Мураками - самый не японский из японских писателей

Харуки Мураками – имя, ставшее культовым в современной литературе, однако, лично для меня, читать его прозу не легко. Я неоднократно возвращаюсь к нему, чтобы понять, в чём же «соль», но, каждый раз, заканчиваю книгу с неоднозначным впечатлением.
То что автор хорош (это ещё мягко сказано), спорить невозможно, но я не могу назвать его книги, таким уж увлекательным чтивом.
Наверное, всё дело в музыке.
При чём здесь музыка?
Биография Мураками тесно связана с джазом. Джаз, это музыка, которую надо уметь слышать. Именно слышать. Просто так понять джаз сложно. Мне он тоже как-то не зашёл, хотя когда мне нужно тонкое интеллектуальное состояние, я включаю какое-нибудь из джазовых радио. Возможно, поэтому, как из какофонии джазовых мелодий, музыкант выносит что-то своё, так и из прозы Мураками, ты выносишь что-то скрытое.
Но давайте поймёт, зачем в теме фантастики Мураками и, что это вообще такое – японская фантастика.
Я сейчас буду говорить, преимущественно о прозе, хотя это, конечно, не очень и справедливо, зная, что японское аниме задаёт такие темпы жанру фантастики, что её родоначальники европейцы и американцы, уже давно вынуждены за ним поспевать.
Мураками – фантаст
Сложно вообще сказать, кем является Мураками. Это тот самый пример (мною безгранично уважаемый), когда писателю невозможно навесить ярлык. Это как с Брэдбери. Он фантаст? Безусловно, но он ещё и драматург, он ещё и реалист, он публицист и поэт. Его смело относят к научным фантастам, хотя его проза, это смесь магического реализма и фэнтези. Из научной фантастики у него всего-то пару произведений.
Г. Уэллс? Кто бы мог усомниться, что он фантаст, но у старины Уэллса полно реалистических произведений, а так же сатиры, публицистики на политические темы.
Азимов? Естестенно, он – фантаст, но он ещё и учёный, а ещё и историк науки, его перу принадлежит куча книг, посвященной темам от работы мозга, до древним ближневосточным цивилизациям.
А вот с Мураками всё наоборот. Никто его фантастом не называет, хотя в википедии, вы найдёте о нём упоминание в разделе писателей-фантастов Японии.
Япония вообще страна, стирающая привычные грани, там даже анимация и то, не совсем детское явление.
Как известно, Мураками часто жил в странах Европы и в Штатах. Вообще, я бы не вешал национальные ярлыки на авторов и их произведения. Даже частые отсылки к японской культуре часто – дань моды. В том же аниме прослеживается японская эстетика, но когда узнаёшь о культуре Японии, её авторах, начинаешь понимать, что многие из них мультикультурные люди, космополиты, даже больше европейцы, чем ты сам.
Не исключением является и Мураками. Его перу принадлежат не только авторские работы, но и переводы таких классиков мировой литературы как Ричард Бротиган, Чандлер, Курт Воннегут (мне очень напоминает проза этого автора прозу самого Мураками). Погружение в англо-американские тексты не может пройти бесследно для переводчика. Тот Воннегут настолько необычен, что не поняв его прозу, невозможно сделать адекватный перевод. К слову, самого Мураками в Японии считают авторов западного толка. Да и как у того же Воннегута, его тексты полны сюрреализма и меланхолии.
Вот верное определение творчества многих японских авторов – меланхоличность. Этакая философская грусть, которую я находил и у Рюнэске Акутагава, и у Мисима, и у Осаму Дадзай, и у Абэ Кобо.
Даже мой любимый сборник дзенской поэзии, это постоянная медитативная грусть, отважность осознать и принять уходящее.
У Мураками богатое интеллектуальное прошлое. Его дед был буддийским священником, отец – филологом. Для писателя понимание того, что он должен писать на него снизошло, словно буддийское озарение.
1978 год – матч по бейсболу (ещё один стереотип о Японии будет развенчан, ибо бейсбол в стране восходящего солнца невероятно популярен) и тут молодой Мураками понимает, что хочет писать. Писать и всё тут. Владея баром, он часто оставался в нём допоздна и писал, просто писал чернильной ручкой на простой бумаге.
Так и родился культовый автор XX столетия.
Часто к фантастике относят его «Охоту на овец». Как и в случае с Брэдбери, фантастического в нём (фантастики с позиции sci-fi) нет совсем, но присутствует магический реализм. Собственно, мистичность и магический реализм пронизывают всё творчество Мураками.
Мне лично нравится публицистика Мураками. Его сборник эссе, посвящённых бегу. Автор не был спортивным человеком и только в зрелом возрасте, отказавшись от курения, он стал заниматься триатлоном.
Очень интересна его документальная книга, посвящённая печально известной секте Аум Синрикё («Подземка»).
 Жизнь во всём
Почему мы любим японскую анимацию, особенно Миядзаки и японский киберпак?
Для начала разберём, в чём принципиальное различие в понимании природы тех же роботов и их восприятии.
Для японцев робот, это органически существующее явление с повседневностью. В западной культуре, это, всё ещё голем: раб или возмездие. Это всегда терминатор, который обещает вернуться. Нам нравятся именно такие роботы. В Японии, это андроид из «Призрака в доспехах», который может любить и, которого можно любить. Это юная девушка «Алита», это твой домашний зверёк.
Культура Японии предполагает одушевление любого предмета. Это лежала в корне даже религиозных учений, начиная от синтоизма, заканчивая буддизмом.
У того же Мураками демонические силы и те переплетены с обыденностью, отчего повествование, вдруг окунает читателя в какой-то мир магического реализма.
Умение одушевлять любую вещь, в совокупности с западным влиянием, породило своеобразное отношение к миру. Англичане и американцы сделали японскую культуру более практичной и менее ритуальной (хотя это никуда не ушло).
Япония, в свою очередь, обогатило западный мир, особенно мир фантастики невероятными и свежими идеями, которые начали раскрываться в кинематографе. Через несколько лет, мы увидим множество экранизаций манги и аниме в голливудских тонах, а японские писатели…
Японские писатели уже давно вошли в нашу жизнь. Даже в СССР японская проза была известна, к переводам которой приложил руку один из Стругацких.
Мураками – mon amur
Но нет, я не «муракановец». Что бы я с собой не делал, полюбить, по-настоящему, его прозу я не могу. Из японских авторов, я был поклонником Акутагавы, но время идёт, кто знает, восприму ли я его меланхоличность теперь.
Мураками же я буду продолжать штурмовать. Хотя… может последовать его примеру, его словам… он как-то говорил о профессии, что она не должна быть браком по расчёту, а должна быть актом любви. Может так и с его прозой должно быть?
Своё мнение пишите в комментариях. И заглядывайте на наши ресурсы.