Вергилий и Фортуната. гл. 11. Представление

         
                гл. 11  Представление

                Театральная площадка представляла из себя высокий деревянный помост (проскений), на котором играли и танцевали актёры.  Рядом с помостом возвышалась каменная постройка, называемая scena (сцена по-нашему), здесь актёры переодевались и меняли маски.   Проскений охватывала чаша амфитеатра, где сидели зрители.
                После обеда театр стал быстро заполняться посетителями.  С собой они приносили еду и питьё, а ещё подушки, чтобы не сидеть на холодных камнях.
               
                Обычно в театрах древнего мира актёрами и зрителями были только мужчины (гетерам делали исключение). 
Причём на трагедии могли ходить и женщины, а вот комедии, особенно фривольного содержания, женщинам посещать
не полагалось.  Но эти ограничения на домашний театр Клавдия не распространялись.
                Из своих постановок он убрал греческий хор, зато включил много танцев и пантомимы.  Актеры играли без масок,
в представлении участвовали и женщины.

                К усадьбе Клавдия постоянно подъезжали повозки. Некоторых самых знатных гостей встречала собственной персоной его супруга.  А семью сенатора Петрония, вместе с женой Валерией и их дочерью Далмацией, Гертруда лично проводила до самых почётных мест в амфитеатре.
                И хотя поместье Петрония находилось всего в каких-то трёхстах шагах от усадьбы Клавдия, почётные гости прикатили на роскошной четырёхколёсной белой коляске, украшенной золотым орнаментом. Что и неудивительно, ибо это была самая богатая семья в Неаполе, крупные землевладельцы, владевшие большими участками земли на Сицилии.
               
                Потому и немудрено, что их дочь Далмация, миловидная светловолосая девушка, единственная наследница их состояния, являлась самой желанной невестой для всех местных женихов. Конечно, она это прекрасно понимала, но внешне,  своим поведением, старалась не выделяться из общей массы.  Да и в одежде она пыталась  избегать ярких цветов.  Её талию стягивали два розовых пояска.  А на плечах шёлковой бирюзовой туники блестели яркие фибулы — стреляющие пряжки.

                Отметим, что в I веке н.э. китайский шёлк почти полностью вытеснил косские ткани, которые из-за своей прозрачности пользовались дурной славой. Их в основном носили гетеры.
                «Можно ли назвать одеждой то, чем нельзя защитить ни тело, ни чувство стыдливости, -- с сарказмом писал о косском шёлке Сенека. -- Их достают за огромные деньги, чтобы наши матроны показывали себя всем в таком же виде, как любовникам в собственной спальне…». Обычно ткани из китайского шёлка распускали, а уже в новую ткань вставляли хлопковые или шерстяные нити, что делало материал непрозрачным.         

                Перед этой постановкой (рабочее название «Пастушки») Клавдий волновался особенно сильно.  Что и неудивительно, «Пастушки» была его первым опытом в жанре идиллии.  Нечто в духе легенды о Дафнис и Хлои.
Сюжет незатейлив, но как красив.  Молодые пастушки, юноша и девушка, любят друг друга и, хотя им мешают злые силы, разъединяя их, они преодолевают все преграды на пути своей любви, чтобы не разлучаться уже никогда. Чистая романтическая любовь двух юных существ на фоне живой природы; какая картина может быть прекрасней, чем эта.
            
                В конце помоста висело полотно, изображавшее дубовую рощу. Актёры не произносили ни слова, всё передавала пантомима и танец. Гортензия играла пастушку, её возлюбленного играл Валериан.  Остальные актёры исполняли роли нимф, купидонов, злодеев и богов.
               
                Музыкальное сопровождение обеспечивала на арфе Дафна, на флейте – Вергилий.  Он сидел на приступке, обрамляющим круглую площадку перед сценой, называемой орхестра. На нём была шкура леопарда. Вергилий старался избегать однообразного звучания, что так свойственно флейте, перемежая гудение низких звуков со свистом высоких тонов.  Его игра чем-то напоминала нежные лидийские мелодии.  Танцовщицы стройными хороводами то сплетались в круг, то сходились извилистой лентой, то группами рассыпались врозь.
               
                Гортензия же в этот вечер танцевала особенно вдохновенно, кузнечиком прыгая по сцене.  А от её стройных ножек мужчины не могли оторвать своих глаз.
                И что интересно, ей не приходилось играть юную прелестницу, она сама была ею.

                «Эта в движенье пленит, разводит размеренно руки,
                Мягко умеет и в такт юное тело сгибать». Овидий

                На Гортензии была только шёлковая прозрачная пелерина, «являя совершенную прелесть тела обнажённого»,
на голове венок из цветов.  А один раз, спустившись в орхестру, пробегая мимо Вергилия, она якобы случайно задела его своей стройной ножкой.  При этом Гортензия невинно улыбнулась и, сильно прижавшись к Валериану, расцеловала своего партнёра.  Что только ещё сильнее распалило Вергилия.
                «В ней непостижимым образом сочеталась соблазнительная утонченность с бесстыдной чувственностью, появляющейся из ниоткуда».
               
                Когда представление закончилось, актёры вышли на проскений. Какое-то время царила тишина.  Все зрители смотрели в сторону Петрония.
                Наконец, сенатор, вытянув вперёд правую руку, поднял большой палец вверх.  Все словно этого и ждали, амфитеатр взорвался аплодисментами.
               (Нужно отметить, что в античности функция этого коллективного рукоплескания была далеко не однозначной.
Иногда с помощью аплодисментов зрители хотели прогнать актёров со сцены)

                Когда смолкли аплодисменты, Гертруда с сыном первыми поздравили Клавдия.  Затем к виновнику торжества подошёл Петроний со своим семейством и также высказал ему своё восхищение. Валерия и Далмация присоединились к поздравлениям...
                -- Какой милый пастушок! -- указав на Вергилия, улыбнулась Далмация.
                -- Я не прочь просыпаться по утрам под звуки его волшебной флейты, -- добавила Валерия.
                -- Мама, -- капризно надула губки Далмация. -- Ты обещала мне на день рождения подарить хорошего музыканта.
                -- Я всё помню, доченька, -- погладила её по плечу Валерия. -- Ты же знаешь, свои обещания я всегда выполняю.
                (обращаясь к Клавдию)
                -- Вы не могли бы уступить нам этого юношу?
               
                -- К сожалению, это невозможно! -- развела руками Гертруда. -– Это мой сын.
                -- Как, ваш сын играет на сцене? – удивился Петроний.
                (в Риме актёрское ремесло считалось уделом низших слоёв общества, преимущественно рабов)
            
                -- Он заменил заболевшего флейтиста, -- вступил в разговор Клавдий. -– Искать другого музыканта уже не было времени.
                -- Мальчик только утром приехал на каникулы, -- вставила Гертруда.
                -- Жалко! -- разочарованно вздохнула Далмация. -– А я уже представила, как он по утрам играет на нашей террасе.      
               
               «Избалованная, самовлюблённая свиристелка», -- мелькнула в голове у Вергилия.
                -- А вы сильно не расстраивайтесь, -- обратился он к Далмации. – Я очень непослушный ребёнок.  Так что по римским законам мои родители имеют полное право продать меня в рабство.  И тогда у нас с вами появится неплохая возможность помузицировать вдвоём на вашей уютной террасе.
                Петроний и Валерия захохотали во всё горло.  Глаза Далмации сверкнули огнём.  Но плотно сжав губы, она казалась невозмутимой.
               
                Когда утих смех, Гертруда похвалила сына: «Теперь я вижу, что занятия риторикой не прошли для тебя даром».
Пользуясь случаем, в знак признательности и уважения, Петроний и Валерия пригласили семью Клавдия в своё поместье
на званый ужин, или попросту на пирушку.  И, как говорится в официальных документах, приглашение было
с благодарностью принято…
               
                Перед отъездом, когда Далмация подошла к своей коляске, к ней подбежали двое молодых людей с тёмными волнистыми волосами. Это были consobrinus (кузены) Далмации Секст и Аппий, которые, отталкивая друг друга локтями, пытались подать ей руку. Но так как силы у них оказались равны, то это противоборство не выявило победителя.
                Девушке пришлось самой, приподняв тунику, забираться в коляску без посторонней помощи.  И уже удобно устроившись на сидении, она ещё раз с ненавистью посмотрела на Вергилия.
                Когда зрители покинули усадьбу, к Вергилию подошла Дафна и напомнила ему о том, что завтра день рождения Гортензии, ей исполняется 15 лет.

http://proza.ru/2020/12/17/1962