Скоро Новый Год

Скоро Новый Год .

Декабрь. Ночь. Мама поняла, что в памперсы сухо . И можно не вставать ночью. Мама болеет. Ковид . Три недели я бежал к ней в спальню каждые полчаса, чтобы успеть. Когда не успевал. То приходилось до 3-4 раз за ночь менять простыни, памерсы, пелёнки и ночнушки.
Сегодня первая ночь . Когда я могу. Ха. Выспаться. Но не могу. Выработался рефлекс.
Как только Мама кашляет или ворочается, я бегу смотреть. Как там Мама.
Сегодня Мама вспомнила о привычке смотреть на часы. Значит дело идёт на поправку. Ночь. А который там час?
При этом включает ночник, нажимая на клавишу выключателя. Шелк, как удар молота по наковальне, и мои глаза в доли секунды открываются, одновременно с зажегшимся электричеством.

Миллисекунды, потом мгновенно проваливаюсь в короткий сон.

Сегодня это "Я опять в армии". Казарма. Мне 55 лет. Что я тут делаю. У меня штамп в военном билете. Снят с учёта. Отдан долг Родине.

Нас гонят в казармы. Прозяблое  утро. Стандартная казарма. Серая.  Намастиченый пол. Специфический запах.
Я замешкался при прстроении, в расположение полумрак и маленький сержант бьёт меня по лицу. Я опешил. За меня заступился какой-то парень-медведь, просто рукою дав леща обидчику моему.
Познакомились. Миша. С Уралмаша. С тремя братьями. Фамилия Оноприенко.
Не боись, солдат, держись нас. Хорошо быть Медведем, с украинской фамилией.

Следующий сон. Набережная Сожа, в Гомеле. Какие-то гуляния. Я в форме. Новые сапоги немного жмут.  Походу - у меня увольнение. Кругом развесёлый народ и стайки детей. Воздушные, красивые девушки. В парке чаир...духовой оркестр выдуват мелодию над Сожем. Чайки вьются в синем небе. На воде спортсмены в лодках, скоро начнется местная регата , на призы товарища Лазаря Моисеевича Кагановича, о чем и сообщает огромный плакат и огромный портрет Народного комиссара путей сообщения СССР.
На террасе, немного выше ,  у павильона Пиво-Воды  замечаю Матусевича, Геннадия Марковича. Моего старинного приятеля. С двумя кружками Ячменного колоса.
Когда-то вместе работали  на Шаболовке, на радио.
Кричу ему. Машу ему. Геннадий Маркович в белой кепи, вышиванке и сандалиях на босую ногу. Жара. Он удивлённо смотрит на меня, явно он озадачен, увидев меня в форме. Взбираюсь на террасу.
- Здравствуйте. -Здравствуйте.
Вот, говорю, загребли.
Нужен хороший адвокат. Не положено мне в армии быть. По возрасту.
Маркович , пододвигая мне кружку с пивом, молвит: успокойся. Расслабся.
Сейчас допьем и пройдем в город.  Есть у меня знакомый , Боровиц. Крутейший адвокат. Поможет, посоветует.  А как же.

Следующи сон-короткометражка.

Старый, довоенный пятиэтажный дом. В центре Гомеля. Двор. Песочницы. Турник. Клумбы с подсохшими цветами. Бабушки у подъезда. С мороженым в руках,  в хусточках сидят. Аккуратные. Здравствуйте, уважаемые дамы,
Зиновий Абрамович Боровиц тут проживает?
- Тут.
- А как попасть?
Я вижу что никаких подъездных дверей просто нет. Дом затянут плющем под крышу.
- Да вот, старушки показывает в проем, лифт тутака.
Лифт, гмм.
Открываю деревянную дверь. Вторую. Оказываюсь в старом ветеране, отделанном дубовыми панелями.Тускло мигает лампочка в круглом плафоне на потолке.
На панели кнопок на 16-ть этажей. На последней ,16-ой, рядышком стрелка и надпись.
"Зяма". И весёлый смайл.
В доме пять этажей. Странно. Жму на циферь #16.
Свет в кабине тускнеет до невозможности.
Где-то наверху натужно завывает редуктор воем страшным, неприятным.
Лифт медленно, со скрипом, началинает подъем. Успею ли?
Дома ли будет Зиновий Яковлевич?
Окажет ли помощь?
Шутка ли , старичеллу в армию забрали. Это какая-то сумашедшая ошибка. Я не хочу в армию.
Я хочу быть дома.
С Мамой .
Дома кот и курочка по воскресеньям.

Лифт с характерным звуком останавливается между этажами. Все холодеет у меня внутри. Вот незадача, приехали. Увольнительная до 18.00.
Теперь в лучшем случае или милиция или патруль заберёт.
По итогу или в кутузку или в комендатуру, в камеру. А там холодно. Батареи не греют. Клопы и тараканы. Кислые щи и холодный чай.
Вот она перспектива.
Что-то щелкает вверху.
Кто-то шебуршится  там.
Крик: не нажимайте на кнопки. Мы поднимаем вас вручную. Ура! Механики пришли.
Забрезжил кусочек спасения и свободы. Я успею. Я достал свой военный билет. Как главный аргумент. Я покажу этот важный документ Зиновию Яковлевичу.  Раскрыл его, полистал. В тусклом свете еле различимые каллиграфические  буквы.
На фотографии незнакомое мне лицо в пилотке.
Иосиф Зиновьевич Боровиц.
Рядовой. Листаю далее.
Вкладыш.
Убит в бою под Краковом. Польша.
Похоронен в братской могиле.
Посмертно представлен к ордену Славы третьей степени.

Над лифтом чтото начинает трещать.
Раздается громкий треск  и хлопок.
Я теряю равновесие. Лифт падает вниз.
Ужас сковывает меня.
Я хочу крикнуть, но из горла вырывается только негромкий писк.

Я открываю глаза.
Слышу голос Мамы:
Сынок просыпайся,
Пора на службу. Вестовой приходил.
Что-то у них там случилось. Без тебя никак.
Окидываю взглядом комнату. На спинке стула китель . С погонами полковника НКВД.

Я закрываю глаза.

Лифт падает в преисподнюю.

Поправляйся поскорее, Мама!

Скоро Новый Год.