Листая старые журналы 1130

С К О Л Ь К О  Н А М  О Т М Ы В А Т Ь
                Э Т У  З Е М Л Ю

Помню брошенный храм под Москвою:
Двери настежь, и купол разбит.
И, дитя заслоняя рукою,
Богородица тихо скорбит —
Что у мальчика ножки босые,
А опять впереди холода,
Что так страшно по снегу России —
Навсегда — неизвестно куда —
Отпускать темноглазое чадо,
Чтоб и в этом народе — распять...

— Не бросайте каменья, не надо!
Неужели опять и опять —
За любовь, за спасенье и чудо,
За открытый бестрепетный взгляд —
Здесь найдётся российский Иуда,
Повторится российский Пилат?

А у нас, у вошедших,— ни крика,
Ни дыхания — горло свело:
По её материнскому лику
Процарапаны битым стеклом
Матерщины корявые буквы!
И младенец глядит, как в расстрел:
— Ожидайте, Я скоро приду к вам!

В вашем северном декабре
Обожжёт
Мне лицо, но кровавый
Русский путь
Я пройду до конца,
Но спрошу вас — из силы и славы:
Что вы сделали с домом Отца?

И стоим перед Ним изваяние,
По подобию сотворены,
И стучит нам в виски, окаянным,
Ощущение общей вины.
Сколько нам — на крестах и на плахах —
Сквозь пожар материнских тревог —
Очищать от позора и праха
В нас поруганный образ Его?

Сколько нам отмывать эту землю
От насилья и ото лжи?
Внемлешь, Господи?
Если внемлешь,
Дай нам силы, чтоб ей послужить.

      Ирина Ратушинская
(«Дружба народов», 1990, № 1)