Глава 15. Искушение

                Глава 15. Искушение.
                Сапожок  декабрь 2019


        К  великой радости Шмелёва после публикации второй главы ничего не случилось. Натянувшиеся  было отношения с Голубевым пришли в норму.  Из-за  Лерников, что ли, Голубеву теперь везде маньяки мерещатся?

        После совещания в администрации  сразу зашел к ребятам – номер уже надо было сдавать. Женька подбивал концы, надо было куда-то втиснуть благодарность врачам от семьи  Юры Телищева.  Жаль парня. Спортсмен, совсем молодой еще, а теперь на всю жизнь прикован к кровати.

         Давным-давно заброшенная гоночная трасса в Малинниках считалась одной из самых сложных в России. И Юрий, исколесив её вдоль и поперёк  на своём мотоцикле тысячу раз, в тысячу первый не справился.  Хорошо, жив остался. Женька этот момент видел, он же первый и подбежал к распростёртому телу.

        - Жизнь спасли.  Но нужна она ему, такая жизнь? – вслух подумал Шмелёв?

        - Вы что, Владимир Владимирович, такое говорите? Что может быть дороже жизни?
        - Смотря для кого, Жень. Насколько я его знаю, он вряд ли с этим сможет смириться. Ещё руки на себя наложит.

        - А вот как раз это вряд ли. Овощ он теперь, только глазами и ворочает.

        Шмелёв  вышел из кабинета. Странно Женька сказал о друге. Редактору даже как-то неприятно стало. Они же со школы вместе, и Поливанов, и Телищев, и Женя. А еще с ними худенький такой мальчишечка ходил, и девчонка одна тоже.

        Постоял на крыльце. Распогодилось. Небольшие скопления ночных снежинок под кустами напротив, искрятся на солнце.  Шмелёв любил это время – предзимки.  Садово-огордные дела закончены. На лавочке, правда, вечерами уже не посидишь, но таким прозрачным становится воздух по морозцу.  Замечтался.

        Подошла женщина, протянула пачку почты. Поднимаясь по лестнице – сортировал на ходу. Третьим оказался толстый конверт без  обратного адреса. Внутри  текст с выделенным жирным шрифтом – Глава 3. Ответ Богу.

        Пролетел по коридору, забросив остальную почту ребятам. Судорожно развернул листы. Глаза бегали по строчкам, а к лопаткам по позвоночнику подбирался холодок.  Неужели, Голубев прав?

        - Оскар, зайди ко мне. Где Женька?

        - Вы же его сами куда то услали.

        - Ах, да. Забыл. Садись. Читай.

        - Ну  и что? Здесь ныряльщик, чемпион по прыжкам в воду.

        - Ты не видишь связи?

         - И да, и нет. Мы же разбирали хронологию с Поливановым.  Он умер раньше, чем вышел номер.
 
        - Но позже, чем появился Чаплин со своей идеей.

        - Хорошо. Вторая глава – встреча выпускников,  где хвалились или больше пускали друг другу пыль в глаза пара десятков человек. Дальше, вы видите связь Телищева и этого чемпиона? В чём? Чемпион был на встрече. У нас никакой встречи не было. Глава написана постфактум трагедии с гонщиком. Сами знаете, как это бывает у писак – на-ве-я-ло. К тому же гонки и прыжки в воду – это чрезвычайно травмоопасно.

        - Ну, не знаю. Позвоню Голубеву. Как думаешь, давать главу?

        - А что мешает?

        - Править?

        - Да, и как-нибудь, чтоб разозлить его, принизить, что ли. Текст совершенен, а надо колхоза добавить, примитива.  Подсознание говорит, здесь  что-то не так.  В то же время объективных причин вроде нет, или мы их не видим.

        - Карлов приедет, пусть зайдёт.

        - Яволь!

        - Иди отсюда, утешил.

        И снова погрузился в раздумья. С утра звонил  Зое. Изменений нет.  Парень спит. Органы и системы без патологии.

         Развернул кресло к окну. Из головы не шла вчерашняя полуночная дискуссия со Штайгерами. Сказать, что Рената его ошарашила  было нельзя. Такую гипотезу, обожавший всё околонаучное Шмелёв допускал и сам.  Смущало лишь то, что часы – вещь старинная, в то время как Козырев  работал в 70х.  Его зеркало – металлический лист, свёрнутый в полтора оборота. Здесь чёрное дерево и с открытой дверцей  полтора оборота не набирается.  Но преломление времени более, чем очевидное. Оно ускорено.  Значит,  Денис сейчас не спит?

        – Да ну, чепуха какая- то. – Тряхнул головой , сбрасывая наваждение.

        - Что, Владимир Владимирович?

        - Фу, Женя, напугал. – Шмелёв вздохнул, - Так, мысли вслух. Прости, задумался.  А ты чего такой красный, заболел?

        - Да, честно говоря, я вообще сегодня еле встал. Башка трещит, сил нет. Давление  шкалит.

        - Молод ты ещё для давления.

        - Нынче все болячки молодеют, а я ещё и наследник по этой части.

        - Может, в больницу?

        - Да, ничего, пройдёт. Таблетки пил. Вы меня звали?

        - Вот новая глава, ознакомься, переделай попроще. Как Оскар сказал, добавь колхоза. Где только научился-то?

        - Надо же, подключаются помаленьку.  А у Оскара  молчок, он мне теперь Блэк Джек должен.  – Женька заметно оживился. – Я уж думал, опять за себя и за того парня придется. Жаль, не подписывается, гад. А ведь здорово пишет, Владимир Владимирович. Это ж наверняка он.

        - Он, он. Согласен. Ступай.   Кстати, не знаешь, есть что-нибудь о Чаплине?

        Женька пожал плечами и вышел.

                *    *      * 

       Рената  сидела за компьютером,  Лёля  возилась на кухне. Кот примостился под лампой на столе и, блаженно развалившись, то и дело  закидывал лапы или хвост на клавиатуру. Рената всегда любила именно лампы накаливания. От них исходило настоящее живое, струящееся  тепло, которое согревало душу.

       Вчерашний поход к Шмелёвым  выбил её из колеи,  а сегодня робкая, не оформившаяся мыслишка нашла подтверждение. Часы Новицкой  не что иное, как машина времени. В данный момент она работает на ускорение.  За пару минут, что  Рената провела внутри, на свежем маникюре показалась полоска отросшего ногтя. До этого много лет часы не ходили.  Новицкая умерла в возрасте  хорошо за сотню и при этом развалиной не выглядела. Ревматоидный артрит с довоенных времён осложнял двигательную активность, в остальном, даме больше семидесяти на вид никто бы не дал.
 
       Рената была уверена, что Новицкая могла бы и повернуть время вспять, но по каким-то причинам делать этого не стала.  Скорее всего, ей потребовался бы переезд, иначе   у людей могли возникнуть вопросы, относительно возраста. Вот она и поддерживала оптимальный внешний вид.  А что? Хорошая генетика. То есть ей было необходимо, что бы часы стояли, и время для неё остановилось.  Но как она это проделала?  Ничего лишнего в часах нет. Стенки и дверца цельные – обычное дерево. Платиновый змей  всего лишь декор. Механизм простейший, внутри – гулкая пустота.
Червячок сомнения завертелся в извилинах с новой силой. Как жаль, что Шмелёв не помнит, какую дату указывал хронограф стоящих часов.

       Вчера Рената попробовала пробиться к нему с регрессивным гипнозом, ничего не получилось. А Шмелёв напрягся. Что-то почувствовал? Ох, как он тоже не прост, этот редактор. Но сейчас не о нём. Не о нём.

       Ок, в час ухода Новицкой часы пробили – об этом сообщила баба Маня. Значит, аптекарша сама себе назначила дату смерти. Но теперь они тоже бьют,  отсчитывая каждый час. И ничего не происходит.

        С таким она ещё не сталкивалась. У Ренаты разыгралось воображение – вот бы скинуть сейчас десятка два, а еще лучше три лет. Она бы нянчила внуков и наслаждалась простой, как тапки, но такой прекрасной жизнью в этом захолустье.

         Цель была – сегодня Лёля бросилась ей на шею с горящими глазами, продемонтстрировав тест с двумя ярко-розовыми полосками. И ещё неизвестно, кто был более счастлив.  Итак, цель была, и было средство её достижения, причем прямо под носом.   Но где найти ответ на вопрос, как эти часы работают? То есть сначала надо вернуть в реальность мальчишку, а потом попробовать остановить время для себя. И Рената, подумав, набрала номер, который могла использовать только в самом крайнем случае.
                18.11.2020

http://proza.ru/2020/12/17/379