Муська

- Муська! Муська! Мусечка?

Группа ребят лениво повернула головы на дрожащий голос. Седой сгорбленный старичок оборачивался по сторонам и слезливым подслеповатым взглядом обыскивал ближайшие окрестности в поисках чего-то или кого-то. Несмотря на полуденный зной, его голова была покрыта шерстяной шапкой, а поверх застиранной тельняшки натянута меховая жилетка. Старик опирался на палку и мелкими шажками продолжал свой путь по утоптанным дорожкам дальней части городского парка.

- Муська! Муська!

Дети заинтересовались происходящим. Главный, Пахан, сегодня задерживался, и до его прихода они развлекались как могли унылыми беседами, щедро приправленными бранью и бравадами.

- Смотри какой дедок, - загорелый неопрятный паренек лет пятнадцати толкнул плечом своего соседа, и ухмыльнулся самой развязной улыбкой. Передние зубы были насквозь пронизаны кариесом, но парня это вовсе не волновало. Он смачно харкнул на пол и без того заплеванной беседки и встал с места, медленно потягиваясь.

- Оставь старого. Че мараться-то! Помрет еще от разрыва сердца, - насмешливо выкрикнула Люся, которой банда дала кличку Люсинда.

- А я так, время скоротать. Бить не буду, - пообещал Манжет.

Другие члены банды – совсем еще дети и все же не по годам взрослые – развязно засмеялись и заговорщицки переглянулись. Наконец хоть какое-то развлечение!

- Ребятки, Муськи моей не видели? Ушла с утра из дома и все никак не найду. Как бы собака не задрала какая, - старик остановился напротив беседки и с тревогой продолжал отгладываться по сторонам. Казалось, он вот-вот расплачется, и молодежь это подстегнуло еще больше.

- Предположим видели, и что нам за это будет? – нагло спросила белокурая девочка четырнадцати лет. Она официально считалась девушкой Пахана и могла себе позволить больше, чем другие. Она была красива от природы, но внутренняя жестокость и улица с ранних лет обточила нежные черты, огрубила сердца, превратила прекрасное создание в бесчувственную садистку.

Старичок торопливо порылся в кармане и достал дешевую конфетку с белой начинкой в помятом фантике и, улыбнувшись беззубым ртом, протянул навстречу девушке.

- Вот, дочка, держи. Больше-то нет ничего. Да куда нам с Мусенькой, бедной жизнью живем. Государство особо не жалует.

Монро (как ее называли за белые волосы и голубые глаза с налетом туманной загадочности) и без того была напряжена, как струна. Вчера вечером отчим с матерью опять устроили пьянку на кухне, затем произошла ссора. Он в очередной раз поколотил ее. Монро заперлась в своей комнате, полная отвращения и презрения к обоим. Но еще более омерзительным оказалось последующее бурное примирение. Усилием воли подавляя тошноту, Монро выскользнула из квартиры и направилась к Пахану. Но тот не разрешил ей остаться на ночь и отправил домой. В отличие от остальной банды, его семья была вполне приличная – врач терапевт и учитель физики. Наверное, это и оставалось его основным преимуществом. Пахан был жёстче, решительнее, беспощаднее остальных членов банды, но при этом умудрялся сохранять выдержку и спокойствие – насколько это было возможным. Его авторитет признавали единогласно, и Монро необычайно задавалась быть его подругой. Поэтому ревновала всех без разбора и однажды в гневе даже порезала щеку Люсинде.

- Денег давай! – внезапно ее шутливый тон сменился на угрожающий. – И мы покажем тебе твою Муську.

- Дочка, да не уж-то ты обманываешь? Нехорошо! Отколь вам знать, как Муська выглядит? Я ж не говорил. Черненькая такая вся, на мордочке только белое пятнышко. Вон тута, - и он ткнул себя в переносицу. – Усики у нее с одной стороны коротенькие. Хулиганы вырвали, когда котенком была. И ушко повредили правое. Оно вот так висит, - старик поставил ладошку домиком и с грустью посмотрел на нее, словно действительно видит перед собой пораненное ухо питомицы.

- А мы ей с другой стороны вырвали усы и второе порвали, - насмешливо заявила Монро.

Старик недоверчиво склонил голову набок, а затем вдруг беззубо улыбнулся, словно хорошей шутке, и лукаво спросил:

- А хвостик? Хвостик какого цвета?

Вопрос вывел девушку из равновесия, и она на мгновение потеряла преимущество.

- Хвост? Какой хвост? Черный.. Белый… Да какая разница?

- Ай, нехорошо врать! Нет у нее хвоста. Обрубок только. Искалечили Мусеньку мою изверги. Котенком еще.

- Сам ты обрубок! – гневно воскликнула Монро.

Ребята рассмеялись от души над ее глуповатым видом. По правде говоря, в коллективе ее недолюбливали и опасались. И наблюдать за этой сценой забавляло всех присутствующих.

- Посмотрим, кто будет смеяться, когда пахан придет, - с угрозой выкрикнула она в толпу ребят.

- Папаша, ты денег давай и вали откуда пришел, - грубо закричал самый младший, лет десяти. Он обычно стоял на шухере, воровал деньги из карманов пассажиров в переполненных автобусах и выполнял мелкие грязные поручения. Его называли Бобиком, и малому это прозвище жутко не нравилось. Везде, где только возможно, малолетний преступник пытался показать свою значимость и Пахан часто снисходительно шутил про него: «Мелюзга далеко пойдет».

- Тебя ремнем по попе надо, - сурово возразил дед. – В мое время не позволяли себе так со взрослыми говорить.

После этого он с укором покачал головой и, отвернувшись, принялся вновь звать Муську. Шаткой походкой старичок двинулся в сторону выхода из парка. Ребята молча переглянулись. Ни с чем не сравнимый блеск в глазах говорил об одном: сейчас их умами правила лишь кровожадность и жажда потехи. Не сговариваясь, они окружили старика. Шестеро мальчишек и три девчонки встали в позу и уставились с насмешкой на удивленного пожилого человека.

- Вам чаво? Деточки?

- Ты малого не обижай, дедуля. Он свой. Мы за своего порвать можем. Давай деньги, извинись перед пацаном и вали, - прорычал Карлик – самый низкий, но коренастый парнишка. Он прихрамывал на левую ногу, после того как в драке ему повредили коленную чашечку, но дрался, как настоящий боец: без жалости, не чувствуя боли, с залитыми от ярости кровью глазами.

- Да вас тут всех, миленькие, выпороть надо! Вы ж… хулиганы! Лоботрясы! Такие и мучают кошек. Живодеры вы. Вот кто! Да на вас управы не хватает! – старика затрясло от возмущения. На мутных глазах выступили слезы, а сморщенные губы затряслись от обиды.

- Карманы выворачивай, - сухо приказал рыжий парень лет восемнадцати.
Четыре десятирублевых монетки звякнули о камень, потом последовали две сторублевые купюры.

Кто-то презрительно плюнул ему под ноги. Кто-то толкнул в спину. Старик упал прямо в объятия Монро. Она брезгливо сморщила нос и оттолкнула его от себя:

- Тухлятиной воняешь!

Палочка отлетела в сторону, слабые ноги подкосились, и старик наткнулся на коренастого Карлика. Тот со смехом передал «подачу» худенькой костлявой девчонке, у которой от курения с малых лет уже в семнадцать посерела кожа и безнадежно испортились зубы. Она отошла в сторону, и старик упал прямо на землю. Он всхлипнул, и слезы градом полились из глаз. Старик принялся утирать их измазанным грязью рукавом.

- Ну что же вы, ребятки? Да что же вы делаете-то?

- Свою Муську воспитывай, старый хрен! А к нам не лез? Понял меня?! – закричала на него Монро. – Отвечай, понял меня?

- Понял, понял, дочка…

- Я тебе не дочка! – блондинка презрительно плюнула в его сторону.

Бобик собрал мелочь с дороги и усмехнулся:

- Старый нищеброд! Отвечай за базар! Бери свои слова обратно, а не то я…
И мальчик замахнулся ногой, словно намереваясь пнуть свою жертву. Старик сжался в комок, руками закрывая голову. Чем вызвал новый приступ всеобщего хохота.

- Извините, извините, коль чем обидел. Вот только вы и есть банда головорезов, не люди вы. Не дети.

Бобик ударил первым. За ним Карлик. Даже не в пол силы, легонько, на потеху товарищей. Монро размахнулась ногой в бессознательном желании выместить все свою горечь, закоренелую обиду на жизнь и неуемную ярость в этом одном ударе по беспомощному существу. Существу слабому и незащищенному. И все же более счастливому, чем она сама. Потому что прожил жизнь и сохранил представление о нормальном воспитании и поведении людей. Потому что есть на свете кто-то, кому он нужен. И кто нужен ему. Муська.

- Эй, что делаешь? – раздался зычный знакомый голос. Монро отошла в сторону. Пахан стоял перед ней. Брови сдвинуты, как всегда. Взгляд исподлобья – оценивающий и угрожающий. Грубая усмешка на губах, не терпящая пререканий и возражений.

- Этот мужик оскорбил нас. Назвал головорезами и живодерами, - пожаловалась она и с вызовом посмотрела на Пахана. Он должен ей гордиться. – Еще и без бабок совсем, взять с такого нечего.
 
- А кто ты крошка? Ты и есть живодерка. Грязная и паршивая, - он презрительно смерил подругу взглядом и вошел в круг. Внезапно его выражение лица сменилось. Он бросился к старику, сжимающемуся калачиком на земле.

- Дядя Петя? С вами все хорошо? Дядя Петя?

Старик поднял глаза и улыбнулся беззубой улыбкой.

- А, Степка. Сынок, да тут вот вышел Муську искать. А ребята денег хотели, а у меня же разве есть? Сам знаешь…

 Ребята недоуменно переглядывались, но не решались сказать ни слова. «Дядя Петя? Степка?!» Все знали, что оба дедушки Пахана остались в Воркуте, откуда семья переехала двадцать лет назад.

- С вами все в порядке? Давайте отведу вас домой, - заботливый тон Пахана казался почти нежным. – Вы не ранены?

- Ой, спасибо, сынок! Все в порядке. Только Муська… Муську так и на нашел. Ты ее не видел? Волнуюсь я, сил нет.

- Идите домой, дядя Петя. Наверное, Муська давно уже дома ждет.

- Думаешь? Ой, и вправду припозднился я. Эх, горе-горе, она ж с утра не кормлена...

Пахан помог причитающему старику подняться на ноги и заботливо отряхнул его от налипшей грязи. К счастью, пара ударов не нанесли ему особого вреда – не считая синяка на боку и тонкой струйки крови, сочащейся из губы. Парень подал палочку, взял деда под руку и медленно повел к выходу из парка. Напоследок Пахан обернулся и смерил изумленных ребят столь уничтожающим взглядом, что те отвели глаза.

Едва странная пара скрылась из виду, началась горячая дискуссия.

- Ну ты и дура, - насмешливо заявила Люсинда.

- Откуда мне было знать, что это его знакомый? – со злостью огрызнулась Монро, в душе сильно волнуясь по поводу их будущих отношений с Паханом.

- Как по мне так он слишком слабым стал. Чувствительным. Может, пора другого главаря выбрать, - предложил высокий парень по кличке Шпала.

- А че? Нормальная идея, - коренастый драчун улыбнулся во весь рот, обнажив дырку вместо переднего зуба. Результат драки на прошлой неделе. – Я бы мог вас возглавить, детки.

- Да ты ж тупой, - усмехнулась Люсинда и с громким смехом побежала от него вокруг беседки. Наконец, тот догнал ее, сел верхом и заломил руку. Карлик старался не прикладывать много силы, а ровно настолько, чтобы смех сменился на мольбы:

- Отпусти, тупица! Сломаешь же!

Ребята продолжали веселиться, обсуждать слабость Пахана, отправлять его «на покой» и устраивать выборы главаря. Никто не хотел обсуждать происшествие: ни старика, ни их кровавую расправу, ни реакцию Пахана. Раньше им доводилось слышать настоящее имя Степан только от предков, когда те вытаскивали сына из очередной передряги.

Во всеобщем азартном веселье не принимала участия лишь Монро. Она тоскливо прокручивала в голове сцену, люто ненавидела отчима, мать, этого старика, взявшегося невесть откуда, но больше всех - Муську. Никто никогда не искал Монро, не тревожился ее отсутствием, не проявлял заботу так, как этот мерзкий вонючий старикашка о своей кошке. Если бы только эта кошка попалась ей в руки, Монро лично бы выдрала голову с потрёпанным ухом из ее гребаного тела...
 
- Да пусть идет людей лечить или деточек учить! – вопил один.

- Сдался нам такой главарь! – вторил другой.

- Ни слова его больше не послушаю!

- Пусть только появится, я его в порошок сотру, - угрожал Карлик.

- Сотри.

Коренастый подпрыгнул на месте от неожиданности и молча уставился на Пахана. Тот смотрел на него сверху вниз с насмешкой и явным превосходством. Под этим взглядом воинственный коротышка, казалось, скукожился и стал еще меньше. Он покряхтел горлом и начал оглядывать землю, словно что-то потерял. Бобик поторопился спрятаться в тени беседки. Люсинда и Эльза покорно опустили глаза. Остальные мальчишки также отошли назад, демонстрируя явное превосходство Пахана.

Только Монро бросилась к нему с криком:

- Ты че меня при всех унижаешь?!

Он грубо оттолкнул ее в сторону так, что та отлетала и упала на землю. Туда, где час назад лежал, съёжившись, дряхлый старик. Монро встала и, всхлипывая, отошла в тень кусов.

Повисла пауза. Пахан подошел к беседке, сел и уставился взглядом вдаль.

- Чем займемся сегодня? – наконец, отважился Шпала прервать молчание. – В магазин арбузы привезли. Лежат на заднем дворе. В жару сожрал бы парочку.
 
- Дядя Петя всю жизнь был пилотом. 1200 часов налета. Сильным был мужиком, настоящим. Нас, детей постоянно сладостями иностранными угощал.

Пахан словно говорил сам с собой, не обращая на остальных внимания. Ребята слушали его, обмениваясь недоуменными взглядами. Но никто не решался открыть рот.

- Женился дядя Петя поздно, лет в сорок пять. Но тетя Люда женщина хорошая была, и двое детей ему родила - Мишку и Генку. Они уж взрослые были, а с нами, мелюзгой, возились. Не обижали. А потом как посыпались несчастья одно за другим. Сначала тетя Люда умерла. За три месяца от болезни сгорела. Дядя Петя тогда все продали, на лечение ее возили за рубеж. И не помогло. Дядя Петя после этого окончательно летать перестал, ушел на законную пенсию. А потом Мишка разбился на мотоцикле. Погонять любил. Еще через два года Генка с собой покончил. Прыгнул с крыши, дурак. Не смог, видите ли, смерть близких пережить. А дядю Петю одного оставить так он смог! Трус! – Пахан сжал кулаки, и тучи вновь покрыли его задумчивое лицо.

- Дядя Петя совсем один остался. Вот совсем-совсем. Нас, друзей сыновей, иногда в гости звал, а мы уже большие все стали. Кто поумнее да получше, уехали в города большие учиться. А я… Я закон на районе. Куда мне? Вообщем, завел он себе кошку. Муську. Еще котенком от мучителей спас. Любил эту кошку, словно она ему дочь родная. Только она одна его счастливым делала. Одиночество скрашивала. А потом… одна дворняга перекусила Муську. Прямо хрясь ее хребет – та сразу и сдохла. На его глазах! Дядя Петя после этого умом, кажись, тронулся. Каждый день вот так ходит, Муську ищет. Думает, что с утра убежала и не вернулась. Никто из соседей не говорит правду. Жалеют старика. Иногда вспоминает он и плакать начинает, убивается. Всю жизнь свою вспоминает. А Муську особенно. Добрым он был человеком, настоящим, наш дядя Петя. Только вот в жизни не повезло. А вы…

Пахан манул рукой и замолчал, поджав губы. Подобной чувствительности никто из банды не ожидал: Пахан, который без страха принимает вызов любого бандита и дерется до полусмерти, который без зазрения совести прессует малолеток и вытряхивает у них деньги, который не раз обворовывал карманы честных граждан и даже собственноручно устроил пожар в небольшом киоске за то, что хозяин отказался платить отступные… 

- Да и черт с ним, с этим детом, - решился Шпала. – Идем за арбузами. Пока из соседнего района не приперлись.

- Да пошел ты со своими арбузами, - гаркнул Пахан и пошел по направлению выхода из парка.

- Говорю же, менять его надо, - прошептал Карлик.

- Да, да, точно, - послышались со всех сторон приглушенные голоса.

Пахан скрылся из виду. Солнце припекало все сильнее. Где-то во дворе магазина лежали свежие арбузы. Но шутить и говорить почему-то никому не хотелось.