Inga-verr-hiin

        "I am the mother of all Gods,
         And I know their future,
         but this one is hidden.
         The secret is in my chest
                forever."
         Freyja - Goddess of Asgard


          "Покашляем покурим
           посидим на дорожку,
           Всё ли понарошку?"
                Е.Летов

1.

С Володькой, охотником из нашего заводского общества, мы договорились идти вместе на открытие летне-осеннего сезона, на Бушовский пруд.Это огромный водоём, шириной триста-четыреста метров, длинной три километра.

Рудневское охотхозяйство закреплено за нашим заводом лет тридцать, бескрайний участок - пятьсот квадратных километров. Разные варианты охотничьих локаций присутствуют: степь, река, лес, лесополосы.
Зверь всякий у нас тут водился, как и положено на Средне-Русской  Возвышенности в лесостепной зоне.

Но незабаром, буквально завтра, открытие охоты по перу. День для любого охотника Святой, так как все мы уже устали за межсезонье открывать и закрывать свои сейфы с оружием. Стволы заполированы, УСМ вычищены и смазаны, патроны снаряжены.

Вовка слыл заслуженным браконьером в заводе. Он воспитывал троих (двое своих близнецов и дочь жены от первого брака (её удочерил).
Зарплату на заводе, отчего-то платить забывали почти год, и посему набраконьеренное мясо было совсем не лишним). Однако жаловал и простую серую уточку на зорьке. В некоторые периоды они питались только тем, что папка под хмельком (так обычно потом отмечали в машине удачную встречу с секачом), пошатываясь заносил в квартиру и ронял с грохотом пятидесятикилограммовый, с днищем пропитанным кровью, рюкзак  лесной свинины. Я частенько встречал его около дома в таком морально-физиологически загруженном обличии.

Вовка был грузным, крупным, неспешным основательным русским охотником. Сбор зверья с капканов, отстрел копытных круглый год, хозяйство в деревне. Все это помогало кормить огромную семью и не давало ему окончательно разжиреть и спиться. Ему за сорок, мне исполнилось ровно тридцать в конце зимы...

На автобусе мы проскочили до городской окраины и поперлись "пеши" по полям и пригоркам родной стороны.
"И пошли они солнцем палимы,
Повторяя:" Суди его ,Бог!"...
-Спешить некуда,- говорит Вовка:
-надо кислородом полевым насытить организм...

Шестнадцатое августа. Тепло, под ногами кое-где вдоль русла реки топко. Небо безоблачное, душистые покошенные пригорки, лес над ними мощный и таинственный.
По низине вышли к вертлявому руслу реки Синетулица. Или Тулица. Всегда путаю их. Впадает в пруд Тулица, вытекает Синетулица... Или наоборот?
А откуда выпадает Холлкельца? Где-то  же здесь рядом, в бассейне реки Тулица!

Бескомпромиссный взгляд на юг - там часть горизонта закрывал серый пригород, принципиальный взгляд на севере фиксирует чистые, отмытые вчерашним дождем поля и леса, свежо и ненавязчиво заполняющие перспективу.

Всю дорогу "терли" о бабах, бабках, ружьях, калибрах и упреждении при стрельбе влет. Я пытался объяснить, что у меня проблема, если цель не стационарна и перемещается с неопределённой (возможно крайне высокой) скорость, велика вероятность, что я ее (цель) "обзажу", или она, допустим, диагонально-угонная, или диагонально-встречная. Что чаще всего и случается, ортогонально-проекционных траекторий относительно стрелка птицы, почему-то, не стараются создавать. Я пучу глаза от понимания безысходности в случае таких пролётов!

Вовка вроде бы серьезно говорит:
-Уважуха, что сам пытаешься во всем этом разобраться,- но потом словно чудит (скорее всего) предлагает мне поставить на ружьё концентрический кольцевой прицел, как на зенитных пулеметах, чтобы не мазать, или отсрелять с инструктором на "круглом стенде" пару сотен патронов. Стрелковый стенд на северном троллейбусном кольце был пару лет закрыт по причине убыточности...

Мы перешли пруд и речку Синетулицу в сливной трубе по огромной, как у Днепрогэса, насыпной дамбе. Перепад от дороги на дамбе до дна оврага, куда заливается река, небольшой - метров десять, но шума и грохота, словно от горной реки!

Загрузились в лесок на левом берегу. Подготовили настил из берёзовых и осиновых палок с листвой и присыпали сверху,резанной ножами, травой. На это ушло часа два.
Небольшой костер трещит и слепит сумерки.
Вода в котелке, налитая из родника в откосе оврага, кипит и трясет тонкие рогатки на которых он подвешен. Толстых веток нет, всё собрано(хворост, кусты) выжженно и порезано толпами народа, который, непонятно зачем, шарится здесь.

Лесистый пригорок набит тропинками, толи ногами людей, толи животных. Я такие видел в горах, натоптаны они обычно турами или горными баранами. Но горных здесь нема...

Быстро темнеет. Бардовая заря висит над зеркалом огромного водоёма.
Везде презрительно и яростно крякают утки и слышно, как приводняются со шлепками.
-Эх,- сокрушается Вова, чуйкой охотницкой осознавая утиный игнор:- ничего не видно, а с утра все улетят!

Мы попили чаю и собрались спать, подложив рюкзаки под голову, а ружья в чехлах рядом с собой. Я кажется даже задремал, вдруг где-то рядом выстрел,  подскакиваю, а Вова в это время уже куда-то прется.  Я за ним. Не дело, когда у тебя под боком какие-то неадекваты лупят с огнепалов!

Как в позапрошлом году на реке  Осетр , под горой, ниже турбазы "Алёнка".
Часов в семь мы с товарищем пошли по воде собирать битых уток. По-над затоном толкался небольшой туман.
Небо от воды синевой проглядывало, туманчик не плотный, не горный. И мы спокойно бродили по камышам, по колени в теплой воде.
В это время нас обстреляли с пригорка. Мы не видели откуда велся огонь, из-за тумана, но две раскрывшиеся дробовые осыпи легли в метре слева и справа от нас.
Мы орали, как ошалевшие:"Не стреляйте, долпоепы, здесь люди!"
Ломанулись в сторону. В это время никто не летал, рядом не садился на воду. Нас видели сверху и стреляли именно по нам. Толи пугали, толи...
Через минуту мы были на бугре, но там никого не было, кроме стрелянных синих и красных папковых гильз шестнадцатого калибра в вытоптанной траве...

Повторение такого обстрела  нам бы не пригодилось, вот почему  мы так срочно бежим разбираться со стрелками.

Однако нас встретили "знакомые всё лица, и все такие обаятельные"...
Это были ребята  из нашего же заводского охотобщества  братья Темновы, со чадами.
Три брата, все охотники, все голубятники. Я неоднократно пересекался с ними на работе и на охоте.
Как-то по свежему снегу помогал искать сколовшуюся с гона молодую выжловку, правда безрезультатно...

Братья крепко укушались самогоном, передрались и уже стали хвататься за  ружья.

Мы с Вовкой походили между  пьяными братьями, поуспокаивали их, посидели возле костра, угостились тухлой самогонкой.
Часов до трёх ночи слушали их пьяные базары и охотничьи байки.
Когда Темновы, вроде бы, немного угомонились, мы вернулись на свой бивак и попытались заснуть.
Но буквально через час прозвенел звонок на моих часах, на востоке засуетилась зоря. Серая и туманная.
Мы нехотя поднялись, собрали ружья, зарядились, спустились к воде. Метрах в ста на отмели суетились какие птицы с длинными, как спицы, носами, кочующие по грязи на тонких ломких ножках.

-Кто это?-спросонья не разобрался я. Всю охотничью фауну области не успел досконально изучить.
-Гаршнепы!...Ну, типа бекасы.
Я выстрелил два раза. Осыпи легли, плюхнувшись обессильно в воду, метрах в двадцати от птиц.
-Выше стреляй! Не долетает.
Завышаю прицел. Опять недолет. Может я пожадничал с навеской пороха?
-Далеко!- машет рукой Вова:- может подберемся ближе по отмели, но не подпустят и нужен "бекасин" - мелкая дробь номер одиннадцать. "Пятеркой" поразбиваем.
Он трет между пальцами показывая размер бекасина:- почти песок...
-Смотри!-шумит он:- ондатра!
Та нагло плыла прямо по воде брассом, шлепая волосатыми лапками, в двадцати метрах, нагоняя перед собой угольник водяного вала.
Вова выстрелил. Крыса замёрзла.

Тут из-за спины, высоко по-над лесом выскочил "чирок", я не задумываюсь, стреляю навскидку. Мне даже не успелось подумать о технике стрельбы, упреждении, правильной точке выцеливания и траектории сопровождения цели. То в чём пытались вчера разобраться.
Утка, словно споткнулась, стала косо планировать под острым углом, в это время стреляет Вован, и теперь птица уже падает кувыркаясь.  Хлопок об воду...

Я раздеваюсь, плыву, подбираю утку- она подальше и ондатру на обратном пути. Вытаскиваю на берег. Препираемся с Владимиром кто сбил утку. Потом я решаю, что ему нужнее и соглашаюсь, что его выстрел.

Я одеваюсь, Вова упаковывает добычу в пакеты.
Время около восьми утра.
В это время на мысок, в пятидесяти метрах на юг от нас, выезжает белая "тойота-каролла". Из неё вылезают двое.

Я спрашиваю Вовку:"не поздновато на зорю-то? "
Он жмет плечами.
А те кидают на воду две пустые пластиковые бутылки. Достают из салона две "Сайги". В острейшей тишине двадцать выстрелов двух полуавтоматов крупнокалиберной трещеткой рвут воздух, воду, крошат пластик бутылок в хлам.
Тишина пять секунд, щелкают перезаряжаемые магазины и опять пулемётная очередь с двух стволов в бутылки, почти в упор. Пять метров. Вверх подлетают лохмотья пластика.
И опять контрастная тишина.
Я чувствую возмущение всех наших охотников, слышу крики со всех сторон, даже с противоположного берега:
-Патронов много? Отдайте нормальным охотникам! Перестаньте мусор кидать в пруд!...
Бутылочные стрелки не реагируют ни на что, кидают стволы на заднее сиденье "кароллы", хлопают дверками и уезжают.

Кипим праведным возмущением, пыхтя злобой на капиталистов от охоты, мы идем вдоль берега и опять выходим на палатки бивака братьев Темновых.  Подозрительно тихо около палаток. Три грузовых мотороллера марки "Муравей" стояли хаотично по лагерю. И никого. Может на берегу, или на плотине братья стоят?
Вдруг к палатке подбегают трое малышей от 10 до 12 лет.
Два мальчика и девочка. У каждого на плече по двухстволке. Приклады  волокутся по земле. Детёныши трясут палатку  и орут:
-Папа, дядя Юра, у нас патроны закончились!

Из палатки выползает средний брат Юрка - наш коллега. Пять лет назад он написал мне рекомендацию в заводское общество охотников.
Юрка ковыряется в глубине и выдает малышне два битком набитых патронташа. В уме я быстро скалькулировал- сорок восемь патронов.
"Мелкие" довольные, с трудом тянут патроны и ружья на плотину. Выходят на самую середину, перезаряжаются суетно и палят вверх с трёх стволов. Иду за ними, останавливаюсь в пятидесяти  метрах от них.
Возможно добуду что-то.
Я только сейчас заметил чёрную утиную тучу над плотиной. В самом зените. Метров триста над землей. И малыши палят в эту тучу и загоняют её ещё выше. Не дают им снизиться и вернуться на воду. Вряд ли утки сегодня к ночи вернутся на озеро той же толпой. Разлетятся маленькими табунками и сядут по камышу на реке, по неудобьям...

Как много уток. Огромное стадо, не меньше пятьсот голов! Но в прошлом, позапрошлом году было ещё больше. Наши охотники оценивали до тысячи штук одновременно.
Постоял с ними полчаса. Я не выстрелил ни разу. У детишек быстро закончились патроны. Вернулись в лагерь.

Все Темновы уже проснулись, похмелились. Грустные от того, что не ходили на зорю, предложили поохотиться на голубей на винном складу. Я конечно согласился. Восьмером садимся в кузова грузовых моциков, в руках разряженные ружья, ноги в сапогах болтаются за бортиками. За рули братья сажают своих детишек. Я сперва даже забоялся...
Напряжено трещат движки, вытягивая нас на лесистый бугор, и дальше через огромное поле заросшее травой.

Детишки, которые вели "Муравьи" подивили меня своим водительским мастерством. Зря я боялся.
Вот, что значит деревенские дети! И стрелять и водить, и любой работе приучены с пеленок. За рулем нашего мотика беловолосая девчушечка лет двенадцати...

Съехали с поля на асфальтовую дорогу.
Подъехали к первым домам посёлка.

Пешком с оружием идем через весь посёлок, как боевики запрещенной организации. Под осуждающими взглядами местных жителей. Мне подумалось, что вот этак немцы входили в русские деревни в 1941 году...

Подходим к огромному ангару с шиферной крышей. Шифер не видно, только волнистые торцы, на крыше сИзо кишат голуби. Стены, как побелкой, вымазаны птичьм пометом, в наивном абстракциониском стиле.

-Готовьтесь!- кричит Юрец:-стрелять только влет!- и бахает в серое небо над кровельным коньком.
С грохотом срываются центнеры голубиной массы, очищая грязно-серое пространство крыши. Несколько секунд стоит стрельба.
Летят перья. Мужики ходят, собирают с земли гроздья битых птиц.
Мне, почему-то, не хотелось вот-так кинжально, в упор, без малейших шансов набивать голубей, как-то не спортивно. И я выстрелил вверх.

Опять мрачный обратный проход под неприязненными взглядами местных жителей.
Трещат движки трёх мотороллеров. Едем обратно, но вдруг поле, которое мы свободно переезжали полчаса назад, перепахано, и два трактора переворачивают жирный карий глинозем. Прямо на нашем пути. Вправо и влево распахано на километр. Когда только успели!? Едем вправо. Но там пашня стекает в овраг. Слезаем с бортов и толпой толкаем мотороллеры по топкой пашне метров сто.
Не укладывается в голове: когда все это пахари успели??? Шустряки...
За пашней загружаемся на полкИ мотиков, спускаемся в лесистую низину к пруду.
Собираем дрова, я приношу два ведра с водой из родника.

Чистим, потрошим голубей. Из них сыпится зерно тонкими струйками.
Вовка достаёт и наши добытки. Тощую, как гусеница "палочник" чирковую утку. Он снял шкуру с ондатры, засыпал ее изнутри по мездре солью(фу, крыса-крысой, только большая, но никто не брезгует, машут одобрительно выями, когда Вовка заносит крысу над кипящим ведром). Шкуру аккуратно заворачивает и прячет в рюкзак. Неужели думает набрать на шапку?...
Темновы, похожи друг на друга, иногда даже путаюсь, как проморенные ледяным ветром северные деревца (в карельской тайге такие видел и в Долине Уюта под Мурманском). Кто постарше - посуше, более жесткие черты лица. Помоложе - помягче взгляд и лица менее иссечены  морщинами. Но одно у них общее - красным огнём горящие щеки и яростная радость в синих глазищах...

-Генка, как тебе наш бивак? - довольный ситуацией интересуется принявший, секунду назад, чарку "смаги" Юрка, положив на плечо доверительно мне свою лапу с черно-маслянистыми мазутными разбегами - ковырялся в движке своего "Мураша". Наверное Юрка. Наверняка. Я не уверен, что остальные братья помнят мое имя, хотя часто пересекались на зимних охотах.
Я одобрительно киваю головой:
-Отлично...
-Не спеши! Открытие сезона по человечески отметим. Ваню послал за " чулимом"...Не знаешь? Это пищевой спирт-коллер для конфет, сладкий. Ты оценишь! Круче твоего Аммарето!..

Я согласился. Но у меня после ночных разборок вообще не было желания задерживаться на биваке Темновых.
Неожиданно прибрёл в голову шальной план.
Дойти до нашего пионерлагеря пешком. Через пруд, лес и сад это не больше пяти километров. Там сейчас третья, крайняя смена. Физруком сейчас - Сережка Соболев, мой друг. Вместе работаем, ходим на лыжах и на охоту. Он и сегодня собирался со мной, но что-то там не сложилось у него по работе.
В первой смене в прошлом году были вместе. Я кочегаром и дворником, со мной старший сын...
Не поверите: молодой физрук - реальный однофамилец предыдущего физрука-Соболев! Только тот Николай Саныч.
Санычу за сорок, он теперь директор заводского спортзала, а Сережке - двадцать, просто студент. Учится в пединституте на учителя физкультуры. В лагере у него наставница Лариса Романовна - подтянутая спортивная бабулька, типа той лыжницы, что обогнала меня позапрошлой зимой на соревнованиях по биатлону.
В прошлом году Лариса Романовна заставляла меня разучивать русскую песню "Ой, да ты калинушка" на старинный тягучий лад, "как её мама пела". Мой полу-эстрадный гитарный вариант её коробил. Я  пытался вытягивать за ней, но связок и терпения не хватало...

2.

Я только сейчас придумал добраться до Соболева. Не только до него...Там еще была вожатая Инга. Явно мне симпатизировавшая, как мне тогда казалось...
А ведь это реально возможно, главное не перепить "чулима"!

Час кипит ведро набитое: картошкой, грибами, голубями, рыбой, утками, ондатрой.
Приехал Иван с двумя пластиковыми двух-литровыми бутылками коричневого вязкого, как расплавленный мед, пойла.

Темновы хлебосольно и гостеприимно собирают всех вокруг своего костра.
Справа от нас плотина, позади лес, под ногами крутой склон Синетулицы. На горизонте синие поля и сиреневые леса.
Нас восемь взрослых (знаю не всех) и трое детишек.

Чулим обжег горло. Шестьдесят градусов! Я кривлюсь. Народ ржет. Они привычные ко всякому нештатному пойлу. Подозрительно хлебаю из котла. Расхотелось это есть, когда мне показалось, что заметил в глубине спиралей спагетти зубастый оскал ондатры. Не может быть, Вовка кинул "ейное рыло" в овраг!
Заедаю "чулим" вчерашним хлебом из своего рюкзака.

Охотники усиленно поглощают алкоголь.
Я прилег на солнечном склоне. Ночь не спал. Полстакана ядреного алкоголя. Не заметил, как заснул. Проснулся, резко дрогнув, почему-то, приснилось неприятное, непонятное. Я стою на берегу пруда, вскидываю ружье в налетающую утку, в это время вода, как вязкая болотная сплавина, охватывает мои ноги, затягивает в себя. Я пытаюсь, повернуться к берегу, но берега нет, кругом болото и оно бурлит, словно кипит вода в котле. От лопающихся пузырей в небо парит гадкий серый дымок. Вижу, как под ноги подныривает шерстяной зверек, только вместо головы у него лысый острый клюв, как у попугая...

Народ охотничий суетился, шумел, выгребая деньги из карманов, рюкзаков и палаток. Я понял, что идет сбор финсредств на очередную порцию бухла, но так как "чулим" дорог, то закупят дешевого деревенского вонючего самогона в Бушово.

Я решил, что с меня хватит такой охоты и мне пора. Вовка, наверное и не понял, что я пошел домой, очень был занят выяснением сортов самогона. Мутно обернулся на мое "пока"...
Поблагодарил Братьев и побрел через плотину. Припомнился мой любимый фильм почти в тему "Особенности национальной охоты".
Подбираю на кого из нашей компаши похожи главные герои...Не подбираются. Никто, ни на кого не похож...

Время было около двеннадцати дня. Самое позднее - к двум буду в лагере - лишь бы не заснуть на ходу. Тепло, солнечно. Настроение зашкаливало крещендо.
Перешёл плотину, с крутым, разбитым колесами, подъемом в конце, выполз наверх с желанием отдохнуть ещё. Но не остановился, просто минут на десять снизил скорость.

Развернулось перед глазами скошенное поле в километр, за ним темный хвойный лес. За лесом должен быть огромный совхозный сад. Справа отстаёт косыми заборами деревня Бушово.

В предвкушении встречи я весело хлопаю сапогами по едкой пыли, которую загоняют в носоглотку, пролетающие по пересушенной грунтовке, грузовики.
 
Становится жарко. Убираю куртку в рюкзак. Смотрю на свою поклажу и начинаю грустнеть. Из рюка торчит чехол с ружжом! Я не смогу попасть в лагерь, охрана не пустит меня!
Может спрятать его в лесу? А если кто-то другой найдет, или я место забуду? Проблем с ЛРС (лицензионно-разрешительная система) не разгрести...

Прошёл сад, свернул вправо с грунтовки, спускаюсь в грязную, чавкающую низину, уходящую в длинный пруд. Обхожу справа, прыгаю через грязный ручей, между толстыми кривыми березами. Пруд заполняется весной снеговой водой из леса. Поднимаюсь вправо вверх, повернул налево по тропе в посадке между тонких дубков рядками. За кустами черёмухи просматривается сосновая поляна...
Зимой здесь держатся тетерева, мы приходили сюда с Сережкой прошлой зимой, но желание стрелять в этом месте быстро пропало. Посмотрели издали, как косачи слетают с берёз, на подходе я сломал лыжу, попили чаю и просто прогуляли себя обратно.

Лет в четырнадцать я катался с другом из детства-Михаилом на лыжах по этим соснам и к нам навстречу выперлись охотники. В дубленках, с ружьями, без лыж, хотя снег был уже глубокий, они лезли по узкой тропе посередине лыжни. Распрашивают нас: видели ли зайчика, или лисичку. По их уходу Мишка рычит бескомромиссно:
-Суки, зайчика им, лисичку! Даже если бы видели, куй сказали бы!..
На тот момент я думал также, как Миха.
Но у меня именно с того времени и потом пять лет охоты в этом лесу, конечно же создали несомненное, неразделимое ощущение связи этих мест с охотой, форева...

Поднимаюсь влево, вдоль забора, обходя лагерь с внешней северо-восточной лесной стороны.
В лагере тишина. Радио не орёт. Видимо тихий час.

Вижу наш зелёный одноэтажный прошлогодний фанерный барак для обслуживающего персонала.
Знакомый пролом в заборе, дорожка мимо деревянного тубзика, точно к даче второго отряда.
Надо разобраться с оружием.
Эх, маленький рюкзак, а ствол огромный 82 сантиметра. Зенитка. Древняя пушка ИЖ-18 (Казаковка) 1958 года рождения. Моя первая ружбайка. Даже сейчас номер помню наизусть - 26082. Странно, зачем? Каббала? И номер военного билета тоже помню. Это наверняка какой-то атавистический всплеск нумерологической абракадабры!...
 
Накручиваю на чехол ветровку, натягиваю клапан,  ножом прокручиваю дырочку на краю ремешка и с огромным усилием закрываю мешок.
Всё, пошел. Руки затряслись, пот, озёв.
Что это???
Боже, как странно!...

3.

Подруги Сережки Соболева - воспитатели и вожатые второго и третьего отряда, почти автоматически стали и моими.

Сергей второй год работает в лагере физруком. В прошлом году уломал меня. Я и сам давно хотел освежить память о пионерлагере, но на новый лад.

Светлана Николаевна, Елена Викторовна - воспитатели третьего и второго отрядов (мои ровесницы) и Инга - вожатая третьего отряда(абитуриентка педунивера) ...

Поляна заросшая кипреем (Иван-чаем) занята нами под вечер, даже ближе к ночи, после отбоя. Огромные сосны за спиной- плотная мрачная стена, поляна плавно сползает в овраг на границе с совхозным садом.
Инга нарисовала это место. Акварельная картина "поляна с иван-чаем"... Она немного  художница - вожатая Инга... Отдавала картину мне. Но я, почему-то не взял! Что-то мне там могло не понравиться? Наверное там не было пространства вокруг зарослей кипрея, только сине-зеленые цветы. А ведь сначала выпрашивал! Отказываясь-буровил про то, что могу оказаться на этой поляне ментально в любой момент. В то время сильно увлекался такой темой.

Чего-то не хватает мне в образе вожатой  Ингрид?
Догадался - доспехов и крылатого шлема, как у Валькирии на картине Константина Васильева... И огненного красного пионерского галстука!...

Мы загорали  на сосновой поляне сегодня днем. Во время тихого часа. Играли в карты, я предложил играть на раздевание, но девочки и без этого сами решительно разделись до купальников.
Визуальных стимулов уже не было и я рассказывал про охоту, зверей, показывал где на поляне зимой сидят тетерева, про Хозяина Леса.
Про то, как по весенней просеке, с еще заснеженной отекающей ледяной тропкой, с отогретыми плачущими берёзами и осинами по сторонам, идешь зацепившись за тонкую, искристо переливающуюся серебристую нить, снаружи и внутри себя. Бредешь вроде бы
в яви,но одновременно и в реализованном сне по руническим отметкам, вспыхивающим
матово и объемно на серых стволах...
- Просто кончилась зима
- И мы нашли дорогу домой...
 
  Два месяца назад я ходил на курсы мистически настроенных граждан. И для меня любое событие имело теперь глубокий синкретический подтекст...
Пару лет занимался "бегом животных"-ночным бегом в лесу и осознанным сновидением так, как штудировал Карлоса Кастанеду "Учение дона Хуана".

Инна гадает мне на картах, она не стала сильно обнажаться. Была в легком открытом сарафане. Достала из кармана другую колоду, не игральную. На коробочке так и написано синей авторучкой "не играть!!!".
Как-то подозрительно хитрО раскидывала карты по стопкам на одеяле.
-Бабушка в детстве меня научила гадать...
-А ты крещеная, православная?
-Да... а что?
-А это разве не грех, гадание? Ибо сказано в Писании...
Инна бросила на меня резкий насмешливый взгляд, разжигая на своих полных щечках алую зорю, и я замолкаю свою говорилку...
-Думаю, что не грех. Если не делаешь никому зла, подсказываешь, возможно предупреждаешь,-говорит она.
Я продолжаю умничать:
-Но ты же программируешь на действия того кому гадаешь! ..
Пауза. Она намерено официально говорит мне на вы:
-Смотрите, что Вам выпало...
Медленно разбирает расклад, зачем-то рассказывает, что её имя скандинавское, покровитель Ингвар - Бог плодородия, Природы, Охоты, значит древняя магия Земли и она неразделимы. Или возможный перевод со скандинавского "Дочь Фрейи"..

Про глубину и точность предсказаний этой, не стильной и не избыточно красивой (хотя Инга мне нравилась больше, чем гиперсексуальная "медикалсистер" Алена с медпункта - Барби в коротком халатике из ворота которого выглядывали верхушки груди номер три, а из под подола загорелые стройнейшие ножки Венеры Милосской), но крайне притягательной девчушечки, о её мудрости и проницательности - надо бы писать отдельный анализ! Она ли меня запрограммировала, или карты ей подсказали, как у меня потом сложится?? Может матушка Фрейя, которую на Руси знали именем Макошь и Пятница...

Сергей называет её иронично, но с уважением "наша колдунья Ингеборге", Ингрид.
Иногда странно - Инга-вер-хин.
Я спрашиваю:
-Звучит, как название какого-то лекарства от воспаления, на медика учится что ли?
Сергей машет головой:
-Она - сама лекарство!...

Потом Ингеборге собирает карты и встает, чтобы уйти - скоро дети проснутся, я подскакиваю за ней, но тут Елена Викторовна недовольно цедит:
-Инна, не надо оставлять нас без мужской компании...
И я остаюсь, а Инга уходит.

 Во время дневного и ночного бдения за моим сынулей присматривают соседки, девочки - поварихи, из барака обслуги. Левая фанерная дверь от нашей.

На ночных посиделках Инги нет. Она укладывает и контролирует свой отряд.
Сергей, Лена, Света и я лежим на одеяле на сосновой поляне.
Солнце гаснет, набегая на частый гребень соснового бора, лопнув вулканической лавой  растекается по-за лесом, прожигает, проглатывая растушевывает вершины и падает за лес.

Вместо него загорается костер. Бутылка армянского коньяка появляется и заквашеный куриный шашлык в прозрачном мягком полиэтиленовом пакетике.

Наверное в город девчонки гоняли...
Понятно, они хотят нас для чего-то расслабить. Ленка давно пытается совратить Сережку. Он девственник и гордится этим. Отдаст всего себя только любимой! Настоящий комсомолец, хоть и не состоял...
Мне этого ничего не нужно. Я никому не изменяю, но и верность не храню...
Сергей принес гитару из своей дачи.
Я бренчу гитару и пою, всё, что знаю. Оказывается знаю много! Ночи не хватит всё перепеть...

-Девочки, я очень люблю старые советские песни, ибо был пламенным комсомолецем (вру - комсомольский билет сам сдал в комитет комсомола, будучи секретарём техслужб завода), совок я...
-Мы такие же! - уверяют учителки:
-Пой, пой, Вася!...

-Простор небесный сизокрыл
-И тишина кругом,
Девчули пищат, пытаясь дребезгом нестройных голосов подпевать:
-Мне уголок России мил,
-Мой добрый, отчий дом...

Спиваю писню одну за одной, вслед за коньяком:
-Дым сигарет с ментолом
-Пьяный угар качает,
-В глаза ты смотришь другому,
-Меня же не замечаешь...

Ночи, темной её части, было очень мало - середина июня, может три-четыре темных часа. Свет зари потух, вспыхнул костер, вкусно запахли куриные шашлычки на очищенных от коры, заострённых ореховых палочках, хвостики которых я опираю на небольшие бревнышки, сок капает и шипит на огненных угольках, зажатых между двух опор. Все уже готовы поедать хотя бы этот дым...

За оврагом и садом появляется пошлый свет зари. Я и Сергей трезвые, девочки не очень. Хотя, разве можно напиться одной бутылкой, пусть и коньяка, на четверых? Мы больше едим, девочки пьют...
Мне через пару часов - раздувать кочегарку для столовой, потом местИ дорожки лагеря по центральной аллее и около клуба...
Вчера с сыном мы смотрели в клубе фильм "Хроника пикирующего бомбардировщика". На большом экране, в настоящем кинотеатре, мой сынок первый раз видел такое...

Я говорю:
-А хотите Хозяина вызову?
-Директрису, что-ли?
-Нет, Лешего...
-Может не надо?...
Но я складываю сжатые кулаки вместе и дую между костяшками больших пальцев. Получается некий сложно-мелодический вопль. Словно фисгармония, или оргАн на средних октавах не строит с дисонансом в полтона...
-Что это? - испуганно спрашивают девочки.
Я молчу и продолжаю кричать (как я считаю) "маленькой совой".
Вдруг мне из глубины сосновой чащи переливисто отвечает какая-то птица. Потом другая. Я не ожидал такой реакции.
Училки жмутся под нас с Серегой.
-Перестань! Он дьявола вызывает!! -пищит Лена.
-Лешего,- поправляю я.
-Какая разница, перестань, страшно!!
-Ладно... Может спать пошли?
-Не хочется...
-Как работать с детишками будете? Мне скоро на смену! Хоть пару часов подремать...

Провожаю С. до дачи. Она ещё пьяная. Хотел просто поцеловать в щеку и уйти спать. Она агрессивно накинулась, втягивая меня в свои губы. Ну и пришлось тащить к себе...
С кровати соседа водителя-Миши (он в городе на выходных) сняли матрац и положили потихоньку на пол, чтобы не разбудить моего малыша.
Вдруг в какой-то момент она остановила мои руки. Мне было странно - сама же начала, но я не настаивал, даже обрадовался, и проводил её до дачи. На улице было уже яркое утро.

Вторую часть дня С. назойливо призывает меня уединиться, но мне уже лень. Мне и ночью не сильно хотелось.
Днём в березовой роще мой сынок с ребятками её отряда носится по нежной травке, а С. продолжает меня утягивать куда-то. Чтобы отстала говорю:-как Я хочу, ты так не сможешь!
Она обижается:
-Кто же тебя так развратил?
Жму плечами:
-Жёны...

Вечером.
Мы с ребенком слушаем музыку на танцплощадке рядом с клубом.
Сережка сегодня за радио-механика командует магнитофоном.
Заводит мою любимую композицию "White dove" Scorpions.
Я подталкиваю сына приглашать на танцы беловолосую малышку - дочку Татьяны Михайловны - нашей лагерной врачихи.
Малявка вредная - упирается, но мой боец как-то смог её утанцевать.

Вижу к нам движется С.
Приглашаю, резко, на танец её вожатую Ингу.
Та, немного удивлена, но соглашается. Дистанцируется от меня, как школьница, секунду-другую, кружимся на её вытянутых руках, но потом я плотно прижимаю её к своей груди. Так, что чувствую как между нами образовалась упругая плотность.
Аж в жар меня бросило. А к вечеру тучки собрались, вроде бы прохладно, и я в олимпийке и футболке, но чувствую, как по спине пот побежал.
С интересом Инна смотрит на меня:
-Мне жарко стало от Вас, я согрелась... Словно энергией меня своей накачали,-
МашУ утвердительно головой, придумываю на ходу:
-Ага, техника такая Тибецкая, обмена энерго-информационными потоками...
-Да,-говорит она:-я реально это чувствую!...
Подглядываю из-за плеча Инги на С.
Она очень обиженной и одинокой сейчас выглядит. Хотя и в новом красивом платье. Блин, мне бесконечно жалко её!Она так незатейливо ухаживает за мной. Говорила вчера около столовой, будто бы Ленке, но так чтобы я слышал:
-Генка - настоящий мужик!..

Горячая грудь упирается в меня, закрываю глаза и прижимаюсь виском к горящей щеке Ингеборги...

"White dove
Fly with the wind
Take our hope under your wings... "
До мажор, соль мажор, ре минор, ля минор!
Мы в колхозе пели дворовый сингл на этот мотив:
-Снова россыпи звезд
-Цвет твоих жемчужный волос,
-Синий неба простор-
-Твой печальный взор...
Я заподозрил "Скорпов" в плагиате!

Плавными зелеными и серыми обводами качается и расползается лес, уходит диагонально в заподнебесье и вращается танцем горизонт, кирпичный двухэтажный клуб, вода пруда центробежным протуберанцем уносится за слабо воспринимаемую границу обзора, поглощающая рябиновую зорю и сады на дальнем высоком берегу...

А за день до отъезда в этом самом месте вспыхнул до неба, а потом потух, заливаемый пожарными машинами(кто-то подозрительный из ближайшей деревни вызвал пожарных)"прощальный" костер.

В день отъезда я получил зарплату, хотя считал, что сам ещё должен доплатить директрисе за ту бесперебойную радость, которой накрыло меня здесь на двадцать шесть дней.
 
Нас с малышом усадили к самому маленькому шестому отряду в уезжающий домой автобус. Малыши очень грустно запели:
-Над океаном алые взовьются паруса,
-И скрипка запоет над океаном, -
А за минуту до этого детёныши почему-то радовались, чем подивили меня:
-Дядя Гена, с нами в автобусе! Ура!
На мой закономерный вопрос :"че хорошего?"
Ответ:
-Вы так здорово с нами занимались самбо и участвовали в "Зарнице"!-
А потом, когда уже про "ребята надо верить в чудеса", я с ними вместе пел и слёзы глотал, словно и мне десять лет было...
Так вот за час до этого минорного беспредела, подавив в себе запредельную стеснительность, сумел-таки пригласить Ингеборгу на занятия спортом с некоторым мистическим уклоном...
Мне казалось, что именно это её и интересовало, но видимо ошибался и по сути агрессивно навязывал своё мировоззрение, чем возможно и пугал...

4.

Договорились, как это сделали дети после этой "очереди" в пионерлагере, встретиться в центральном парке, в конце июня месяца.
Я гонял девочек и Сергея по косогорам вокруг пруда. Серёге хоть бы что...
-Надо всегда одевать кроссовки, и спортивные штаны, а не юбки и каблуки, если идёшь с Геннадием в парк! - недовольно "писчали" девчатки...

Гуляли с Ингой в парке в районе поздней осени - стеклянные замороженные ветки и ягоды рябины после первого мороза неестественной яркостью резали глаза...
Думается мне, что крайне странным, замечательно-парадоксальным было это общение для Ингрид! Я был тогда женат, встречался с её воспитательницей, а однажды, заглянув в комнату Лены, Инга вдруг обнаружила меня, пишущего конспект к ближайшей групповой тренировке, - жена в это время укладывала нашего малыша спать, в комнате нашего барака. Ингрид посчитала, что я общаюсь и со Светой, и с Леной, и одновременно ухаживаю за ней!... Хорошо, не знала, что я дружил ещё и с врачихой!!!

В марте Ингрид пригласила меня, через Сергея, на свой день рождения. Когда крутили бутылочку, совпало почему-то целоваться именно на нас с ней.
-Ты не умеешь целоваться, - говорю я ей шепотом, чтобы никто не слышал. Она, как-то обиженно и безнадёжно, соглашается.

Девочки предложили спеть битловскую «Естердей». Приготовили даже бумажки с текстами. Я нудно раскритиковал рукописный текст с огромным количеством ненужных знаков препинания (скобок, запятых, многоточий), сказав, что это писал человек неуверенный в себе...
А "Вчера" у меня вдруг вышло на  мотив «Ой то не вечер».
Хотел что-то спеть сам, но Инна засомневавшись остановила меня:
-Только не "чёрный ворон"!...
Наверное вспомнила, как я безобразно, мимо нот, пел эту песню под нестроящую гитару на вечеринке в столовой лагеря.
И я потух...
-Вы, сегодня очень грустный, почему-то,-говорит Инга мне перед тем как мы с Сергеем собираемся уходить…

***
Инга поведала неприятное: Светлану Николаевну уволили из лагеря, только из-за того, что кто-то увидел нас с ней ночью на лавочке и заложил директрисе. А Света привезла с собой сына, гору чемоданов с вещами, но уже после первой смены её рассчитали насовсем и карьера воспитателя в этом лагере прекратилась, едва начавшись.
Мне было очень досадно, я чувствовал в этом и свою вину...

5.

Ещё лежал снег по старой московской трассе, и я мчался в командировку в Столицу РФ, а на обратном пути вдруг сочинил в голове новеллу «Агнец». Практически целиком. Полносюжетно! Приехал домой и сразу же накидал черновик. Писал потом десять месяцев. Подразумевал конечно же нашу Ингу-Агнессу с её магическими способностями.

Месяцем раньше перечитал  преподлейшую книгу пятнадцатого века демонологов Якова Шпренгера и Генриха Инститориса - "Malleus Malleficarum". Она же "Hammer of Witches", или " Hexenhammer", гнуснейший, бессмысленный выворот средневековой жестокости в отношении женщин "Молот ведьм". Создалось впечатление, что в Европе уже тогда было засилие злобных гомосеков!...
И конечно же Ингеборга поселилась там в пятнадцатом веке, в эпохе возрождения, между замечательными персонажами и событиями этой странной книги.

На уровне мистификации показалось мне одно событие перед самым днем рождения Инги. Мне захотелось представить место где она живёт, спит.
И был потом поражен точности того, что мне виделось в трансе. Внешний вид входной двери, положение комнат и кухни в квартире!
Возможно, что дело в стандартной планировке квартир, или я реально имел тогда неплохие навыки в биолокации. Помню, что был единственным в группе, кто точно определил место искусственного фантома, мыслеобраза, созданного преподавателем...

В январе, по моей просьбе, Инга нарисовала плакат-объявление о наборе в нашу группу рукопашного боя. Текст и два драчуна по центру листа. Девушка и парень. Оба персонажа имели явную схожесть с внешностью наших постоянных бойцов.
Видимо в плакат была вложена такая мощная её магическая энергетика и на сборы пришли более 80 бойцов. В нашем маленьком зале было тесно и душно. Заниматься осталось более 60 человек. Никогда, ни до, ни после не было таких грандиозных наборов!
Потом она обижалась (но говорила, что это якобы слова мамы), что даже шоколадку не принёс за такую эффектную и эффективную работу...

Однажды накормлен был бабушкой Инги чаем и толстенными бутербродами с колбасой.
Бабушка выдавала мне странные авансы, что я прекрасен, как мужик на плакате. Кто-то смазливый там был из попсовой эстрадной шизы. Ну это был перебор, я ржал без остановки, потому что пытался перевести разговор на профессиональные перепетии гадания по картам Таро!

В комнате, сразу же, попытался Ингу целовать, но был допущен только до горячих щёк, при попытке целовать губы и шею был мягко отстранён.
-А как же сын? - вдруг спросила она...
Я не очень понял:
-А что сын!...
Хотя теперь, возможно, понял...

Уходя, сдержанно чмокнул Ингеборгу в пунцовую щечку. Почему меня тогда занесло к ней? Не могу даже представить предлога под которым смог к ней припереться!
Хотя и в спортзал её к себе водил на тренировки(поначалу Инга не заинтересовалась, но однажды пришла в зал сама, сказав, что осознала необходимость самообороны, так как какой-то мужик пытался затащить ее в машину и зачем-то куда-то увезти), гуляли вместе, иногда…

6.

Навстречу, из дачи Сергей. Сам! Веселый, стройный и загорелый. На шее физручные атрибуты: свисток и секундомер.
Спрашивает:
-С охоты?...А у меня бы по любому сегодня не получилось! Очень хотел с тобой. У нас сейчас тихий час...
Не поверишь, я нашел её! Точнее она меня. Мы всю прошлую очередь только дружили, а она вчера ночью пришла сама ко мне в комнату! Вот почему не смог на охоту прийти...
-И?-я изумлен и рад резким переменам в жизни друга. Он-таки нашел ту, которой подарил свою нежность и некомсомольскую девственность!!!
-И... всё было...
-Девочку покажешь?
Тут из дачи выходит московская модель девушки. Длинноногая спортсменка в коротких шортах и майке с грудью номер три в обтяжку.
Ростом даже выше моего Сережки. Хотя тот под метр восемьдесят. Выходит эта куколка и обнимает Серого нежно за шею и в губы целует. Тот, даже пытается отвернуться от такого напора.

У меня, наверное, глаза выпучились.
Что-то я не очень рад за него... Блондинка гиперактивная, от неё у Серого в организме очень быстро накопится  избыток кальция и заколосятся ветвистые рога, которыми он будет за турник цепляться. Но говорить ему об этом не буду.
-Людмила,-протягивает мне изящную ладошку полюционная девушка моего спортивного брата.
-Гена,- цежу я.
А Серенька, словно меда объелся, такой он сладкий, счастливый и довольный. Самый честный, самый добрый человек в России. Влюбился братан... Грустно мне почему-то.

-Рюкзак у меня в комнате поставь...
Ингу увидеть хочешь? - коварно спрашивает Сергей :
-Она в нашей даче спит сейчас, в комнате воспитателей.
Я деланно безразлично жму плечами:
-Дык можно, коли уж так, все-равно  мимо шёл случайно...

Снимаю сапоги свои кирзовые на веранде, ставлю рядом с детскими разноцветными чистыми кроссовочками, сандаликами и чешками. Они выглядят дисонансным остовом древней рептилии рядом с дремлющими розовыми фламинго.
Задвигаю сапоги в дальний угол.
Захожу тихо, под удивленными взглядами, тороторящих за стеклом, на расправленных кроватках, неспящих девчушек лет десяти.
В моих ушах надрывно, плотным объемным органным диссонансом первых аккордов, взревела вдруг "Чакона" Баха.
Именно тот органно-истерический вариант, похожий на мрачный хеви-металл, а не острая скрипка Ойстраха... С чего бы это, откуда? Меня отшатнуло, но я иступленно выдохнул и пошёл неуверенно по синему фанерному коридору...

В углу дачи комната на две кровати. Открываю, слегка поведенную сыростью  филенчатую дверь.
На левой кровати Инга, увидев меня тянется руками вверх, будто бы только что проснулась. Не ко мне. Я сажусь на стул, напротив неё. Рассматриваю её. Не знаю, что и сказать. Мы не виделись пять месяцев. Училки от меня почему-то дистанцировались за это время. Их первоначальный восторг от общения со мной, вдруг сменился на безразличие с плохо скрываемой ненавистью. Все мои инициативы переадресовывались к Ингрид, а бредовость иных обосновывалась нежеланием Инны учавствовать в них.
Я чувствовал за этим ревностную подачу и обиду Лены на меня из-за Светы. Точнее из-за Инги Владимировны...

Минуты три молчим. Я вижу только зелёные глаза Инны, она натянула одеяло до подбордка.
Издевательски и одновременно нежно(не знаю, как у девочек так получается?!) она говорит:
-По лагерю слух прошёл, что ко мне жених приехал...
-Кто? Когда успел, я пять минут назад пришел? Почему жених, почему к тебе?...
Я подхожу к кровати и уже встаю на колени. Руки и губы тянутся к ней, такой мягкой и нежной спросони.
-Не знаю...-жмет она плечами:
-ты меня разбудил... Что хотел сказать-то?
Страх, нервозность, вдруг исчезли, так перед парашютным прыжком, или на соревнованиях бывает.
-Спи,-говорю я жестко, встаю, выхожу на веранду, обуваю сапоги. Да, да, а чего я хотел, что она напрыгнет на меня, как Людмила?

Натягиваю грязные кирзачи, накидываю огромный косой рюкзак.
Иду решительно к лесной калитке.
-Ген!- кричит Сергей, я оборачиваюсь, машу ему рукой:
-Извини, брат, - я продолжаю уходить, не могу остановиться, понимаю жестокую бессмысленность ситуации. У меня нет выбора, хотя я знаю, что он есть...
На веранду выходит Инга. И безучастно смотрит мне вслед.

Выхожу за калитку, становится немного легче, но странная досада не отпускает меня, иду через лес на остановку. Зелёный  коридор - полтора километра до остановки автобуса меня успокаивает.

Напеваю всю дорогу:
-Завтра я буду дома,
-Завтра я буду пьяный,
-Но никогда не забуду,
-Как коснулся щеки губами...

7.

Сергей рассказывает и будто плачет... Нет не плачет, но я чувствую, что душа его стонет!
-Мы с Людой после лагеря в сентябре договорились дома встретиться.
Встретились, она мне говорит:
-Извини, что использовала тебя летом, у меня есть жених. Я обручена. И кольцо показала!..
Как она могла так поступить???...

8.

Благодарю, Инга! Тебя и Богов, покровительствуюших тебе, за твой своевременный "инга-вер-ин", который меня исцелил...
Недавно набрел в переписке на твоё признание. Можно сказать,что споткнулся об него.
Ты писала, что была в меня тогда влюблена! Это откровение было конечно же запоздалым и уже не нужным....
Нет! Что я говорю, конечно же очень нужным и важным, пусть даже теперь.
Оно согрело мне душу осязаемым теплом на груди и губах, и вновь прочертило твои контуры на фоне мистической сосновой поляны. Магический азарт всколыхнул глубины памяти от воспоминаний о тебе, когда я писал и погружался в бездны "Агнесс".
За это признание тебе особый чувственный, низкий поклон. Я, в принципе, знал и тогда, чувствовал, понимал это твоё скромное и интенсивно подавляемое тобой притяжение...
"Небесное притяжение-головокружение"...

И ещё там было оправдание, что повела себя так холодно, когда я зашёл в дачу,
из-за того, что я не принёс с собой ничего вкусного. Ни дыньки, ни тортика. Вроде бы, у вас тогда так было принято...
Да, странная причина, неуклюжая какая-то, примитивная отмазка.
Но и за эти слова, тоже спасибо!...

Да, и Людмиле благодарность за Сережкино исцеление.

17.12.2020
Копытов Г.Л.