Окно. Глава 4, которая полна неожиданных открытий

Утро выходного дня встретило Мари дождем и ветром. В воздухе витала сырость, за окном было пасмурно, и девушке хотелось ещё поваляться в постели. Она бы с удовольствием это сделала, если б не одно «но» - выходных у Шеффер не было и в помине. В свободное от основной работы время относительно успешная для своих лет журналистка подрабатывала в баре у своего друга Франца Хофманна. Не то, чтобы ей нравилось заниматься ресторанным бизнесом, сводить бухгалтерию и натирать посуду, просто Мари не могла оставить парня одного.

Девушка раздвинула легкие шторы, открыла нараспашку окно, впустила в комнату свежий воздух и, улыбнувшись своему отражению, поспешила на кухню. Пока Шеффер грела чайник и жевала тост с абрикосовым джемом, ей в голову пришла удивительная мысль: «Интересно, сколько времени потратил пекарь, чтобы приготовить этот чудесный хлеб?».  Мари очень занимали размышления о том, что огромное количество людей просыпается вместе с ней и собирается на работу. Каждый занят своим делом, которое непременно приносит благо всем остальным. «У каждого человека есть свои маленькие радости. Кому-то нравится выращивать цветы, печь круассаны, писать книги, другим - собирать букеты, покупать свежую выпечку, читать романы. Всё в мире взаимосвязано, вот такая простая цепочка: чтобы что-то потребить, необходимо что-то создать. Ни больше, ни меньше. Мы дарим любовь и получаем её в ответ, мы плачем, а кто-то вытирает наши слёзы, мы учимся и учим людей вокруг себя. Мы созерцаем прекрасное и делимся своими впечатлениями с близкими. Одно не может жить без другого. Человек не может быть один. И как же здорово, что в этом мире мы все делаем одно большое дело», - думала молодая журналистка, медленно попивая свежий чай, тем самым заканчивая свой незамысловатый завтрак.

Перед тем как выйти из дома Мари окинула взглядом комнату, в которой все было как всегда: просторная кровать, застеленная  белым пледом, по бокам которой располагались тумбочки, шкаф-купе с большим зеркалом, книжный стеллаж, заставленный коллекционными собраниями сочинений различных авторов, и пара кожаных кресел, между которыми стоял журнальный стол. «Какая у меня чудесная жизнь», - подумала девушка и вышла на улицу.


***

Путь до бара «Шпигель» занимал пятнадцать минут, и пока Мари Шеффер цокала каблучками по мощеной дороге, город вокруг неё уже давно проснулся. Для утра выходного дня в Дюссельдорфе было достаточно много народа. Прохожие спешили кто куда: одни забегали в бакалеи, другие шли целыми семьями в парк, третьи разговаривали по телефону. Мимо девушки на велосипеде пронёсся разносчик пиццы, сбоку из-за угла залаяла собака, и когда Мари подняла взгляд наверх, перед её глазами уже красовалась вывеска «Шпигель». Шеффер дернула тяжелую дверь и вошла внутрь помещения, в котором до сих пор не горел свет.

Мари посмотрела на часы в надежде, что перепутала время и пришла раньше, однако стрелки неумолимо приближались к полудню. Это могло означать только одно – Франц Хофманн всё еще спал. Не дожидаясь приглашения, девушка стиснула зубы и рванула по лестнице на второй этаж. С огромным возмущением Мари распахнула дверь, вошла в лофт, в три шага добралась до постели бармена и вдруг замерла. На мятых простынях, раскинув руки, безмятежно посапывал мужчина, на плече которого располагалась незнакомая девушка. Шеффер внимательно рассмотрела гостью, презрительно фыркнула и, проглотив обиду, растолкала Франца:

- Франц Хофманн, вообще-то уже полдень, почему ты еще в постели? – в перерывах между толчками приговаривала Мари, - Как можно быть таким безответственным? Ты должен был открыться час назад!

- Мари-и-и, не ворчи, голова раскалывается, -  не обращая внимания на гневную тираду промычал Франц, - у меня траур между прочим.

- Ох, ну и что же случилось на этот раз?

- Моя Долорес умерла, - с преувеличенной грустью в голосе ответил бармен.

- Кто? – Мари прошла к окну и раздвинула шторы.

- Моя рыбка. Которую вы с Эммой мне подарили, - обиженно сказал Франц и накрылся одеялом с головой.

- А эта дамочка, стало быть организатор похорон? Или она тебя утешала? – девушка вернулась к постели и рывком стащила одеяло с молодых людей.

- О… ммм… да это же Кэтти, моя… хм..

- Меня зовут Кэрри, - подала голос незнакомка.

- Кэрри уже уходит. Спасибо милая, твоя одежда, кажется в коридоре, - Мари скрестила руки в ожидании.

Девушка поднялась с кровати, прошествовала в коридор, прикрывшись простынёй, и, спустя несколько минут, Хофманн и Шеффер услышали характерный хлопок двери. Мари многозначительно посмотрела на друга, шумно втянула носом воздух, круто развернулась на каблуках и вышла вслед за гостьей.

- Я жду тебя внизу через десять минут, - раздалось напоследок.
Франц потер глаза, прокашлялся и поплёлся в душ, на ходу размышляя о том, что надо бы извиниться перед подругой. Прохладная вода быстро приводила бармена в чувства.

Пока хозяин бара отсутствовал, Мари стояла за барной стойкой и, чтобы хоть как-то отвлечься, натирала посуду. И, несмотря на то, что с виду девушка выглядела весёлой и беззаботной, в голове у неё постоянно мелькали отрывки этого неприятного утреннего инцидента. Хотя друзья были знакомы очень давно, и зная ветреный характер парня, журналистке уже случалось видеть подобные ситуации, это ничуть не приносило облегчения. Каждый раз проходя через подобное, сердце Мари сжималось. До недавнего времени девушка не придавала этому особого значения, и сбрасывала всё на чувство собственности и тревоги за судьбу друга. Однако из раза в раз ей почему-то становилось всё труднее и труднее проглатывать обиду и делать вид, что всё в порядке. Несколько недель назад Шеффер вдруг осознала, что эти чувства вовсе не сестринские и даже не дружеские. Еще будучи студентами ребята много времени проводили вместе, и, хотя никто не возлагал на Франца больших надежд, Мари верила в него и всячески старалась поддерживать все его начинания. Они были не разлей вода до того дня, пока девушка не познакомила друга с Эммой Нойманн. С тех самых пор их стало трое, и Шеффер, даже если у неё и были зачатки чувств к Хофманну, старалась душить их на корню и не предавать значения глупым фантазиям.

Пока Мари размышляла о своём отношении к лучшему другу, последний спустился-таки в бар и бесшумно подкрался к журналистке.

- Мари, - тихонько позвал Франц, и девушка от неожиданности выронила бокал, который с громким звоном разлетелся вдребезги. Шеффер повернулась к бармену, посмотрела на него, слегка улыбнувшись уголками губ, и принялась собирать осколки.

- Мари, прости, что тебе пришлось наблюдать эту картину. Мне очень неловко, ты же знаешь, что я не хотел просыпать открытие. Я очень стараюсь прислушиваться к тебе и быть ответственным, просто вчерашняя история выбила меня из колеи. Я немного перебрал, но дело в том, что мне было очень грустно. Тем более одному, ну и…
Девушка выбросила остатки бокала в мусорную корзину, глубоко вздохнула и решила прекратить эти бессмысленные извинения.

- Франц, я не обижаюсь на тебя. Ты не должен извиняться передо мной, в конце концов это твой бар. Просто я волнуюсь за тебя, ты – мой друг, и ты мне очень дорог, и я не хочу смотреть на то, как ты пускаешь свою жизнь под откос. – Мари строго посмотрела на хозяина бара, но через секунду смягчилась и добродушно заулыбалась, - пообещай мне, что больше не будешь напиваться перед работой, и давай уже займемся делами?

- Мари – ты чудо, обещаю, что это в последний раз. – с напускной серьезностью произнес мужчина.

- Видел бы ты своё лицо, когда пытался вспомнить имя той девушки, - прыснула подруга, - я бы дала тебе «Оскар» за такую актерскую игру. Ох, не тем ты занимаешься, Франц.

Друзья весело рассмеялись и приступили к работе.


***

Не смотря на наполненность бара и большое количество заказов, которые Мари и Франц успешно отдавали гостям, день проходил достаточно спокойно. В «Шпигель» заходила абсолютно разная публика. За столиком в углу сидел Карл – постоянный посетитель, мужчина средних лет, который время от времени захаживал пропустить бокальчик другой. Как выяснил Хофманн, Карл работал в Мэрии на должности пресс-секретаря, которая, к слову, ему не очень нравилась. Однако деваться было некуда, ведь дожив до пятидесяти двух лет, мужчина так и не смог определиться с тем, чем бы он по-настоящему хотел заниматься. За соседним столиком сидела молодая пара, всем своим видом создавая впечатление влюблённых, хотя при внимательном рассмотрении можно было заметить ряд деталей: ковыряя вилкой один десерт на двоих, молодые люди, казалось, вообще не обращали внимания друг на друга, девушка уткнулась носом в мобильный телефон и не замечала, что парень уже принёс ей кофе, а когда молодой человек подал ей салфетку, она даже не подняла глаз. Увлёкшись просмотром социальных сетей, девушка отправила в рот последний кусочек печенья и внезапно закашлялась. Все посетители обернулись на характерный звук, в то время как парень спокойно отпивал кофе из своего бокала. Спустя пару минут девушка пришла в себя и без слов продолжила своё увлекательное занятие.

За барной стойкой толпились несколько молодых и очень шумных ребят, смахиваюших на студентов первокурсников. Они громко смеялись, обсуждая последствия последней вечеринки, жестикулировали, чуть ли не детально демонстрируя прошедшие события. Франц поздоровался с парнями и налил им пива. Поработав в баре достаточное количество времени, мужчина успел научиться различать типаж своих посетителей и улавливать их настроение, все они – постоянные и временные, приходящие и уходящие – были ему, как родные.  Хотя Хофманн и был достаточно рассеянным и не слишком ответственным человеком, в глубине души он любил свой бар и всех его постояльцев.
Мари Шеффер заправила за ухо выбившуюся прядь вьющихся каштановых волос и взглянула на Франца. Девушке нравилось наблюдать за работой мужчины, за его точными движениями рук и сосредоточенным выражением лица. В эти мгновения бармен казался ей особенно привлекательным: его рассеянность сходила на «нет», он резко становился собранным и внимательным, всем своим видом создавая впечатление совершенно другого человека. Журналистка улыбнулась своим мыслям, поставила бокалы на поднос и выбежала в зал, думая о том, что всё-таки её старания не проходят даром, она находится на своём месте и занимается именно тем, чем должна, тем, что действительно важно.