Искушение

сКот Сойер привычно страдал: в миске никак не хотело появляться ничего, кроме надоевших сухариков. "Ну и что, что полезные, - мрачно размышлял он, яростно вылизывая хвост и лапки. - Сами ешьте своё полезное... Сами-то небось..." И тут чуткий котовый нос уловил с детства любимый запах. Печёнка! Враги, супостаты, котоненавистники, они там печёнку жарят, а бедному, голодному, самому несчастному на свете котику не хотят дать и кусочка! Нет, ну какую же это надо иметь человеческую наглость, чтобы так вот с любимым котом обращаться? А может, они и не любят больше кота? Собаку вон в дом притащили... хорошо хоть не крокодила какого, приличная псинка оказалась... Нет, надо всё это разъяснить. Надо идти на кухню.

На кухне запах печёнки был особо силён и притягателен. И никаких собак рядом! Собаку сюда пускают только два раза в сутки: трапезничать. Так что, если повезёт, и печёнка останется без присмотра...

- Ну, что тебе? - поинтересовалась я, заметив пушистую спинку. сКот усердно замурчал, распушив хвост, и начал виться вокруг ног.

- Почему? - спрашивал он. - Почему я вижу печёнку у тебя на тарелке и на плите, а в моей миске её ниет? И давно там печёнки ниет! И курицы ниет! И ничего ниет, кроме этой гадости! Ты больше не любишь меняу? Своего милого пушистого мальчика ты больше не любишь? И зачем, зачем ты меняу привезла из Москвы-у? Зачем были все эти годы? Зачем? Миау, какой же я-у несчастный кот...

- Ну, помнится, когда тебе давали печёнку и курицу, ты требовал сухариков, - заметила я. сКот начал виться с удвоенной энергией и мурчать в два раза громче, от чего понять его стало затруднительно. Впрочем, мы так давно живём с ним вместе, что догадаться несложно: запретный плод сладок и хочется всегда того, чего нет. Хотя... справедливости ради стоит сказать, что за печёнку сКот всегда готов был родину продать. Ну, за один кусочек, может, и не продаст, но за два точно...

- Посмотри в мою миусочку! - взывал сКот Сойер, напоминая суетливостью и попрошайничеством вовсе не Сэра Мурселота Домашнего, а обычного помоечного Васисуалия Лоханкина. - В ней только сухарики! Невкусные сухарики! Кот голодает, а тебе всио равно! Миау! Ещё немного, и я-у умру от голода!

И сКот Сойер лёг возле табуретки, скорбно прикрыв глаза и изображая тяжело больного кота.

- Ну, "Оскара" тебе явно не дадут, - с сомнением осмотрела я толстенькую тушку. - Не верю.

сКот приоткрыл глаз, оценил обстановку и раскинул задние лапы. Это должно было показать, что Его Котейшество в голодном обмороке: пузико своё обычно он не показывает никому. Надо было спасать кота... ну, хотя бы дать поощрительный приз за театральность. К счастью, в тарелке, куда была сложена сырая печёнка, образовалась целая кровавая лужица... Нет, это вам вот, может, и "фуу!", а нормальному коту первейший деликатес!

- Окей, наглец, уговорил, - протянула я руку к котовой мисочке.

- Уррмяу!!! - ожил пушистый хитрец, не замечая моих манипуляций. Да, я была не честна с котом: немножечко, меньше чайной ложки крови из говяжьей печёнки, вылитой на диетические сухарики, превратили эти сухарики в почти забытый деликатес.

- А ещёу? - вылизывая длинные усы, вопросил сКот.

- Хватит. И так диету нарушаем, - ответила я. - Ты доволен?

- Мррр, - боднул он головой мою руку. - Вот давно бы так! А то, как с собакой: нельзяу да нельзяу. Я-у же кот! Мне всё можно!