Митинг

     Тысяча девятьсот  семьдесят пятый год. Девятое Мая праздник особый. Нынче он был в поселке двойной, наметили открытие памятника погибшим в годы Великой Отечественной войны.

Оля с мужем и маленьким сыном приехали на праздник к его родителям. Она была не местная, а муж там родился. И свекровь жила практически с рождения. Марья Гавриловна знала, пожалуй, всех жителей, особенно ровесников. Может, детей или молодежь, рождения шестидесятых, не всех только.

В деревне просыпаются рано. Свекрови со свекром надо управляться по хозяйству. А Ольге кормить-пеленать грудного сына.
Завтракали тоже рано, часов в восемь.

В девять часов начали собираться-наряжаться на митинг. Свекор надел выходной костюм и непременную кепку. Двадцатидвухлетней Ольге он казался уже пожилым, а Виктору Макаровичу еще не было и пятидесяти лет. В войну он был подростком.
Мария Гавриловна заплела и уложила косу, надела выходной джемпер, а главное, красивый платок. Она была немного постарше мужа. После войны вышла замуж за фронтовика и родила подряд двоих детей. А муж вскоре умер. Была она в молодости красавицей. Вот Виктор и взял с двумя детьми. Потом совместных еще нарожали. Тяжелое послевоенное время и крестьянский труд высушили красоту Марии. Остались неизменными голубые глаза и русые косы.

Молодежь тоже принарядилась. Хотя Алексей в любой одежде был красив. Вся родня считала, что Леша – красивый, а Оля – умная.

Вот вчетвером они отправились в сторону центра. Оттуда уже неслись звуки духового оркестра. Маленького Темушку Ольга с мужем несли на руках по очереди. Коляску с собой не привезли.

Народу собралось много, вся площадь перед клубом была заполнена.
– Товарищи! Митинг, посвященный Дню Победы, считаю открытым! Слово для поздравления предоставляется председателю поссовета Игнатьеву Владимиру Петровичу, – выкрикнула в микрофон завклубом Фаина.

Игнатьев поздравил сельчан с праздником, зачитал сколько ушло на фронт и сколько не вернулось. Потом назвал полных кавалеров орденов Славы. Но больше всего остановился на восхвалении ныне здравствующих ветеранов: председателя сельпо Моисеева Ивана Васильевича, директора коммунхоза Петруненко Виктора Иосифовича  и заведующего чайной Якушева Николая Николаевича.

 Люди вяло аплодировали. В минуты перерыва оркестр играл военные песни.
Инвалид Тычков на деревянной ноге, который принял на грудь с утра, подпевал оркестру. Он уже устал и сидел на краю клумбы. Его нигде не упомянули. Вытащил из-за пазухи чекушку, сказал: «За друзей – разведчиков!»

И мутная слеза покатилась по морщинистой щеке. Выглядел он лет на восемьдесят.
– А ведь всего пятьдесят три года ему, мой ровесник, – сказала свекровь Ольге.
И тут она, раздвигая народ, стала пробираться к трибуне.

– Гавриловна, постой, – схватил ее за руку глава поселка  Игнатьев.
Она отбросила его руку и  поднялась на трибуну. Высокая. Худая. Платок упал на плечи. Коса распустилась.

Оркестр умолк.

– Дай сказать, – грозно сказала Мария Гавриловна, – что же вы не назвали поименно тех, кто погиб на фронте, только общее количество? А тех, кто от ран после войны умер? Мой первый муж прошел всю войну, вернее летал. Изранен был. Умер в 1953 году. Оставил меня с двумя детьми. Что же его и не было совсем? Он же жил! Воевал!
А Тычков – командир разведроты! Вон он сидит. Инвалид! А сколько фронтовиков сидели после войны около дежурки: кто на тележке, кто на костылях, кто слепой. Петька Ершов до последнего ордена свои не пропил. Ордена и бескозырку. Он ведь Севастополь защищал, – сквозь слезы говорила Мария Гавриловна.

– Уходи, – шипел ей глава поселка.
– Пусть говорит! – закричал народ.
– А почему все почести начальству? Петрусенко сапоги шил всю войну в обозе, в боях не участвовал. Моисеев – снабженец. Якушев при штабе служил. Ладно хоть учителей Белослудцевых упомянул.Он связистом был, а она медсестрой, – распалилась Мария Гавриловна.

– Уходи, уходи, все сказала, – шипел Игнатьев.
– А ты-то у нас где воевал, Петрович? Наград-то вон сколько! Ты же только в конце войны полгода служил, – не унималась Марья Гавриловна.

– Я это, болел всю войну, катар желудка. Только конец войны застал, – старался вполголоса говорить  Игнатьев.
Но микрофон, как назло, работал хорошо.

– Жалко, Лешка по малолетству раздарил пацанам награды Германа. Память хоть была бы, – сказала Мария и сошла с трибуны.

Оркестр заиграл «Синий платочек».



Декабрь 2020 года.