В дороге

Когда Лариса собирается домой, то даже хорошеет. Волосы ложатся особенно пышно, лицо становится гладким и доброжелательным, взгляд спокойным и веселым. Она с чувством, толком, расстановкой собирает синюю дорожную сумку, складывает неактуальную для этого сезона одежду, книги, какие-нибудь приятные московские пустячки – клюкву в сахаре или печень трески в масле.   

Поездка в метро – тоже часть установившегося ритуала. До места посадки в автобус нужно ехать целый час, да еще с двумя пересадками, но Ларисе это тоже нравится. Она успела полюбить размеренную суету метро, где запакованный в маску и перчатки человек движется один в большом коллективе.

-- Успокоительный автомат, -- улыбается Лариса в маску. – Можно подумать о себе, можно поглазеть на других. А маска дает дополнительную психологическую защиту, теперь можно не беспокоиться о выражении лица, о том, что у тебя некстати стерлась губная помада.

А вот и автобус, где начинается иное измерение, вход в Нарнию, вернее в Бубеляки, куда так любит ездить Лариса.

Бубеляки ей нравятся еще и потому, что время там течет не так быстро, как в других местах. Иногда кажется, что оно вообще остановилось, а Бубеляки остались такими же, какими были в Ларисином детстве. Серые деревянные заборы, разломанный песком асфальт, тусклое низкое небо, рыжая листва – и не сказать, что это все неприятно и тоскливо. Вернее, тоскливо, но это светлая тоска, повод принять безотказные лекарства в виде чая с фруктово-ягодным букетом, сдобных бубеляцких пирогов, бабушкиной сказки или хорошей книжки, читаемой под старой лампой с желтым абажуром...

Должно быть, у всех, кто садится в автобус, остались свои сладкие воспоминания о Бубеляках. В Москве они запираются на ключ, а здесь, в автобусе, начинают потихоньку вырываться наружу.

Лариса приходит одной из первых. Занимает любимое место сразу за водителем, усаживается поудобнее. До отъезда еще полчаса, но бубеляцкие москвичи всегда надеются, что записавшиеся на поездку в белом Фиате путешественники соберутся загодя, а значит и сама дорога домой начнется гораздо раньше назначенного времени. Народ потихоньку подтягивается, и Лариса потихоньку слушает, кто что говорит, каким образом проявляется бубеляцкое начало.

-- Вы у меня кто? – спрашивает каждого водитель. И приходящий сообщает ему свою фамилию.

-- Да, да, -- думает Лариса, -- в Бубеляках именно такие фамилии. Истинно бубеляцкие! В нашем классе такие тоже учились.

-- Вы кто? – очередной раз задал вопрос водитель женщине средних лет с ярко-рыжими волосами.

-- Я-то? – переспросила дама. – Лариса!

-- Ух ты! – восхитилась про себя наша Лариса. – Вот так тезка! Только в Бубеляках можно догадаться записаться на автобус просто по имени.

Все места заняты. Поехали!

Водитель включил радио, остальные уткнулись в телефоны. Рыжая Лариса достала бутерброд с колбасой. Ее сосед предложил ей водки.

Наша Лариса прикрыла глаза: сейчас пойдет производственный пейзаж, а ей на него не хочется смотреть. Она предвкушает, что где-то перед Муромом начнутся пейзажи русские – со сжатыми полосами, покосившимися церквами, черными галками, буроватым воздухом… «Такие, как в советских детских книжках со стихами русских поэтов про осень», -- мечтательно про себя вздыхает Лариса.      

В полудремоте ей представляется, что их автобус превратился в птицу-тройку и летит сквозь вьюгу и буран навстречу Рождеству.

-- А почему – Рождество? – проснувшись на минуту, сама у себя спрашивает Лариса, -- Да потому что не Пасха, -- сама себе отвечает она и снова засыпает.

Ей приходит в голову, что зима в нынешнем году опять бесснежная, и этот предновогодний рейс – вовсе не сказочный, а, скорее, призрачный. 

-- Начать с того, -- открыв глаза, думает Лариса, -- Что я до сих пор не знаю, как называется автокомпания, которой принадлежит автобус. Диспетчер проговаривает ее название невнятной скороговоркой. Кроме того, я никак не могу вспомнить, кому из пассажиров принадлежит приятный девичий голос, который только что спросил водителя, когда ближайшая остановка. На третьем сидении сидят три парня; на втором – рядом со мной – рыжая Лариса и любитель водки. На первом – рядом с водителем -- две женщины из Поташино, их голоса никак не назовешь девчоночьими... Невидимая дева! Прям сюжет для баллады!

Каждые три недели я трачу по 12 часов на дорогу – 6 туда и 6 обратно. Положим, большую часть этого времени сплю, но часа 2 все-таки бодрствую, кое-что наблюдаю и замечаю. За полгода, что живу в Москве и путешествую в Бубеляки, на основе дорожных впечатлений можно написать, по крайней мере, два, а то и три произведения. Первое – фельетон «Дорожные разговоры», куда можно впихнуть все, что угодно, начиная от коронавируса и заканчивая мистическими историями, -- Лариса вытащила из сумочки карандаш и лихорадочно царапает идеи на оборотной стороне завалявшейся в кармане пальто старой квитанции.

– Второе – безусловно, детектив. Скажем, «Убийство в белом Фиате». Пассажир в маске и капюшоне забронировал место в дальнем уголке – и спал всю дорогу. А когда приехали, оказался убит. Рукоятка ножа блестит в лунном свете. Как у Агаты Кристи: подозреваются все семь оставшихся в живых пассажиров плюс водитель плюс невидимая дева, которая, как выяснилось, ехала закрытая занавеской между сидениями и багажным отделением. Осталось только придумать, кто из них убийца? Ну, и, наконец, баллада – от такого замысла просто грех отказываться! – Лариса блаженно улыбается, прячет карандаш с квитанцией в карман, закрывает глаза и засыпает.