Глава 9 Человек из шахты

Белый свет фонаря прыгал по черным стенам заброшенного тоннеля. Деревянные стойки и распилы во многих местах обрушились, потянув за собой горную породу. Сквозняк, гулявший по узкому низкому проходу, свидетельствовал о том, что где-то впереди есть выход. Убежденный в этом, Степан заставил себя двинуться в темную бездну. Нарастающее чувство страха двигало его вперед. Степан шел вперед, не останавливаясь и не оглядываясь. «Не думать – идти вперед. Тяжелые мысли – половина провала твоего дела!» – твердил мысленно. Уже не любопытство к неизведанному влекло его, а желание выбраться живым добавляло сил. Переступая небольшие лужи и завалы, уставшее тело медленно продвигалось вперед. Изредка примыкали к главному ходу другие ходы, но исследователь горных глубин не сворачивал с заданного пути. Порой продвигаться вперед было сложно из-за сильных завалов. С того времени, как любопытный диггер спустился в шахту, прошло около пяти часов. К этому времени Степан дошел до того места, где главный ход тоннеля закончился, но от него отходили два других хода и штреки, по которым вывозили руду. Осмотрев наспех оба хода, новоиспеченный диггер, недолго думая, свернул направо. Шел вдоль рельс, по которым в прошлом шныряли вагонетки. Вскоре его силуэт скрылся за поворотом уходящего вглубь горы тоннеля.
Тишина наполняла бесконечные лабиринты подземелья, иногда нарушали тишину падающие со сводов капли. Уставший и поникший духом Степан сидел на полу, облокотившись на стену, в темноте. Батарея фонаря полностью разрядилась. И с наплывом дикой злости, он запустил ее в стену. Странная напряженность и озноб, которых раньше не замечал, поселились в нем. «Наверное, от страха!» – сумел понять в такой сложной для себя обстановке. Владея способностью внутреннего убеждения, придушил страх и успокоился на некоторое время. «Надо поспать», – подумал Степан. Но сон никак не брал его. Наоборот. Мысли накатывались одна за другой: железнодорожная станция, депо, встреча в лесу с Егором, их совместное путешествие и расставание. В эту минуту Степан понял, почему Егор ушел с Даной. «Я здесь, сейчас! А, может, ему нужна помощь, и ничья-то, а именно моя!» – вытер вспотевший лоб рукой, и удобнее устроившись, положил голову на рюкзаке, попытался уснуть. «Но чем я сейчас могу помочь другу, его женщине, девочке… Ничем! Ни фонаря, ни спичек… Черт, черт!» – вскочил, как ужаленный.
- Зажигалка! У меня есть зажигалка! – закричал Степан, вспоминая в каком кармане рюкзака она может быть.
Скорость передвижения Степана по тоннелю значительно увеличилась, горючей смеси внутри зажигалки было не так много. Ход пошел вниз, идти стало намного легче. «Наверное, выход близко», – промелькнула мысль и исчезла в темноте. Степан не думал о том, что здесь добывали, ему поскорее хотелось глубоко вдохнуть глоток свежего воздуха. На ровных участках приходилось идти в полной темноте, экономя запасы газа. «Этот ход никогда, видимо, не закончится! Я заложник!» – подумал Степан и зажег зажигалку. Остановившись, поднес к лицу, оценил количество газа через прозрачную оболочку корпуса. Ускорил шаг. Тоннель кардинально менял направление, сделав резкий поворот вправо. Ничего не оставалось, как следовать далее. «Вот я глупец, чего меня понесло сюда!?» – панические мысли стали посещать голову начинающего диггера. За небольшим поворотом Степана ждала следующая преграда.
Сняв рюкзак и ружье, стоял перед завалом, пройти который оказалось не так просто. Наклонившись, в самом углу возле пола Степан увидел небольшое отверстие. Просунув в него руку с горящей зажигалкой, убедился, что есть сквозной ход. Несколько сломанных, трухлявых балок поддерживали массу грунта, давившую на них. Оценив свои шансы и убедив себя в том, что пройдет эту преграду, Степан просунул вперед ружье, сбоку от отверстия оставил рюкзак, чтобы вернувшись после обследования завала по ту сторону, забрать его. Первые полтора метра прошел без сложностей, но последующий метр дался ему с огромным трудом. Степан был зажат со всех сторон. Только выдыхая и отталкиваясь ногами, словно зажатая между камнями рыба, проползал следующие сантиметры. Проползая очередную балку, зацепился за торчащий гвоздь, выбора не было, нужно было двигаться дальше, но уже в рваной куртке с поцарапанной спиной. До выхода из завала оставалось менее метра. Труха от досок и рыхлый грунт сыпались на голову. Просунув руку с зажигалкой вперед, осветил тоннель. И обрадовавшись, что за этой преградой путь был свободен, стал с большим усердием выбираться из этого злосчастного отверстия, чувствуя себя так, будто он крот в норе. Вот уже голова и плечи Степана были на воле. Нащупав ногой верхнюю, деревянную перемычку, уперся в нее, чтобы подтолкнуть вперед уставшее тело. У него это хорошо получилось, но доска, внезапно соскальзывает с застрявшего между ней и стеной, камня. Обрушившаяся порода с шумом закрывает ход за спиной Степана, которому удалось выбраться из него без особых увечий.
- Черт, черт! Как же так! – повторял, выбравшись из завала. Накинув ружье на плечо, скрылся в давящей темноте тоннеля.
Прошло минут десять с того момента, как закончился газ в зажигалке. Уставший, голодный, поникший духом, Степан продолжал идти, одной рукой нащупывая стену для ориентира. Спустя некоторое время уперся впереди в стену. Обследовав тупик на ощупь, выяснил, что от этого тоннеля отходят два других. Степан, совсем обессиленный, но не потерявший рассудок, присел отдохнуть у стены таким образом, чтобы не попасть обратно в тот тоннель, из которого пришел. Сел лицом к тому, из которого вышел. По правую и по левую руку были новые хода тоннеля. Нерадостные мысли стали посещать Степана. Но разбираться в них он не стал – сон поглотил уставшего человека...
Два мальчика лет десяти бежали по деревенской улице, окруженной плетеными заборами.
- Митька, пасуй мне, давай! – кричал один. И сразу же потертый, самодельный мяч подкатывался к бегущему мальчику. Тот, пытаясь поднять ударом ноги мяч в воздух, кряхтя, отдает мяч обратно Митьке.
- У тебя не получилось! Степан, смотри, как я могу! – И от детской ноги мяч взлетает выше головы.
- Классно, а у меня не выходит! Дай я еще раз попробую!? – просит бегущий Степан Митьку. И мяч катится, подпрыгивая на изрытой возами и машинами дороге в нескольких метрах впереди Степана. Подбрасывая носком правой ноги, левой бьет со всей силы в полете мяч.
- О-о… классно, а ты говорил не получается! – кричал Митька.
И в следующий момент звук битого стекла разнесся по улице. Степан сильно испугался, но уже стоял перед деревянной, массивной дверью входа во двор. И почему-то на душе не ощущалось никакой тяжести от разбитого окна. Дверь открылась, и мальчик вошел во двор, чистый, ухоженный. Проследовав внутрь дома, Степан стоял на пороге большой светлой комнаты. Запах свежеиспеченных булочек доносился со стороны кухни. За большим столом у окна сидели отец и мать. Из чугунного котелка, стоявшего в центре стола, исходил пар от вареной картошки. Рядом на фарфоровой тарелке лежали помидоры, огурцы, репчатый лук.
- Степа, родной, ты проголодался, садись, поешь!? Ты окно тете Зине разбил? Ну, ничего, бывает! – Слова матери зазвучали в ушах мальчика, словно мелодия – мягкая, чистая, насыщенная добротой и заботой. Пока мать накладывала в тарелку картошку и овощи, отец не сводил грозного, строгого взгляда с сына. Отец любил порядок, справедливость, ответственность. Странное поведение родителей после разбитого окна очень удивило мальчика.
- Садись, родной, садись, поешь! – голос матери зазвучал снова.
Но Степан не спешил брать в руки горячую картошку. Настолько красиво и гармонично тонкими линиями исходил пар от нее, что мальчик не хотел испортить эту живописную картину. «Почему родители не едят, а так пристально смотрят на меня?» – подумал мальчик. И чтобы разрядить эту обстановку, потянулся за горячей картошкой.
- Не время, Степан, еще не время! – низкий голос отца прокатился над столом. И снова тишина воцарилась в комнате. Через минуту рука мальчика потянулась к остывшей картошке, которую, может быть, и не хотелось, но нужно было съесть.
- Не сейчас, Степан, не сейчас! – губы отца твердили все тоже.
- Почему, папа? – тихонько спросил мальчик.
- Слышишь, стучит!? – отец указал левой рукой в сторону. – Прислушайся внимательно, как громко он стучит.
- Но я ничего не слышу! Я очень хочу есть!
- Потерпи, сынок, не время, ты должен слушать! – мать повторила слова отца.
- Но что, кто стучит? – повторял Степан.
И будто по команде повторяли монотонно родители:
- Слушай, слушай, слушай!
И где-то совсем рядом кто-то стучал в стену. Стук то приближался, то отдалялся по правую сторону от Степана. Уже вот навис над его головой, будто обухом ударили в ствол дерева. Звук этот летал в воздухе, вокруг мальчика. Забыв о еде, о родителях, крутил головой в разные стороны, пытаясь уловить его ритм, но это ему не удавалось. И посмотрев на сидящих напротив родителей, сказал:
- Слышу, я слышу!
И вдруг стена дома вместе с окнами, столом стала удаляться от него, исчезать, а на ее место вливалась черная, бесконечная тьма и стук где-то далеко, в глубине.
Степан открыл глаза, оправившись ото сна, стал слушать тишину тоннелей, тишину шахты. И сквозь эту мелодию тьмы пробивались глухие, монотонные удары. Действительно кто-то стучал.
- Черт, так вот оно что! Спасибо вам, мои родные! – тихо прошептал, приложив ухо к стене.
Пробирался вдоль стены на ощупь, через минут пятнадцать вдалеке сверкнул тусклый огонек. На душе потерявшегося диггера одновременно стало и легко, и страшно. Неизвестно, чью тайну откроет Степан, и понравится ли это стучащему незнакомцу в заброшенной шахте. Степан наслышан о здешних законах, касающихся золота или драгоценностей – они очень жестоки. Но желание выбраться из темных лабиринтов подземелья брало верх над всеми вместе взятыми страхами и опасениями Степана. Стук усиливался, блики от лампы на стене становились все ярче. Несколько десятков метров и уставшее тело заблудшего путешественника уже стояло в проеме небольшого помещения. Не произнося ни слова, Степан снял с плеча ружье. Незнакомец, стоя спиной к входу, продолжал наносить удары киркой по горной породе, как будто не замечал гостя. По-видимому, искатель был уверен в том, что здесь никого, кроме него, быть не может. Гостя удивило то, что силуэт трудящегося показался довольно таки знакомым. «Может, ошибся! – подумал Степан. – Ну, точно похож!»
Удары резко прекратились. Отбросив кирку в сторону и пододвинув лампу поближе к себе, стал рассматривать, щупать каждую крупинку отколотой породы. Гость молчал.
- Кто ты? – не поворачивая головы, резко спросил искатель.
Степан опустил ружье, удивляясь, что не он наблюдал, а за ним наблюдали.
- Степан я! – неуверенно ответил.
- Убери ружье, ты не золотоискатель!? – повернув голову к непрошеному гостю, спросил хозяин, и свет от лампы упал на морщинистое лицо, покрытое седой бородой. Льняные штаны и рубаха висели на нем будто штора, сдвинутая в угол. Степан и подумать не мог, что перед ним на корточках сидит батюшка Илларион, тот самый, которого Егор встретил в храме.
- Нет! Я заблудился, и вы меня спасли!
- Я! Спас!? – отложив свое занятие, старик выпрямился.
- Да, вы! Я уже было отчаялся! Но сквозь сон услышал стук, и по этому стуку… - Степан замолчал.
- Как ты сюда попал?
- На южной стороне, через заколоченную дыру в горе.
- Тебе очень сильно повезло!
- Почему?
- Те, кто заходят так далеко, не выбираются. Здесь много тупиков и завалов. Здесь очень опасно.
- А что вы здесь делаете, если здесь опасно? – вопрос гостя, немного удивил старика.
- У меня это в крови. Это как воздух, еда, сон. И с этим я ничего поделать не могу! – В словах искателя зазвучал скрежет уныния и одновременно надежда, надежда, что в наколотой им породе заблестит от света лампы тот долгожданный кристалл. – Заходи, садись!
Старик указал рукой на стоящий возле стены деревянный ящик. Степан воспользовался его предложением, так как усталость и голод брали верх. Поставил рядом ружье, облокотился на стену, глаза закрывались сами собой.
- Павел Орлов!
От услышанного имени усталость как рукой сняло. Открыв шире глаза, Степан стал пожирать глазами того, чье имя произвело на него такое сильное впечатление.
- Павел Орлов!? – еле слышно переспросил Степан.
- Да, а что? Вас так мое имя смутило и удивило!?
- Так вот оно что! – Через минуту резко выпалил: – а у вас что-то поесть найдется?
- Чего ж ты молчишь, конечно! Достал с вещмешка пожитки, развернул перед сидящим, – бери, ешь!
Ничего не ответив своему спасителю, Степан принялся монотонно поедать пищу. Немного утолив голод, Степан поведал Павлу Орлову часть своей жизни с момента встречи с Егором. У него не было ни малейшего сомнения, что перед ним сидел сморщенный, суховатый, в грязной, потертой одежде тот, кого так хотел найти Егор. Степан так увлекся рассказом, что отец его друга не мог вставить и слова, но Павел этого делать и не хотел. Эмоции и жесты переполняли рассказчика. По выражению лица хозяина этого темного места Степан догадался, что творилось у того на душе, как сильно его слова затрагивали сердце Павла. То, что с годами притаилось на самом дне, сейчас поднялось на поверхность, будто идущий по дну озера своими ногами размешал ил. То, о чем этот старик, быть может, и не вспоминал, а если и вспоминал, то мимолетно. Сильная душевная боль терзала его, и, засыпая воспоминания отработанной породой, он жил дальше. И по воле случая, вероятность которого одна на миллион, какой-то заблудший из потерянной шахты поднял это все наверх, показал человеку, который, по сути, жизнь прожил, и только сейчас понял, что ценное не то, что он ищет, а те, от кого ушел, кого бросил. Степан закончил свою исповедь, а буря внутри Павла не утихала, а разгоралась с большей силой с новым дуновением ветра. Степан молчал, молчал и искатель. Павел посмотрел уже спокойным взглядом на Степана, буря внутри поутихла.
- Так мой сын здесь, рядом! Мой Егорушка! Мой мальчик!
- Не терзайте себя! Всем свойственно ошибаться! А он, Егорушка, уже вырос, взрослый мальчик! – Степан попытался развеселить старика и это ему немного удалось.
- Да, вырос… без меня! – едва заметная улыбка на короткое время озарила лицо старика. – Ты, может, хочешь отдохнуть, поспать?
- Я бы не против!
- Отдыхай, а я закончу свою работу. Стучать громко не буду! Обещаю!
Гость моментально уснул, а Павел, стоя на коленях, продолжил труд всей своей жизни – поиск блестящих камешков.
Дробя большие куски горной породы, просеивая через среднее, затем мелкое сито, старик искал и находил. Но это были маленькие, недорогие самородки. Уже месяц, как Павел почти впустую перерывал тонны пустой породы, только мелочь. Сейчас он работал с какой-то другой отдачей, будто и не старик вовсе, а только что закончивший вуз молодой специалист. Вера во что-то новое придавала ему сил, энергии. Сегодня особенный день был у Павла, так он считал. Новое место работы, это новое ответвление от основного тоннеля, заприметил недавно, и только сегодня посчастливилось начать здесь работу, да еще этот непонятный человек, появившийся из неоткуда с таким ценным багажом информации. Искатель работал, не останавливаясь, переминал своими старческими, огрубевшими руками каждую песчинку, каждый камешек. Время шло, но ничего. Степан тихонько похрапывал на противоположной стороне. Павел не останавливался ни на минуту, какая-то внутренняя уверенность наполняла его нутро, его мозг. И он не ошибся, внутренний голос его не подвел. Разбил очередной кусок, зеленоватый свет брызнул в разные стороны. Очистив кристалл размером чуть больше перепелиного яйца, стал всматриваться в него при свете лампы. Вращал его, любуясь цветом, природными гранями, таинственной глубиной, в которую попадал свет, показывая изумительную красоту камня. Это был изумруд.
Старик сел на пол, зажав в руке камень. Этого момента он так долго ждал, сколько труда было вложено ради одного маленького камешка. Таков был итог. Таков был результат многолетнего каторжного труда. Успокоившись от внезапного появления гостя, от рассказа которого искатель так долго не мог отойти, старик сидел, прижавшись затылком к стене, держал в руке находку. Чувство скорого финала наполняло его, то, что должен был сделать – выполнил. Теперь у него новая цель, которая в десятки, а то и в сотни раз ценнее, чем этот зеленый камешек. Сын, которого так хотелось увидеть, обнять, которого так сильно ждал. Отбросив раздумья, Павел тихонько встал, медленно подошел к Степану. Не нарушая его сон, расстегнул нагрудный карман и положил в него свою долгожданную находку. Почему-то именно сейчас ему было так легко расстаться с итогом своей работы, на которую он положил немало времени. Это была его благодарность этому человеку, показавшему, что не в этом истинный смысл жизни, ни это главное. Положив руку на плечо Степана, растормошил его. Гость открыл глаза.
- Нам нужно идти! – благодарный, спокойный голос старика добавил Степану уверенности в том, что этот человек не обманет, что ему можно доверять.
***
Длинный, заснеженный хребет тянулся на несколько километров. Ледяной ветер с мелкими крупинками льда царапал лица убегающих от погони, усложняя их продвижение вперед. Теперь колонну возглавлял Егор, заслоняя собой от воздушного потока Дану и дочку. Настя шла посредине, хорошо укутанная в теплый плед. Мороз и ветер заставлял их идти вперед без остановки. Остановка сулила гибель или от преследователей, или медленную смерть от мороза. Тройка двигалась монотонно, не ускоряясь и не снижая темп. И то и другое привело бы к поражению.
- Вперед, собаки, вперед! – орал Батя на отстающих подопечных на снежном хребте. – Смотрите вперед, мы их почти настигли! – Указывая рукой по направлению опасного лезвия на медленно движущуюся черную точку впереди. Тихая, спокойная жизнь подчиненных Петра Ивановича на хуторе переросла в опасную игру в горах, в которой, по своей воле участвовали далеко не все. Не все идущие по белоснежному краю, как в первой, та и во второй группе, знали истинную опасность этого места. Сильный, порывистый ветер, сбивающий с ног человека – раз, опасность оступиться с тонкого гребня – два. Местные называют это место – Лезвие дьявола. В некоторых местах его склоны были настолько круты, что идущие по нему, будто канатоходцы балансируют на тонкой, туго натянутой веревке, без страховки, с риском для жизни. Один неверный шаг – веревка ускользнет из-под ног – и ты обречен.
Одно из таких мест миновали Егор, Дана и Настя. Остановившись на минуту, Егор достал из вещмешка бутылку с водой.
- Пить хочешь? Заболеешь! – Дана в недоумении наблюдала за действиями любимого. Злобная улыбка растянулась на лице мужчины. Вернувшись метров десять назад, он расчистил от снега узкую каменную тропинку, тем самым четко выделив края узкого перехода. Опасность была в том, что ширина верхушки гребня в этом месте составляла не более метра, а в некоторых местах и меньше. Сброшенный вниз Егором снег, подхватывал ветер и разносил по сторонам, создавая иллюзию тумана. Закончив чистку небольшого участка, полил его водой. Засунув пустую бутылку в мешок, показал рукой – «вперед». Небольшая колонна продолжила свой путь, а на каменной дороге для преследователей быстро замерзала невидимая опасная преграда.
Отряд Петра Ивановича снизил темп. Многим затея хозяина показалась далеко не обдуманной, никому не нужной, хотя они получали хорошее жалование. Люди привыкли к теплому месту, и поэтому здешний климат, да к тому же, огромная вероятность того, что можно замерзнуть или упасть с вершины, не додавали никому оптимизма, да и не успокаивала дальнейшая перспектива погони. Батя шел последний, иногда подгоняя идущих впереди. Никто из подчиненных не рассчитывал на погоню в таких климатических условиях и поэтому иззябшие плелись навстречу смерти. Все боялись в чем-то упрекнуть шефа или дать ему совет, знали, чем это может закончиться. Колонна преследователей подходила к тому самому опасному месту. Небольшой спуск впереди на мгновение остановил шедшего впереди, тем самым остановив всех остальных. Края спуска, резко уходящие вниз, насторожили всех, и только Петр Иванович не обращал на это никакого внимания.
- Ну чего стали, бараны, вперед! – закричал замыкающий колонну.
Возглавлявший ее сделал несколько шагов и, не успев опомниться, как каменная почва под ногами резко ушла в сторону. Ударившись головой об лед, пытаясь ухватиться за что-нибудь, он медленно сползал к краю пропасти. Остальные и не думали помогать своему товарищу, пятясь назад. Царапая ногтями лед, обреченный сползал и уже наполовину находился над обрывом. Издавая пронзительный душераздирающий стон вперемешку с просьбами о помощи, соскользнул вниз. Горная пучина поглотила обреченное человеческое тело.
- Ну чего стали, слюни развесили! – почувствовав невидимый удар в бок от убегающей троицы, Петр Иванович поспешил вперед колонны. Достав из-за пояса маленький походный топор, стал рубить ледяную корку.
Хитрый ход Егора остановил преследователей на полчаса. Колонна из трех человек остановилась, когда был слышен дикий крик падающего человека, разносимый ветром по округе. Они устали опускаться, заснеженный гребень остался за спиной. Но резкие порывы холодного ветра еще били в обледенелые лица. Опасность, преследовавшая их по пятам, придавала им сил и стойкости.
Не прошло и получаса, как в команде Петра Ивановича упал в снег худощавый паренек. Прозябший насквозь и получивший обморожение ног,  он лежал в окружении своих товарищей. Стеклянные глаза смотрели снизу в глаза товарищей, которые ничем не могли ему помочь.
- Помогите мне с него снять! – батя присел к еще дышащему парню. - Ну, чего вы, как бараны, стоите, он труп! Двое поспешили помочь снять пиджак и рубашку.
Жестокое зрелище наблюдали остальные. Человеческая беспомощность, слабость, амбиции, страх – это все, что могли предложить окружающие люди замерзающему, беспомощному человеку, чья жизнь была обречена. Полуголый человек протягивал руку вслед уходящим змейкой людям – в такой позе он застыл навечно. Впоследствии, замерзшее человеческое тело стало ориентиром для путешественников и скалолазов. Человеческая скульптура оставляла в душе каждого проходящего тяжелый осадок, символизируя беззащитность человека в этом жестоком, черством мире, местами украшенном яркими, пестрыми красками, где человек – лишь маленькое существо, подверженное воздействиям окружающего мира и более сильных подобных ему существ.
Беглецы почувствовали теплоту долины. Спуск их был быстр, без привалов и остановок. Надвигался вечер. Для ночлега нужно было выбрать укромное место, защищенное от ночных незваных гостей. Ночь в этих местах ложилась быстро, будто невидимая рука натягивала темное одеяло на белую простыню дня. Далеко впереди они заметили полуразваленные здания когда-то горнодобывающей фабрики. Отличное убежище для ночлега. К тому же нужно было поспешить в заросли высоко растущего кустарника, чтобы скрыться из вида преследователей. Спуск по горному склону хорошо просматривался сверху. Продвижение среди кустов и низко растущих деревьев немного замедлил их темп. Внутренняя душевная напряженность немного спала. Егор и Дана были уверены, что эту ночь они проведут в полном спокойствии. Оборачиваясь назад и всматриваясь в неприступные склоны и вершины хребта, убеждали себя в том, что все-таки оторвались. Сумерки надвигались. Кирпичные строения фабрики просматривались довольно хорошо, да и густые заросли сменили одинокие невысокие, коренастые деревья. Крыши зданий местные жители разобрали на постройку жилых помещений. Многие строения были разобраны до фундамента. Однако отыскать место для ночлега не составило труда.
Длинное, административное в прошлом, здание, разделенное внутренними, кирпичными перегородками, располагалось в стороне. В этом месте бояться было некого, по крайней мере, человека. Поднявшись по бетонным ступеням, путники попали в длинный, проходящий через все здание коридор. Легкий ветерок прогуливался по нему. Попадая в дверные проемы, создавал монотонный гул, настораживающий вошедшего. Егор выбрал самую дальнюю комнату для ночлега, которая выходила на противоположную от Лезвия дьявола сторону. В случае приближения опасности будет возможность уйти незамеченными.
Кочевой образ жизни приучил Егора к выживанию в трудных условиях. Ночлег под открытым небом интересен был девочке. Но и она уснула сразу. Ночь подарила спокойный сон.
В полусонном состоянии, полулежа, вывалив ноги на нос коляски мотоцикла МТ, лежал крепкого телосложения зрелый мужик. Широкие, усы украшали его красноватое лицо. Метров в пяти от него в машине спали трое, в том числе и Рыжий, на которого Батя возложил миссию перехвата беглых. Стоянка располагалась в метрах пятидесяти от длинного полуразрушенного здания, в котором расположились на ночлег Егор, Дана и Настя. Из-за горы блеснули первые лучи восходящего солнца, пучки яркого солнца опускались на глаза полусонного Быка. Так называли товарищи детину, спящего на мотоцикле, из-за сильного, крепкого тела. Раскрыв глаза, посмотрел вперед и немного по сторонам. Взгляд машинально упал на дверной проем того самого здания. В дверном проеме стояла Настя, наблюдая за незваными соседями. Быка все еще не отпускало сонное состояние. Закрыв глаза, опустил голову набок, не придав никакого значения увиденной картине. Через минуту резко открыл глаза и посмотрел вновь на то место. Проем был пуст. Но осадок неуверенности в том, видел или нет в дверном проеме девочку, остался. Поднявшись с коляски и потянувшись, умылся из фляги, сделал глоток и направился к зданию. Поднявшись по ступенькам, заглянул вовнутрь. Ничего подозрительного, никаких признаков присутствия людей. Бык развернулся, чтобы направиться обратно, но странный звук в конце коридора привлек его внимание. Расстегнув кобуру, достал пистолет. Продвигаясь медленно по коридору, заглядывал в каждую комнату.
Бык – человек не только сильный физически, но и хитрый, проницательный. Какое-то внутреннее чутье подсказывало, что кто-то находится в последней комнате. Остановившись сбоку у входа в нее, резко выдохнул и молнией стоял уже на пороге, твердо держа перед собой пистолет. Но к его удивлению, комната оказалась пустой. Сбросив нервное напряжение, послал оружие обратно в кобуру. «Показалось», – подумал он. И заглянув в окно полюбоваться здешним видом, вдалеке заметил быстро отдаляющуюся небольшую группу людей, среди них была невысокого роста девочка. Так как здания находились на ровной, открытой местности, беглецы старались быстрее укрыться, найти их было довольно просто. Перед бегущими возвышалась гора, срезанный под углом склон, свидетельствовал о том, что добыча полезных ископаемых велась именно из нее и вагонетки спускались именно по этому склону.
- Нам туда, туда! – кричал бегущий Егор, указывая рукой на ровную линию горы, плавно поднимающуюся вверх. Расстояние к ней хотя и сокращалось, но хорошего бега еще требовалось минут пять.
Бык в это время тормошил спящих людей в уазике. Придя в себя после сна, они не сразу поняли, в чем дело и что хочет от них этот бугай. Но услышанная информация о беглецах привела их в чувство сразу. Спустя минуту машина, а за ней мотоцикл с коляской и Быком мчали по песчаной долине.
Звук ревущих моторов беглецы услышали не сразу. Егор поднял Настю на руки, девочка сильно устала.
- Машина, машина, быстрее! – обернувшись, Дана увидела защитного цвета уазик, поднимающий огромный клуб пыли за собой. До начала подъема оставалось метров двести. Мужчина с ребенком на руках отстал от бегущей впереди женщины.
- Егор, ну давай, не отставай! – кричала Дана. Мужчина понимал, что все они не успеют подняться и укрыться в шахте.
- Забирай Настю, и бегите наверх! – приказал он, переводя дыхание.
- А ты?
- Нет времени спорить! Беги, я их задержу! – сняв ружье с плеча, взвел курок. Времени на раздумья не было. Дана взяла дочь за руку, и они продолжили путь к подъему.
Немного оправившись от длительного бега, успокоив дыхание, мужчина ждал, когда машина приблизится на расстояние выстрела. Звук выстрела пронзил округу, но выстрел был безрезультатен. В ответ из машины раздался встречный огонь. Стоявшая живая мишень осталась невредимой, по-видимому, убить – целью не было, только припугнуть. Прозвучал повторный выстрел, и машина резко изменила направление и врезалась в кирпичную постройку. На лобовом стекле уазика, со стороны водителя, виднелось кровавое пятно. Обстановка накалялась. Главарь уже понимал, что им будут противостоять до последнего, и то, что соперники далеко не простые ребята или удачная цепь событий, способствующая их бегству от преследователей, сделала их таковыми в глазах Петра Ивановича и остальных.
Поняв, что на некоторое время машина обезврежена, стрелок продолжил свой путь к подъему, Дана с девочкой тем временем поднимались вверх. Вдоль подъема тянулись рельсы. От деревянных шпал во многих местах осталась только труха. Внезапно дорогу бегущему мужчине перерезал одинокий мотоциклист. Егор свернул влево и направился к бетонному бункеру у горы. Нырнув в проем стены, перевел дыхание и перезарядил ружье. Мотоциклист остановился перед строением, но сам не решился проверить его, ждал подкрепление сзади.
Достигнув высшей точки подъема, женщина, словно на смотровой вышке наблюдала за происходящим. Вдруг кто-то ее позвал. Обернувшись, она увидела Степана.
- Зайдем внутрь, не нужно, чтобы нас видели! – скомандовал тот. Дана повиновалась, потянув за руку Настю.
- Что нам делать, я Егора нигде не вижу? – уставший голос женщины прокатился по тоннелю.
- В бункере Егор, я наблюдал все происходящее отсюда.
- Нам как-то нужно помочь ему!?
- Мы ему сейчас ничем не поможем! Там, с бункера есть ход, я уверен он по нему скроется! Пойдем, я здесь не один, нам помогут! – Степан направился в темноту тоннеля, показывая гостям нетронутую тайну недавнего прошлого.
Последующие сутки в долине возле бывшей горнодобывающей фабрики соединившиеся группы Петра Ивановича во главе с ним организовали так называемую базу. Нужно было доставить продовольствие, несколько машин, в том числе бортовой Газ 66 для перевозки людей. Конечно, всей группе, особенно тем, кто прошел Лезвие дьявола, требовался хороший отдых. В погоню за Егором по прибытию Бати так никто и не отправился, да этого и не нужно было, так как выход был один, рано или поздно, а спрятавшемуся придется выйти. У входа замаскировался наблюдатель. Вечерело рано, тишина заполонила это место, и только три человека сидели у костра: Петр Иванович, Рыжий и Бык.
- Да ты расслабься! Сами вылезут, а если нет, мы поможем! – Самоуверенно говорил Рыжему, видя его встревоженный вид.
- Бать, ты как думаешь!? – Правую руку Петра Ивановича очень волновала эта ситуация.
- Не волнуйся!
- Иваныч, а ты уверен, что они знают где…? – Бык оборвал себя, но хозяин понял его.
- Думаю, что нет! Долго она не могла терпеть моего присутствия, да еще этот ее новый ухажер… Племянничек! Думаю, точно не знают, а, может, что-то и пронюхали! – Окончив рассуждения, сделал глоток самогонки из блестящей, хорошо отполированной фляги.
- Если не знают, что мы от них получим!? Тем более тех, которые знали, в живых уже нет! – В вопросе Рыжего звучала неуверенность и запутанность.
- Видишь ли, в живых, я подозреваю, есть мой брат! Странное его исчезновение, не означает, что он мертв! А самое главное, это то, что даже если, эти ничего не знают, то поставлены в такие рамки, они вынуждены волей-неволей найти то, что нам интересно и, по-видимому, заинтересуются и сами, а нам это только на руку! Макара они как-то нашли, хотя о его жилище, кроме нас, никто не знал! – Подобные вещи Петр Иванович при всех вслух не говорил, только при тех, кому доверял, такими были двое сидящие у костра! – Нужно только подождать и немного помочь им, - ехидная улыбка осветила лицо бывшего геолога и моментально исчезла.
- Я знаю, что ты видишь на два-три хода вперед, в этом сомнений нет! Но мне кажется, что-то мы не учли!? – Рыжий всматривался в пламя костра, и по выражению глаз было заметно, как дерзкий, грязный план Петра Ивановича, переплетался с его, не менее жестоким планом, в котором замешаны иные интересы. Но только свои планы Рыжий никому не рассказывал.
***
По длинному темному штреку шли Степан, Дана и девочка. Штрек был убран, ни завалов, ни мусора, след постоянно работающего человека был налицо. Шпалы отремонтированы, Павел Иванович следил за этим, бывало, приходилось вагонетку тянуть по несколько раз в день. На третьем ответвлении свернули влево, по ходу прошли минут пять, у входа их ждали.
- Батюшка Илларион!? – воскликнула Дана.
- Для одних батюшка, для других Павел Иванович! – С полным спокойствием в голосе ответил тот.
- Павел Ива… – оборвала себя на слове женщина, – вы живы?
- Как видишь, но это потом! Заходите, прошу вас! – Уступив дорогу гостям в свое темное жилище, рабочий кабинет.
Дана с дочерью чувствовали себя неуютно, сложно было быстро адаптироваться к темному, замкнутому пространству. Утренний стресс и переживание за любимого человека продолжали свое действие. Мерцающие тени на стенах напоминали девочке сказки о гномах, которые любила слушать перед сном. Да и старик, в черной, местами рваной одежде, с лицом, покрытым бородой, в точности напоминал героев детских сказок. Дане с дочерью требовалось отдохнуть, успокоиться. Павел Иванович предложил поесть, от чего никто не отказался. Мужчины молчали, ждали, когда Дана сама заговорит, понимали, что ей сейчас нелегко.
- Все очень серьезно! Макар с ними заодно! – Не прошло и нескольких минут, как женщина заговорила.
- Я это всегда знал, он всегда был глазами и ушами Петра Ивановича в этих местах, что и где, и кто добывает! – Влился в разговор старый геолог.
- Как вы живы остались? Что с моим отцом случилось? – Вопросов у Даны накопилось огромное количество, но, не смотря на это, понимала, все сразу узнать не удастся.
- Это все из-за камней! Они нас выследили, так же, как и вас! Мы пытались спрятать кое-что, не успевали, они буквально на пятки наступали, и Тимофей остался отстреливаться, чтобы выиграть хотя бы каплю времени, чтобы я мог спрятать камни. Он понимал, что это то необходимое, что мог сделать для вас! – В голосе Павла зазвучала печаль, но женщина его прервала.
- Что необходимое, умереть для нас, я его не просила этого делать!? – Чуть ли не плакала женщина.
- Дорогая, успокойся, дослушай! У него была мечта, чтобы ты уехала из этого места! Отец твой понимал, что мой брат, пока жив, спокойствия вам не даст, ни тебе, ни твоему ребенку. И то, что я спрятал, предназначено для тебя, для моего сына, я для этого приложил немало сил, чтобы он нашел меня, и он здесь, и в огромной опасности! В опасности, которую мы создали с твоим отцом, - Дана посмотрела на Павла Ивановича, - и пришло время закончить то, что начали! – В помещении воцарилась тишина, старик продолжал еле слышно, - такое желание у меня увидеть сына, что от боли грудь разрывает на части…
Женщина подняла глаза на Павла.
- Так вы же его видели, вы забыли!?
- Не видел, я только от Степана узнал, что сын мой в этих краях!
- Видели, Егор к вам в храм приходил! Вспомнили?
Лицо старого геолога изменилось до неузнаваемости, удивление и радость читались одновременно на старческом, усталом лице. Оттолкнувшись от стены, Павел стал нервно тереть руки, глаза забегали в разные стороны, словно что-то искали. Одинокая слеза показалась в уголке глаза.
- Так это мой сын был, мой Егорушка! – Почесав грязные волосы рукой, присел, – так вот он какой вырос. С этим нужно заканчивать, решить эту проблему раз и навсегда! Твердый, решительный голос пронзил маленькое помещение и прилегающий ход.
- Нам нужно, в первую очередь, освободить Егора, – отделившись от стены, произнес Степан.
- Садись, отдохни, я пока подумаю, как это сделать! Лучше меня этого места никто не знает! Нужно отдохнуть хорошенько и поесть, ночь предстоит тяжелая!
Павел Иванович хотя и выглядел исхудалым стариком, но в работе мог превзойти более крепких и молодых – тяжелая работа выработала в нем стойкость к мышечной боли. Волевые качества переплетались с организованностью, четким разделением ролей и правильной постановкой цели. Эти качества наблюдались и в брате Павла Ивановича, но жестокость перевешивала чашу весов в его сторону. Время шло, старик молчал. Всех его гостей накрыл сон.
Геолог вошел в помещение, где слышалось сопение спящих, громко раскашлялся. Степан вздрогнул, открыл глаза.
- Хорошо поспал? – спросил старик.
- Да вроде, а который час? – сложно было ориентироваться в замкнутом помещении, куда не попадал луч света.
- Сейчас около 10 часов. Есть план, нужно обсудить!
Павел Иванович поведал Степану детально разработанный план, на что тот только соглашался, так как других предложений не было. По плану действовать приходилось только Степану. Старый геолог устроит наблюдательный пункт у выхода из горы, но в темноте помочь чем-то будет очень сложно, да и привлекать лишнее внимание не нужно.
По задумке Павла Ивановича, Степан должен был незаметно, под покровом ночи, проникнуть в отдаленное здание. От него шла труба, по которой выкачивали воду из шахт под горой. Сложность заключалась в том, что ползти приходилось не в трубе, а по ней и расстояние между ней и бетонным перекрытием составляло несколько десятков сантиметров. Поначалу риск состоял в том, чтобы обойти новообразовавшийся лагерь незамеченным. Спуститься вниз по наклонной, каменной дороге, по которой поднялись Дана с Настей, было невозможно – с лагеря хорошо просматривалось начало этого подъема.
В эту ночь Степану повезло, диск луны спрятался за плотными тучами, и темная пелена ночи накрыла долину. Лазутчик спустился по веревке, которая была усеяна через определенное расстояние большими узлами, чтобы с такой же легкостью можно было подняться назад, наверх. Павел Иванович оснастил его только фонариком и обрезом для легкости передвижения и компактности. Не создавая шума, Степан отдалился на несколько сот метров от центра лагеря. Пригибаясь, шел осторожно, контролируя каждое движение. После трети пройденного пути осмелел, поднялся во весь рост и легкой походкой, будто по вечерней улочке шагал в родное депо к железному монстру, двигался вперед. Такая прогулка продолжалась недолго. Вдалеке показались очертания крайнего здания. Поравнявшись с ним, быстрым шагом проследовал вдоль тыльной стены, выглянул за угол. За углом справлял нужду один из бандитов Петра Ивановича. Тихонько посвистывая, крутил головой в разные стороны. К счастью для ночного разведчика тот его не заметил.
Степан сделал несколько шагов назад, присел, развернувшись спиной к зданию, прижал голову к коленям. Сообразительность спасла операцию еще в самом начале.
Справив нужду, мужик застегнул ширинку. Достал пачку папирос, закурил. Какой-то шум привлек его внимание, он заглянул за угол здания. В кромешной тьме что-то разобрать было сложно, но минуту назад созданный камень у здания видно было хорошо.
- Раскидали здесь эти камешки! – Ухмыльнулся мужик, потягивая папиросу и всматриваясь в темноту. После тяжелого, глубокого кашля развернулся и направился в сторону горящих костров лагеря. Шаги его вскоре стихли вдалеке.
Осторожно поднявшись, не создавая шума, Степан глубоко вдохнул на полные легкие ночной, прохладный воздух. Убедившись в том, что действительно за зданием никого нет, словно тень побрел к следующему строению.
Мелкая оплошность могла погубить все начатое дело. Минуя руины кирпичных строений, контролируя каждый шаг, наблюдал за силуэтами вдалеке. Здание, в которое требовалось проникнуть, располагалось на расстоянии ото всех остальных, и к тому же хорошо просматривалось из лагеря, но под покровом ночи Степан без труда добрался до него.
Чтобы найти ту самую трубу, пришлось попотеть, горы битого кирпича, досок и различного мусора загораживали вход, по которому предстояло ему проползти длительный отрезок пути.
Расстояние, в действительности, оказалось немного больше, чем описывал старый геолог, и ползти было сложно. Будто гусеница, поджимая ноги ближе к туловищу, опираясь на вытянутые руки, отрывая туловище от трубы, полз вперед. Нестерпимая боль в шее заставляла лазутчика останавливаться. Светало рано, а еще не было пройдено и половины пути. Ускориться в сложном для продвижения месте не представлялось возможным. Усталость брала верх. Лежал, ухом прижавшись к трубе, слышал частый барабанный такт, быстро усиливавшийся. Степан поднял голову, посветил фонариком. Из темноты по поверхности трубы прямо к нему бежала крыса – хитрое, опасное животное. Лежащий от неожиданного появления хвостатой гостьи зашевелился, пытаясь ретироваться, контролировал ситуацию перед собой. В полутьме видел силуэт мерзкого ему животного. Внезапно крыса остановилась в нескольких метрах от него, свет фонаря убежал в сторону и красные, маленькие глазки встретились с глазами человека. Такого поворота Степан не ожидал. Она не шевелилась, смотрела вперед, в глаза того, кто преградил ее путь. Что почувствовало это животное, пронзая его своими глазками, он не знал. Испуг лежавшего на трубе Степана улетучился. Они смотрели друг на друга, теперь не как враги, а как случайные встречные. Действительно Степану раньше были мерзки подобные существа, но эта крыса удивила его, показав, что крысиный мир далеко не такой, каким представлял он себе.
Бык этой ночью спать не хотел. Прогуливаясь между полуразрушенными зданиями, курил трубку, оставшуюся в наследство от отца. Его внимание привлекло кирпичное строение, то, в которое направился Степан. Приблизившись к нему, остановился.
Густые тучи, подгоняемые легким ветерком, уступили место круглому диску луны. Освещенная долина приняла новый ночной облик. Здания, разрушенные временем, выросли из темноты. Наблюдать окрестность стало легче. Лагерь погрузился в сон, и только расставленные часовые да прогуливающийся мужик внушительных размеров резали взглядами темную ночь.
Затянувшись, Бык повернул вправо, направился в ту сторону, куда ушел Егор. Через несколько десятков метров, заложив руки в карманы, остановился у камня. Сел, заложив ногу на ногу, испуская клубы дыма, всматривался в расщелины возвышающейся перед ним горы, освещенной луной, и не догадывался, что под ним идет невидимая борьба человека с маленьким хвостатым животным.
Что увидело это творение природы в глазах Степана, почему не атаковало его – была загадка. Крыса развернулась к нему хвостом, всматриваясь в темную бесконечность тянущегося хода, юркнула под трубу и исчезла. «Что напугало это хищное животное, от чего она бежала»? – этот вопрос не выходил из головы. Попытавшись сделать глубокий вдох, полез вперед.
Через некоторое время впереди послышалось шуршание. Звуки постепенно приближались, равномерные стуки расходились по трубе. Степан насторожился и стал ждать. Свет фонарика направил в бесконечную  темноту. Лежа на металлической трубе, почувствовал мелкую вибрацию. «Не уж то, кто-то ползет!? Может, Егор нашел ход…» – эта мысль немного обрадовала лежавшего и моментально огорчила. Смирившись с последней мыслью, продолжил путь вперед.
- Степан? – приблизившись к другу, воскликнул Егор, - это ты!? Как ты здесь оказался? Я рад тебя видеть!
- Я за тобой иду!
- Но как ты меня нашел? – смотрели друг на друга.
- Егор, – Степан резко переменил тон, – давай я потом тебе все расскажу, у нас мало времени! И еще у нас одна проблема!
- Какая? – удивился друг.
- Развернуться я не могу, и назад ползти неудобно и тем более далеко!
- А, вот ты про что! Не переживай, позади меня есть соединение трубы и какое-то ответвление в сторону, там можно будет передохнуть и продолжить движение!
- Ну, тогда, вперед, вернее назад!
Друзья рассмеялись.