Беньзя и Небеньзя

Служили в почтовом отделение, что на Пихтовой улице, два почтальона: Беньзя и Небеньзя.
Внешне они были очень друг на друга похожи, их даже за братьев иногда принимали. И еще, оба были похожи на поэта Заболоцкого, а он был похож на бухгалтера, вот и они, соответственно, на бухгалтеров смахивали.
 
Беньзя разносил почту в дома с четными номерами по Пихтовой, Сосновой и Прикамской, а Небеньзя доставлял корреспонденцию тем, кто проживал на другой стороне этих улиц, в домах с нечетными номерами.
Каждое утро почтальоны набивали свои сумки газетами, журналами, пенсиями для стариков и старушек, письмами, извещениями и шли все это разносить по адресам. Сумки становились толстыми и увесистыми, но тут ничего не попишешь, работа такая.

Беньзя работал быстро. Он знал, что люди в домах с четными номерами хотят поскорее получить свежие газеты и журналы, а старушки выглядывают в окна – ждут, когда же появится Беньзя с их пенсиями.
Беньзя знал, что газеты должны быть исключительно первой свежести, письма, а, тем более телеграммы не лежалыми, иначе смысла в них никакого не будет. Станут люди только телевизор смотреть, новости в телефонах читать, да эсэмэсками обмениваться.

Завидев из окон Беньзю, старички и старушки от радости подпрыгивали, размахивали руками - приветствовали, Беньзя в ответ улыбался и тоже махал рукой. Многие пенсионеры спускались по лестнице на первый этаж и встречали почтальона.

- Как ваше здоровье? – спрашивал у них Беньзя.
Все собравшиеся хором начинали рассказывать. Беньзя в это время раздавал пенсии, собирал подписи о том, что пенсии получены, заодно вручал газеты и письма, не забывая при этом сочувственно улыбаться и поддакивать.

К полудню беньзина почтовая сумка становилась легкой, а к обеду совсем пустой, и он возвращался в почтовое отделение, где в холодильнике его ждал обед. Он разогревал его в микроволновке, съедал, снова наполнял свою сумку корреспонденцией и шел по адресам.

Небеньзя людей недолюбливал, он на них много за что обижался, хотел он, например, стать начальником почтового отделения, а назначили Бжих Серафиму Юрьевну, хотел в отпуск летом, а его в октябре, премию хотел – опять облом.
К работе Небеньзя относился с прохладцей: то газеты трехдневной давности подписчикам принесет, то журнал заныкает, то телеграмму вовремя доставить забудет.
- Примите телеграмму. Тетя ваша из Тамбова к вам погостить едет.
- Спасибо. Оставьте ее себе. Наша тетя уже приехала, погостила и уехала…

Жаловались на Небеньзю клиенты.  Начальница, Серафима Юрьевна его ругала ругательски, Беньзю ему в пример регулярно ставила, уволить даже обещала:
- Вот если бы хоть один безработный устроиться к нам захотел, я тут же с тобой попрощалась без сожаления.  Беньзя за день дважды почту разносит, а ты с первой разноски только к вечеру возвращаешься. Вот потому и без премии ходишь! Что глаза опустил? Исправляйся давай!

Как – то в мае волны прогресса, которые то и дело прокатывались по стране, достигли почтового отделения на Пихтовой улице – завезли сюда аппаратуру для системы Глонасс, предназначенную для мониторинга маршрутов передвижения почтальонов с целью оптимизации процесса доставки почтовых отправлений.  В отделении за пультом слежения расположилась Серафима, она на курсах специальных обучение прошла, а каждому работнику выдали датчик -  кольцо на шею. Его начальница почтового отделения лично на шею каждому надела, застегнула, а ключ себе на шею повесила.

- На смену приходите – лично надеваю на каждого. После смены лично снимаю. Все поняли? Аппаратура дорогая. Я за нее материально ответственной назначена, - так она на собрание коллег проинструктировала.
В первый же день, как система слежения заработала, выяснилось, почему Небеньзя такой медленной производительностью труда страдает.
Смотрит Серафима на экран монитора, вот он у дома № 23 по Сосновой, вот у дома №25, потом к дому № 27 подошел, и завис на два с половиной часа. Когда на следующий день история повторилась, взяла Серафима бинокль и отправилась на чердак дома по Сосновой, девятиэтажки, что на противоположной стороне улицы от дома № 27 находилась. Стала наблюдать. Смотрит, какая-то тетенька ее лет, когда баба ягодка опять, у третьего подъезда на скамейке сидит. Как только Небеньзю увидела, на встречу пошла, поцеловались они, и в третий подъезд.
 В целом Серафиме все ясно стало, но женщина она была доскональная, поэтому решила дальше смотреть, но ничего не увидела, скорее всего у знакомой Небеньзи окна во двор выходили.
Прошло два часа. Из третьего подъезда вышел в сопровождении дамы Небеньзя и двинулся по рабочему маршруту. Дама долго смотрела ему вслед…

- Зайдите Аркадий Иванович ко мне в кабинет, - на следующий день пригласила Серафима Юрьевна Небеньзю и там взяла его в оборот, - что за шашни в рабочее время?
Поняла я, почему вы в два раза медленнее Беньзи почту разносите, что с вами делать будем? Ага, молчите! Сказать нечего! Ну ничего, бытие определяет сознание – слышали? Вот я ваше бытие и подправлю чуток…

Долго еще витийствовала Серафима, потом успокоилась, даже чаем Небеньзю напоила, он тоже расслабился и историю своей измены рабочему делу изложил.
- Принес я в ей заказное письмо, слово за слово, познакомились, она говорит: как вы на моего мужа покойного похожи, он у меня главным бухгалтером в одном НИИ работал. Чай предложила, дело было зимой, я согласился. Так и сошлись. Надоело, а куда теперь денешься?
- Тут я тебе помогу, - сказала Серафима.

На следующее утро Беньзя и Небеньзя увидели на доске объявлений приказ:
«В связи с производственной необходимостью с 21.05.20. доставка почтовых отправлений в дома с нечетными номерами по улицам Пихтовая, Сосновая, Прикамская осуществляется почтальоном Беньзей Х.М.
В дома с четными номерами почту доставляет почтальон Небеньзя А.И.
             Начальник почтового отделения Бжих С.Ю.».

- Не понял, - сказал, прочитав приказ Беньзя, но, человек он был покладистый, безропотно пошел разносить почту по непривычной стороне улицы.
Небеньзя понял, что имела ввиду начальница, когда говорила о бытие и сознание. Он повесил на плечо сумку и тоже отправился на участок.