Фвгуст. Гл. 34. Магическая сила гор

Глава 34. Магическая сила гор.

Из сна вырывает меня шум пронёсшейся по трассе мощной автомашины. Уже рассвело, а значит, пора ехать дальше. Будет очень хорошо, если удастся добраться до места, до послеполуденной жары.
Методика сборов уже наработана. Спящие дети перекочёвывают на руки Ромы. Восстановление рабочего положения кресел, конструирование площадки, доливка воды в аккумулятор, переливание содержимого канистры в бензобак. Всё это, занимает совсем мало времени.
Заведённый мотор уверенно набирает обороты – и побежал под колеса асфальт, уверенно приближая к цели. Слева, последний раз, промелькнул Балхаш.
Несколько смутила, полностью запутав своими разводами, воздвигнутая среди необозримой степи огромная транспортная развязка, без единого указателя. Далеко ещё до восхода солнца и трудно понять, где север, где юг. Сворачиваю на одно из инстинктивно выбранных направлений, и терзают сомнения – похоже, всё-таки это путь на Алма-Ату. И на пустынной трассе нет ни единой души, которая могла бы развеять мои сомнения.

  Вот ведь, «сено – солома»! На развилке мне надо было повернуть направо – на Запад, а я, похоже всё-таки, запутался. Надо возвращаться назад. Пользуясь отсутствием движения на трассе, пренебрегая всеми правилами, буквально ощупываю развязку – вот оно юго-западное направление – поворачиваю, теперь можно уверенно двигаться вперёд.
Далеко вдаль, отчётливо просматривается бесконечная ленточка асфальта и по-прежнему, всё пространство вокруг, занято степью. Но это –  другая степь. Палящее над ней, большую часть года, солнце, из глубины неба, в котором, облака – редкие гости, щедро наполнило её – пьянящими дурманящими медовыми ароматами, смешав с растительностью. И, насытиться этими ароматами просто, невозможно.
Огромная, беспричинная радость переполняет душу. Вот оно, ощущение полного счастья!
  Вместе с убегающей дорогой бежит и время. Уже взошло и мощно набирает силу, здесь, до сих пор, по-настоящему, летнее солнце, и опять, несмотря на утреннюю свежесть, начинает чувствоваться замедленность времени, и опять, движение охватывает монотонность.

Но вот, наконец – трасса цепляет окраины города – Чу, и затем, выводит на мост одноименной реки.
С этой рекой меня связывают воспоминания о лучших днях ранней юности. В низовьях этой реки, подпираемой знойными песками Муюнкумов, закалялся мой характер. Несмотря на годы и эксперименты с мелиорацией, всё ещё сильна река, быстра – течением.
Мне неудержимо хочется остановить автомашину и окунуть в её воды руки, но подгоняет набирающее силу солнце, и теперь, по-настоящему укрыться от его лучей, можно будет только в доме у родителей и поэтому – надо спешить.
Дети уже давно не спят. Внимание Ромы полностью отвлечено на них, то одна перекочёвывает на ручки к маме, то вторая. А тут, Ольга закапризничала – ей теперь, непременно, хочется на ручки и к папе. Нельзя к папе – руками папы полностью владеет руль…

До чего же странные названия сел, изредка встречающихся на пути! Само появление посёлка  в этой безжизненной степи – странность. Вот и названия, как бы подчёркивают это. Очередное селение, к которому мы подъезжаем – называется Татти.
И опять – развилка. Можно выехать на трассу Ташкент – Фрунзе, у села Мерке, а можно, как бы пересекая окрестности Чуйской долины, несколько спрямить путь и выехать прямо на село Луговое.
Трасса, конечно, явно не республиканского значения, но начинается асфальтом, а значит, можно и рискнуть. Проехав по ней несколько километров – натыкаемся на полевой пост ГАИ.
Вооружённые автоматами, милиционеры дают команду остановиться, придирчиво осматривают автомашину, производят досмотр багажника. Для нас это очень необычно – такое ощущение, что ловят сбежавшего, особо опасного преступника.
Неприятное, веющее тревожным холодком, чувство. Почему-то интересуются наркотиками….

Я, конечно, знаю, что в этих местах произрастает конопля. И уже успел прочитать щемящий и надсадно трогающий душу, роман Чингиза Айтматова – «Плаха», об этих местах. Около двадцати лет назад, я работал в Чуйской долине. Там и встречался с людьми, понимающим и толк в конопле – но тогда, их интерес к получающемуся из конопли зелью, ограничивался рамками любительства. Это насколько же разрослись масштабы заразы – если охраняют теперь эту долину кордоны автоматчиков!
Отпускают нас милиционеры – но веет тревожным холодком на всем протяжении узкой, где и две машины не разминутся, к счастью, или к несчастью, пустынной полоски дороги, до самого Лугового.
А вот и долгожданная трасса Фрунзе – Ташкент! Ещё сто с небольшим, километров – и мы в Джамбуле, а это значит – дома! И пусть, хоть до конца выкипает аккумулятор – мне уже всё нипочём. Удалось задуманное и я уже совершенно не жалею, что решился на это рискованное путешествие.

Не в пример преодолённой – трасса, по которой я еду сейчас. Она очень оживлена и даже, перегружена движущимся в обоих направлениях, транспортом.
  В дневное время интенсивность движения мало меня беспокоит. Я умудряюсь, даже, полюбоваться появившимися в отдалении слева, снежными горами – отрогами Тянь-Шаня. Пытаюсь привлечь внимание своих детей к горам, вид которых вызывает во мне неописуемое восхищение, навеянное детством, проведённым у их подножья. Но их внимание к «каким–то» горам – мимолётно. Да это и понятно – необъяснимая притягательность гор, и магическая сила гор, действует лишь на людей – хоть однажды в них побывавших. Кто знает – может быть, когда-то, удастся побывать в волшебных горах и моим детям…
Впереди оживлённый Джамбул. Объездной трассы вокруг Джамбула нет, а значит, пересечь его надо, как и Караганду – по предельно прямой линии. Мне не особенно мешает, даже, отсутствие вышедших из строя указателей поворотов.
Полностью, досадных петляний избежать не удалось. И всё-таки – вот он, выход трассы на Ташкент, а это значит, что до родной Бурно-Октябрьки осталось около шестидесяти километров. Час езды. И даже Рому, уже не пугает распалившееся во всю свою мощь, полуденное солнце. Осталось потерпеть совсем немного – и мы дома!!!

Осталась позади Георгиевка и вот, нависают  над идущей на подъем извилистой и очень опасной, зимой, дорогой, постаревшие, но всё ещё довольно грозные остатки древних гор Каратау. Это – перевал Куюк.
Как-то перекликается это название со словом – каюк, – всё пропало, конец. И самим своим названием, вызывает перевал  опасливое почтение. Вот и дети мои притихли, с любопытством пытаются дотянуться взглядами до вершин нависающих гор.
Подъем, Жигули преодолевают без особых проблем – ещё несколько километров и вот, она виднеется в долине, моя родная  Бурно–Октябрька. Ещё несколько минут, и мы въедем во двор моих родителей. Вот это сюрприз будет для них! – ведь, о намеченном приезде им я не сообщал.
Как-то незаметно проскакивают застройки животноводческого комплекса, мелькнул и остался позади центральный совхозный двор. Удивительно, как с каждым моим появлением в селе, меняется моё представление о нем.

Село моего детства – огромное и необъятное, а находящийся в восьми километрах райцентр Бурное – так это же «целый город»! В последние годы, мои редкие, краткосрочные приезды в родное село, странно изменяют его восприятие. Как знаменитая шагреневая кожа – ужимается село, вот и сейчас, стремительно пересекли колеса автомобиля его, совсем немногочисленные, улицы.
Поворот на главную улицу – улицу Мира, на ней, вот уже несколько лет после женитьбы младшего брата, живут они, одиноко, воспитавшие шестерых детей, мать и отец – в огромном, в том числе, рассчитанном и на семью младшего сына – доме.
  Не ужился младший брат в одном доме со своими родителями – не сложилось. Живёт сейчас, отдельно, в купленном доме, со своей семьёй.
И зачем сорвал, тогда, родителей из ещё дедом заложенного, маленького, но такого уютного домика, на улице Кирова? Там – наше детство, там точка, с которой стремится слиться моя душа.

Несколько лет назад я уже проводил с Ромой отпуск в новом доме родителей. Но кровью обливалось сердце и щемящее чувство жалости за безвозвратную потерю того – нашего дома, охватывало душу, всегда, когда я проходил мимо единственного, только в этой точке милого моему сердцу, уголка. Навещал, по заведенной традиции единственную тётку, по-прежнему жившую на той – моей, улице.
Никчёмно маленькой проскользнула мимо магазинная площадь. Запоздало соображаю что, кажется, и новый дом моих родителей пролетел мимо. Останавливаюсь, разворачиваюсь. Так и есть – вот он, кажется – тот, ещё не запомнившийся.
Рома вспоминает, что зелёной краской выкрашены его ворота. Действительно, цветом ворот он отличается от соседних. Этот дом и есть окончательная цель завершившегося, наконец, путешествия.
Распахнуты ворота. Уставшая машина, замирает в глубине огромного двора. Выскочили и суетятся вокруг, ошарашенные внезапно свалившейся радостью встречи,   родители. Смущённо жмётся к подолу матери Оля, напуганная излишним вниманием к ней, пока ещё посторонних для неё, деда и бабушки.
 
Осторожно вытягиваю их салона Лену, ставлю её на асфальт двора. К нашему изумлению, Лена беспомощно опускается на землю третьей точкой. Безуспешно пытается встать, но ей это не удаётся, так и замирает на четвереньках. Похоже, за время поездки, она разучилась ходить.
Дед растроганно подхватывает её на руки – суетливо приглашает всех в дом.
  На меня накатывается умиротворённая расслабленность. Впереди – целых три недели сладкого, беззаботного отпуска.
И покатились дни…
И нет в череде их, сменяющихся один за другим, даже, крохотного местечка для мыслей об оставленной где-то, далеко-далеко за пределами осязаемости – Телеграфно-телефонной станции...