Вергилий и Фортуната. гл. 12. Остров Искья

               
                гл. 12  Остров Искья


                После обеда, поскрипывая уключинами, старый рыбацкий баркас отчалил от берега и взял курс на остров Искья.
На судне имелась мачта с парусом, но из-за безветренной погоды, двум молодым сыновьям Фомы пришлось приналечь
на вёсла.
                День выдался ясным и солнечным, и на удивление не жарким. Сзади на корме сидел сам Фома, маленький коренастый короткостриженный мужичок с красным платком на голове. С помощью деревянного румпеля он управлял своим судном.  Впереди на носу у самого форштевня, упираясь ногами в шпангоут, сидели Гортензия и Вергилий.
                Они любовались красотами лазурного моря. От баркаса разбегались маленькие волны, в которых шаловливо перемигивались солнечные зайчики. И чем дальше судно отходило от берега, тем темнее становилась вода, а сам берег превращался в мутную серую полоску, над которой выступали холмы и горы.
                Над баркасом проносились неугомонные бакланы, выпрашивающие рыбу.  Вдруг их плавсредство резко замедлило ход -- они врезались в стайку студенистых медуз, облепивших своими ядовито-лиловыми щупальцами борта судна.  Да и грести стало намного труднее.
                -- Поднажали! Поднажали! –- подгонял своих сыновей отец.
                И только тогда, когда снова вышли на чистую воду, Фома облегчённо вздохнул.  Лишь теперь он всей своей грудью ощутил обдувающий его щёки чуть влажный морской воздух.


            
                Остров Искья — это крутая торчащая из воды скала.  На вершине скалы находится плато -- раздолье для перелётных птиц.  За обилие роскошной зелени, сосновых боров и лесов Искью часто называли изумрудным островом.
                Фома высадил наших героев на маленькой пристани, дал им свой нож, чтобы удобнее было срезать цветы,
и пообещал забрать молодых людей на обратном пути.
                -- Со скалы видно любое судёнышко, плывущее к острову, -- сказал он. -- Но лучше далеко от пристани
не отходить. А если вдруг разминёмся, я дам сигнал.   
                Он достал бронзовый рожок и несколько раз прогудел. Звук оказался настолько громкий, что Вергилий и Гортензия невольно закрыли уши ладонями.
                -- Впрочем, можете не торопиться.  Я пока проверю все сети и ловушки для крабов пройдёт не меньше двух часов.  Так что гуляйте и отдыхайте в своё удовольствие.
                С этими словами Фома оттолкнул баркас от пристани...

                Берег, если его можно было так назвать, представлял из себя узкую полоску земли, усыпанную мелкими камешками. Увидев валяющийся на берегу стебель бамбука, Вергилий вырезал из него трубку и проделал в ней несколько дырочек.  Получилась совсем неплохая свирель.
                Сначала они пошли к своим пушистым цветам, которых здесь было видимо-невидимо.  Гортензия нарезала огромный  букет душистых соцветий, состоящих из множества мелких белых цветочков.
                -- Какая прелесть! Какая услада! -- уткнувшись лицом в нежную мякоть, сказала она.


                Затем молодые люди, оставив букет на пристани, полезли по крутому склону наверх, на плато, чтобы немного побродить по острову.  Добравшись до самого верха, он обнял её за талию и прижал к себе.
                -- Это что такое? –- с удивлением посмотрела на него Гортензия.
                -- Был сильный порыв ветра, я оступился и потерял равновесие, -- невольно смутившись, оправдывался Вергилий.
                -- Странно, а я ничего такого не почувствовала, -- сказала она.  И, прожигая его насмешливым взглядом, добавила. -- Мужчина должен всегда твёрдо стоять на ногах.
                После чего озорная улыбка уже не сходила с её лица. Они бродили по изумрудному острову, любовались его пейзажами, жадно вдыхая острый солёный воздух.  Один раз, угрожающе хлопая крыльями, на них налетела огромная белая чайка.  И для этого у неё были серьёзные основания: они чуть было не наступили на её гнездо.

                -- Какая красота! -- оглядывая просторное плато, с восторгом сказала Гортензия. -- Так и хочется здесь танцевать.            
                И действительно, место тут было райское.  В траве стрекотали кузнечики. Вокруг порхали разноцветные бабочки. Спрятавшись в кронах деревьев, птички насвистывали свои нехитрые песенки.            
                -- А что, хорошая мысль, -- согласился Вергилий. -- К тому же свирель теперь у нас есть. Тебе что сыграть?
                -- Танец весёлой пастушки, -- попросила Гортензия.
                Как только зазвучала свирель, она бросилась в пляс.  Правда, бубна в руках у неё не было, она просто хлопала
в ладоши. Гортензия, словно молодой жеребёнок, прыгала по зелёной лужайке.  При этом она плавно изгибала талию и, игриво подёргивая плечиками, демонстрировала свою грацию. Радость искрилась в её глазах.  Казалось, она не столько танцевала, сколько упивалась своей молодостью и красотой.            

                После танца решили искупаться.  Они спустились с горы к пристани. Заметим, что в античном мире люди
не носили нижней одежды. Чтобы почувствовать ощущение людей того времени, представьте, что вы в бане ходите завёрнутым в простыню.  Правда, во время купаний женщины прикрывали полосками ткани свои самые укромные места.
                Вергилий в упор посмотрел на Гортензию.  Она всё поняла и отвернулась.  Он снял тунику, скинул сандалии и прыгнул с помоста в голубую прохладу.  Гортензия тоже не заставила себя ждать.  Она быстро разоблачилась и прыгнула
в воду вслед за ним.
                Они плескались и игрались, как два маленьких весёлых дельфина, ныряя к самому дну. Из-под воды
на поверхности вместо солнца сияло размытое, постоянно меняющее очертания, дрожащее золотое пятно. 
А по каменистому дну пробегали неугомонные солнечные блики.  Повсюду мелькали юркие серебристые рыбки. Пугливые пупырчатые крабы, увидев людей, торопились поскорее убраться в свои норки.

                Когда наши герои наплавались и накупались, они вылезли на берег счастливые и довольные.  В этот миг они настолько слились с природой, что даже забыли, что на них нет одежды.
                -- Вы ничего не слышите? –- спросила Гортензия.
Он отрицательно замотал головой.
                -- Ну как же! Ветер усилился, деревья шумят.
                -- Наверно у меня ещё вода в ушах, -- ответил он, расстелив свой плащ на земле.
                -- Неужели не слышно? –- она прожгла его насмешливым взглядом.
               
                Только тут до него дошло. Вергилий попытался её схватить, но она выскользнула из его рук и побежала по берегу.
Он быстро её нагнал, благо берег был совсем крохотный, взял на руки и отнёс к пристани.  Гортензия не сопротивлялась, покорно подчиняясь его воле. Он положил её на свой плащ, затем убрал её мокрые волосы со лба и поцеловал.
                Если раньше, когда она смеялась, в её глазах сверкали весёлые озорные огоньки, то теперь её широко распахнутые чёрные глаза смотрели напряжённо и настороженно.  Сколько же в этом взгляде было беспомощности, незащищённости,
как у ребёнка.
                Она закрыла глаза и, обхватив его шею, потянулась к нему.  Их губы слились.  Казалось, в этот миг природа замерла
в каком-то сладостном изнеможении.  Стихли все звуки.  И только редкие крики чаек, пролетавших над островом, нарушали эту волшебную тишину...

                Лирическое отступление

                Когда баркас, забрав влюблённую парочку, возвращался в Неаполь, Гортензия, уткнувшись лицом в букет, наслаждалась ароматом цветов.  Нежное упоение накрыло её с головой.
                -- Какая душистая красота! -- печально произнёс Вергилий. -- Жалко, что они когда-нибудь завянут.
                -- Они не завянут! -- уверенно возразила Гортензия. -– Цветы нашей любви я сохраню в своей душе навсегда!
                Через некоторое время под звуки свирели она спела очень грустную песенку, в которой говорилось о юной рабыне, мечтающей стать свободной.  Жалко, что в античные времена не существовало нотной грамоты. 
А потому не сохранилось ни одной старинной мелодии.
                Но у меня в голове почему-то звучит прощальная песня потомков древних римлян Аль Бано и Ромины Пауэр,
которая, захватив наши души, заставляла сжиматься наши сердца.
         
               «Либерта!
                Навсегда она во мне!
                И в мечте я дарю её тебе.
                Но нигде не найти приют душе,
                Всё равно одиноко мне!»               
                (https://www.youtube.com/watch?v=9D6xGNKoGTE)


http://proza.ru/2020/12/17/1969