Город Карвера

Сан-Сити встретил Томаса Бредли глубокими тенями. Солнце, скрывалось за кривыми зубами высоток, окрашивая переулки Квартала Праведников алым и черным.  Где-то в этой наползающей черноте Тома ожидала заброшенный дом, в одной из комнат которого могло таиться очередное «сокровище».  Томаса вели слухи – перешептывания в подворотнях, статьи желтых газет, переписки на закрытых форумах – такова уж была специфика его работа. Если уметь слушать, иметь нюх и чуть-чуть удачи, то истории, на первый взгляд кажущиеся горячечным бредом, могли привести к настоящим жемчужинам, скрытым под толщей грязи. И одной из таких жемчужин должна была стать коллекция ножей печально известного Амброза Карвера.
Амброз Карвер был осужден на смертную казнь за семнадцать убийств, хотя подозревался более чем в тридцати. Газеты называли его «Мясником из Сан-Сити», хотя сам себя Карвер предпочитал именовать не иначе, как «Архитектором». Его жертв не объединяло ничего: ни пол, ни возраст, ни цвет кожи, ни социальное положение; казалось, что место совершения преступления имело для убийцы куда большее значение, чем сама жертва. Карвер начал кромсать людей здесь – в трущобах Кварта Праведников, Кингс-Лейн, Гарболдишем Стрит и в портах, затем двигаясь к районам богаче и респектабельнее, закончив тем, что изрубил на куски уборщика в одном из дорогих ресторанов на Мун-Авеню. Собственно, именно этот выход в богатые районы Сан-Сити и сгубил Карвера, если на очередной расчлененный труп в трущобах всем было наплевать, то в центре города Карвера схватили достаточно быстро.
Маньяк не признавался напрямую, но и ничего не отрицал, будто бы не слишком заботясь о своем будущем.  Бредли читал стенограммы его допросов – речь убийцы больше напоминала бред сумасшедшего, приправленный религиозным мессианством и явной страстью к архитектуре, хоть врачи из Спрингвуда по какой-то причине и признали Карвера вменяемым. В итоге Амброз был обвинене в семнадцати эпизодах убийств, его приговорили к смерти, но до казни Карвер не дожил, вскрыв себе горло обломком алюминиевой ложки, которая по чьему-то недосмотру оказалась в его одиночной камере.
И хотя доказательств хватило сполна – кровь жертвы на самом Карвере, ДНК, кожа Карвера под ногтями жертв, полицейские так и не нашли главного – орудия убийств. Как посчитали эксперты, Амброз Карвер орудовал не менее чем тринадцатью различными лезвиями, для каждого убийства используя минимум три.
Теперь, спустя почти десятилетие после всех этих ужасных событий, Том напал на след его ножей, по слухам спрятанных на одном из мест преступлений Карвера.
Кому-то это могло показаться странным, но вещи, подобные ножам убийц в определенных кругах были не просто фетишем очень богатых или очень больных людей, нет, порой они превращались в подобие нечестивой святыни, доступной только избранному кругу почитателей. Были люди, готовые платить огромные деньги за картины Гейси или холодильник Даммера, за гитару Чарли Мэнсона или обгоревшую маску безымянного психопата из Медоу Хиллс. Но ножи Карвера были даже ценнее, Бредли видел в сети форумы, где их наделяли чуть ли не магическими свойствами.
Для Тома в этом не было ничего удивительного – его работой было находить уникальные предметы для специфических ценителей. Будь то сушеные головы дикарей, мощи святых, нижнее белье порнозвезд или ножи серийных убийц, Бредли было все равно – он просто отлично знал, за что могли хорошо заплатить, а значит, был готов отыскать подобный товар, каким-бы специфическим он не был.
Даже странно, что поиски чего-то подобного не привели Тома в Сан-Сити раньше, этот город словно пропитало безумие, и за артефакты из его легенд многие готовы были бы заплатить целое состояние.
Томас уже проверил несколько мест, где могли бы быть спрятаны ножи – ресторан на Мун-Авеню закрыли, а затем полностью перестроили, вряд ли что-то могло остаться незамеченным после того, как это место разобрали практически по кирпичикам. Еще двух зданий больше не было – одно снесли и построили на его месте парковку, второе сгорело дотла. Теперь слухи вели Тома в подворотни Кингс Лейн, где место преступления сохранилось, хоть здание и было давным-давно заброшено.
У Бредли было полно фотографий мест преступления – как фасадов зданий, так и самых комнат изнутри, благо знакомства с копами и газетчиками позволяли легко доставать подобную информацию.
Томас боялся, что пропустит дом в наползающих сумерках, но, лишь увидев его, понял, что вряд ли не заметил бы его даже в кромешном мраке. Здание очень выделялось среди окруживших его серых бетонных коробок. Построенное в стиле неоклассицизма, пусть сейчас и обшарпанное, и изрисованное граффити, оно все еще сохраняло остатки величия ушедшей эпохи, когда теперешние трущобы были центром Сан-Сити, а не его задворками.  Закругленный фасад, колонны, нет, ему точно было не место среди однотипных каменных бараков, из которых в основном и состояли окружающие кварталы.
Хотя двери и были заколочены, для Томаса не составило труда попасть внутрь здания через выбитые окна. Похоже, здесь кто-то жил, по крайней мере, на первом этаже были видны следы человеческого пребывания. Пустые бутылки и упаковки от еды, груды одежды, сваленные по углам, да и устойчивый запах дерьма говорили, что здесь прочно обосновались бездомные.
Вряд ли они представляли для Тома угрозу, но он на всяких случай все же нащупал Глок у себя на поясе – в этих трущобах могло произойти что угодно, так что перестраховаться не было лишним.
Первый этаж особо не интересовал Томаса, если бы Карвер и прятал где-то свои клинки, то, скорее всего, ближе к непосредственному месту убийства, а значит следовало подняться сразу на третий.
Пройдя по скрипучей обветшалой лестнице, Бредли отметил, что вонь стала значительно слабее, на третьем этаже воздух был почти свежим.
В уходящем солнечном свете на стене плясали тени, и тень самого Бредли танцевала среди них, существующая будто бы отдельно от своего материального хозяина. Глядя на нее Томас вспомнил истории, что читал, изучая дело Карвера, истории о проклятых домах, где совершилось ужасное зло, и о призраках жертв, что их населяют. Конечно, не более чем суеверие, но многие относились к суевериям весьма серьезно, особенно в Сан-Сити.
Том сразу узнал комнату, где Карвер убил одну из своих жертв – темный проем ее двери в самом конце коридора, точно, как на фотографиях из полицейских отчетов. Бредли не спеша двигался по коридору, обласканному тенями, где-то в его животе медленно начал шевелиться комок зарождавшегося страха, но Томас быстро подавил это чувство. Здесь бояться нечего – на этом этаже даже бездомных нет, а призраков так и вообще не существует. Хотя фонарик достать все же пришлось – его свет разогнал клубящиеся тени и осветил комнату, где Карвер десятилетие назад отнял очередную человеческую жизнь.
Комната была совершенно пуста. Ни мусора, ни граффити, ни следа на покрытом пылью полу – словом ничего, что указывало бы на то, что в этой комнате было хоть что-то. Бредли помнил, что на полицейских фотографиях тело (вернее отдельные его части, которые можно было хоть как-то идентифицировать), располагались рядом со старомодной деревянной мебелью, комодом и стульями, а отрубленная голова была водружена на что-то, наиболее напоминающее письменный стол. Но сейчас здесь не осталось ни той мебели, ни даже ее отдельных остатков, хотя на этажах ниже то и дело можно было заметить останки сломанных стульев или доски, явно бывшие когда-то частями шкафов. В комнате не осталось ни следа тех вещей, словно кто-то ее намеренно тщательно очистил от любых предметов, связанных с преступлением. Была ли это полиция или постарался кто-то другой?
В любом случае, здесь негде было сделать тайник – только голые бетонные стены и дыра пустого проема окна, ни одного укромного уголка. Эта пустота казалась Бредли странной, почему бездомные и подростки, так облюбовавшие нижние этажи, совершенно игнорировали третий этаж и конкретно эту комнату? Неужели суеверия в Сан-Сити были так сильны, и все местные действительно боялись призраков.
Томас бросил последний взгляд на пустую комнату и вновь двинулся к лестнице. На мгновение ему показалось, что кто-то двигался в другом конце коридора, но свет фонарика разогнал эту иллюзию. Лишь тени в пустом заброшенном доме, подходящем только под снос.
Зато теперь Бредли точно знал, куда двинется дальше. Уж если кто-то и мог обставить его и забрать всю мебель (с гипотетическим тайником внутри), то это мог быть только один человек.
Если у Амброза Карвера и был фан-клуб, то Эллиот Фаррелл точно был его фанатом номер один.

Бредли обратил внимание на Фаррелла еще когда шерстил форумы, посвященные преступлениям Карвера. Самый большой знаток серийного убийцы, Эллиот был готов просветить на счет множества подробностей его жизни и преступлений любого новичка. Но каково же было удивление Томаса, когда он узнал, что этот интернет-фрик купил уже два дома, где Карвер совершал свои преступления, и собирался купить минимум еще один. А еще вел активные переговоры с владельцем того ресторана, где Карвер отправил на тот свет свою последнюю жертву, хотя так и не достиг успеха – какую бы цену он не предлагал за здание, представители Моретти Пицца предложили больше.
Хотя денег у Эллиота, похоже, вполне хватало – купить себе подобный особняк, да и еще и не далеко от центра Сан-Сити должно было потребовать немалых финансовых вливаний. Хотя, с другой стороны, жить в доме, где какой-то маньяк порешил целую семью и разбросал их тела по всем комнатам мог захотеть только какой-нибудь псих вроде Фаррелла.
Томас нажал на кнопку звонка – быть может, если выдать себя, например, за журналиста, Эллиота удастся разговорить (по крайней мере, на форумах он был весьма общителен), а дальше, если уж выясниться (или по крайней мере будут достаточные подозрения), что ножи уже у него, думать, как их достать.
Тяжелая деревянная дверь отворилась перед Томом неожиданно скоро, и перед ним предстал сам Эллиот Фаррелл. Сухой, с желтоватой кожей, напоминавший мумию, вылезшую из своего саркофага в тусклый свет зажигающихся фонарей, он выглядел старше своих реальных шестидесяти по крайней мере лет на двадцать.  Почему то, впервые взглянув на него, Бредли был абсолютно уверен, что жить Эллиоту осталось совсем недолго.
- А, Мистер Бредли! Рад Вас видеть, проходите. – Старик отступил от двери, дав гостю войти в прихожую.
Черт, он в курсе кто я, нужно придумать какой-то достойный повод для визита, да еще такой, чтобы старик согласился говорить – мысли роились в голове Томаса, но Фаррелл, вероятно прочтя все в глазах гостя, избавил Бредли от необходимости конструировать новую легенду.
- Вероятно, Вы тоже ищете его ножи, да!
Бредли кивнул.
- Не удивляйтесь, мистер Бредли, вы нашли в сети меня, ну а я нашел Вас. Люди вроде нас… как бы это сказать… со специфическими интересами рано или поздно должно пересечься на кривых тропинках жизни, не так ли?
- Да, мы переписывались с вами несколько раз. – Томас протянул руку и встретил неожиданное для худобы и субтильности хозяина дома рукопожатие.  – Да, Вы совершенно правы, род моей деятельности - это именно поиск вещей вроде тех, что принадлежали Амброзу Карверу.
- Ох, не стойте на пороге, проходите в гостиную, там и поговорим. Вам налить бренди?
Несмотря на свет электрических ламп, в первое мгновение Тому показалось, что внутри дома темнее, чем снаружи. Просто снаружи тьма была разлита равномерно, а здесь тени, куда более темные и густые, клубились в углах, давая людям лишь небольшие островки светла для жизни.
Эллиот шел впереди, Том вслед за ним, разглядывая причудливое убранство особняка.
Коридор и пространство зала гостиной была заполнено множеством вещей – мебели, ящиков, стоящих вдоль стены картин, скульптур, бюстов, торшеров. Все эти вещи если и не были антикварными, по крайней мере, не относились ко дню сегодняшнему, по тому жилище Эллиота больше напоминало запасник какого-то музея, пребывавший, правда, в состоянии полнейшего хаоса.
От того ли, что жилище принадлежало очевидному безумцу, помешанному на накоплении, или из-за теней, пульсирующих по углам, Бредли ощущал в животе все более туго затягивающийся узел тревоги, а его пальцы будто покалывало электричество. Что-то подобное он ощущал и на Кингс Лейн, но сейчас это чувство неизъяснимого беспокойства было на порядок сильнее.
С другой стороны, Бредли отметил про себя, что ножи Карвера могут быть где-то среди этих тонн собранного Фарреллом барахла, а значит, быть может, не придется мотаться по всему Сан-Сити в их поисках.
Войдя в гостиную, Эллиот предложил Тому кресло, пока сам отправился за бокалами для бренди.
Один из торшеров освещал комнату, но стены тонули в тенях, а потолок был темен словно беззвездная бездна ночного неба.
С этим местом, с этим домом, с его хозяином, словом со всем вокруг что-то было не так, и хоть Том Бредли и не верил, что эта иссохшая мумия способно нанести ему хоть какой-то вред, он все же проверил пистолет, и его наличие хоть немного, но успокоило Тома.
Если удастся проникнуть в дом и все обыскать, пока Фаррелл будет отсутствовать (вряд ли старик совсем не выходит из дома, тем более что и домов у него больше, чем один), то есть хороший шанс найти товар, но проблема в том, что старик знает его имя, а значит может заявить о краже. С другой стороны, не каждый склонен сообщать о том, что у него украли ножи печально известного преступника, да и то, что полиция найдет Тома, это отнюдь не значит, что ножи вернуться к Эллиоту, полиция вполне может конфисковать их и приобщить к вещдокам по делу Карверу, отправив на множество экспертиз. В любом случае, сейчас самое время прощупать старика получше и понять, как действовать дальше.
Фаррелл вернулся с бокалами и протянул один из них Бредли. Тот сделал глоток. Приятное тепло разлилось по телу, и узел тревоги, стянувший нутро Тома понемногу начал ослабевать.
- Итак, Вы тоже их ищете, не правда ли? – Эллиот нагнулся к тому. – Ножи Амброза Карвера, Вы ведь хотите их отыскать?
Томас кивнул – скрывать очевидное не было смысла.
- О, прекрасно, я тоже ищу их! Если Вы поможете мне, я помогу Вам, и, поверьте, в накладе никто не останется.
Бредли не был уверен, говорит ли старик правду, или лишь пытается пустить незваного гостя по ложному следу, но решил подыграть, в надежде выяснить у Фаррелла как можно больше.
- Да, я мог бы Вам помочь, и, если все же найду их, скажем так, дать вам определенные преференции в их приобретении. Вы ведь понимаете, что не только Вы интересуетесь данными… артефактами?
- О, сэр, я прекрасно знаю, как они ценны! А знаете ли Вы? Знаете ли Вы, какова истинная ценность этих клинков? Я отвечу Вам – они бесценны! – голос старика дрожал, он звучал так, будто приходит в религиозное исступление, говоря о них, он звучал как телепроповедник, повествующих о скором Судном Дне.
- Вы ведь специалист по Амброзу Карверу, мистер Эллиот. Вы приобрели эти дома только чтобы отыскать спрятанные им ножи. Я прав? – Бредли сделал еще один глоток. – Но в приобретенных домах вы их не нашли, по тому и стали вывозить мебель, скажем, из того особняка рядом с Кингс-Роуд.
- О, мистер Бредли, вы кое-что знаете, но это лишь малая часть того, что известно об Амброзе мне. Всего в интернете не найти, мистер Бредли, но у меня есть кое-какие свои тайные источники информации. – Лицо старика расплылось в широкой улыбке, обнажив длинные желтые зубы. - Хотите узнать настоящие тайны этих домов?
Томас вновь кивнул. Если Фаррелл не врет, то можно будет попробовать заключить с ним сделку, и продать товар непосредственно ему. В особенности если его истории помогут в поисках, а не окажутся очередной бредовой городской легендой.
- Итак, нужно начать с домов. – Фаррел откинулся в кресле и закатил глаза. – Дома - это основа, это сама суть того, что делал Амброз. Он ведь не зря называл себя Архитектором. О нет, сэр, это была его непосредственная работа. Непосредственная Обязанность.
Говорят, что у мертвых есть, дороги, есть дома, есть целые города. Если бы Вы жили в Сан-Сити так долго, как живу в нем я, Вы бы слышали множество историй. Обычно сходятся на том, что мертвые, в особенности те, что умерли насильственной смертью, связаны с тем местом, где встретили свой конец.  Будто бы кровь связывает дух человека и место, где кровь пролилась, и связь эта так сильна, что удерживает человека там будто в тюрьме даже после его смерти. Что ж, отчасти это верно. Кровь привязывает. Но есть и другой взгляд, менее популярный во всякой беллетристике, но от того не менее правдивый.
У мертвых есть дома, только в доме, где произошло убийство, может быть заключена не жертва, а палач. Убийца оказывается запертым на месте своего преступления на целую вечность, будто бы наказание за то, что он совершил. Такие мучимые души хотят сбежать, вырваться в то далекое неизвестное, куда идут по своим дорогам мертвецы. Но Амброз Карвер не был таким, он не был обычным убийцей. Он видел город во снах, город, связанный кровью, город, уготованный ему в наказание. Но вместо кары он увидел в этих снах благословение.  Он решил построить такой город, но вместо того, чтобы быть его пленником, стать его королем. И он стал убивать, выбирая те дома, что он хотел забрать с собой после смерти, дома не нужные Сан-Сити, но избранные им для основания его нового запредельного города. Он знал, что чем страшнее смерть, тем сильнее связь, по тому не ведал пощады. В этом доме, например, он убил целую семью, он резал их на куски, пока они были еще живы, а затем разносил эти части по комнатам, чтобы дом пропитался их кровью, чтобы дом стал принадлежать ему.
Старик говорил, и в его хриплом голосе Том слышал почти сексуально возбуждение, он был словно близком к оргазму, когда говорил о смертях и потустороннем городе, построенном на них. И хотя Тому понимал, что ему следует уйти, оставив этого сумасшедшего наедине со своими бреднями, что-то заставляло его продолжать слушать. Ведь тогда в Квартале Праведников, пусть и на одно мгновение, Том Бредли был уверен, что видит призрака в наползавшей на город темноте.
- Теперь Архитектор существует в каждом из своих домов, и будет существовать там, пока стоит этот город, а может и дольше. И многие последуют за ним, и убийцы будут стекаться к нему, а он будет их королем. Разве это не великолепно, мистер Бредли? Разве Вы слышали что-то прекраснее этой идеи?
Я счел ее великолепной – обрести бессмертие, как архитектор своего собственного города, своего собственного плана бытия. И разве помощь в возведении такого шедевра не была бы почетной миссией?
Томас инстинктивно отшатнулся. Старик был безумен, и сейчас его сумасшествие сочилось из него, отвратительно-болезненное, заражающее все вокруг – и этот дом, и самого Тома. Пора было уходить, слушать Фаррела дальше не имело смысла.
Том попытался встать, но его ноги подкосились, и он вновь опустился в кресло. В глазах двоилось, тени кружились над ним, стремясь в черный водоворот бездны потолка.
- Вы не уйдете, Мистер Бредли, я добавил кое-что вВаш бренди, чтобы Вы не покинули нас раньше времени. – Эллиот Фаррел нависал над Томом, и тени будто бы льнули к нему, как ручные животные. – Может быть Вам интересно, откуда я знаю обо всем этом, ведь в газетах о таком не пишут, а?  Так я отвечу Вам, мистер Бредли. Архитектор сам рассказал мне. Он уже давно является мне во снах. Ведь когда-то я был таким как вы, таким же неверующим и ограниченным, так же искал наживы в торговле святынями. Но затем Архитектор явился мне, и я прозрел. И Вы скоро прозреете, мистер Бредли. Ведь скоро он покажет Вам свой город.

Черный ветер нес Тома Бредли через безграничную космическую пустоту. Он свистел в его ушах, пронизывал насквозь, проникал под кожу, но в этом пустом мире не было ни жара, ни холода, Том ощущал лишь движение – бесконечный полет, полет во сне и полет после смерти.
Наконец, казалось, миллионы лет спустя, ветер вернул Тома в то же кресло, в котором он вечность назад говорил с Эллиотом Фаррелом, в тот же мрачный дом в том же мрачном городе. Однако же, гостиная не осталась прежней, она словно вытянулась, стала огромной, и дом вокруг нее тоже преобразился, исказившись и разросшись в пространстве, и за окнами дома не было ни света фонарей, ни гула автомобилей – лишь черный ветер завывал там, в бесконечной космической пустоте.
Томас поднялся – внутренне он понимал, что спит, и ему предстает лишь очень яркий и реалистичный сон, основанный на том месте, где его отравил безумный Фаррелл, но твердая реальность была так далеко, а черные тени были так плотны, так ощутимы не только взглядом, но и самой кожей, что Бредли не мог не верить им, не мог сбросить с себя путы наваждения и проснуться.
Том поднялся из кресла, вступил во владения теней, в бесконечный лабиринт комнат и коридоров. То, что поначалу было домом Фаррелла, постепенно менялось, за одним поворотом превращаясь в полуразрушенный особняк в Кварталах Праведников, за другим – в роскошный итальянский ресторан.  Здания сплетались, проникали одно в другое, их стены соединялись, словно детский конструктор или неправильно собранная мозаика. Интерьеры также смешивались, порождая безумную эклектику, где мусор и логова бомжей перемежались с антикварной мебелью, картинами и статуями. Это был уже не просто дом, воистину он стал городом, лабиринтом, подвешенным в черной пустоте.
Темнота же, что клубилась в углах и стекала густыми тенями по стенам, сшивала все эти здания между собой, склевала их, становилась цементом в этой потусторонней конструкции.
И лишь осознав это, Томас понял, что тени в этом доме пахли свежей кровью.
Он бродил по бесконечным комнатам и изгибам коридоров, часы или дни, не важно, ведь время застыло в этом месте. Он узнавал большинство из этих мест – так или иначе они фигурировали в полицейских отчетах, но были и другие, новые, а это значило, что Карвера обвинили далеко не во всех преступлениях, что он совершил.
Перед Томом предстала сюрреалистическая эклектика декоров и стилей: ар-деко соседствовал с деревянным охотничьим домом, классицизм мешался с модерном, а неоколониальные интерьеры перетекали в индустриальные цеха и исписанные граффити бетонные стены. Но, не смотря на все безумие этого смешение всех архитектурных форм, итоговое произведение было гармоничным, в нем была некая странная красота, будто в одном здании перед Томом предстал сразу весь город. Словно кто-то выбрал главное и создал свой собственный концентрированный Сан-Сити, лишив город всего лишнего и предельно обнажив его суть.
Томас видел перед собой творение безумца, но было оно в то же время и произведением искусства, детищем пугающего, но великолепного бесчеловечного гения.
И гений этот словно хвастался перед Бредли свом шедевром, проводя его через части разных домов как через музейные залы.
Все коридоры и переходы, все странные изгибы этого бесконечного места в конечном итоге привели Тома к залу в ресторане, тому самому залу, где Амброз Карвер лишил жизни свою последнюю жертву.
Бредли не противился воле этих странных путей и не боялся - ведь вокруг него лишь сон, а во сне никто и ничто не сможет причинить реального вреда.
Зал был будто приготовлен для грядущего банкета – столы, словно ожидающие официантов с изысканными яствами, чистота и мягкий желтый свет ламп, хоть немного, но отгонявший обволакивающую стены тьму.
Том сел за один из столиков. Он знал, что его сюда пригласили, и хозяин должен вот-вот явиться.
Тени, ранее облеплявшие стены, теперь (вопреки всем законам физики, но чего еще ожидать от сна) стали стекаться в центр зала. Они сползались, словно змеи, сплетались в узлы, становились плотнее. Поначалу аморфные, вскоре стали принимать формы, нечеткие, все время меняющиеся – то это была согбенная тень человека, то некое подобие насекомого, то медуза, плывущая по незримым волнам. В конце концов они свились в фигуру высокого человека и из черноты, будто из темных одежд показалось худое бледное лицо.  На такой же бледной шее кривой ухмылкой зияла уродливая рваная рана. Бредли сразу узнал этого человека, он видел его фото множество раз, но даже если бы не видел ни одного из них ни разу, все равно он сразу бы понял, что перед ним стоит АмброзКарвер.
- Здравствуй, Том. – Губы Карвера шевелились, но его голос раздавался не из его уст, слова окружали Бредли, будто каждая тень говорила с Архитектором в унисон. – Я ждал тебя.
Бредли не мог ничего ответить, его тело будто парализовало как в кошмарном сне (хотя это и был кошмарный сон), где ты не можешь ни закричать, ни пошевелиться.
- Не утруждай себя ответом. Я знаю все, что ты хочешь сказать. Я знаю тебя Том, ведь я тебя избрал.  Ты блуждал во тьме так долго, ты сам не знал, что ищешь, но на самом деле все это время ты искал меня. Не нужно бояться, я не причиню тебе вреда. –  уродливая рана на горле Карвера изгибалась и сочилась тьмой. Карвер кровоточил, кровоточили стен, кровоточил сам воздух вокруг Томаса.
- Да, кровь связывает меня с моим городом. – Карвер будто ответил на внезапное озарение Тома. – Кровь лучший узел, лучший замок. Ты должен был это понять, столько лет ты ведь не просто продавал редкие предметы, ты поил их владельцев кровью, что пропитала их сокровища, связывал их с тем, чем они так жаждали владеть. Я тоже твой клиент Том, самый крупный из всех. Я тоже хочу владеть, только не какой-то отдельной вещью, а целым городом. Ты поможешь мне, том?
Бредли кивнул. Карвер был прав в том, что он говорил. Том много лет поставлял людям топливо для их безумия, и отнюдь не был уверен, что его клиенты не пустили бы ничего из своих сокровищ в какое-нибудь темное и кровавое дело. Он видел их взгляды, чувствовал тот трепет, что они испытывали, соприкасаясь со Злом. Они любили это Зло, жаждали его, стремились стать с ним одним целым. А Томас Бредли помогал им в этом за приемлемую цену.
- Говорят, что это персональный ад – быть запертым навечно наедине со своими грехами. – Архитектор продолжал говорить, то расплываясь, то становясь вновь четким, точно выпадая иногда из фокуса, он в любой момент мог раствориться и вновь стать единым со своим городом. –Для кого-то Ад действительно может быть таким. Но я зал об этом, я видел во снах дороги мертвецов и города убийц. Я решил не быть пленником своего собственного Ада, а стать его королем. Я решил подчинить себе свою вечную тюрьму, превратив ее в свой бесконечный дворец. И я бы преуспел, будь человеческая жизнь длиннее. Я бы построил Город в тени Города, город, куда затем стягивались бы другие убийцы, все, кто топил бы Сан-Сити в крови в конечном итоге приходил бы ко мне. И эти легионы грешников стали бы моими слугами, а я был бы их богом, дарующим своей пастве убежище.
Но жизнь людская коротка.  Моей хватило лишь для того, чтобы заложить фундамент. По тому я и искал того, кто продолжит строительство. Сначала был Эллиот, но он подходил лишь на роль хранителя. Эллиот затворник, а мне нужен был путешественник. Но он смог найти тебя. Так взгляни же на то, что я строю для нас!
Карвер растворился, стал тенью и кровью, пропитывающей стены, пульсирующей, наползающей на Бредли. Вот уже не было ресторана, и стола, и стула, черный ветер вновь нес Томаса, но теперь вокруг была не только пустота. Вокруг – сверху и снизу, будто вырванные из другой реальности, висели куски Сан-Сити. Томас заглядывал в них, словно в приоткрытые окна, и видел за ними людей, их любовь и ненависть, гнев и одиночество, тоску и отчаяние, и всегда, в каждом эпизоде этого сериала, в каждом окне в чужую жизнь, на каждом островке бесконечного города он видел смерть.
Люди лили кровь как воду, убивая близких и незнакомец, случайно и умышленно, с гневом и полнейшим безразличием. Сан-Сити состоял из убийств, Смерть незримо парила над его улицами, и звали ее Амброз Карвер.
Кровь не делала различий между богатством и бедностью, она заливала и роскошные особняки, и вонючие подворотни, пропитывала улицы, въедалась в бетон и асфальт. Каждый, кто ходил по улицам Сан-Сити имел для Архитектора потенциал: одни – как кирпичи в стенах его дома, другие – как строители.
Сейчас Томас впервые полностью осознал весь масштаб проекта Архитектора, все величие его идеи. На ее фоне сам Томас и все, чем он занимался в своей жизни, выглядело таким ничтожным, таким мелким и неважным. В мире была только одна константа – смерть, и Амброз Карвер вознамерился овладеть ею.
Ужас сменился в душе Тома восторгом, он чувствовал разлитую в тенях и венах власть, мощь, за пределами простого человеческого понимания.
И, еще одну вечность спустя, тени вновь сомкнулись вокруг Томаса, и вновь расступились, оставив его наедине с Архитектором.
Карвер протянул Бредли открытую деревянную шкатулку – в ней аккуратно, словно в портфеле врача или инженера лежали тринадцать клинков.
Томас протянул к ним руку. Лезвия источали электричество, и будто магнит притягивали Бредли. Он не мог оторвать от них взгляда, а рука сама тянулась к ним, желая ощутить кожей совершенство их формы.
- Не бойся Томас. Возьми их. Прикоснись. Я отдаю их тебе. Не навсегда, но пока ты не найдешь им достойных владельцев. Стань моим пророком том. Отыщи моих апостолов.
И том сдался, схватив клинок, сжав его лезвие, обагрив его своей чернеющей кровью.

Томас Бреди открыл глаза. Мир вокруг все еще был размыт, и тени плясали в уголках глаз, но реальность возвращалась. Ладонь горела, но взглянув на нее, Том не обнаружил раны, что должно быть, так и осталась в его кошмарном сне.
Фаррел сидел перед ним, его безумные выпученные глаза вперились в Тома, старик ерзал, заметно нервничая.
- Ты видел его? Он являлся тебе? – голос старик дрожал.
Том попытался подняться с кресла. Мир вокруг него все еще кружился, но он смог встать на ноги. Сон все еще не отпускал его – вечность, проведенная в городе Карвера ощущалась совершенно реальной, но Том гнал от себя эти ощущения.
- Ответь мне! – Эллиот тоже поднялся. – Почему ты молчишь?
Томас отшатнулся. На мгновение ему показалось, что за спиной Фаррела тени приняли форму пугающе знакомого силуэта.
- Что же, тогда я освежу тебе память. – Старик подошел к одному из шкафов и достал оттуда шкатулку. Фаррелл прикасался к ней бережно, а глаза его горели безумным светом, словно в его руках была священная религиозная реликвия. Впрочем, так оно и было – Томас узнал шкатулку, что видел во сне. И сейчас Эллиот доставал из нее один из ножей Карвера.
- Да, я нашел их давным-давно. Просто ждал того, кому можно будет их передать. Карвер считает, что тебе. Карвер считает, что ты достоин. Ты достоин, Том? –Фаррел шел прямо на Тома, выставив нож вперед.
Томас потянулся к пистолету, но того на месте не оказалось.
- О нет, мистер Бредли, от этой игрушки я давно избавился. Пистолет не нужен. Все, что нужно я уже достал. А больше ничего и не потребуется.
Томас сглотнул слюну.  Похоже, сумасшедший старик решил убить его. Похоже, он видел те же сны. Может быть, эти сны были так же реальны? Может старик и не был безумцем? В любом случае, сейчас было не до этих вопросов – Фаррелл наступал, и в его глазах была лишь жажда крови.
- Я знаю эти ножи, я хранил их так давно. Так давно я не чувствовал их! Так давно не чувствовал.
Голос старика сорвался на визг, и он бросился на Томаса. Тот попытался уклониться, но тело все еще плохо слушалось, и удар Фаррела оставил на плече Тома длинный кровоточащий порез.
Удар привел Бредли в чувство. Его тело будто прошило электрическим зарядом, и, когда Фаррелл нанес второй удар, Том среагировал быстрее.
Уклонившись от атаки, он нанес старику удар в лицо. Тот покачнулся, но устоял на ногах и через мгновение вновь бросился в атаку.
Не смотря на возраст Фаррелла и его кажущуюся слабость, его удары было точны, но уклоняясь от атак и глядя на то, как Эллиот двигался, Том понимал, что не человек владел оружием, а сам клинок направлял его движения, словно Фаррел был безвольной марионеткой, с трудом поспевающей за приделанным к ней клинком.
Уклоняться от ударов становилось все сложнее – похоже, Эллиот не хотел убивать Тома, по крайней мере сразу, он лишь оставлял на теле Бредли порезы – один за другим, не смертельные, но достаточно глубокие, чтобы и одежда Тома, и ковер под его ногами уже пропитались кровью.
Фаррелл не наступал, лишь кружил вокруг Тома, словно играя с ним.
За его спиной росла тень, черный кукловод из кошмарных снов, именно он дергал за те невидимые нити, что управляли Эллиотом Фаррелом и заставляли его бросаться в атаку.
И в какой-то момент Амброз Карвер (а Том знал, что именно он возвышался за спиной Эллиота неестественно огромной тенью) заставил свою марионетку остановиться. Это продлилось лишь мгновение, но даже его хватило, чтобы Томас сбил старика с ног и выбил клинок из его разом ослабевших рук.
Эллиот хрипел и пытался вырваться, но Том придавил его к полу. Старик сопротивлялся, но взгляд его не касался противника, он неотрывно смотрел на лежащий на расстоянии вытянутой руки неестественно сверкающий среди теней клинок.
Стоило взгляду Тома остановиться на блестящем лезвии, как перед его внутренним взором пронесся его недавний сон все всем своем пугающем и манящем величии.
Клинок притягивал Тома, и он, даже не осознавая этого, тянулся к нему, тянулся с той же неуемной жаждой, с которой его былые клиенты выискивали артефакты, позволяющие им хоть на мгновение прикоснуться к запредельной тьме, подобной той, что что поглотила Эллиота Фаррелла, а сейчас пожирала Томаса Бредли.
 Он прикоснулся к клинку инстинктивно, не думая, зачем и для чего тот понадобился ему, если его противник уже повержен. Том знал, что это движение не в полной мере принадлежало ему, что его руку также вела тень, но соблазн прикоснуться к клинку и ощутить эйфорию безграничной мощи из сна был слишком силен.
Рука Тома сомкнулась на рукояти ножа. Он вновь ощущал, как электричество бежит по его венам, как его волосы колышет чуждый черный ветер, как тени пульсируют вокруг в такт его сердцебиению.
Он не пытался сопротивляться этой силе. Он не хотел сопротивляться ей. Вознеся клинок над головой, Бредли взглянул в тень, все еще возвышающуюся там, где минуту назад стоял Фаррелл. Архитектор улыбнулся Тому из темноты и одобрительно кивнул.
Рука опустилась, нож вошел в плоть Фаррелла, пробил его ребра и остановил сердце. Глаза старика закатились, на его лице застыла блаженная улыбка.
Томас поднялся. Он весь был пропитан кровью – своей и Фаррелла и в этом был подобен комнате, стены которой наблюдали за его преображением, и городу, улицы которого теперь звали его.
Он вошел в Город Карвера пустым, а вышел наполненным силой и смыслом; вошел бродягой, но обрел дом и цель. 
Клинок пел в его руках, и еще двенадцать его братьев ждали Томаса. Ждали, чтобы он принял их, позаботился о них, нашел для них достойные руки.
Архитектор отныне будет направлять его руку, но и навыки Тома важны – теперь он не просто строитель, он последователь великого дела, пророк, что должен нести волю Архитектора на улицы города. Теперь Томас должен выбрать достойнейших из недостойных, чтобы те присоединились к великому строительству.
И когда их кровь смешается с кровью их жертв, когда кровь пропитает стены и улицы Сан-Сити, тогда Бредли присоединиться к Архитектору в его триумфе.
А пока строительство города только начиналось, и Томаса ждало очень много работы.