Ростислав Святополкович Итого

Вообще-то Пашка всегда был таким. Еще с раннего детства он помнил слова бабки: "Это че за баламутный дите такой? Ни минуты покоя с им". Может от нее и пошло его детское прозвище - Баламут. А может оно появилось позже. Но факт есть факт, в свои сорок пять Пашка  так и не стал Павлом Степановичем или, хотя бы, Степанычем, как многие его ровесники. Нет-нет, он стал отличным токарем, 6-ого разряда между прочим, специалистом, с которым даже главный инженер завода здоровался за руку. А это, не много не мало, ого-го какой показатель в табели о рангах заводских. И все равно для всех он оставался Пашкой Баламутом. А все через свой характер и манеру свою поведения. Не серьезную. Крайне несерьезную. Вся жизнь его проходила под шуточки-прибауточки, под розыгрыши. Потому и не считали его заводские за серьезного мужика. И даже попрекали жену его Клавдию, мол, как ты с ним живешь, он же не серьезный. А та молчала в ответ, улыбаясь уголками губ. Она-то знала Пашку, как облупленного, она-то знала его надежность и силу, она знала это с детства, с той самой минуты, когда он вытащил ее из реки, тонущую. Вытащил, а  потом, шептал ей на ухо, мол, не выдавай меня, не говори что это я спас тебя. Потому и росла она после, в надежде выйти за него замуж. Потому и дождалась его из армии, хоть и не просил он ее об этом. Потому и жила с ним столько лет как за каменной стеной, прощая ему все эти "истории", прибаутки его.
 День зарплаты всегда был особенным днем на заводе. В этот день даже самые отпетые прогульщики выходили на работу, что ж говорить об остальных. Начинался этот рабочий день, как обычный, все на своих рабочих местах, трудятся. Но с обеда работа прекращалась, не официально, конечно, а согласно традициям. Еще в обед озабоченные начинали компоноваться "по интересам", кто на троих, кто на ресторан. А что? Тогда и обычные заводские рабочие могли себе позволить поход в ресторан, хотя бы в день зарплаты.
Очередь в кассу ожидаемо была большой. Пашка занял свое место и в ней и  терпеливо ждал. Как раз сегодня он планировал, наконец-то, купить Клавдии эту чудо-машину под названием блендер. О, это точно, чудо-машина, это тебе не двумя вилками взбивать яйца или размешивать начинку для пирога ложкой. Он настолько увлекся перспективами кухонной жизни Клавдии, что, оказавшись перед окошком кассы, слегка растерялся. Тем более, что там, в кассе, сидела не Мария Васильевна, многолетняя кассирша, а какая-то молодая девица. Ничего себе. "А Марь Васильевна где?". Девчушка затравлено глянула на него, видимо ее ужу достали этим вопросом, и сурово спросила: "Фамилия". "Итого" - Пашка, по привычке, не специально, пошутил. А девчушка начала просматривать список работников. "Нет такой на "И"".
 "А вы гляньте в конце списка. Моя фамилия Итого, там в конце" "Есть такая. А почему без инициалов?" "Дак, они постоянно путаются в них. Меня зовут Ростислав Святополкович". Пашка по обычной своей привычке шутил, а она... "Ого, здесь много" "Да это с отпускными и командировочными на Байконур. Сами понимаете, госзаказ, военная тема" - Пашка болтал. А она, вдруг, начала считать. Считать купюры, отсчитывая его "зарплату", зарплату Итого Ростислава Святополковича. Пашка, даже он, привыкший к розыгрышам, с удивлением смотрел на нее. "Получите, распишитесь". Он расписался в ведомости, взял стопку денег и отошел от кассы, подталкиваемый в спину очередными.
Фигасе. Он стоял в холле заводской проходной, сжимая в кармане пачку денег. Полторы тысячи рублей. Нет не так ПОЛТОРЫ ТЫСЯЧИ РУБЛЕЙ. Вот они, в руке. Какой там блендер? Этих денег хватило бы и на дачу, о которой так мечтала Клавдия. Да еще и на мотоцикл осталось бы... Ты о чем? Совсем одурел. Пашка встрепенулся и пошел в бухгалтерию. "Васильевна, тут такое дело... новая кассирша выдала мне... по ошибке... много." "Че, на десятку ошиблась? Так радуйся, от жены сохранишь" "Да нет, Васильевна, та полторы тыщи" "Сколько?! Как так?!" "Да, ты, стой. Это я нашутил". И он рассказал Марии Васильевне все как было. "Да уж.. история". "Васильевна, ты только ее не наказывай. Сама ж знаешь каково это тысячу людей пропустить за день, каждого опознай, выдай ровно по ведомости. Ну, ты ж сама с того начинала. А деньги, вот они. Возвращаю. Зарплату завтра получу. Ну?" " ... Баламут ты и есть... Мог ведь и уйти спокойно... Ладно иди, с девчонкой поговорю, без свидетелей и грозы".
История прошла тихо, не было ни каких оргвыводов по молодой кассирше. Она все также работала в кассе. Правда, однажды она подошла к Павлу у проходной; "Спасибо вам". На что Пашка отшутился. Да еще, с того случая, к нему прицепилось это прозвише "Итого". Не знаю как, но об этом случае узнали все заводчане (бабы они и есть бабы, проболтались где-то). И теперь мастер цеха кричал иногда: "Где этот Родамир Радославливеч?" " Пашка отвечал: "Я попрошу... не стоит коверкать мое древнеславяниское имя..."