Глава 7. Западный пограничный округ. продолжение

 

«Я, Борис Савинков, бывший член Боевой организации Партии социалистов-революционеров, друг и товарищ Егора Сазонова и Ивана Каляева, участник убийств Плеве, великого князя Сергея Александровича, участник многих террористических актов, человек, всю жизнь работавший только для народа, во имя его, обвиняюсь ныне рабоче-крестьянской властью в том, что шёл против русских рабочих и крестьян с оружием в руках».

(Из показаний   Савинкова  на процессе)


       Поскольку Ковалев знал, что  его ждет на новом месте, он обратился к командованию  округа с рапортом и получил  недельный  отпуск, решив навестить родителей.
       Через сутки  добрался до Черикова,  а оттуда в Ольховку. Деревня мало изменилось, разве появились пару новых  изб  на околице.
       - Братик, братик приехал! - выскочила    из калитки Маша, кормившая во дворе гусей.  Александр опустил наземь чемодан и расцеловал сестричку,- подросла! Почти невеста, а где батька с мамой и Олеся? 
       - Полюць бульбу на поле, а я по хозяйству. Щас позову (замелькала пятками).
       Отпускник  оглядел усадьбу. Все как было раньше. Только в центре двора подновлен колодезный сруб, а  под стеной хаты вкопаны в землю  стол  и две лавки.
       Подойдя к колодцу, снял фуражку с гимнастеркой, вытащил ведро воды и, крякая от удовольствия, по пояс умылся. Когда одевшись, затягивал портупею, из калитки появились родители с дочками.
      - Витаю сЫнка, - первым обнял  его отец, а затем мама с Олесей. - Надолго да нас?
      - Дали отпуск на неделю, вот, решил заехать.
      - А мы уж цябе  заждались, - утерла  глаза кончиком платка мать.
      - Так, быбы, - хутка  накрывайте стол. Человек с дороги (приказал батька).
      - Минуту, -  взял сын в руку  чемодан  и прошел к лавке. Положив, открыл, как в прошлый раз вручил всем подарки:  Отцу новенькую  комсоставскую шинель, маме отрез на платье, а сестренкам по паре кожаных сандалий.
      Вскоре все сидели за  накрытым столом у хаты, отмечая приезд сына. Теперь он был богаче - в центре домашний, нарезанный крупными ломтями хлеб, на тарелках розоватое сало,  разваристая картошка, зелень с огорода и глечик  простокваши.
      - Ну, за твой приезд, -  поднял батька чарку с самогоном. Врослые, чокнувшись, выпили,  все с аппетитом стали есть.
      - Ды няужо  Ляксандр?!  - послышалось  за калиткой,  во двор   вошел  пожилой мужик  в рубахе навыпуск и полотняных штанах.
      - Он самый, -  поднялся отпускник, - здорово, дядька Грыгор (расцеловались).
      - Сядай, сядай, кум, - наложила мать в тарелку картофеля с салом, а батька снова наполнил чарки.
      - За все хорошее! -  поднял свою кум, в нее звякнули остальные, обед продолжился.
      -  А вот скажи, хрэсник в яком ты цапер  чине? - схрупав огурец, ткнул Григор пальцем в  нарукавные нашивки  Александра.
      -  Что-то вроде  подполковника старой армии - улыбнулся тот.
      -  Гэта ж нада, - покачал седой головой (и отцу) -  налявай кум по трэцяй.
      Спустя  час, распрощавшись, Григор ушел, мать с девчатами стали убирать со стола, а отец с сыном, присели на призьбу. 
      - На а Левка  как, пишет? - достав кисет, набил  Александр трубку.
      - Рэдка,- вздохнул старик.- Он таперь отрезанный ломоть, оженился и наурад вярнецца. Правда деньгами памагае.
      Отпуск пролетел быстро. Сын помог отцу перекрыть гонтом крышу, вместе   накосили сена  корове на зиму и привезли из леса дров, а еще несколько раз сходил на охоту. Побродил с ружьем по перелескам и полям,  да навестил пущу, где настрелял в болоте десяток  уток.
      В последний день, когда прощались, достал из  бумажника пачку новеньких червонцев, - протянул отцу.  Они с матерью стали было отказываться (настоял). - Меня всем обеспечивает государство, так что, тратить особо не на что. Берите,  в хозяйстве пригодятся.
      Отец с кумом, на  телеге отвезли его в Чертков, оттуда Александр добрался на перекладных до Могилева. 
      В стране к тому времени  начались революционные изменения. После смерти вождя мирового пролетариата   страну    возглавил Сталин, объявив построение социализма в отдельно  взятой стране. Началось восстановление экономики  и другие преобразования, в том числе  в  органах ЧК.  Ее  реорганизовали в   ГПУ, снова во главе с  Дзержинским. Поставили и задачи:
      - подавление открытых контрреволюционных выступлений, в том числе бандитизма;
      -  принятие мер охраны и борьбы со шпионажем;
      -  охрана железнодорожных и водных путей сообщения;
      -  политическая охрана границ РСФСР;
      - борьба с контрабандой и переходом границ республики без соответствующих разрешений;
      - выполнение специальных поручений Президиума ВЦИК или СНК по охране революционного порядка.
       Когда Александр вернулся в отряд, он работал в прежнем режиме. Штаб организовывал управление, погранкомендатуры  руководили  заставами,  те   несли охранную службу.
       Заменявший его на время отпуска Дараган  доложил о задержании очередной   партии контрабанды, двух фактах попыток переходов границы   и боестолкновении.
       - О нем подробнее, - сказал  начальник.
       -  Двое суток назад, ночью, на участке  пятой заставы, трое с той стороны перешли границу по болоту.  Когда вышли на берег, старший наряда  приказал «стоять!». В ответ    открыв огонь, нарушители попытались скрыться, в результате   были убиты. С нашей стороны потерь нет.
       -  Что имели при себе?
       -  Оружие, взрывчатку и антисоветские листовки.   Один оказался местным жителем.
       -  Кто ведет дознание?
       -  Уездное ЧК вместе с нашим разведотделом*. 
       - Добро, - сказал Ковалев,  приказал оседлать коня и вместе  с Бужинским, ставшим заместителем Стеблова,   выехал  в комендатуры.  Бывший поручик, помимо прочего, дал целый ряд  дельных советов  по техническому обустройству пограничной линии:    созданию кордонов, установке наблюдательных  вышек, сооружению  КСП*, и     проволочных заграждений.
       Там   выслушали доклады  начальников застав  о проводимых мероприятиях, а также возникшие в связи с этим вопросы. Главным был   недостаток рабочих рук, поскольку работы совмещались с основной деятельностью.
       Было принято решение, привлечь к ним местное население,  которое восприняло все с пониманием. И это было понятным. Чем крепче граница - тем меньше прорывов банд, поджогов  деревень, терроризма  и вредительства, спокойней крестьянам.
       В трудах и заботах завершался год.
       Когда наступил декабрь, Ковалева вызвали  телеграфом    в Москву к Ольскому. Теперь она  выглядела иначе. Площади  с проспектами словно помолодели и были очищены от снега, в городе ходили трамваи,  появились автомобили,  открылось множество лавок с магазинами.
       Доехав на извозчике до Лубянки, Александр, расплатившись, сошел и, поправив на голове буденовку, зацокал подковками по брусчатке.  Когда подошел к дому одиннадцать, стрелки часов на фронтоне последнего этажа показывали без пяти десять. Кивнул часовым   с винтовками у центрального входа, потянул на себя высокую дверь. Войдя осмотрелся, прошел к дежурному за  окошком,  достал и предъявил удостоверение, - я к товарищу Ольскому.
       -  Левое крыло второго этажа, кабинет  семнадцатый, - внимательно изучив, вернул тот.
       Поднялся гранитными ступенями, свернул влево,  направился по высокому   коридору с начищенным паркетом вдоль длинного ряда  номерных  дверей. Остановился у нужной,  открыв, вошел в приемную.
       - Вам, товарищ, назначено? - обернулась от стола, печатавшая  на «ремингтоне» какую-то бумагу секретарша.
       - Да - вынул из-за обшлага телеграмму Ковалев.
       -  Снимайте верхнюю одежду и пока присядьте (скрылась за обитой кожей дверью).
       Когда   повесив шинель с буденовкой на  вешалку, перетянулся портупеей,  вернулась, - проходите.
       - Ну, здравствуй, Александр Антонович, -  радушно встретил   хозяин кабинета. - Располагайся (пожал руку). Как добрался?
       - Нормально, Ян Каликстович - присел тот за приставной стол.
       - Тогда сразу к делу, - открыл руководитель Погранслужбы папку на своем. - Вот ознакомься, - протянул бумагу. Это был приказ   о назначении Ковалева начальником  15-го пограничного отряда в Заславле. - Подпиши, что ознакомился, - макнув в чернила, протянул ручку.
       - Ну а теперь, как говорят, ближе к делу (взяв обратно, положил в папку). Что и как делать на новом месте, не мне тебя учить, опыт   имеется. Однако хочу сообщить о важном нюансе.    Что тебе говорит имя Борис Савинков?
       - Насколько знаю из полученных   директив  и допроса одного   захваченного на моем участке   нарушителей  -  террорист и инициатор враждебной деятельности против СССР с  территории Польши.
       - Все так, - кивнул  Ольский. - А теперь слушай  меня внимательно.
Это не только ярый враг советской власти, но и отличный тактик, имеющий   поддержку у  английской с польской разведок. 
       Еще в  восемнадцатом  он создал в Москве  подпольную   организацию из бывших офицеров  «Народный союз защиты Родины и свободы»  преследуя цель  свержения большевиков. Мы ее раскрыли, арестовав  более восьмисот  участников, но Савинкову удалось бежать в  Варшаву.
       Там, уже в двадцатом, продолжая контрреволюционную деятельность, он организовал новую, из числа   эмигрантов  и принял участие в формировании  3-й русской армии и антисоветских военных отрядов под командованием Булак-Балаховича.   
       Когда же  на границе разбили и их, реанимировал остатки своего «Союза»  в России, решив единолично заняться организацией восстаний и терактов.   
       - Идейный гад, - нахмурился Ковалев. - Не  доводилось встречать такого.
       - Теперь  возможно доведется, - сказал  хозяин кабинета. - В настоящее время контрразведывательный отдел ГПУ  активно занимается разработкой по выводу Савинкова из Польши на нашу территорию с последующим арестом.  Планируется  же это сделать на участке  границы  Заславльского погранотряда.
       - Вот как? Интересно, - подался вперед Ковалев. 
       - А сейчас мы встретимся с товарищем Менжинским, он возглавляет  разработку и введет тебя в курс дела более подробно (снял начальник трубку).  Алло, Вячеслав Рудольфович? Ольский.  Ковалев у меня. Ясно.
       Опустив на рычаг, встал  и пригласил Александра следовать  за собой. Выйдя в коридор, оба поднялись  этажом  выше, миновав  несколько переходов,  вошли в  такую же  как у Ольского  приемную с секретарем и адъютантом, а оттуда  в кабинет,  где за столом зеленого сукна, листая какие-то бумаги,   сидел лет сорока, усатый  человек в военном френче.
       Начальник представил  Ковалева, зампредседателя  ОГПУ предложил сесть.
       - Вы ознакомили товарища с делом? (взглянул на Ольского).
       - Да, в  общих чертах.
       - В таком случае, перейдем к конкретике. Итак, товарищ Ковалев, что вам надлежит сделать, - положил локти на стол. - Для начала, определите на участке Заславльского отряда место,  в котором  организуйте «окно»  для перехода границы в Польшу и обратно.
       - Ясно, - сказал Александр.
       - Начальником заставы, где  будет «окно»,  назначите нашего человека. Я вас сейчас   познакомлю, - нажал на столе кнопку.
       Спустя несколько минут  из тамбура двери появился мужчина. Чуть старше Ковалева,  в форме ОГПУ, с русыми, зачесанными назад,  волосами.   
       - Ян Петрович Крикман, - представил их друг другу. - Теперь идем дальше (продолжил, когда тот  сел на стул).  По легенде Ян Петрович закончил пограничные курсы  в Москве  и распределен в  Заславльский отряд, куда прибудет через неделю после вашего отъезда.   Далее будете действовать  вместе,  согласно инструкциям, полученным товарищем Крикманом. Все понятно?
       - Так точно, - кивнули оба.
       -  В таком случае больше не задерживаю, удачи,- пожал руки.
       Когда Ольский с Ковалевым вернулись обратно, начальник что-то тихо сказал секретарше, оба прошли в кабинет.
       -  Ну как тебе встреча? -  сели друг  против друга.
       -  Интересная. Узнал много нового.
       -  Постарайся оправдать доверие. Это дело на   контроле ЦК.
       -  Сделаю  все, что возможно.
       -  Разрешите Ян Каликстович? -  возникла на пороге  секретарша.
       -  Да.
       Женщина прошла к столу,   положив на него  два  бланка с синими печатями   вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
       -  Держи, - вручил их подчиненному начальник.  - Требования на поселение в   гостинцу  и  место  на вечерний поезд в Минск.  Гостиница в здании рядом с нашим.  А теперь, Саша,  сходим на обед (встал). Спустились в служебную столовую на первом этаже, где им по талонам принесли винегрет,  щи из кислой капусты, гречку и компот. 
       Затем  Ольский проводил Ковалева до  внутреннего поста охраны, сказав на прощание «береги себя», где тот, прихватив  небольшой саквояж, вышел наружу. На небе проглянуло солнце, скрипя сапогами по снегу, направился в соседнее здание.
       Там, предъявив требование, получил небольшую комнату  с кроватью, стулом и шкафом, определив туда вещи. Взглянул на  «траншейные»* часы   на руке - стрелки показывали без четверти  два. А поскольку поезд уходил с Белорусско-Балтийского вокзала в шесть, решил  прогуляться по Красной площади.
       Выйдя из гостиницы, направился в сторону Кремля  и от Арсенальной башни,      заложив руки за спину,   пошагал к Спасской, с интересом рассматривая зубчатую стену и верхние торговые ряды напротив, в которых недавно открылся ГУМ. 
       Миновав его, хотел вернуться назад,  и в эту минуту из ворот башни, выехал  черный лакированный «Паккард».
       Двигался он неспешно, а затем, притормозив, остановился в паре метрах  от Александра. Открылась задняя дверь, на брусчатку ступила нога в хромовом сапоге,  из салона вышел человек  в  военной фуражке  со звездой и длинной  шинели.
       - Ну, здравствуй, красный курсант  - чуть улыбнулся глазами.
       - Здравия желаю, товарищ Сталин! - бросил   руку к буденовке Александр. «Неужели запомнил?» мелькнуло  в голове.
       -  Да ты как погляжу, пограничный командир (оглядел рослую фигуру). Где и кем служишь?
       -  Начальник  Заславльского  погранотряда. 
       - А здесь как?
       - В служебной командировке, товарищ Сталин. Сегодня уезжаю.
       -  Ну, удачи тебе, Ковалев. Даст бог,  еще свидимся.  Пожав руку, сел в автомобиль и тот скрылся, оставив позади синий выхлоп.
       Александр еще немного постоял, осмысливая встречу, затем, развернувшись, пошагал обратно. Вернувшись в гостиницу, прилег на койку где  почитал прихваченного с собой «Овода» Войнич  и немного вздремнул.
       Приехав вечером на вокзал, по требованию взял билет в мягкий вагон, вскоре поезд, дав длинный гудок, тронулся, Москва скрылась в морозном тумане. В купе оказался один, пассажиров   было мало.
       Чуть позже проводник, вскипятив титан, начал  разносить чай   (заказал два стакана), открыл пакет с купленными на вокзале пирожками, поужинал и  лег спать, сунув    под подушку револьвер. Сказывалась давняя привычка.
       Несколько лет назад, когда работал в губчека, его, сонного,  едва не зарезали на лесном хуторе  бандиты, связанные с хозяином. Спас имевшийся в головах  наган, из которого успел застрелить обоих.
       В Минск состав прибыл ранним утром, промозглым и холодным.  Сойдя на пустынный перрон,  Александр направился в здание вокзала. Там, в кассе, взял билет до Житковичей и спустя три часа был в отряде, где собрав штаб,  сообщил о  новом назначении.
       - Так что будем расставаться, товарищи. И, как говорят, не поминайте лихом, - сказал в завершение.
       - М-да, первым нарушил молчание комиссар. - Жаль с тобой расставаться Антоныч, дельный  ты мужик, но ничего не попишешь, служба есть служба.  На лицах других радости тоже не наблюдалось.
       - Ну, чего приуныли? - обвел всех взглядом Ковалев. - Округ у нас один, еще не раз встретимся.
       - И то правда, - согласился Дараган, обстановка разрядилась.
       Далее состоялась передача дел, вечером все вместе посидели  у Александра на квартире, где по такому случаю  организовали прощальный ужин,  а на утро, собрав вещи, он отправился к новому месту назначения.
       Штаб Заславльского погранотряда  находился в двадцати километров от Минска и размещался в бывшем помещичьем фольварке. Городок был побольше Житковичей, с    костелом, двумя церквями и железнодорожным вокзалом. Тихий и провинциальный.
       Приняв у прежнего начальника дела (того переводили в Минск), Ковалев тут же принялся объезжать заставы, обращая особое внимание на выбор «окна»  для желанных гостей, как было предписано Лубянкой. И нашел  - на участке одной,  близ  сожженных в войну Радошковичей, в десятке километрах от города. Населенных пунктов здесь не было, кроме брошенной хаты путевого сторожа.
       Спустя неделю  прибыл «выпускник пограничных курсов» Ян Крикман, распределенный в отряд, вручив  Ковалеву соответствующие бумаги. Начальника выбранной заставы тот перевел к себе в штаб, назначив на его место Яна. 
       Под предлогом  ознакомления молодого командира с вверенным участком, оба выехали на место, где Ковалев  показал  место конспиративной  переправы, после чего оговорили  все технические вопросы.
       Ловушка была насторожена, стали ждать.
       Первым в нее попал адъютант  Савинкова - Леонид Шешеня,  задержанный летом при переходе и  доставленный под охраной   на Лубянку, где им занялась контрразведка.
       Несколько позже,   в другом месте, для  конспиративной проверки Шешени, границу перешел  еще один  сподвижник  «объекта», некий Павловский. Убив при этом пограничника, он самостоятельно добрался до Москвы, где встретился на явочной квартире с уже перевербованным  Шешеней. Результатом стал арест и помещение во внутреннюю тюрьму ГПУ.
       Там его тоже склонили к сотрудничеству (обещав заменить расстрел на лишение свободы) и под контролем чекистов Павловский написал Савинкову   заранее обусловленное письмо.
       В нем сообщалось,   они с Шешеней вышли на антисоветское подполье, оно готовит восстание и с нетерпением  ждет вождя. А для подкрепления известия, на встречу с ним Лубянка отправила якобы  одного из руководителей подполья, в качестве которого выступил ее сотрудник Федоров.
       Это все убедило многоопытного террориста в безопасности поездки, и в августе 1924-го  Савинков вместе с еще тремя лицами  нелегально перейдя границу через то же «окно», благополучно добрался  до Минска. Там, на конспиративной квартире, вся группа была арестована и  препровождена в Москву.
       Началась кропотливая работа, в результате которой выявили большую часть «савинковцев», ведущих подпольную работу на территории СССР. «Народный союз защиты Родины и свободы» окончательно разгромили,    ликвидировав его ячейки   в Смоленской, Брянской, Витебской и Гомельской губерниях, а также на территории Петроградского военного округа.
       Кроме  того уничтожили  двадцать три подпольных резидентуры в Москве, Самаре, Саратове, Харькове, Киеве, Туле и Одессе.
       Дело завершилось несколькими крупными судебными процессами с широким освещением в средствах массовой информации.
       Впоследствии операция «Синдикат-2» вошла в мировые каноны спецслужб, как пример оперативного искусства.  После ее завершения  ряд участников были награждены  орденами Красного Знамени», остальные  получили благодарности правительства СССР.
       После откомандирования Крикмана  в Москву, Ковалев продолжил использовать «окно»  для поимки других нарушителей,   а также обустраивать  вверенный ему участок границы по примеру  Житковского отряда.
       Спустя еще год  его заслуги оценили, и Александр  был назначен заместителем начальника Управления погранохраны Белоруссии, получив очередное специальное звание...

(вверху фото суда над Б.Савинковым)