Не выпадая из времени

От автора:
Это мой второй и, скорее всего, заключительный поэтический сборник. Первый сборник был напечатан в Новосибирске в 2015 году. Он стал лауреатом конкурса литературных произведений сибирских писателей и был посвящён Году литературы в России. В сегодняшнем сборнике, посвящённом 75-летию Победы в ВОВ, впервые, с некоторыми сокращениями, размещена поэма «ПАМЯТЬ». Ранее она увидела свет в начале 80-х прошлого столетия, некоторые места из неё были вычеркнуты ретивыми редакторами, другие – цензурой. Но в сегодняшнем издании они почти все восстановлены.
Между прочим, в моей личной библиотеке пришлось однажды отрешиться от некоторых книг и мемуаров, т.к. в них оказалось много шелухи. Быль и небыль в них соседствовали постоянно.
До боли в душе воспринимались и некоторые временные срезы. Казалось, что совсем недавно прошли в торжественном марше колонны победителей вдоль Кремля, но вот уже вскоре Малая земля пытается затмить окопы Сталинграда. Именно об этом писал я в своей поэме… Всё это было, увы, похерено цензурой в последний год правления Л.И. Брежнева.
Как говорил один из моих героев: «Смотреть на вещи надо шире!». Скажем, в провинции такая широта взглядов не очень поощрялась, особенно в творчестве.
Помнится, на излёте столетия, в середине 90-х, когда все уже, кому было не лень, «высморкались» в красные флаги, а на сцене театров, особенно на эстраде, процветала в большинстве случаев, как и сейчас, сплошная вакханалия, в местные издательства стало просто не пробиться.
Именно к этому времени у меня скопилось много материала об известных и почти не известных людях Сибири, которые могли заинтересовать вдумчивого читателя. Да где там!
Если бы не интернет с его сайтом ПРОЗА.РУ, мне бы никогда не пробиться со своими «Сибирскими этюдами» к читателю. К счастью, материал этот заметили в Москве и дали возможность выступить с ним в журналах и отдельными изданиями. Так вышли три книги, изданные в столице и две – в Новосибирске…
Недавно в издании АИФ (№17.2020г.) читаю небольшую статью автора, который мне запомнился ещё на заре перестройки. Юрий Поляков в ту пору был широко известным публицистом и поэтом. Но в последующие годы его фамилия перестала мелькать в газетах и журналах. Прошло более 20 лет – и вот его статья появилась в АИФ. Что останавливало внимание, под статьёй с названием «Кто и почему до сих пор жалеет о распаде СССР», стояла подпись – «самоизолянт».
Остаётся  сожалеть, что таланты у нас стали самоизолироваться.  И не только в Москве. По сути, большинство писателей и журналистов стали сейчас «самоизолянтами» и в провинции. Потому ещё стали, что просто не имеют доступа к средствам массовой информации. Безусловно, так спокойнее жить местным властителям. Прирученная журналистика на местном уровне для них – благо,  как и неожиданные для них вдруг самоизолянты.
Не скажу, что я большой печальник распада СССР в том объёме, как он состоялся. Если в «Граде на холме» представителям искусства, литературы, культуры и жилось в тот период иногда вольготно, то обо всей территории этого не скажешь… Но я согласен с Юрием Поляковым в главном: сейчас мы живём в обществе почти кастовом, где разрыв без вины бедными и без причины богатыми достиг опасных показателей. И с этим пришло время бороться на всех уровнях!
Но сегодня, в 75-летие Победы нашего народа в ВОВ предоставим слово поэзии и песням – преимущественно того времени…  Думается, что добрые шутки и эпиграммы  здесь тоже не исключаются.

В.М.
2020 год.
г. Новосибирск










ТАК ЭТО БЫЛО!

Спешили с востока на фронт эшелоны
Сдержать вражью силу под самой Москвой,
И прямо со сходней теплушек вагонных
Подмога вступала с противником в бой.
Винтовка и штык…Полушубок в распашку -
И стенка на стенку…  И в горло врагу!…
Не дай Бог увидеть нам бой рукопашный,
Где мясо и кровь на горячем снегу!

Да, так всё и было! Не будем лукавить,
Когда оставался последний расклад:
Рублёво - налево,  а Химки – направо,
Москва за спиной -  и ни шага назад!
А в дни передышек, под звуки гармони,
Частушки неслись из окопов, как тут:
«Громила Россия и Наполеонов,
И Гитлерам скоро настанет капут!».

Гармошка в умелых руках -  агитатор
И в трудном походе, и в жарком бою,
Гармонь и частушка – оружье солдата
В борьбе за Отчизну и веру свою.




День и ночь полыхали зарницы,
Раскаляя стволы батарей…
И Сибирь отстояла столицу
Жизнью лучших своих сыновей…
Сколько ж их,  парней тех сибирских,
В 41 –ом  поставленных в строй,
Получили навечно прописку
В белоснежных полях под Москвой?

Пофамильно, на камень нанизан,
Список этот -  строка за строкой:
Больше ста тысяч – 10 дивизий! -
Не вернувшихся с фронта домой.
Помяни их сегодня, гармонь, -
От солдата и до генерала!
…Красным факелом Вечный огонь
Лижет плиты Мемориалов.

                ***




НА ДАЛЬНЕМ РАЗЪЕЗДЕ

Я крещён в 41-ом войною.
Это было в степи под Орлом:
На меня шёл в пике, злобно воя,
Чёрный хищник с паучьим крестом.
У разъезда дымились вагоны,
Паровоз на путях догорал.
А на беженцев из эшелона,
Вниз пикировали «мессера".


На пожухлой траве сгустки крови,
В них пылает тревожный рассвет.
Вот он, «мессер»! Он падает снова
На мальчишку 12-ти лет!
Для него лишь прицельная точка, -
Я стою, весь ужавшись в комок.
А у ног пузырится песок,
Вьётся змейкой свинцовая строчка.








В этот миг захотелось до дрожи
Невидимкою стать поскорей…
Ничего нет страшнее бомбёжек
И трассирующих очередей!..

Мне не раз в жизни метились в сердце.
И зарубок на нём - не одна!
В них - крылатая пагуба немцев   
И моя с юных лет седина.

Не злопамятен, не суеверен,
Но я помню тот дальний разъезд…
Я крещён был войной в 41-ом,
И с собою несу этот крест.

                ***









Э Т О   ВОЙНА!

Война – это сердце наткнётся на пулю,
А ты продолжаешь в атаку бежать…
Война – на тебе замеревшее дуло
И палец на спуске, готовый нажать.

Война – это жизнь в сантиметре от смерти
И жизни самой лишь отпущенный миг.
Война – это смерть в равнодушном конверте
С  известьем, что ты в ней геройски погиб.

                ***






П А М Я Т Ь
поэма

…Год 43-й, плечи расправляя,
До хруста выгнул Курскую дугу.
Дрожит стрела, припав на тетиву
Как молния предгрозовая,
Ещё один  удар готовя по врагу…

И вздрогнут вновь земля и небо,
И будет враг отброшен вспять!..
А  позже, в книгах, быль и небыль
Об этом станут подавать…

Пройдут гвардейцы вдоль Кремля
В победном, праздничном параде…
Но вскоре Малая земля
Затмит окопы Сталинграда…
В небытие уйдут колонны
С победным шелестом знамён…
А сколько шелухи ещё прочтём –
И новых Ворошиловых-Будённых
В спасители  державы возведём!..


 Поэт на эту тему непредвзято
Сказал, как различают ратный труд:
Мол, города сдают всегда солдаты,
А генералы их – берут…

Историк, надолго склонись!
Тома и тысячи страниц
Энциклопедий, изысканий,
Альбомов и воспоминаний,
Почти что сказочных преданий,
Где  правда с вымыслом сплелись,
Перетряси и разберись!

Не именами генералов,
Не блеском орденов и звёзд
Держался тяжеленный воз,
Который  вся страна толкала,
Работавшая на износ.
                ***

И я в свои двенадцать лет
Чинил обшивку самолётов.
«Потрясная»  была работа!
Такой сейчас -  в помине нет…
Снаружи мастер молотком
В заклёпку колотил добротно,
А я внутри держал плечом
Удары,  керн прижавши плотно.
Заклёпка сплющена. К другой
Ползу я в тесном фюзеляже.
«Дуэт» наш с мастером отлажен:
Он – бух! – в железо, я – глухой.
Мы, как в немом кино, рукой
С ним разговаривали даже.

В часы налётов я не слышал,
Как дробь осколков била в крышу…
Да. Вот она была такая –
Прифронтовая мастерская.

Я в тех дюралевых сигарах
С керном проползал ровно год.
Вполне и мой мог самолёт
Под Курском наносить удары.
Так что историк пусть учтёт:
На истребителях  «Ла-5»,
Блестевших новыми боками,
Стояла и моя печать,
Оттиснутая синяками
                ***
 Год 43-й… Боль и гнев.
Сыпняк. Бесхлебье. И разруха.
И смерть – беззубая старуха,
Шагающая по стране..

Вчера, хватаясь за плетень,
Соседка выла с почтальонкой:
Та ей вручила похоронку,
А в доме пятеро детей.
А в доме хлеба – на укус.
А дом – шары катайте! – пуст.

В обмен на два ведра картошки
Всё спущено – до детской дошки.
Куда ей сунуться с бедой?
К кому? Вокруг одно и то же.
Нет ничего детей дороже!
Но как ей справиться одной,
Когда старшому только десять,
Меньшой же – около пяти?

…Мне и сейчас бы не ответить
На этот крик её души.
Лишь матери одной известно,
Как выжили они тогда.
Да старший вспомнит иногда
И недогуленное детство,
И недосытые года.

Он первым весть нам принесёт,
Что, мол, в училища сбирают
Детей фронтовиков, сирот…
А он? Он в моряки желает,
А «пехтуру» не признаёт.

Сосед мой рыжий! Разве кто-то
В ту пору мог предугадать,
Что наша матушка-пехота
Сумеет вскоре пол-Европы
В победном марше прошагать?...

Меж тем мальчишки, как солдаты,
Заполнили военкоматы.
Счастливчиков улыбка метит:
Ещё б, в Суворовское едет!
Сбылась мечта как вещий сон
И у соседского парнишки.
Небрежно мне он бросил: «Слышь-ка,
В Нахимовское определён!...

Ну а пока под стук колёс
Всё дальше, дальше мы от дома.
И вторит песням паровоз,
Нас унося от Волги к Дону.
                ***
…Могли ли мы предполагать,
Что в третий год войны суровой,
Нас бальным танцам обучать
Начнут, как было в дни Петровы.
В  мазурке станем мы скакать
И чинно плавать в пазефире.
А падеспань, а вальс-бостон,
Фокстрот и танго, тихий стон
Завистниц юных?... Нынче в мире
Стал забываться светский  тон.

Страна моя! В каких сусеках
И из каких скребла углов,
Чтобы голодных пацанов
Взять в 43-ем под опеку?
В тот год, - как много это значит! –
Собрать нас, вшивую братву,
Со всех сторон – и на Придачу,
В Воронежское СВУ.
                ***
А город - полностью в руинах!
(Два года длился артобстрел), -
Но каждого из нас, как сына,
И накормил, и обогрел…

Нам, старшим, было по тринадцать,
По восемь-девять – малышне.
Отцы одних в могилах братских,
Все остальные – на войне.

И будут новые повестки,
И боль в мальчишеских глазах,
И ночь в иссушенных слезах,
И клятвы жаркие о мести.
Побеги будут на фронты
И очень скорые возвраты…
Там взрослые нужны солдаты,
А кто такие  -  я и ты?
Пока ещё мы мальчики,
В чернилах наши пальчики,
С погонами, но мальчики,
Коснувшиеся зла…
Война не только мачехой –
Наставницей была.
                ***

Итак, суворовцы!.. Взят общий старт.
И кросс наш – в верхнем направленьи,
Десятки лет и по крутым ступеням.
Осилишь три учебных заведенья,
Тогда и генералом сможешь стать…

Всё для тебя!
Впереди путь большой –
Мальчик с погонами,
Шаг строевой.

Мы как бы у подножия вершины
И, вроде б, изначально
Все равны?
Суворовцы, вперёд – на Аппенины!
Нам никакие бури и лавины,
И никакие горы не страшны.

 Вытянут в струнку
И взор боевой –
Алый погон,
Шаг строевой.


Но на поверку вышло – не равны
Мы  оказались в этом марафоне:
Тут папа – генеральские штаны,
Там дядя – чуть не маршала погоны…
С такой вот форой, молча до поры,
Блюлись «и честь, и правила игры».
                ***
Сменивши лапти и опорки
На хром ботинок дорогих,
Мы всё ещё несли в подкорке
Себя – полураздетых, злых.
 И были драки в кровь и в синь:
На то они и есть – мальчишки!
Но чаще синяки и шишки
Носили те, кто их просил…
Не объяснить в душе пожара,
Что постепенно отступал.
Мы все в отрочество вбежали
Как золушка на первый бал.

И семена не сразу зреют,
И урожай считать потом.
Но, всё же, чуточку добрее
Мы становились с каждым днём.
То, что сегодня дедовщиной
Зовётся в армии, у нас
Не прижилось бы и на час,
Поскольку не было причины…

Соревновательность во всём –
В учёбе, спорте, играх, плясках
И, что греха таить, в подсказках
Объединяла в общий дом.
                ***
Как ждали мы походов летних
И как готовились к ним мы!
Один Бобровый заповедник
Всей этой стоил кутерьмы…
А бор, ещё с времён Петра
Для корабельных  мачт, взращённый,
А дым вечернего костра
Среди стволов позолочённых!

Всё повторялось поутру,
Всё звало к жизни и добру…
И если кто-то в споре с ними
Винит других, во всём кляня,
Пусть помнит: есть огонь без дыма,
Но нету дыма без огня…
                ***
Не только прошлое нас учит, нет:
Учитель наш – чужие беды.
Мне даже в сладкий день Победы
Был горек праздничный обед.

Да, в этот день километраж
Исхожен был рекордный нами!
Парадный шаг. Парадный марш.
Цветов букеты под ногами…
Салюта гулкая гроза.
На улицах – людские реки.
И тут же – боль в иных глазах,
Заледеневшая навеки…

А я невольно вспоминал,
Как в 41-ом нас бомбили,
Как на людей осел вокзал
В обломках кирпича и пыли.
Мне не забыть, как «мессера»
Строчили в крыши эшелонов,
Как дети плакали в вагонах,
Прильнувши к мёртвым матерям.
А молнии свинцовой боли
До ночи беженцев кололи…

И если есть на свете ад,
Я побывал в нём! Это факт.

Те дни во мне как бы застыли.
И в день Победы – каждый май –
Стучат, стучат, стучат в затылок:
«Не забывай…  Не забывай…».
                ***
Страна моя, в каких сусеках
И по каким скребла углам
Ты в том далёком 43-ем,
Чтоб нам, голодным пацанам,
Шагать и дальше
Вровень с веком?
А были…  Были времена.
Хлебнули мальчики сполна…

Стих чужой чуть-чуть
Переиначив,
Говорю от первого лица:
Звонкий путь.
Который  нами начат,
Был пройдён не всеми
До конца…
Я и сам познал,
Как много значит
Хладнокровный
Росчерк
Подлеца…

Воспоминанья,
Паруса расправив,
Неудержимо
В прошлое плывут.
Куда их путь,
В какую гавань?
И радостным ли
Будет рандеву? -

В ту школу, что ходил,
Давно снесли.
Училища – их два – закрыли.
И институт, увы, похоронили…
Так корабли,
Оставшись на мели,
В песок, бывало,  напрочь
 уходили.
Но мы же  - люди,
Мы не корабли.

Где ты, откликнись!
Услышь голос мой,
Алый погон,
Шаг строевой!
                ***

Вот слова, мне близкие по генам,
Нравятся кому-то, или нет, -
Выстрадал их Сигарев Евгений
(Между прочим, как и мы, кадет):
«Командармы без высоких званий
И комбриги в красных галифе,
Как могли вы жить без указаний,
Без вечерних девочек в кафе?
……………………………………………………
А проснись, вы поняли б едва ли,
Где чужой, а где сегодня свой…
Шумный кайф, что вы не признавали,
Наверстали правнуки с лихвой.

Замерли у видеоэкрана
Пленники  стриптиза и лассо.
Им понятней длинный крик Тарзана,
Чем приказы Фрунзе и Лазо.
Не хватает времени на книги.
Дома скачут мультики в тепле…
Где вы, командармы и комбриги,
Почему вы снова не в седле?»…

Ищу не в случаях слепых,
Ищу в источнике глубоком
И объяснение пороков,
И меры исправленья их.

Необразованный солдат?
Он выпущен таким из школы.
И офицеров - целый ряд -
Лишь полуграмотны, не боле.
Нет обязательности, веры?
Ни силой, ни умом не взял?
Какой он профессионал?!
Встречал я и лжеофицеров,
И генералов-лже встречал.

И трудно в чём-то их винить:
Они – эпохи порожденье.
Но надо, надо без сомненья
И, скажем так, - без промедленья
(Как это странно ни звучит)
Порядки  «старые»  вводить…
Ещё в Суворовском бодрили
Себя мы спортом. Им влеком,
Свой день заканчивал я гирей
И непременно – турником.

И позже было не до лени:
С утра, лишь чуть глаза протёр,
Зарядка, бег на косогор…
Да, командир ещё и тренер,
И в чём-то даже – каскадёр.

Как он – без права на ошибку,
Как он – без права на подлог.
Отдай солдату всё, что мог,
И он в любом бою не сникнет!! –
В броске на 40 километров
(Три пуда веса на себе),
В стрельбе ночной по силуэтам,
А также – в снайперской  стрельбе.

И был чтоб снайпером эфира,
Любую рацию чтоб знал.
И чтоб, желательно, до дырок
Он книги классиков читал…

Мы против войн!
И в этом смысле,
Коль армия пока нужна,
Желаем знать:
А сколько числит
Расходов
На неё страна?
Когда от нас,
Ничто не пряча,
Затраты эти
Сократят?
Когда за счёт
Высоких качеств
Другой
Появится солдат?

Где ты, куда
Запропал,  дорогой –
Алый погон,
Шаг строевой?
                ***
Воспоминанья словно буря,
Вдруг налетит девятый вал –
И ты в зубах у острых скал,
Как сорванный с канатов буер.
…Поволжье. Тихий городок,
Что в 41-ом дал приют нам.
Почти полвека не был тут я,
Всё, как-то, выбраться не мог.

Брожу. Кажись, вот этот дом.
Но он тогда казался выше…
Вдруг голос за спиной:
«Эй, слышь-ка,
Вы что тут чалитесь, пардон?»

Смотрю в глаза: всё те же искры.
Но где же рыжие вихры?..
«Прошу на стопку чая, мистер!» -
Он, улыбаясь, говорит.

Мы усидели до утра с ним,
Чёрт знает, сколько коньяка!
И вёлся разговор не праздный
У отставного моряка.

Он вспоминал,
А я вздыхал…


- «Мать схоронил в 49-ом.
Ей не хватило просто сил
Одной тянуть ораву. Братьев,
Как мог, до дела доводил
На лейтенантскую зарплату
И на пайковые харчи.
Чего уж там, не будешь гладким,
Поев раз в день пустые щи…»

Я видел: пусто в доме этом.
Уюта нет. Хозяйки нету.

И братьев нет. Вот, бедолаги!
Один толпой искромсан в Праге.
Другой,  лишь в армии  наевшись,
Был взорван с танком в Будапеште…
Пятидесятые – шестидесятые!
И без войны, а всё же клятые,
Коль и тогда моя отчизна
По сыновьям справляла тризну.

Но на особицу был дан
Его семье Афганистан.
Два сына -  командиры рот,
Ушли из жизни в один год.
Сидит напротив. Жилист. Крепок.
А жизнь сложилась так нелепо!..
Не поднимая грустных глаз,
Он продолжает свой рассказ:

«Был старший сын мой по раненью
Домой отпущен. Как мгновенье
Прошло полмесяца. Мы с ним,
Бывало, ночь всю просидим. –
Понарассказывал он мне
О той неправедной войне.

Нет, не в душманах дело, спорю!
Ну сколько их? Ну, тысяч сорок?
Тогда зачем, по воле чьей
Мы десять лет палили порох
На эту горстку басмачей?..

Да и в военном отношеньи
Промашки были. Посуди:
Один радист – на отделенье –
И ни бельмеса, к сожаленью,
Был в этом деле командир.
Случайно, что ли, первый выстрел
Предназначался по радисту?..
И не понять, где друг, где враг.
Не всяк выдерживал в горах…»

Молчу. Согласен. Сам не рад,
Что знаю это, как не просто
Добиться за два года роста
Хотя бы в «физике» солдат.
Я речь веду об общей массе.
Десантники – отдельный ряд,
Но и у них, я слышал, спад.
Специалисты говорят,
Что рейнджеры повыше классом, -
Но думаю, что – невпопад!

Да, нужен профессионал,
Боец «без страха и упрёка», -
Чтоб подготовку начинал,
Как мы в Суворовском –
До срока!

Чтоб, скажем, десять лет всего
Служил бы за большую плату.
И, если подписал контракт ты,
То совершенствуй мастерство
Без понуканий, -  самолично! -
Себе кузнец и контролёр,
Ты должен знать любой мотор,
Чтоб стало вертолёт привычно
Водить, как бронетранспортёр.

Чтоб знал оружие чужое,
Чужой язык чтоб стал родным,
Чтоб помнил: не наёмный воин –
Ты прочный щит своей страны!
Учтён в её большом хозяйстве
И в деле воинском учтён.
И чтобы знал:
Российской властью
Ты социально защищён.

Должно так быть!
Тут нет и спора…
Но вот когда?
Задержка в чём?
Пока же, дальше разговоров,
Мы в этом деле не идём.

…Берётся снова за табак
И трубку старый мой моряк:
«Глядишь, и время мчится скоро
С попутным ветром в разговоре.
Ты где служил?
- Был в егерях. Потом – граница…
- Всё, понял! – Он смежил ресницы, -
А мне, представь, что до сих пор,
Нет-нет, да снится мой линкор!..

Но к разговору. Моё мненье –
Готов его, солёна мать, -
На всю страну я прокричать:
«В чужой отчизне с населеньем
Негоже русским воевать»!..
Себе окажется дороже,
Да и аукнется потом,
Когда вот так, через порожек,
Шагнёшь в свой
Опустевший дом.

В ту пору -  самому аукать!
И хоть кого ни виновать,
Но в доме главного нет – внуков.
А одному стариковать…
Да что судьба? Судьба – злодейка!
Давай, на посошок налей-ка,
Чтоб нам расстаться без греха.
Жена? А что жена?
Лет двадцать.
Как разбежались. Если вкратце:
Дано не каждой
 дожидаться
Из дальних странствий моряка.
Такая вот, браток,  уха…

И помни, что моё корыто
Для корешей всегда открыто
И «стопка чая» – мой закон!
Но если что, для пользы быта
Гнать вместе будем самогон. -
Держи клешню! – кивает он…

Светает. Воздух словно горный.
Недавний дождь промыл весь смог.
Хоть  надышаться, что ли впрок?
Спит безмятежно тихий город,
Давно не ведавший тревог.
А бед людских и в нём по горло.

                ***
В  «Гражданке» я давным- давно.
Кропаю пьесы, эпиграммы.
Из-за последних часто ранен
Бывает автор заодно…
 Но в схватках у бильярдной лузы
Такие раны не страшны.
В дни мира торжествуют музы.
Орудия зачехлены.

Моя рука давно познала
И меч, и мирное орало.
Но можете поверить мне,
Что в наши дни иным, бывало,
Жилось трудней, чем на войне.
Там мог решить одной гранатой
Бой на последнем рубеже.
А как вот сладить с бюрократом
В его сановном блиндаже?

Как, сопоставив свои мысли
С уже свершившейся судьбой,
Не оправдаться пред собой
За то, что в чём-то
Главном скиснул.
За то,  что сам
Порыв свой стиснул.
Не вызвал подлеца на бой,
Не написал правдиво поесть.
Не всё, что надо бы, сказал.
В конце концов,
На мелочь совесть
Хоть раз,
Но всё же разменял!..

Не оттого ли
Вновь меня
Всё чаще  тянет
К самолётам,
К той оглушающей работе,
Которую не клясть нельзя:
Что надоели мне до рвоты
В чиновных креслах обормоты,
Хамелеонство, «доброхоты»
И вместо дела – болтовня…

Как правил нет без исключенья,
Так всем понравиться нельзя:
Творить легко в уединенье.
Вслух мыслить лучше при друзьях.
И хоть мы все из той эпохи,
Какую модно костерить,
Небестолково жизнь прожить –
Уже, наверное, неплохо?
                ***
В Петровском сквере падают каштаны.
Осенний ветер гонит жёлтый лист.
Сегодня здесь седые ветераны -
Суворовцы в Петровском собрались.
Воронеж, здравствуй,
Город наш любимый!
Ты помнишь ли тот 43-ий год,
Когда ты принял под свои руины
Детей войны?
Мы помним этот год.

…В Петровском опалённые деревья,
Чужих могил
в Кольцовском сквере – ряд.
И провода – оборванные  нервы –
Среди развалин
На ветру дрожат..

Три года посреди
Твоих развалин,
Где каждый дом
Был вдребезги разбит.
Мы по субботам мусор собирали
И горы щебня сыпали в отвалы,
Чтоб привести тебя
В нормальный вид…
С тех пор мы
Поднимались вместе,
С тобой, мой город, крепли и росли.
Ты нам помог.
И мы, сказать по чести,
Тебе посильно тоже помогли.

Да что считать! Кто мог тогда измерить
Любовь к тебе
Мальчишеских сердец?
Ты был как мать,
Которая  в нас верит
И строгим был,
Как любящий отец…

Через года, традициям верны,
Сюда придут кадеты-ветераны,
В Петровский сквер,
Как мы, придут они,
Под шорох
Листьев
И каштанов…

Все города по-своему красивы.
Но ты, мой город, детище Петра,
Спускавший корабли свои в моря,
Был и остался гордостью России…
Ну, что ж, вот
И приходит расставанье.
Прощай, Воронеж!
Встретимся ли вновь?
Мне чьё-то
Вспоминается признанье:
С годами, мол, длиннее расстоянья
И всё короче старая любовь.

А если, скажем, сердце защемило? –
Давно по жизни, став сибиряком,
Я верил только
В собственные силы…
Но вот вчера их больше было…
Так пусть любовь питается добром!
…Кружаться листья, падают каштаны,
Редеет сквер в предтече зимних снов.
И в пелене осеннего тумана
Кивает город окнами домов.
                ***
СУВОРОВСКИЙ  МАРШ

 (Музыка  двух композиторов
автором отвергнута)

Под медь суворовского марша,
В таком же воинском строю
Мы вспоминаем братьев, павших
За честь и Родину свою.

В горячих точках Приднестровья,
В Кабуле, в Косово, в Крыму
Они расписывались кровью
Все вместе и  по-одному.

Погоны алые
И поступь бравая –
Идут суворовцы,
Чеканя шаг.
И все на улице
На них любуются,
И к окнам девушки
Уже спешат!


На место  павших, встать готовы,
Присяге воинской верны, -
И как на поле Куликовом -
Крепить престиж своей страны

Так, твёрже шаг! Торопит время.
Всё в наших собственных руках.
Настанет  день – и скоро всем нам
Служить  в космических войсках.

Припев:

Тот день придёт. При расставаньи,
Чтоб скрыть щемящую печаль,
Друзьям мы скажем: «До свиданья!»,
А городу шепнём: «Прощай…».

( Тут, желательно, оркестру повторить
мелодию припева из марша «Прощание славянки»:
«Прощай, отчий край,
Ты нас вспоминай!
Прощай, милый взгляд!
Прости-прощай,
Прощай! Прощай!»)
НЕ  ПЛАЧЬ,  ТРУБА!

Ты не плачь, не плачь, труба!
Их уж не воротишь…
Что ж, такая вот судьба
Самой первой роты.

Каждый был из них как конь,
Кровь кипела в венах!..
Жаль, в походы под Рамонь
Не ходить уже нам.

Не топтать по мостовой,
Разбивать ботинки.
Где он, шаг наш строевой,
Словно на картинке?

…Растудыт твою туды, -
Все болячки – разом!…
В Черновицкие сады
Нам уже не лазить.
В Семилуках не стоять
Под грибком дневальным.
В самоволку не сгонять,
Что совсем печально…


В перекличке вся судьба
Самой первой роты…
Ты не плачь, не плачь, труба,
Их уж не воротишь!
Не зови, труба, в поход,
Не играй тревоги…
Где мой бывший скороход –
Молодые ноги?

Как мелькали на балу –
Словно велоспицы!..
А теперь, блин, и к столу
Сразу не пробиться.

А пробьёмся, постоим.
И кого нет с нами,
Вспомним всех и помолчим,
Молча и помянем…

                ***




ДО  ВСТРЕЧИ !

Я, казалось, летел без конца,
Чтоб успеть к юбилейной поверке…
хорошо, что надежда не меркнет,
Согревая людские сердца.

Жаль, не каждый из нас наскрести,
Ленег смог на поездку в Воронеж.
Да и с места не каждого стронешь:
Время трудное, как ни крути!

Чтобы юность свою возвратить,
Собрались мы на нашей Придаче.
Уточняю, - а как же иначе? –
Чтобы юность на миг возвратить.

Но всё уже сжимается круг
Самой первой суворовской роты.
И при новой поверке не вдруг
Мы опять не увидим кого-то.







Оттого каждый раз тамада
Умолкает средь наших пирушек
И, наверное, через года
Мы поём и грустнее, и глуше.

…Полстолетия. Юбилей.
Здесь и следствие, и причина.
Так, нальём же бокалы полней
И в прощальном молчании сдвинем.

Мы не скажем сегодня: «Прощай!»
Скажем мы: «До свиданья, Воронеж!»
Через пять лет нас снова встречай,
Если… сможем. И ты, если сможешь…

                ***






СОЗВЕЗДЬЕ  БЛИЗНЕЦОВ

Стриженый мальчишеский затылок,
Шея как былинка на ветру,
В полусне зарядка поутру…
Господи, когда всё это было?

Сам не верю: шесть десятков лет
Нашенской суворовской дружине!..
Но за тех, кого сегодня нет,
Тихо встанем и бокалы сдвинем.

Пусть они услышат этот звон,
Помигают нам из звёздных далей.
Нас они немного обогнали…
Пусть услышат поминальный звон!

Наши встречи – это звёздный час
После долгого обыкновенья…
Прав поэт, сказавший и о нас
Про седое с детства поколенье.





Да, всё чаще мы несём урон,
Каждое  известие – как выстрел!
Словно из пустеющего диска
Вылетел очередной патрон.

Жаль, что запасного диска нет,
Этот израсходован  и  -  баста!..
Так и мы – за пулей пуля вслед
Улетаем, времени подвластны.

Вот и всё!.. В минуты расставанья,
Чтобы скрыть щемящую печаль,
Я скажу, друзья, вам: «До свиданья!»
А Воронежу шепну: «Прощай…».

Он поймёт. Он всё поймёт прекрасно,
Молча взглянет каждому в лицо…
Он давно уж знает, где искать нас:
Мы – стрельцы в созвездье близнецов.

                ***


СУВОРОВЦАМ  1943  ГОДА

Тает снег на пригорках,
Пахнет новой весной…
А мне грустно и горько,
Словно праздник не мой.
Я и в прежние годы
Своих лет не считал.
Но когда-то подходит
Роковая черта.
Тихо под ноги ляжет,
Как в ущелье туман
И безмолвно укажет:
«Не спеши, капитан!».
И не в званиях дело,
Я бы спорить не стал,
Если б трубы пропели:
«Не спеши, генерал!»…

Где вы, братья-кадеты
Самой первой волны,
Кто со мной в 43-ем
Прорастал из войны?



Прорастали и смело
В жизни шли до конца,
И не раз под прицелы
Подставляли сердца…

 Пусть тропинка крутая,
Пусть внезапно обрыв! –
Что труднее, не знаю –
В гору или с горы?
Но сегодня  -  другое:
Даже тем, кого нет,
В год стального дракона
Нам – по 70 лет.
И в последнее время
как пароль из ночи –
телефонные трели:
«Тот и этот почил…».

Оттого мне так горько,
Словно праздник не мой…
Тает снег на пригорках,
Пахнет новой весной.

                ***




ЛЬВУ  ЛОПУХОВСКОМУ

Суворовцу, военному историку и другу в день 70-летия нашего училища. Воронеж, сентябрь 2013г.

Нет, не реквием я пою,
Не прощальный хорал по разлуке.
Но у жизни на самом краю
Я хочу, чтобы песню мою –
Нашу песню, как знамя в бою! –
Подхватили б и внуки.

                ***







КАК  В  ПЕСНЕ
Быль

 «…Жизнь – это повесть
с продолжением»...
                П.Бажов

Он возвращался в 45-ом,
Куртейкой лагерной шурша.
А сам – чуть больше автомата,
Что по прозванью – ППШ.

Лохмотьями дырявых брючин
Месилась пыль чужой страны,
В которой он собственноручно
Недавно мать похоронил.
Шёл и не верил, что отыщет
Клочок своей родной земли.
Но ноги сами к пепелищу,
Где раньше жил он, привели.

Стоит малец, нахмуря брови.
Слезой горючей скошен рот:
«Откликнись, бабушка Прасковья!
Ответь, где дедушка Федот?
Никто парнишке не ответил,
Лишь речка билась в берега.
И поутру с попутным ветром,
Он в ближний город зашагал.

Там он суворовцем вначале.
Потом и офицером стал.
Все беды, думал, за плечами,
А  ждал его – Афганистан.

Но каждый раз он а день Победы,
Куда б его ни занесло,
Он пел про бабку и про деда
И про сожжённое село…

Но вот окончен путь военный.
Скрипя протезом, тяжело
Седой полковник в день весенний
Вошёл в родимое село.

Вот, всё как в песне: и пригорок,
И перекрёсток  двух дорог,
Где дед нашёл себе на горе
Травой заросший бугорок.





И внук стоит, в изломе брови,
И теребит земли комок:
«Прости мне, бабушка Прасковья,
Прости, что раньше быть не смог!»…

Он, не спеша, рюкзак расправил,
Бутылку горькую достал –
И поимённо свой  стопарик
Как свечку в церкви подымал.

Но вот, окончены помины.
И, словно подводя итог,
Слеза, застывшая в морщинах,
Скатилась в серый бугорок.

                ***






ОБЕЛИСКИ

Ты послушай священные камни:
В них сама тишина кричит!..
Посмотри, как живым изваяньем
Мать склонилась
К надгробиям плит.

Обелиски, обелиски…
Светлый упокой.
Символ скорби
Материнской,
Памяти людской.

Эта память вовек не померкнет.
И, как их боевой старшина,
Повторял на вечерней
Поверке,
Шепчет мать сыновей имена.










Имена их – на мраморных плитах.
А она, опершись на ладонь,
Тихо ждёт, что вот-вот басовито
Заиграет сыновья гармонь…

Обелиски, обелиски…
Светлый упокой.
Символ скорби
Материнской,
Памяти людской.

                ***








ЭТИ  МУДРЫЕ  ДЕДЫ…

Помню хлеб с мякиной горький,
Помню той войны следы.
Помню деда поговорку:
«Горе есть, да нет беды»…

Козью ножку ловко крутит
И кривит в улыбке рот:
«Тот, кто шутит-прибаутит,
Тот и правду бает. Вот!».

Таким он мне запомнился
И в памяти не стронулся
Мой главный узелок:
В глазах тоска-печалинка
И мудрость, и лукавинка…
И тихий говорок:

«Не пахал ты и не сеял,
Но запомни наперёд:
Хлеб рукой берётся левой, -
Той. Что ближе к сердцу. Вот!


Будь всегда на людях весел –
И беда сама уйдёт.
Мир не тесен,
Хлеб не пресен,
Если много песен. Вот!»...

«Горе есть, да нет беды…
Эти мудрые деды,
Эти славные деды!»
                ***

ЧТОБЫ  РАДУГА  СИЯЛА

(Фрагмент радиопередачи
«Из Сибири с любовью»)

…О нас навыдумали бредней!
Но слову данному верны,
Мы часто делимся последним –
И тем, наверное, сильны.

Не от богатства мы щедрее.
Есть страны побогаче нас,
Однако пол-Европы греет
Не чей-то, - наш сибирский газ!
А нам-то, в общем, мало надо.
Не за бессмертье бьёмся мы.
За то, чтоб солнце
Не из туч вставало
И чтоб в полнеба радуга сияла,
И чтоб зима… А как же без зимы?

Чтоб слёз не знали старики и дети,
И чтобы в каждом доме – хлеб…
И чтоб, в конце концов, на НЕТ
Сошли  все

                войны

                на планете.

Любви и дружеству верны –
Не на словах, а чтоб на деле…
Чтоб в главном
                не перегорели!
Чтобы песни у костра звенели
И чтоб

              луна…  А как же

                Без луны?



Чтоб снять заботы в этом веке,
Как прокормиться, как прожить…
Чтобы открылся человеку
Миг высшей радости –

                творить!

Чтобы вставать и
чувствовать с утра:
Вот новый день! Он лично
К  нам стучится…
И ничего плохого не случится
С детьми

                из нашего

                двора…

                ***




НА  ЧУМЫШ – РЕКЕ

Дым прозрачен, воздух сочен,
рядом плещется река.
Комары едят не очень
под прикрытьем костерка.
На Чумыш-реке давно мы,
каждым летом – тут как тут.
Даже местные вороны
за своих нас признают.

        И встречают очень пылко,
        из машины выйдешь – гул!
        Стоит им узреть бутылку,
        хором грянут: ” Кар-ра-ул!..”
        Пусть орут, глаза тараща,
        но с пути нас не свернуть.
        с нами прибыл целый ящик,
        так что мы уж как-нибудь –
        вместе удочки наладим,
        сеть поставим в камыши.
        Всё получится как надо
        для себя и для души…








Дым прозрачен, воздух сочен,
 тихо плещется река.
 На исходе летней ночи
 студнем  сделалась уха.
 Незадачливый комарик
 в стопке ноги протянул…
 Вороньё, считая тару,
 cкоро грянет: “Кар-ра-ул!..”

                ***











С НОВЫМ ЗВЕРЕМ!

В  наши старые зимние игры
яркой сказкой восточных имён
ворвались неожиданно тигры,
вепри, змеи и прочие гидры
с обещанием лучших времён.

Свято веря, что жизнь – в полоску,
что жар-птица
вот – вот к нам придёт,
каждый раз боязливо и остро,
и  по-детски бестрепетно просто
на  грядущий надеемся год …
И живём словно
в  сказках изустных,
что копила в веках наша Русь …
Я, наверно, поэтому  с грустью
и с каким-то неведомым чувством
с  Годом Старым всегда расстаюсь.









Расстаюсь как  с  родным,
Пусть он прожит
Не всегда хорошо и во всём.
Можно было и лучше?
Быть может…
Но и в Новом, надеюсь, что тоже
Мы поладим  со всяким зверьём.

                ***












ПЕРЕБИРАЯ  ДЕНЬ СВОЙ КАЖДЫЙ

Стремясь к зарубке вековой
(Что, в общем, выглядит интригой),
День каждый  вспоминаю свой –
И тот, что в детстве не доигран,
И те, что отняты войной…
Там, в детстве, всё казалось важным:
Есть конь на палочке – вперёд!
А где кораблик мой  бумажный? –
Он в этой луже поплывёт!

А в парке, что напротив дома,
Крутилось в небе колесо.
У входа, всем давно знакома,  –
Скульптура девушки с веслом…
Всё в миг ушло! – И конь на палке,
И стынет в небе колесо.
Я с крыш кидаю «зажигалки»,
Жильцы их кутают в песок.



И с каждым днём уходит дальше
Тепло и холод прежних дней.
А с ними и взрослел тот мальчик,
Как все взрослели на войне…
Уверен, есть у сердца место,
Где бьётся пульс совсем иной:
Мне не хватало в жизни детства –
Того, что отнято войной.

Перебираю день свой каждый –
И то, какой добыт ценой.
Гляжу: кораблик мой бумажный –
Он вновь на луже городской!
Мой правнук с ним там, «капитаня»,
Промок. И что?  Да ну и пусть!..
Я знаю, что его маманя
Мне выдаст позже, наизусть…
               
Узнать бы, сколько мне дано,
Чтоб в суете тот срок не спутать,
И где то кроется – ОНО,
Когда пойдёт счёт на минуты?
Узнать бы, сколько мне дано…
                ***




С  ЭТИХ  ДАЛЬНИХ  БЕРЕГОВ

Слово песней вдаль несётся,
к нам, товарищ, подгребай!
Отчий край первопроходцев
вместе с нами воспевай!

Как они не ради славы,
но прославили в веках
богатырские заставы
на далёких берегах,
сметку русскую, упорство,
плеч размашистых сажень…
Здесь встаёт из моря солнце,
возвещая новый день.









Брызжут вверх лучи косые,
меж распадками хребтов.
Начинается Россия
с этих дальних  берегов –
ранним часом пробужденья,
пароходного гудка,
первой школьной переменой
и включением станка.

А потом, набравши силы,
бодрый – времени подстать! –
начинает по России
день стремительно шагать.
Отражаясь в водах синих,
будит сотни городов…
Начинается Россия
 с этих
              дальних
                берегов.

                ***




АХ, ПАМЯТЬ, ПАМЯТЬ…

Уходят птицы косяками,
Покинув травные луга…
Какая их толкает память
Впервые к дальним берегам?
Какие звёзды шепчут стае
И кто стремит её полёт,
Какая сила неземная
Свистит в их крыльях и поёт?

Вот так и мы, как эти птицы,
Вдруг покидаем отчий дом,
Ещё не зная, что приснится
Он нам в тумане голубом.
Там, за горами и долами,
Когда взбеснуется  пурга,
Согреет нас нежданно память
Огнём родного очага…





Когда с годами станем лучше
И, главным образом, мудрей,
Кому вручим на всякий случай
Богатства памяти своей?
Какой звезде  по гороскопу,
Что шепчутся вокруг меня,
Я должен передать свой опыт
На склоне завтрашнего дня?

А он придёт, тот день,
Тот самый,
неумолимый как судья…
Ах, память, память,
кто ты, память, -
Звезда далёкая моя?

                ***






ТАЛИСМАН

«Эти смутные годы боёв –
безрассудных, кровавых и жутких…
Талисман…всё богатство моё…
Господа, подождите минутку…
Господа, эти горы, а там –
мама, степь, журавлиные  нити…
Подождите минутку…отдам…
Сохраните его…сохраните…»

Бредил так молодой капитан,
что-то сжав побелевшей рукою.
Десять суток страдал он от ран,
десять суток вёл смерть за собою.
Губы вздрогнули. Взгляд стал пустым…
Помню я этот взгляд и поныне.
Из руки, что сжимал он живым,
выпал листик засохшей полыни.











…Хмурый вечер палатку трепал,
Над горами тоска моросила.
Только сердце тисками сжимал
горький запах далёкой России…

Он, наверное, знал, капитан,
Что живому истлеть на чужбине
Помогает простой талисман –
чахлый листик российской полыни.

                ***







ТАК БЛИЗКО И ТАК ДАЛЕКО…

Харбин… Шантаны…Иностранцы…
Коньяк, сигары, кокаин,
духи «Коти», молебны, танцы…
А ты один. Совсем один!

А рядом русская граница
и очага родного дым…
И будешь плакать и молиться,
тоской по родине палим...

                ***

РАДУГА-ДУГА   

Отгорела юность летней зорькою,
чему быть, того не миновать!
Где узнать и кто ответит, сколько там
мне ещё осталось куковать?
Почему зарниц далёких всполохи
так тревожат душу о былом?...
После "Красной Горки" куст черёмухи
посадить бы надо под окном.



А когда весна придёт к нам новая
и кукушка свой откроет счёт, -
в белой шали куст молодкой вдовою
у твоих объявится ворот…
Говорят, сбываются пророчества,
жаль, что не по поводу меня!
Мне порой весенней больше хочется
обуздать крылатого коня.
 
И тогда зарниц  далёких всполохи
встретят нас в сиянье голубом…
Ты цвети, цвети, моя черёмуха,
у молодки вдовой под окном!
А с конём мы словно песня звонкая
полетим на звёздные луга.
Протяни ж мне руки свои тонкие,
золотая радуга-дуга!

                ***




ОСЕННИЕ КЛИКИ   

Снова в небе клик осенний
И летящие вдаль стаи…
А от них как будто тени
На лице твоём мелькают,
Словно ты за птичьим клином
Вся летишь в немой печали.
Это вызов журавлиный
Разбудил в тебе молчанье?

За улыбчивою маской
Думы прячешь как в тумане.
Что ж, мы все живём обманом
Для себя рождённой сказки,
Ловим глупую жар – птицу,
Верим в разные приметы…
Спрячь же грустные ресницы,
То ли было в жизни этой!
То ли будет в жизни этой…

                ***


КОМУ ПРАЗДНИК, КОМУ ТРИЗНА
быль

1
В этот день, неприметен и сер,
А кому-то казавшийся - лучшим,
Был подписан конец СССР
В Беловежской красавице-пуще.
 Пусть же проклятым будет оно –
 «Соглашение» это навечно!
 И ещё вместе с ним заодно -
 Имена подписантов беспечных!

Эта троица в пьяном угаре
Всю страну развалила не вдруг:
Ельцин вместе с Шушкевичем  в паре
И ещё самый хитрый - Кравчук.
 Я нарочно, чтоб помнили все,
 Перечислил фамилии эти,
 Я распял бы их всех на кресте,
 Присудив предварительно плети!

Вскоре  сдвинулось всё, понеслось! –
Где-то праздник, а где-то и тризна.
Жизнь у многих пошла под откос,
А, бывало, лишались и жизни…
 На чужбине наш воинский труд
 Не всегда был расписан по нотам.
 Каждый раз на вечернем смотру
 Не хватало по спику кого-то.

Мы в прямой арифметике сбились –
И не только, наверное, в ней:
То  в одном эскадроне хватились,
То  в другом -  нет по счёту  коней!
 Наш полковник , - пора, сказал, драпать.
 Правда, путь наш - почти без дорог! –
 И вздохнул: «Прав был Киплинг, что Запад
 Ничему не научит Восток»…

Полк, в Сибири когда-то основан,
Покидал Бухару на рысях.
До сих пор там на счастье подковы
Подбирают в горячих песках.
 …В сапогах от портянок – кашица,
 На термометре – все 50, –
 То в тени! И ни капли водицы,
 Все колодцы пустыми стоят.


2
Мы спускались в них к самому дну
И копали, копали, копали.
Но два метра ещё в глубину
Ничего нам так и не дали.
   
А в шестой день нам мнился оазис
С целой рощей у самой воды…
Нам хоть раз бы глотнуть эту радость,
Не случилось бы столько беды!
 Как помочь? Обезвожены,  кони,
 Ткнувшись мордой в кипящий бархан,
 Бились в хрипах. От этих агоний
 Мог избавить их только наган…

Конь мой, Сэр, он по масти был серым,
В кличке ж был англичанином  весь:
Шутники нарекли его Пэром
За едва лишь прикрытую спесь.
 Но и он еле двигал ногами,
 Я коня уже вёл в поводу…
 Полк вперёд продвигался упрямо
 И терял лошадей на ходу.

Кони, кони, друзья боевые!
А в походах и вовсе – друзья.
Что там ждёт нас и ждёт ли Россия,
Да и буду ли нужен в ней я?

 Вёрст 400 с юга на север,
 По прямой: Бухара – Джусалы,
 В 9 дней (в это трудно поверить!)
 Кызылкумы  насквозь мы прошли…
А потом в грузовые вагоны,
От больших поселений вдали
Нас  впихнули – и в двух эшелонах
По железным дорогам ползли.
 Разместили нас вместе с конями
 На краю астраханской степи.
  - «А казарму построите сами».
  И ещё приказали: «Терпи!»…

- Из огня да и в полымя сразу! –
Все роптали, - кому мы нужны,
Оружейную старую базу
Охранять в дни развала страны?
Нам бы там, нам Москве на охрану!
И о чём только думает власть?...

Молодёжь потихоньку наганы               
Доставала, вовсю матерясь….

Раньше в это играли нередко.
И у Лермонтова была страсть:
На лихой офицерской рулетке
Жизнь у смерти, играя, украсть.
Показуха? Беспечная смелость?
И гусарство, как в те времена?
Да, видать, глубоко это въелось
В тех, кто ноги вдевал в стремена!

Вот и мне барабан у нагана
В свой черёд покрутить довелось.
Перед этим, хлебнув полстакана,
Я мигнул обступившим: «Авось!»…
И, седея, три раза к виску
Подносил воронёное дуло…
Жал курок…  Но везло дураку:
Божья милость меня не минула…

Словно в трансе, не внемля восторгу
Всей толпы, мне кричавшей: «Орёл!»,
Распахнув на груди гимнастёрку,
Я неспешно в конюшню побрёл.




Сэр меня тихим ржанием встретил.
А когда я к нему подходил,
Запах гари в стволе пистолета
Его сразу же насторожил.
Успокоив, я чистил коня,
Подстригал его серую чёлку.
А в ответ, понимая меня,
Он сердито подрагивал холкой.

Не серчай, Пэр!.. А пуля уронит,
Коль не хватит на счастье подков…
Ой.  вы, кони – друзья наши, кони,-
Не теряйте своих седоков!

                ***






ИЗ  ЛИХИХ  90 – х…
«БЫЛОЕ И  ДУМА»

Здесь по законам жанра лгут,
прилюдно спят,
по рожам хлещут.
однопартийцам рукоплещут,
да воду на головы льют…
Здесь вкусно жрут
и не трепещут
за всё, что делается тут.

Всё в доме том –
всё, без сомненья,
напоминает о былом! –
И лица с общим выраженьем,
и стадность волеизъявленья.
И, как всегда,
пренебреженье
Великим русским языком.

                ***



ПРИМЕТЫ ВЕКА

Барабаним нещадно в планету
от столиц до глухого села…
Беспощадного века приметы –
Децибелы
                всеобщего зла!
Позавидуешь предкам: карета,
куда хочешь, спокойно везла.

        А теперь – адский гром
        в небесах и в метро.
        Электронные звери
         через окна и двери
        сотрясают весь дом.

…И Онегина раньше Татьяна,
как мы знаем, спокойно ждала.
А сейчас на эстраде, экране,
в дискотеках, где «куча мала»,
о любви, что есть сил, барабанят,
Раскалив микрофон добела:



   Я люблю!.. Та-ра-рам!
     Я страдаю!.. Бам-бам!..
     Принародно целую,
     нараспашку тоскую:
     Барабань, барабан!

А на свадьбах? – Машин караваны,
по-купечески чаша полна.
Тьма гостей, зачастую незваных,
что краснеют, но лишь от вина…
И не кажется нам это странным:
“Мы как все, мол…
В чём наша вина?”..

    Сотворив дымовые завесы,
    закоптившие все города,
    тарахтят молодые повесы
    на машинах своих в никуда.
    Стрессы, стрессы…
                Вселенские стрессы…
    И всегдашний российский бардак…

                ***


А ДАЛЬШЕ

С годами замедляя бег,
Мы на судьбу пенять не вправе,
Да и к чему сейчас лукавить,
Когда казалось, что раздавит
В лепёшку нас ХХ-й век?

Он соткан был из парадоксов,
Менял друзей, менял врагов…
А мы туда, где нас не просят,
Рвались - и голодны и босы -
Весь мир избавить от оков.
И в исступленьи  драли нёбо:
«Мир хижинам, война дворцам!»…
Но вышли к старым образцам:
Кому дворцы, кому трущобы.

А дальше, как от камня в воду,
От двух столиц  и до села,
Князьков поместных, слуг народа
И всю чиновничью породу
Волна кругами разнесла…


Нет, им не посвящают оды,
Народ зовёт их – «грызуны».
И каждый раз в четыре года
На них, как в пропасти, уходит
Весь годовой бюджет страны!

Нам арифметику такую
Легко понять и без того:
Кто из казны в карман плюсует,
Выходит, кто-то  минусует,
Но из кармана своего?…

А тут ещё в счастливой позе
( ей всё на свете – трын-трава! –
чужое горе, чьи-то слёзы)
Летела мимо в «членовозах»
Инопланетная Москва…

Как это всё могло случиться
И даже верится с трудом,
Что вдруг российская столица
Смогла так быстро превратиться
В один большой публичный дом?


Там внуки бабок тащат в жёны,
Там миллиардами крадут.
Разделены на как бы зоны
Там, попирая все законы,
Однокорытники снуют...
Одни и те же Саши - Маши
Под тарабарский диалект -
На всех каналах «наша раша»
Нам демонстрирует, кто краше,
Кто откровеннее раздет.

 …Кого сегодня ни спроси я,
В ответ – лишь гневные слова:
«Смешит Европу не Россия
И в Куршевелях не Россия –
Всё та же пьяная Москва.
               
Не грех бы ей и повиниться! …
Но вдруг из блока новостей
Мы узнаём, что три столицы
Теперь у нас!.. Что ж, за границей
Намного станет веселей!
       



      
К чему тебе, скажи, Россия,
Три стольных града? Дай ответ:
Брак по расчёту -  что в активе?
Брак по любви? Но в этом трио
Привычный рушится дуэт…

Похоже, герб придётся новый
Сооружать нам, устремя
Своё вниманье на основу –
На поиск пташки трёхголовой.
Но есть Горыныч, он – с тремя!

Ужо тогда держись, Европа!
С крутых подачек наш бомонд
Тебе ещё начистит ж… .
Горыныч наш – он любит скопом
Покуролесить без препон.

                ***



ГОРЯЧИЕ ТОЧКИ

Тот, не раз кому метили в сердце,
Оголив его нервы сполна,
Для того не бывает, поверьте,
Неожиданным слово  «война».

      Не ландскнехт, не варяг, не наёмник –
      Вечный странник, войною стремим:
      До сих пор его Косово помнит,
      Приднестровье, Абхазия, Крым.

Он по зову и совести сердца,
На свои (извините) гроши
Постоянно играет со смертью.
И она его не страшит.

      Выбирая горячие точки,
      Он умеет туда попадать:
      “Что, камрады, не ждали воочию?
      Мне б «калаш»  и немного поспать…”

Тесаком ловко рубит тушёнку.
Банку всю пополам развалив,

В бок соседа толкнёт потихоньку:
Приобщайся, мол, я – на двоих.

      Для таких ордена и медали –
      Всё тщета! Лишь бы выиграть бой
      И вздохнуть: “Что, камрады, устали?”
      И услышать в ответ: «Не впервой!”…

На висках уже ранняя проседь,
Паутина морщинок у глаз.
Молчалив. Ненавязчив. Он – профи
И он там, где он нужен сейчас...

      А в затишье спохватятся люди, -
      Был и нет,- не оставил следа.
      Как пришёл, неизвестно откуда,
      Так ушёл, неизвестно куда…

Но потом, в мирном городе, ночью,
Он над картою будет страдать:
Есть одна подходящая точка,
Не пора ли коней запрягать?

                ***





С ГЛАГОЛОМ – НАПЕРЕВЕС!

Кому-то ветер дует в паруса,
Хотя его об этом не просили...
Теперь всё надувается в России -
Не только щёки, но и колбаса.

Надуты пайщики. Строители в бегах.
Их за границу словно сдуло ветром:
Плюют на всё и дуются в рулетку
Там, в казино, на знойных островах...

Как перезревший на бахче арбуз,
Надув клиентов, лопаются банки...
Вот парадокс: их ждёт давно Лубянка,
Но государство и не дует в ус!

                ***





УПЫРИ

По мотивам… Инсценировка…
Раньше это звалось – п л а г и а т.
Но, увы, литжульём на Петровке
Заниматься никак не хотят…
Мне приснится однажды, поверьте,
Вот такая афиша моя:
«По мотивам» и мелкими – «Верди»,
Ну а крупными буквами – «Я».

Тут ведь главное, чтобы привыкли
И поверили в новый подход.
…”Травиату” я так обмюзиклю,
Что “Аида” от злости умрёт…
Это стало явленьем нередким
И всё ширится, чёрт побери! –
Эксгумируют классиков – предков
Современные упыри.

                ***


ПАМЯТИ НИКОЛАЯ САМОХИНА

Провожать тебя не ездил
(не вписался в общий тон).
Не любитель я помпезных
именин и похорон.
Да и ты при жизни, знаю,
это всё не уважал:
в общем гуле хвалят, хают,
вилкой по столу кружа…
      Что десяток лет? Мгновенье!
      Годы мчат как снежный ком…
      не скажу, что вы в забвеньи
      с Николаем Грицюком.
      То по радио расскажут,
      то по телеку покажут.
      Вспомнят старые друзья,
      мемуарами грозя…
А вот вы иных едва ли
опознать бы вдруг смогли:
Нет, пророками не стали,
лишь бородки завели.
В общем, кто – в аристократы,
кто, глядишь, казак лихой…

С властью? Вроде бы в дебатах,
но – с протянутой рукой.
Под ковром всё те же драки
и, по жанру травести,
каждый мнит себя в Бальзаки,
или в Гойи возвести.
Это в вашем Зазеркалье
все пред Господом равны.
Не пробиться там канальям
в ваши праведные сны.

…На твоей могилке с прахом,
всякий раз, когда бывал,
вместо пышных эпитафий
банный веник оставлял…
Ты теперь там с внуком вместе.
И у нас с тобой с тех пор
не выходит, если честно,
задушевный разговор.

      Но всегда ты в бане с нами!
      И, покуда мы живём,
      в дни январских поминаний
      за тебя мы стопку пьём.

НА 60-ЛЕТИЕ АНАТОЛИЯ  ШАЛИНА
(КАПИТАНУ  КОРАБЛЯ  новосибирских ПИСАТЕЛЕЙ)

То ли время стало куцым,
то ли мчит без всяких мер?
Не успели оглянуться,
ты уже – пенсионер !

    Жди дальнейших эволюций,
    это скоро в жизнь войдёт:
    что стояло, будет гнуться,
    что – совсем наоборот.

Ожидать нам, что в дальнейшем,
что прибавит нам забот ?
Ещё больше станет женщин,
мужиков – наоборот.


 Сильный пол ты, или слабый,
    тут сам чёрт не разберёт !
    Если сверху будут бабы,
    значит, мы – наоборот?






Нет, в таком матриархате –
это точно, не в раю ! –
сам Адам отборным матом
проклянёт судьбу свою…

    Пусть уж будет всё, как прежде,
    нам страшилки не с руки !
    Всё же хочется, чтоб реже
    убывали мужики.

То, что нас на белом свете
стало меньше – не к добру!..
Мужики на интернете
не плодятся в точке RU…

                ***





СОБАЧИЙ РАСКЛАД

Умереть нам всем от скуки
Не позволят наши внуки.
Что ж, на выдумки богаты
Эти малые ребята!

Мне однажды выдал внук
Про собак такую штуку:
«Если пёсья тётя – сука,
Значит, дядя – это сук?».

Довершила дело внучка,
Всё свела в один пучок:
«Дочка суки – это сучка,
Значит, сын её – сучок...

Я ответил, смеха ради,
Что не против «пёсьих дядей»,
Коль появится щенок,
Назову его – «Сучок».

Ну, а что насочиняли
О собаках, - молодцы!...
Мы ведь внуков больше хвалим,
А ругают их отцы...

В БАНЕ

Каких чудес на почве банной
Ни сотворяет наш народ!
Бардак, пивнушка, поле брани –
Всё в бане, даже винзавод.
Мне эпизод один на память
Приходит, тем не вопреки,
Когда друзья на даче прямо
Скрестили в бане кулаки.

Тряслась и вздрагивала баня,
Бойцы о печку спины жгли…
А после заливали раны,
Допили всё, что привезли.
Потом, очнувшись спозаранок,
Супружниц взяли в оборот:
Как это так, что, мол, без бани
Остались мы, в рот пароход?

А те, без лишнего им гама
Всё разъяснили, стало быть...
Вздохнув, друзья сказали: «Мамы,
Такое надо бы обмыть!»

МЕЧТАТЬ НЕ ЗАПРЕТИШЬ

Хохол – он в принципе вампир,
Что в армии, что на гражданке.
Куда ни плюнь, везде сержант он,
Или колхозный бригадир.
Себя он видит в брюках с кантом:
Каков ни есть, а командир!

Ему бы лошадь да седло,
Тогда дивитесь - все село! -
Как мчит его крылатый конь
Вдаль, к звёздам, закусив удила!
А он - с улыбкой на устах,
А у него вся грудь в крестах -
И шпор малиновые звоны!
И сам он - копия Будённый!..

Жаль, что во сне всё это было,
А в яви этот конь-огонь –
Всё та же сивая кобыла.

Ну как тут было не запить,
И всю родню не звать к майдану!...
А, может, снова сгоношить
Письмо турецкому султану?

И ЕЖУ ПОНЯТНО
            
На пост высокий властью призван,
Он из казны тащить был скор.
Но лоб его, увы, не выжжен
Калёной скорописью: «ВОР».

А на Руси всё было внятно:
Украл, поймали – лоб клеймят.
Три буквы! И ежу понятно,
Что пред тобою казнокрад.

Сейчас труднее разобраться,
Кто вор, а кто лишь мелкий плут.
Что раньше звали казнокрадством,
Теперь коррупцией зовут.

Не разместить на лбу такое, –
Ни в ширину, ни по длине…
И  слишком долго, без конвоя,
Ворьё гуляет по стране!

                ***


РЕЖИССЁРЫ, РЕЖИССЁРЫ…

Отвергая пьесы хмуро,
сами как бы их творят,
инсценируя подряд…
И к платёжным амбразурам
вместо авторов стоят.

                ***

ЭТО  ТАК, УВЫ…

На 80 –летие  Заслуженного  работника культуры  г. Новосибирска,  Николая Иванова (было всего 5 человек из 30 приглашённых)

До долголетья бы такого
Кому не хочется дожить ?
Но, как сказал поэт толково:
“Делить веселье все готовы,
Никто не хочет грусть делить…”

                ***






А  В  НАРОДЕ…

Касательно  законности,
у нас  одни условности
заводят  всех в тупик.
Увы, по совокупности,
наличие преступности
с  отсутствием улик
развалит  дело  в  миг!..
А в народе – только маты
про  судейские  зарплаты…

                ***







ВОСТОЧНАЯ МУДРОСТЬ

В этом мире без движенья
Редко, кто сейчас живёт.
А иным, без напряженья,
В тягость собственный живот.

Развалившись на сиденье,
Под шуршанье быстрых шин,
Пребываем мы в движеньи,
Но не сами, а машин.

Торжество великой лени
Привело, как ни крути,
Щепкой плыть нас по теченью,
Без желания грести...

Дворник наш с прищуром  узким
Выдал мне на чистом русском:
«Чтоб  здоровий уберечь,
Укрепляйте грудь и плеч!»

Словно суру из кармана
Он, по случаю, извлёк…
Я с тех пор, япона мама,
Укрепляю рук и ног.



ТЁЩА И ОЧКО

Чтоб не попасть, как кур во ощип,
Иль индюком для Рождества,
Иди по жизни не на ощупь,
А, завоёвывая площадь,
Ходи, как в шахматах, - с «Е-2».
 
Но если вдруг ты вознесёшься,
Нежданно прыгнув высоко,
Не вздумай хвастаться при тёще,
Что ничего пройти нет проще,
Как сквозь игольное ушко.

Не ей ли знать проделки эти
И что легко, что не легко?...
И как в домашнем туалете,
Зять, спьяну, стены вечно метит,
Не попадая и в очко!

                ***


ЛЫКО В СТРОКУ

Цари все – сплошь временщики,
им не дано узнать народа.
Но, видя тех, кто им угоден,
кто с царской кормится руки, -
шлют на задворки воеводой
пилить бюджетные пайки…
А те с награбленным уходят
на юг, в офшорные князьки.

Перекроив слова чужие,
своих я мыслей не таю:
никто из них от ностальгии
не "сдох в кокосовом раю"...

НЕ ИСКЛЮЧЕНО!

Умом и нравами убоги,
Гребут во власть,
Раздвинув ноги,
Взбодривши сиськи напоказ.
А там, с мандатом недотроги,
Они на всё положат... ноги –
И, без сомнения, на нас.


ЖД

У нас талантов целый веер!
В большой писательской среде
Есть Гранин, есть Пелевин, Веллер,
Есть Быков со своим  «ЖД»...
И неспроста нам стало мниться, -
Такой пейзаж кому же мил? –
Он всех писателей столицы
Своим периметром затмил.
Да и роман 600-страничный
Об этом говорит сполна:
На россиян до неприличья
Он столько вывалил говна!..
Взращён столицей,как известно,
Болотной площади братан
И глобалист мелкопоместный,
Он почему-то в школы зван...
Ну, а роман вполне ЖеДэвский.
И, скажем прямо, не фонтан!

                ***




И ХОЧЕТСЯ,  И КОЛЕТСЯ
 
Из ДОМа-2 (никак не меньше!)-
Полезли юбки в президентши.
И по всему видать, что бес
Вселился в наших клоунесс…



ШТРИХИ  К  ПОРТРЕТУ

Не украинец, нет!  Хохол –
Мятежный вывих славянина:
Соседей видеть через ствол,
Внутри – майданы и раскол
В ущерб своей же батькивщине.
И гонор! – Он не раз подвёл
Всё, что зовётся Украиной.





                ***
В Сибири так уж повелось:
Мороз под сорок – не мороз
И сорок  лет, – какие годы?
У нас тут  SEALEX  не в моде.
Опережая всякий спрос,
Вокруг такие кадры ходят,
Что  KAMASUTRA  - не вопрос…

                ***
Похолоданье. Потепленье.
Добро и Зло.
А жизнь – мгновенье...
Не в том ли сущность бытия,
Что в добывании огня
Мы не обходимся без тренья?

                ***
Добро и зло пить надо с блюдца,
Клевать – по ягодке с куста:
Тогда не сможем поперхнуться,
И не заставят нас прогнуться
Ни злость, ни чья-то доброта...


ДВЕ «СЕМЁРКИ»               

Две семёрки.
Ну как не тужить,
Если  третья была бы
Не лишней!
Может быть, попросить,
Чтоб Всевышний
Дал до третьей семёрки
Дожить?


                ***
Что дарить в этот день своим женщинам –
Это, в общем, не главный вопрос!
Кто-то купит, что было обещано,
Кто-то – веточку жёлтых мимоз.
И с утра будут женщин улещивать,
Будут слёзы и будут понты...
В этот день на семейные трещины
Мужики возлагают цветы.






                ***
Поэзия... Мы с нею не на ты.
Да это, может быть, и лучше:
Не наберёшь Парнаса высоты –
И будешь вмиг
           низвергнут с кручи!
(Служенье муз не терпит суеты).


                ***
Готов свернуть любые горы,
Готов со временем поспорить,
Перевернуть весь
                Белый свет! –
Так думал юный Архимед...
Но не нашёл рычаг опоры -
И... изобрёл велосипед.






 ***
"Ни раздумий, ни сомнений -голова как головня. И впервые нету тени ни во мне, ни от меня."
(Игорь Пантюхов "На экваторе", г. Барнаул).

Ответь, душа нарастапашку,
в каком порту, солёна мать,
ты умудрился и тельняшку,
и тень родную прогулять?

ЛИЧНОЕ

Я всё своё несу с собою:
Поэт, писатель, журналист.
Мне это всё давалось с бою -
И строчка каждая, и лист.

Вострить перо - тяжёлый труд!
А я душой ещё не старый:
Меня в столице издают
И высылают гонорары.

И, слава Богу, в мои годы
Не так уж редко издают!...
Но жаль, друзья подряд уходят -
И долго недруги живут.

"БЛОЧНЫЕ" ПОВТОРЫ

Диван, экран, пивко, аптека –
И нет по сути человека.
Будь шанс ему последний дан:
Живи ещё хоть четверть века! –
Обратный ход начнёт с аптеки,
Потом – пивко, экран, диван…



                ***
Ты всё свершил
и все сдержал обеты,
Иль что-то просто
не сумел, не смог?
На долгих вёрстах
пройденных дорог
и посох источён,
и песни недопеты…
И стал чужим
отеческий порог.



В КАБИНЕТЕ СТОМАТОЛОГА
 
…Пока вновь обрастёшь зубами,
Не столь приятно, между нами,
Сидеть под пыточной фрезой
И вспоминать про чью-то маму,
Когда во рту творит разбой
Мучитель с добрыми глазами.

В  МАСТЕРСКОЙ  ХУДОЖНИКА

…Холст на подрамнике провис,
Бутылки горлом вверх и вниз –
Навалом словно от погрома.
Здесь, если ты затарен, - плиз! –
А нет, промнись до гастронома!..
Тут встретишь клерков и актрис,
Полубомжей, писак, спортсменов…
Для них здесь обитает гений,
Который знает без сомнений:
Как в этой жизни ни крутись,
Не продаётся вдохновенье,
Но можно сбагрить живопись.


ЕВГЕНИЙ МАРТЫШЕВ

(«Как Иван любовь искал». Издательская
Артель. Новосибирск.)

Не Сивка и не конь каурый,
А наш родной Иван-дурак, -
Взнуздай его, - в литературу
Тебя протащит за пятак.
Уж не один таким макаром,
Сжимая крепче шенкеля,
Влетел в неё лихим гусаром
И прямиком – в писателЯ!

ЭЛЛА ЗВЁЗДОЧКИНА

«Срочно нужен тракторист»,
Проза Ру.
«Я б ему варила рис
и стирала в позе»

Если сваришь  ему плов,
Тракторист всегда готов! –
В «Камасутре»  в каждой позе
Есть стихи, но есть и проза.
ВИКТОР ДЗАНСОХОВ

Поэт-куплетист. Сборник, 2019 г. Москва.
«Я со столбом столкнулся лбом,
Но мне не больно от удара»…».

Поверим, что совсем не больно,
Кто лбом об столб, но в облаках…
Там не сочтут за дурака,
Кто так бодается прикольно?

ВЗДОХИ ВЕТЕРАНА

Мы пол-Европы пропахали,
Мы  пять столиц сумели взять!
Но очень жаль: товарищ Сталин
Не дал в Париже погулять…
Допил сто грамм,
Надвинул каску
И передёрнул в ствол патрон:
-  «Ещё освобождать Аляску,
А там – на город Вашингтон…

                ***




РУССКИЙ СОНЕТ

Своеобразно  «Капитал»
Наш “новый русский” познавал:
Он, вопреки папаше Карлу,
Давал и брал откаты “налом”.
И в результате из откатов
Возникли пышные палаты:
Забор в три метра высотой
И с круговым телеохватом,
За ним охранник с кобурой –
Фетиш  российских  ПЛУТОкратов…

Боятся здесь не супостата, -
Того, с мозолистой рукой,
Кто вознесёт над  головой
Булыжник  пролетариата!

                ***




ЕСЛИ ГДЕ-ТО…

«Если где-то нет кого-то,
Значит, где-то, кто-то есть»…
С детства помню эту книжку –
Озорных  потешек смесь:
Там скакали беззаботно
И девчонки, и мальчишки,
И куда-то, где-то, кто-то
Мог без спроса вдруг залезть…
 
Давно уж Берестова нет!
Зато его считалочки
Всё также скачут по стране,
Как детский конь на палочке.
 
Меня, хоть мне уж много лет,
Но этот конь на палочке
И этот детский наш поэт
Зовут к своим считалочкам.

В них есть и мудрость, и мораль,
Но если нет чего-то,
Мне будет, честно, очень жаль,
Что пропустил кого-то…

Если где-то нет кого-то,
Значит, кто-то, где-то есть!
Нет заботы без работы, -
Не ищите никого там:
О себе подаст он весть…

Словом, если так и эдак, -
Как тут больше ни крути! -
Просто так велосипеды
Не ломаются в пути.
Это значит, кто-то. Где ли
Или вместе, им под стать,
Не сумели в своём деле
Эту технику собрать.

Если где-то  нет кого-то,
Но он где-то всё же есть,
Без него стоит работа,
То кому он нужен здесь?

Если снова нет кого-то,
Не получится там что-то, -
Это факт: кому-то, где-то               
Будет выговор за это!..»               
Переходим без разминки
Мы во взрослые картинки.
Пограничник на кого-то
Положил свой цепкий взгляд.
Это значит, где-то кто-то
Не пройдёт и будет взят.
 
«Аты-баты, шли солдаты»,
Кто-то, где-то, обо что-то-…
И пошли  лишь «компроМаты»
Про свои военкоматы…
Мы не можем без того, -
Без сугубо своего!..
Потому-то наш язык
Так могуч и так велик!..

Как не вспомнить этой были?
Про неё давно забыли.
Пусть не будет шито-крыто
То, что некогда забыто!
 Где-то там шофёр в машине
Что-то наспех быстро чинит,
Распевая о пингвинах, -
Сколько их, считайте, стынет
На обоих полюсах?..
 Президент ждёт у машины,
Что её - вот-вот починят,
Не отходит далеко.
Но количество пингвинов –
Тех, что вечно где-то стынут,
Не минует и его.
Царь Борис, мрачнее тучи,
Отвечает баш на баш:
«Если сгонишь их до кучи,
Всех тогда пересчиташь!»…

Байке этой есть свидетель,
Он когда-то в полный зал
И по «телеку», заметим,
Этот случай рассказал.
Полюс Северный – не Южный
И на нём пингвинов нет.
Но кому-то пусть послужит
О  «считалке» тот совет.               

Говорят, в любой разведке               
Не обходятся без сметки:
Всё увиденное взвесь!
Если где-то нет кого-то,
Этот кто-то, значит, здесь…
Ехал как-то я в  машине,
На спидометре – до ста.
Вдруг выходит «пианино» -
То, что пряталось в кустах.
Всё по форме: сбоку палка,
Представительный жилет…
Но  придётся, хоть и жалко,
Дать на лапу, ёлки-палки! –
Как сказали: «За совет»…

Этих самых «пианино», -
Что в кустах стоят незримо,
По стране – не обозримо!
А начальство – только мимо…
И пора уж без напасти
Проводить суровый кастинг
Потому что без отбора
Не получится так скоро…
                ***
Если где-то этот кто-то
По суду быть должен здесь,
Почему Вы вдруг кого-то,
Или, может быть, за что-то
Отпустили, Ваша честь?
Для него отметочка –
Только небо в клеточку!
Есть места законные,
Не очень отдалённые.
Где-то там кого-то ждут.
Но всегда ли прав наш суд?
В этом вся зацепочка…
 
И гуляет кто-то где-то,
Судьям шлёт свои приветы.
А отдельно - из оффшоров –
Шлют поклоны прокурорам…
К сожаленью, эти гниды
Дружат с ведомством Фемиды:
Здесь, выходит, слову «честь»
Места нет, но всё же есть?…
                ***
Мы давно про это знаем,               
Что Чубайс не потопляем.
Про его проект «Роснано»
Говорят: «Кому-то нано!»…               
                ***
Снегу много, снегу много,
Снега некуда девать
И забиты все дороги.
Надо что-то предпринять!
Здесь машин скопилось много
Из-за пробок на дорогах, -
Не проедешь, не пройдёшь!
Потому и маты сплошь –
В адреса всех депутатов,
Губернаторов и мэров.
И народ уже не верит
Никому и ни на грош.

Да, в Сибири зимы – звери,
Их на выстрел не возьмёшь!..
Только властною заботой,
Только плановой работой
До седьмого, скажем, пота,
Эти пробки прошибёшь…

- «Всё! – вздыхают наши мэры, -
Укротить такого зверя! -
Удивляюсь сам, как смог»!..

Что ж, дождёмся скорой  даты,
Когда новый «ультиматум»
Где-то снова вспыхнет как-то
В зимних пробках у дорог…
                ***
           Плюс – он плюс. Но есть и минус.
           Ныне худшее из зол:
           Звать его коронавирус.
           И он к нам уже пришёл.
          
           Всполошилась вся планета,
           Просто так ни сесть, не встать!
           И какие есть приметы,
           И что надо предпринять?

           Кашель слёзы, сопли бантом –
           Как при гриппе. Это так!..
           Но уже худеют банки,
           В магазинах кавардак.               

           Это было!..  Но уверен,
           Обнадёжены  мы  в том:
           Будут приняты все меры
           Для борьбы с всеобщим злом.

           Пусть у нас при  господдержке
           Вводят строгий карантин,
           Если надо, будет слежка.
           Но закон для всех един!
           Коль одни для всех напасти.

Это значит, что тогда
Не бывает много власти
Там, куда пришла беда.

Все ему: танцуй от печки! –
Глядь, уж в бок пошла нога…
Тип такой – ни Богу свечка
И ни чёрту кочерга…

Нытик этот хмурит брови:
 «Вот уж влип, так это влип!
Что-то очень разрисован
 Прессой этот самый грипп!»…

Движет им всегда иное:
Надо прямо? Будем -  вкось!
И надежда на шальное –
Чисто русское «авось»…

Если в доме его нету,
Но обязан быть там он,
Значит, вирус ищет где-то -
Для своих же похорон…
                ***
Нам последний гвоздь по шляпу
Предстоит ещё забить.
Но, наверное, нахрапом
Это дело не решить.

…Как-то мы зашли в кофейню:
Все названья разных блюд
На какой-то странной фене
Нам, читая, подают…

И. конечно, в общем грустно,               
Что в пивнушке, что в искусстве
Непривычно говорят.               
А в высоких кабинетах 5
Все давным-давно про это
Знают, слышат и молчат:

«Инновации, хип-хопы,               
Брейкинг, паппинг и найткопы,
Иптроспекция, мейстрим,
Экзитпол и когнитив,
И ещё – паллиативы
И какие-то  там мюсли»…
Здесь какой язык, - экскьюз ми! –
По- каковски говорим?
 Взять, к примеру, слово «сиквел», -
Как оно вдруг к нам проникло?
Если в вольном переводе –
«Ограбленье» это, вроде б…
Я ведь сам когда-то, где-то
Написал про всё об этом:
И кому-то, если впрок –
Вот они, всего шесть строк:

«Режиссёры пьесы хмуро
Отвергают все подряд.
Но потом инсценировке
Подвергают пьесу ловко…
И к платёжным амбразурам
Вместо авторов стоят»…

Гоу, шоу, моусош…
Мимо сразу не проедешь
И, наверно, не пройдёшь:
Всё звучит по-идиотски,
Что ни слово, то жаргон!
Значит, нужен переводчик –
И особый, - не начётчик! –
Для обеих из сторон.

Где-то – сплошь  канцеляризмы:
 «Езмы», «озмы», «азмы», «измы» -
И всё это прямо – встык!
А потом уж, на смех курам,
Загнан в аббревиатуру
И чужой, и свой язык…
 Вместо школ теперь лицеи…               
Там  кого и где гнать  в шею,
Если Пушкина, как видим,               
Ни один лицей  не выдал?..

Но вот нам теперь в лицеях               
Говорят:  «Не  надо в шею! –
Если  вместе  мучиться,               
Что-нибудь получится»…
 
Да, к несчастью эти тучи
Наползли издалека –
Тихо, исподволь, безлико,
Покушаясь  на могучий,
Как сказал поэт - «великий, 
Чистый русский языка!»

И пора нам, без трезвона,
(Но и грань не перейти), 
 Здесь держать не оборону, –
 В наступление идти!..
Тишь да гладь  - не наша тема.
 Их не взвесить на весах.
                ***
Оглянись: стремительное время
Выгибает стрелки на часах!
Посмотри серьёзно, но не хмуро,
Не тупым чиновникам под стать:
Это  нам, разбросанное сдуру,
В нашу перестроечную бурю, -
Только нам сегодня и со всеми
Предстоит всё это собирать!
…………………………………………….
Если здесь и нет кого-то,
Но он где-то всё же  есть,
То в другой раз он за что -то,
Обещаем, будет здесь…

Всё! Конец считалочкам.
Где мой конь на палочке?...




МЫ ПРИДЁМ!

1               
Выйдет срок и нас не будет…
А в шкафу лежит альбом,
Стариковская причуда –
Фотографий целый том.

Много их, тех самых  «фоток»!
Каждый снимок – связь времён.
И весь  мир в них словно соткан
Из родных тебе имён.

Что найдёшь ты в том альбоме?
Вот, мы с бабкою сидим
В деревенском старом доме
И подсолнухи лущим.

Вот ещё другое фото:
Твой отец, тогда трёх лет,
В луже сидя, лепит что-то,
Улыбаясь нам в ответ.


Брат его… Собравшись в школу,
( в  первый класс туда идёт),
На себя чернила пролил
И, как видим, слёзы льёт.

А вот крупным планом бабка, -
Красоты не занимать!..
С дедом целый век однако
Им придётся доживать
…
Это прадед, с ним и правнук –
По-хозяйски, с молотком,
Чинят старенькие ставни,
Что за кухонным окном.

Дед сидит в обнимку с псиной.
Славой дед не обделён:
«Золотым пером России»
Был по  праву награждён…

 2
Что ж, теперь в руках смартфоны,
Ноутбуки на плечах.
Где уж тут держать альбомы,
Позабытые  в шкафах!

Взять хоть тот, хоть этот снимок:               
Будто вглядываясь в нас,
Предстаёт - и очень зримо! -
Всей родни иконостас.

Опыт их, надежда, вера
Вам помогут в трудный час.
Вы всегда держите двери
Приоткрытыми  для нас.

Если вдруг случится что-то,
Если грянет час беды,
Мы шагнём к вам с этих фото
И сомкнём свои ряды –

Деды, внуки, сёстры, братья,
Каждый выполнит свой долг!
Как в далёком 45 –ом. -
Как сейчас бессмертный полк.

                ***


СОДЕРЖАНИЕ

От автора 4
Так это было! 8
На дальнем разъезде 10
ЭТО война! 12
Память 13
Суворовский марш 42
Не плачь, труба! 44
До встречи! 46
Созвездие близнецов 48
Суворовцам 1943 года 50
Льву Лопуховскому 52
Как в песне 53
Обелиски 56
Эти мудрые деды… 58
Чтобы радуга сияла 59
На Чумыш-реке 62
С Новым зверем 64
Перебирая день свой каждый 66
С этих дальних берегов 68
Ах, память, память… 70
Талисман 72
Так близко и так далеко 74
Радуга-дуга 74
Осенние клики 76
Кому праздник, кому тризна 77
Из лихих 90-х «Былое и дума» 83
Приметы века 84
А дальше… 86
Горячие точки 90
С глаголом – наперевес! 92
Упыри 93
Памяти Николая Самохина 94
На 60-летие Анатолия Шалина 96
Собачий расклад 98
В бане 99
Мечтать не запретишь 100
И ежу понятно 101
Режиссёры, режиссёры… 102
Это так, увы… 102
А в народе 103
Восточная мудрость 104
Тёша и очко 105
Лыко в строку 106
Не исключено! 106
ЖД 107
И хочется, и колется 108
Штрихи к портрету 108
В Сибири так уж повелось… 109
Похолоданье. Потепленье… 109
Добро и зло пить надо с блюдца… 109
Две «семёрки» 110
Что дарить в этот день… 110
Поэзия… Мы с нею не на ты… 111
Готов свернуть любые горы… 111
Ни раздумий, ни сомнений… 112
Личное 112
Блочные повторы 113
Ты всё свершил… 113
В кабинете стоматолога 114
В мастерской художника 114
Евгений Мартышев 115
Элла Звёздочкина 115
Виктор Дзансохов 116
Вздохи ветерана 116
Русский сонет 117
Если где-то… 119
Мы придём! 132



мОт автора:
Это мой второй и, скорее всего, заключительный поэтический сборник. Первый сборник был напечатан в Новосибирске в 2015 году. Он стал лауреатом конкурса литературных произведений сибирских писателей и был посвящён Году литературы в России. В сегодняшнем сборнике, посвящённом 75-летию Победы в ВОВ, впервые, с некоторыми сокращениями, размещена поэма «ПАМЯТЬ». Ранее она увидела свет в начале 80-х прошлого столетия, некоторые места из неё были вычеркнуты ретивыми редакторами, другие – цензурой. Но в сегодняшнем издании они почти все восстановлены.
Между прочим, в моей личной библиотеке пришлось однажды отрешиться от некоторых книг и мемуаров, т.к. в них оказалось много шелухи. Быль и небыль в них соседствовали постоянно.
До боли в душе воспринимались и некоторые временные срезы. Казалось, что совсем недавно прошли в торжественном марше колонны победителей вдоль Кремля, но вот уже вскоре Малая земля пытается затмить окопы Сталинграда. Именно об этом писал я в своей поэме… Всё это было, увы, похерено цензурой в последний год правления Л.И. Брежнева.
Как говорил один из моих героев: «Смотреть на вещи надо шире!». Скажем, в провинции такая широта взглядов не очень поощрялась, особенно в творчестве.
Помнится, на излёте столетия, в середине 90-х, когда все уже, кому было не лень, «высморкались» в красные флаги, а на сцене театров, особенно на эстраде, процветала в большинстве случаев, как и сейчас, сплошная вакханалия, в местные издательства стало просто не пробиться.
Именно к этому времени у меня скопилось много материала об известных и почти не известных людях Сибири, которые могли заинтересовать вдумчивого читателя. Да где там!
Если бы не интернет с его сайтом ПРОЗА.РУ, мне бы никогда не пробиться со своими «Сибирскими этюдами» к читателю. К счастью, материал этот заметили в Москве и дали возможность выступить с ним в журналах и отдельными изданиями. Так вышли три книги, изданные в столице и две – в Новосибирске…
Недавно в издании АИФ (№17.2020г.) читаю небольшую статью автора, который мне запомнился ещё на заре перестройки. Юрий Поляков в ту пору был широко известным публицистом и поэтом. Но в последующие годы его фамилия перестала мелькать в газетах и журналах. Прошло более 20 лет – и вот его статья появилась в АИФ. Что останавливало внимание, под статьёй с названием «Кто и почему до сих пор жалеет о распаде СССР», стояла подпись – «самоизолянт».
Остаётся  сожалеть, что таланты у нас стали самоизолироваться.  И не только в Москве. По сути, большинство писателей и журналистов стали сейчас «самоизолянтами» и в провинции. Потому ещё стали, что просто не имеют доступа к средствам массовой информации. Безусловно, так спокойнее жить местным властителям. Прирученная журналистика на местном уровне для них – благо,  как и неожиданные для них вдруг самоизолянты.
Не скажу, что я большой печальник распада СССР в том объёме, как он состоялся. Если в «Граде на холме» представителям искусства, литературы, культуры и жилось в тот период иногда вольготно, то обо всей территории этого не скажешь… Но я согласен с Юрием Поляковым в главном: сейчас мы живём в обществе почти кастовом, где разрыв без вины бедными и без причины богатыми достиг опасных показателей. И с этим пришло время бороться на всех уровнях!
Но сегодня, в 75-летие Победы нашего народа в ВОВ предоставим слово поэзии и песням – преимущественно того времени…  Думается, что добрые шутки и эпиграммы  здесь тоже не исключаются.

В.М.
2020 год.
г. Новосибирск










ТАК ЭТО БЫЛО!

Спешили с востока на фронт эшелоны
Сдержать вражью силу под самой Москвой,
И прямо со сходней теплушек вагонных
Подмога вступала с противником в бой.
Винтовка и штык…Полушубок в распашку -
И стенка на стенку…  И в горло врагу!…
Не дай Бог увидеть нам бой рукопашный,
Где мясо и кровь на горячем снегу!

Да, так всё и было! Не будем лукавить,
Когда оставался последний расклад:
Рублёво - налево,  а Химки – направо,
Москва за спиной -  и ни шага назад!
А в дни передышек, под звуки гармони,
Частушки неслись из окопов, как тут:
«Громила Россия и Наполеонов,
И Гитлерам скоро настанет капут!».

Гармошка в умелых руках -  агитатор
И в трудном походе, и в жарком бою,
Гармонь и частушка – оружье солдата
В борьбе за Отчизну и веру свою.




День и ночь полыхали зарницы,
Раскаляя стволы батарей…
И Сибирь отстояла столицу
Жизнью лучших своих сыновей…
Сколько ж их,  парней тех сибирских,
В 41 –ом  поставленных в строй,
Получили навечно прописку
В белоснежных полях под Москвой?

Пофамильно, на камень нанизан,
Список этот -  строка за строкой:
Больше ста тысяч – 10 дивизий! -
Не вернувшихся с фронта домой.
Помяни их сегодня, гармонь, -
От солдата и до генерала!
…Красным факелом Вечный огонь
Лижет плиты Мемориалов.

                ***




НА ДАЛЬНЕМ РАЗЪЕЗДЕ

Я крещён в 41-ом войною.
Это было в степи под Орлом:
На меня шёл в пике, злобно воя,
Чёрный хищник с паучьим крестом.
У разъезда дымились вагоны,
Паровоз на путях догорал.
А на беженцев из эшелона,
Вниз пикировали «мессера".


На пожухлой траве сгустки крови,
В них пылает тревожный рассвет.
Вот он, «мессер»! Он падает снова
На мальчишку 12-ти лет!
Для него лишь прицельная точка, -
Я стою, весь ужавшись в комок.
А у ног пузырится песок,
Вьётся змейкой свинцовая строчка.








В этот миг захотелось до дрожи
Невидимкою стать поскорей…
Ничего нет страшнее бомбёжек
И трассирующих очередей!..

Мне не раз в жизни метились в сердце.
И зарубок на нём - не одна!
В них - крылатая пагуба немцев   
И моя с юных лет седина.

Не злопамятен, не суеверен,
Но я помню тот дальний разъезд…
Я крещён был войной в 41-ом,
И с собою несу этот крест.

                ***









Э Т О   ВОЙНА!

Война – это сердце наткнётся на пулю,
А ты продолжаешь в атаку бежать…
Война – на тебе замеревшее дуло
И палец на спуске, готовый нажать.

Война – это жизнь в сантиметре от смерти
И жизни самой лишь отпущенный миг.
Война – это смерть в равнодушном конверте
С  известьем, что ты в ней геройски погиб.

                ***






П А М Я Т Ь
поэма

…Год 43-й, плечи расправляя,
До хруста выгнул Курскую дугу.
Дрожит стрела, припав на тетиву
Как молния предгрозовая,
Ещё один  удар готовя по врагу…

И вздрогнут вновь земля и небо,
И будет враг отброшен вспять!..
А  позже, в книгах, быль и небыль
Об этом станут подавать…

Пройдут гвардейцы вдоль Кремля
В победном, праздничном параде…
Но вскоре Малая земля
Затмит окопы Сталинграда…
В небытие уйдут колонны
С победным шелестом знамён…
А сколько шелухи ещё прочтём –
И новых Ворошиловых-Будённых
В спасители  державы возведём!..


 Поэт на эту тему непредвзято
Сказал, как различают ратный труд:
Мол, города сдают всегда солдаты,
А генералы их – берут…

Историк, надолго склонись!
Тома и тысячи страниц
Энциклопедий, изысканий,
Альбомов и воспоминаний,
Почти что сказочных преданий,
Где  правда с вымыслом сплелись,
Перетряси и разберись!

Не именами генералов,
Не блеском орденов и звёзд
Держался тяжеленный воз,
Который  вся страна толкала,
Работавшая на износ.
                ***

И я в свои двенадцать лет
Чинил обшивку самолётов.
«Потрясная»  была работа!
Такой сейчас -  в помине нет…
Снаружи мастер молотком
В заклёпку колотил добротно,
А я внутри держал плечом
Удары,  керн прижавши плотно.
Заклёпка сплющена. К другой
Ползу я в тесном фюзеляже.
«Дуэт» наш с мастером отлажен:
Он – бух! – в железо, я – глухой.
Мы, как в немом кино, рукой
С ним разговаривали даже.

В часы налётов я не слышал,
Как дробь осколков била в крышу…
Да. Вот она была такая –
Прифронтовая мастерская.

Я в тех дюралевых сигарах
С керном проползал ровно год.
Вполне и мой мог самолёт
Под Курском наносить удары.
Так что историк пусть учтёт:
На истребителях  «Ла-5»,
Блестевших новыми боками,
Стояла и моя печать,
Оттиснутая синяками
                ***
 Год 43-й… Боль и гнев.
Сыпняк. Бесхлебье. И разруха.
И смерть – беззубая старуха,
Шагающая по стране..

Вчера, хватаясь за плетень,
Соседка выла с почтальонкой:
Та ей вручила похоронку,
А в доме пятеро детей.
А в доме хлеба – на укус.
А дом – шары катайте! – пуст.

В обмен на два ведра картошки
Всё спущено – до детской дошки.
Куда ей сунуться с бедой?
К кому? Вокруг одно и то же.
Нет ничего детей дороже!
Но как ей справиться одной,
Когда старшому только десять,
Меньшой же – около пяти?

…Мне и сейчас бы не ответить
На этот крик её души.
Лишь матери одной известно,
Как выжили они тогда.
Да старший вспомнит иногда
И недогуленное детство,
И недосытые года.

Он первым весть нам принесёт,
Что, мол, в училища сбирают
Детей фронтовиков, сирот…
А он? Он в моряки желает,
А «пехтуру» не признаёт.

Сосед мой рыжий! Разве кто-то
В ту пору мог предугадать,
Что наша матушка-пехота
Сумеет вскоре пол-Европы
В победном марше прошагать?...

Меж тем мальчишки, как солдаты,
Заполнили военкоматы.
Счастливчиков улыбка метит:
Ещё б, в Суворовское едет!
Сбылась мечта как вещий сон
И у соседского парнишки.
Небрежно мне он бросил: «Слышь-ка,
В Нахимовское определён!...

Ну а пока под стук колёс
Всё дальше, дальше мы от дома.
И вторит песням паровоз,
Нас унося от Волги к Дону.
                ***
…Могли ли мы предполагать,
Что в третий год войны суровой,
Нас бальным танцам обучать
Начнут, как было в дни Петровы.
В  мазурке станем мы скакать
И чинно плавать в пазефире.
А падеспань, а вальс-бостон,
Фокстрот и танго, тихий стон
Завистниц юных?... Нынче в мире
Стал забываться светский  тон.

Страна моя! В каких сусеках
И из каких скребла углов,
Чтобы голодных пацанов
Взять в 43-ем под опеку?
В тот год, - как много это значит! –
Собрать нас, вшивую братву,
Со всех сторон – и на Придачу,
В Воронежское СВУ.
                ***
А город - полностью в руинах!
(Два года длился артобстрел), -
Но каждого из нас, как сына,
И накормил, и обогрел…

Нам, старшим, было по тринадцать,
По восемь-девять – малышне.
Отцы одних в могилах братских,
Все остальные – на войне.

И будут новые повестки,
И боль в мальчишеских глазах,
И ночь в иссушенных слезах,
И клятвы жаркие о мести.
Побеги будут на фронты
И очень скорые возвраты…
Там взрослые нужны солдаты,
А кто такие  -  я и ты?
Пока ещё мы мальчики,
В чернилах наши пальчики,
С погонами, но мальчики,
Коснувшиеся зла…
Война не только мачехой –
Наставницей была.
                ***

Итак, суворовцы!.. Взят общий старт.
И кросс наш – в верхнем направленьи,
Десятки лет и по крутым ступеням.
Осилишь три учебных заведенья,
Тогда и генералом сможешь стать…

Всё для тебя!
Впереди путь большой –
Мальчик с погонами,
Шаг строевой.

Мы как бы у подножия вершины
И, вроде б, изначально
Все равны?
Суворовцы, вперёд – на Аппенины!
Нам никакие бури и лавины,
И никакие горы не страшны.

 Вытянут в струнку
И взор боевой –
Алый погон,
Шаг строевой.


Но на поверку вышло – не равны
Мы  оказались в этом марафоне:
Тут папа – генеральские штаны,
Там дядя – чуть не маршала погоны…
С такой вот форой, молча до поры,
Блюлись «и честь, и правила игры».
                ***
Сменивши лапти и опорки
На хром ботинок дорогих,
Мы всё ещё несли в подкорке
Себя – полураздетых, злых.
 И были драки в кровь и в синь:
На то они и есть – мальчишки!
Но чаще синяки и шишки
Носили те, кто их просил…
Не объяснить в душе пожара,
Что постепенно отступал.
Мы все в отрочество вбежали
Как золушка на первый бал.

И семена не сразу зреют,
И урожай считать потом.
Но, всё же, чуточку добрее
Мы становились с каждым днём.
То, что сегодня дедовщиной
Зовётся в армии, у нас
Не прижилось бы и на час,
Поскольку не было причины…

Соревновательность во всём –
В учёбе, спорте, играх, плясках
И, что греха таить, в подсказках
Объединяла в общий дом.
                ***
Как ждали мы походов летних
И как готовились к ним мы!
Один Бобровый заповедник
Всей этой стоил кутерьмы…
А бор, ещё с времён Петра
Для корабельных  мачт, взращённый,
А дым вечернего костра
Среди стволов позолочённых!

Всё повторялось поутру,
Всё звало к жизни и добру…
И если кто-то в споре с ними
Винит других, во всём кляня,
Пусть помнит: есть огонь без дыма,
Но нету дыма без огня…
                ***
Не только прошлое нас учит, нет:
Учитель наш – чужие беды.
Мне даже в сладкий день Победы
Был горек праздничный обед.

Да, в этот день километраж
Исхожен был рекордный нами!
Парадный шаг. Парадный марш.
Цветов букеты под ногами…
Салюта гулкая гроза.
На улицах – людские реки.
И тут же – боль в иных глазах,
Заледеневшая навеки…

А я невольно вспоминал,
Как в 41-ом нас бомбили,
Как на людей осел вокзал
В обломках кирпича и пыли.
Мне не забыть, как «мессера»
Строчили в крыши эшелонов,
Как дети плакали в вагонах,
Прильнувши к мёртвым матерям.
А молнии свинцовой боли
До ночи беженцев кололи…

И если есть на свете ад,
Я побывал в нём! Это факт.

Те дни во мне как бы застыли.
И в день Победы – каждый май –
Стучат, стучат, стучат в затылок:
«Не забывай…  Не забывай…».
                ***
Страна моя, в каких сусеках
И по каким скребла углам
Ты в том далёком 43-ем,
Чтоб нам, голодным пацанам,
Шагать и дальше
Вровень с веком?
А были…  Были времена.
Хлебнули мальчики сполна…

Стих чужой чуть-чуть
Переиначив,
Говорю от первого лица:
Звонкий путь.
Который  нами начат,
Был пройдён не всеми
До конца…
Я и сам познал,
Как много значит
Хладнокровный
Росчерк
Подлеца…

Воспоминанья,
Паруса расправив,
Неудержимо
В прошлое плывут.
Куда их путь,
В какую гавань?
И радостным ли
Будет рандеву? -

В ту школу, что ходил,
Давно снесли.
Училища – их два – закрыли.
И институт, увы, похоронили…
Так корабли,
Оставшись на мели,
В песок, бывало,  напрочь
 уходили.
Но мы же  - люди,
Мы не корабли.

Где ты, откликнись!
Услышь голос мой,
Алый погон,
Шаг строевой!
                ***

Вот слова, мне близкие по генам,
Нравятся кому-то, или нет, -
Выстрадал их Сигарев Евгений
(Между прочим, как и мы, кадет):
«Командармы без высоких званий
И комбриги в красных галифе,
Как могли вы жить без указаний,
Без вечерних девочек в кафе?
……………………………………………………
А проснись, вы поняли б едва ли,
Где чужой, а где сегодня свой…
Шумный кайф, что вы не признавали,
Наверстали правнуки с лихвой.

Замерли у видеоэкрана
Пленники  стриптиза и лассо.
Им понятней длинный крик Тарзана,
Чем приказы Фрунзе и Лазо.
Не хватает времени на книги.
Дома скачут мультики в тепле…
Где вы, командармы и комбриги,
Почему вы снова не в седле?»…

Ищу не в случаях слепых,
Ищу в источнике глубоком
И объяснение пороков,
И меры исправленья их.

Необразованный солдат?
Он выпущен таким из школы.
И офицеров - целый ряд -
Лишь полуграмотны, не боле.
Нет обязательности, веры?
Ни силой, ни умом не взял?
Какой он профессионал?!
Встречал я и лжеофицеров,
И генералов-лже встречал.

И трудно в чём-то их винить:
Они – эпохи порожденье.
Но надо, надо без сомненья
И, скажем так, - без промедленья
(Как это странно ни звучит)
Порядки  «старые»  вводить…
Ещё в Суворовском бодрили
Себя мы спортом. Им влеком,
Свой день заканчивал я гирей
И непременно – турником.

И позже было не до лени:
С утра, лишь чуть глаза протёр,
Зарядка, бег на косогор…
Да, командир ещё и тренер,
И в чём-то даже – каскадёр.

Как он – без права на ошибку,
Как он – без права на подлог.
Отдай солдату всё, что мог,
И он в любом бою не сникнет!! –
В броске на 40 километров
(Три пуда веса на себе),
В стрельбе ночной по силуэтам,
А также – в снайперской  стрельбе.

И был чтоб снайпером эфира,
Любую рацию чтоб знал.
И чтоб, желательно, до дырок
Он книги классиков читал…

Мы против войн!
И в этом смысле,
Коль армия пока нужна,
Желаем знать:
А сколько числит
Расходов
На неё страна?
Когда от нас,
Ничто не пряча,
Затраты эти
Сократят?
Когда за счёт
Высоких качеств
Другой
Появится солдат?

Где ты, куда
Запропал,  дорогой –
Алый погон,
Шаг строевой?
                ***
Воспоминанья словно буря,
Вдруг налетит девятый вал –
И ты в зубах у острых скал,
Как сорванный с канатов буер.
…Поволжье. Тихий городок,
Что в 41-ом дал приют нам.
Почти полвека не был тут я,
Всё, как-то, выбраться не мог.

Брожу. Кажись, вот этот дом.
Но он тогда казался выше…
Вдруг голос за спиной:
«Эй, слышь-ка,
Вы что тут чалитесь, пардон?»

Смотрю в глаза: всё те же искры.
Но где же рыжие вихры?..
«Прошу на стопку чая, мистер!» -
Он, улыбаясь, говорит.

Мы усидели до утра с ним,
Чёрт знает, сколько коньяка!
И вёлся разговор не праздный
У отставного моряка.

Он вспоминал,
А я вздыхал…


- «Мать схоронил в 49-ом.
Ей не хватило просто сил
Одной тянуть ораву. Братьев,
Как мог, до дела доводил
На лейтенантскую зарплату
И на пайковые харчи.
Чего уж там, не будешь гладким,
Поев раз в день пустые щи…»

Я видел: пусто в доме этом.
Уюта нет. Хозяйки нету.

И братьев нет. Вот, бедолаги!
Один толпой искромсан в Праге.
Другой,  лишь в армии  наевшись,
Был взорван с танком в Будапеште…
Пятидесятые – шестидесятые!
И без войны, а всё же клятые,
Коль и тогда моя отчизна
По сыновьям справляла тризну.

Но на особицу был дан
Его семье Афганистан.
Два сына -  командиры рот,
Ушли из жизни в один год.
Сидит напротив. Жилист. Крепок.
А жизнь сложилась так нелепо!..
Не поднимая грустных глаз,
Он продолжает свой рассказ:

«Был старший сын мой по раненью
Домой отпущен. Как мгновенье
Прошло полмесяца. Мы с ним,
Бывало, ночь всю просидим. –
Понарассказывал он мне
О той неправедной войне.

Нет, не в душманах дело, спорю!
Ну сколько их? Ну, тысяч сорок?
Тогда зачем, по воле чьей
Мы десять лет палили порох
На эту горстку басмачей?..

Да и в военном отношеньи
Промашки были. Посуди:
Один радист – на отделенье –
И ни бельмеса, к сожаленью,
Был в этом деле командир.
Случайно, что ли, первый выстрел
Предназначался по радисту?..
И не понять, где друг, где враг.
Не всяк выдерживал в горах…»

Молчу. Согласен. Сам не рад,
Что знаю это, как не просто
Добиться за два года роста
Хотя бы в «физике» солдат.
Я речь веду об общей массе.
Десантники – отдельный ряд,
Но и у них, я слышал, спад.
Специалисты говорят,
Что рейнджеры повыше классом, -
Но думаю, что – невпопад!

Да, нужен профессионал,
Боец «без страха и упрёка», -
Чтоб подготовку начинал,
Как мы в Суворовском –
До срока!

Чтоб, скажем, десять лет всего
Служил бы за большую плату.
И, если подписал контракт ты,
То совершенствуй мастерство
Без понуканий, -  самолично! -
Себе кузнец и контролёр,
Ты должен знать любой мотор,
Чтоб стало вертолёт привычно
Водить, как бронетранспортёр.

Чтоб знал оружие чужое,
Чужой язык чтоб стал родным,
Чтоб помнил: не наёмный воин –
Ты прочный щит своей страны!
Учтён в её большом хозяйстве
И в деле воинском учтён.
И чтобы знал:
Российской властью
Ты социально защищён.

Должно так быть!
Тут нет и спора…
Но вот когда?
Задержка в чём?
Пока же, дальше разговоров,
Мы в этом деле не идём.

…Берётся снова за табак
И трубку старый мой моряк:
«Глядишь, и время мчится скоро
С попутным ветром в разговоре.
Ты где служил?
- Был в егерях. Потом – граница…
- Всё, понял! – Он смежил ресницы, -
А мне, представь, что до сих пор,
Нет-нет, да снится мой линкор!..

Но к разговору. Моё мненье –
Готов его, солёна мать, -
На всю страну я прокричать:
«В чужой отчизне с населеньем
Негоже русским воевать»!..
Себе окажется дороже,
Да и аукнется потом,
Когда вот так, через порожек,
Шагнёшь в свой
Опустевший дом.

В ту пору -  самому аукать!
И хоть кого ни виновать,
Но в доме главного нет – внуков.
А одному стариковать…
Да что судьба? Судьба – злодейка!
Давай, на посошок налей-ка,
Чтоб нам расстаться без греха.
Жена? А что жена?
Лет двадцать.
Как разбежались. Если вкратце:
Дано не каждой
 дожидаться
Из дальних странствий моряка.
Такая вот, браток,  уха…

И помни, что моё корыто
Для корешей всегда открыто
И «стопка чая» – мой закон!
Но если что, для пользы быта
Гнать вместе будем самогон. -
Держи клешню! – кивает он…

Светает. Воздух словно горный.
Недавний дождь промыл весь смог.
Хоть  надышаться, что ли впрок?
Спит безмятежно тихий город,
Давно не ведавший тревог.
А бед людских и в нём по горло.

                ***
В  «Гражданке» я давным- давно.
Кропаю пьесы, эпиграммы.
Из-за последних часто ранен
Бывает автор заодно…
 Но в схватках у бильярдной лузы
Такие раны не страшны.
В дни мира торжествуют музы.
Орудия зачехлены.

Моя рука давно познала
И меч, и мирное орало.
Но можете поверить мне,
Что в наши дни иным, бывало,
Жилось трудней, чем на войне.
Там мог решить одной гранатой
Бой на последнем рубеже.
А как вот сладить с бюрократом
В его сановном блиндаже?

Как, сопоставив свои мысли
С уже свершившейся судьбой,
Не оправдаться пред собой
За то, что в чём-то
Главном скиснул.
За то,  что сам
Порыв свой стиснул.
Не вызвал подлеца на бой,
Не написал правдиво поесть.
Не всё, что надо бы, сказал.
В конце концов,
На мелочь совесть
Хоть раз,
Но всё же разменял!..

Не оттого ли
Вновь меня
Всё чаще  тянет
К самолётам,
К той оглушающей работе,
Которую не клясть нельзя:
Что надоели мне до рвоты
В чиновных креслах обормоты,
Хамелеонство, «доброхоты»
И вместо дела – болтовня…

Как правил нет без исключенья,
Так всем понравиться нельзя:
Творить легко в уединенье.
Вслух мыслить лучше при друзьях.
И хоть мы все из той эпохи,
Какую модно костерить,
Небестолково жизнь прожить –
Уже, наверное, неплохо?
                ***
В Петровском сквере падают каштаны.
Осенний ветер гонит жёлтый лист.
Сегодня здесь седые ветераны -
Суворовцы в Петровском собрались.
Воронеж, здравствуй,
Город наш любимый!
Ты помнишь ли тот 43-ий год,
Когда ты принял под свои руины
Детей войны?
Мы помним этот год.

…В Петровском опалённые деревья,
Чужих могил
в Кольцовском сквере – ряд.
И провода – оборванные  нервы –
Среди развалин
На ветру дрожат..

Три года посреди
Твоих развалин,
Где каждый дом
Был вдребезги разбит.
Мы по субботам мусор собирали
И горы щебня сыпали в отвалы,
Чтоб привести тебя
В нормальный вид…
С тех пор мы
Поднимались вместе,
С тобой, мой город, крепли и росли.
Ты нам помог.
И мы, сказать по чести,
Тебе посильно тоже помогли.

Да что считать! Кто мог тогда измерить
Любовь к тебе
Мальчишеских сердец?
Ты был как мать,
Которая  в нас верит
И строгим был,
Как любящий отец…

Через года, традициям верны,
Сюда придут кадеты-ветераны,
В Петровский сквер,
Как мы, придут они,
Под шорох
Листьев
И каштанов…

Все города по-своему красивы.
Но ты, мой город, детище Петра,
Спускавший корабли свои в моря,
Был и остался гордостью России…
Ну, что ж, вот
И приходит расставанье.
Прощай, Воронеж!
Встретимся ли вновь?
Мне чьё-то
Вспоминается признанье:
С годами, мол, длиннее расстоянья
И всё короче старая любовь.

А если, скажем, сердце защемило? –
Давно по жизни, став сибиряком,
Я верил только
В собственные силы…
Но вот вчера их больше было…
Так пусть любовь питается добром!
…Кружаться листья, падают каштаны,
Редеет сквер в предтече зимних снов.
И в пелене осеннего тумана
Кивает город окнами домов.
                ***
СУВОРОВСКИЙ  МАРШ

 (Музыка  двух композиторов
автором отвергнута)

Под медь суворовского марша,
В таком же воинском строю
Мы вспоминаем братьев, павших
За честь и Родину свою.

В горячих точках Приднестровья,
В Кабуле, в Косово, в Крыму
Они расписывались кровью
Все вместе и  по-одному.

Погоны алые
И поступь бравая –
Идут суворовцы,
Чеканя шаг.
И все на улице
На них любуются,
И к окнам девушки
Уже спешат!


На место  павших, встать готовы,
Присяге воинской верны, -
И как на поле Куликовом -
Крепить престиж своей страны

Так, твёрже шаг! Торопит время.
Всё в наших собственных руках.
Настанет  день – и скоро всем нам
Служить  в космических войсках.

Припев:

Тот день придёт. При расставаньи,
Чтоб скрыть щемящую печаль,
Друзьям мы скажем: «До свиданья!»,
А городу шепнём: «Прощай…».

( Тут, желательно, оркестру повторить
мелодию припева из марша «Прощание славянки»:
«Прощай, отчий край,
Ты нас вспоминай!
Прощай, милый взгляд!
Прости-прощай,
Прощай! Прощай!»)
НЕ  ПЛАЧЬ,  ТРУБА!

Ты не плачь, не плачь, труба!
Их уж не воротишь…
Что ж, такая вот судьба
Самой первой роты.

Каждый был из них как конь,
Кровь кипела в венах!..
Жаль, в походы под Рамонь
Не ходить уже нам.

Не топтать по мостовой,
Разбивать ботинки.
Где он, шаг наш строевой,
Словно на картинке?

…Растудыт твою туды, -
Все болячки – разом!…
В Черновицкие сады
Нам уже не лазить.
В Семилуках не стоять
Под грибком дневальным.
В самоволку не сгонять,
Что совсем печально…


В перекличке вся судьба
Самой первой роты…
Ты не плачь, не плачь, труба,
Их уж не воротишь!
Не зови, труба, в поход,
Не играй тревоги…
Где мой бывший скороход –
Молодые ноги?

Как мелькали на балу –
Словно велоспицы!..
А теперь, блин, и к столу
Сразу не пробиться.

А пробьёмся, постоим.
И кого нет с нами,
Вспомним всех и помолчим,
Молча и помянем…

                ***




ДО  ВСТРЕЧИ !

Я, казалось, летел без конца,
Чтоб успеть к юбилейной поверке…
хорошо, что надежда не меркнет,
Согревая людские сердца.

Жаль, не каждый из нас наскрести,
Ленег смог на поездку в Воронеж.
Да и с места не каждого стронешь:
Время трудное, как ни крути!

Чтобы юность свою возвратить,
Собрались мы на нашей Придаче.
Уточняю, - а как же иначе? –
Чтобы юность на миг возвратить.

Но всё уже сжимается круг
Самой первой суворовской роты.
И при новой поверке не вдруг
Мы опять не увидим кого-то.







Оттого каждый раз тамада
Умолкает средь наших пирушек
И, наверное, через года
Мы поём и грустнее, и глуше.

…Полстолетия. Юбилей.
Здесь и следствие, и причина.
Так, нальём же бокалы полней
И в прощальном молчании сдвинем.

Мы не скажем сегодня: «Прощай!»
Скажем мы: «До свиданья, Воронеж!»
Через пять лет нас снова встречай,
Если… сможем. И ты, если сможешь…

                ***






СОЗВЕЗДЬЕ  БЛИЗНЕЦОВ

Стриженый мальчишеский затылок,
Шея как былинка на ветру,
В полусне зарядка поутру…
Господи, когда всё это было?

Сам не верю: шесть десятков лет
Нашенской суворовской дружине!..
Но за тех, кого сегодня нет,
Тихо встанем и бокалы сдвинем.

Пусть они услышат этот звон,
Помигают нам из звёздных далей.
Нас они немного обогнали…
Пусть услышат поминальный звон!

Наши встречи – это звёздный час
После долгого обыкновенья…
Прав поэт, сказавший и о нас
Про седое с детства поколенье.





Да, всё чаще мы несём урон,
Каждое  известие – как выстрел!
Словно из пустеющего диска
Вылетел очередной патрон.

Жаль, что запасного диска нет,
Этот израсходован  и  -  баста!..
Так и мы – за пулей пуля вслед
Улетаем, времени подвластны.

Вот и всё!.. В минуты расставанья,
Чтобы скрыть щемящую печаль,
Я скажу, друзья, вам: «До свиданья!»
А Воронежу шепну: «Прощай…».

Он поймёт. Он всё поймёт прекрасно,
Молча взглянет каждому в лицо…
Он давно уж знает, где искать нас:
Мы – стрельцы в созвездье близнецов.

                ***


СУВОРОВЦАМ  1943  ГОДА

Тает снег на пригорках,
Пахнет новой весной…
А мне грустно и горько,
Словно праздник не мой.
Я и в прежние годы
Своих лет не считал.
Но когда-то подходит
Роковая черта.
Тихо под ноги ляжет,
Как в ущелье туман
И безмолвно укажет:
«Не спеши, капитан!».
И не в званиях дело,
Я бы спорить не стал,
Если б трубы пропели:
«Не спеши, генерал!»…

Где вы, братья-кадеты
Самой первой волны,
Кто со мной в 43-ем
Прорастал из войны?



Прорастали и смело
В жизни шли до конца,
И не раз под прицелы
Подставляли сердца…

 Пусть тропинка крутая,
Пусть внезапно обрыв! –
Что труднее, не знаю –
В гору или с горы?
Но сегодня  -  другое:
Даже тем, кого нет,
В год стального дракона
Нам – по 70 лет.
И в последнее время
как пароль из ночи –
телефонные трели:
«Тот и этот почил…».

Оттого мне так горько,
Словно праздник не мой…
Тает снег на пригорках,
Пахнет новой весной.

                ***




ЛЬВУ  ЛОПУХОВСКОМУ

Суворовцу, военному историку и другу в день 70-летия нашего училища. Воронеж, сентябрь 2013г.

Нет, не реквием я пою,
Не прощальный хорал по разлуке.
Но у жизни на самом краю
Я хочу, чтобы песню мою –
Нашу песню, как знамя в бою! –
Подхватили б и внуки.

                ***







КАК  В  ПЕСНЕ
Быль

 «…Жизнь – это повесть
с продолжением»...
                П.Бажов

Он возвращался в 45-ом,
Куртейкой лагерной шурша.
А сам – чуть больше автомата,
Что по прозванью – ППШ.

Лохмотьями дырявых брючин
Месилась пыль чужой страны,
В которой он собственноручно
Недавно мать похоронил.
Шёл и не верил, что отыщет
Клочок своей родной земли.
Но ноги сами к пепелищу,
Где раньше жил он, привели.

Стоит малец, нахмуря брови.
Слезой горючей скошен рот:
«Откликнись, бабушка Прасковья!
Ответь, где дедушка Федот?
Никто парнишке не ответил,
Лишь речка билась в берега.
И поутру с попутным ветром,
Он в ближний город зашагал.

Там он суворовцем вначале.
Потом и офицером стал.
Все беды, думал, за плечами,
А  ждал его – Афганистан.

Но каждый раз он а день Победы,
Куда б его ни занесло,
Он пел про бабку и про деда
И про сожжённое село…

Но вот окончен путь военный.
Скрипя протезом, тяжело
Седой полковник в день весенний
Вошёл в родимое село.

Вот, всё как в песне: и пригорок,
И перекрёсток  двух дорог,
Где дед нашёл себе на горе
Травой заросший бугорок.





И внук стоит, в изломе брови,
И теребит земли комок:
«Прости мне, бабушка Прасковья,
Прости, что раньше быть не смог!»…

Он, не спеша, рюкзак расправил,
Бутылку горькую достал –
И поимённо свой  стопарик
Как свечку в церкви подымал.

Но вот, окончены помины.
И, словно подводя итог,
Слеза, застывшая в морщинах,
Скатилась в серый бугорок.

                ***






ОБЕЛИСКИ

Ты послушай священные камни:
В них сама тишина кричит!..
Посмотри, как живым изваяньем
Мать склонилась
К надгробиям плит.

Обелиски, обелиски…
Светлый упокой.
Символ скорби
Материнской,
Памяти людской.

Эта память вовек не померкнет.
И, как их боевой старшина,
Повторял на вечерней
Поверке,
Шепчет мать сыновей имена.










Имена их – на мраморных плитах.
А она, опершись на ладонь,
Тихо ждёт, что вот-вот басовито
Заиграет сыновья гармонь…

Обелиски, обелиски…
Светлый упокой.
Символ скорби
Материнской,
Памяти людской.

                ***








ЭТИ  МУДРЫЕ  ДЕДЫ…

Помню хлеб с мякиной горький,
Помню той войны следы.
Помню деда поговорку:
«Горе есть, да нет беды»…

Козью ножку ловко крутит
И кривит в улыбке рот:
«Тот, кто шутит-прибаутит,
Тот и правду бает. Вот!».

Таким он мне запомнился
И в памяти не стронулся
Мой главный узелок:
В глазах тоска-печалинка
И мудрость, и лукавинка…
И тихий говорок:

«Не пахал ты и не сеял,
Но запомни наперёд:
Хлеб рукой берётся левой, -
Той. Что ближе к сердцу. Вот!


Будь всегда на людях весел –
И беда сама уйдёт.
Мир не тесен,
Хлеб не пресен,
Если много песен. Вот!»...

«Горе есть, да нет беды…
Эти мудрые деды,
Эти славные деды!»
                ***

ЧТОБЫ  РАДУГА  СИЯЛА

(Фрагмент радиопередачи
«Из Сибири с любовью»)

…О нас навыдумали бредней!
Но слову данному верны,
Мы часто делимся последним –
И тем, наверное, сильны.

Не от богатства мы щедрее.
Есть страны побогаче нас,
Однако пол-Европы греет
Не чей-то, - наш сибирский газ!
А нам-то, в общем, мало надо.
Не за бессмертье бьёмся мы.
За то, чтоб солнце
Не из туч вставало
И чтоб в полнеба радуга сияла,
И чтоб зима… А как же без зимы?

Чтоб слёз не знали старики и дети,
И чтобы в каждом доме – хлеб…
И чтоб, в конце концов, на НЕТ
Сошли  все

                войны

                на планете.

Любви и дружеству верны –
Не на словах, а чтоб на деле…
Чтоб в главном
                не перегорели!
Чтобы песни у костра звенели
И чтоб

              луна…  А как же

                Без луны?



Чтоб снять заботы в этом веке,
Как прокормиться, как прожить…
Чтобы открылся человеку
Миг высшей радости –

                творить!

Чтобы вставать и
чувствовать с утра:
Вот новый день! Он лично
К  нам стучится…
И ничего плохого не случится
С детьми

                из нашего

                двора…

                ***




НА  ЧУМЫШ – РЕКЕ

Дым прозрачен, воздух сочен,
рядом плещется река.
Комары едят не очень
под прикрытьем костерка.
На Чумыш-реке давно мы,
каждым летом – тут как тут.
Даже местные вороны
за своих нас признают.

        И встречают очень пылко,
        из машины выйдешь – гул!
        Стоит им узреть бутылку,
        хором грянут: ” Кар-ра-ул!..”
        Пусть орут, глаза тараща,
        но с пути нас не свернуть.
        с нами прибыл целый ящик,
        так что мы уж как-нибудь –
        вместе удочки наладим,
        сеть поставим в камыши.
        Всё получится как надо
        для себя и для души…








Дым прозрачен, воздух сочен,
 тихо плещется река.
 На исходе летней ночи
 студнем  сделалась уха.
 Незадачливый комарик
 в стопке ноги протянул…
 Вороньё, считая тару,
 cкоро грянет: “Кар-ра-ул!..”

                ***











С НОВЫМ ЗВЕРЕМ!

В  наши старые зимние игры
яркой сказкой восточных имён
ворвались неожиданно тигры,
вепри, змеи и прочие гидры
с обещанием лучших времён.

Свято веря, что жизнь – в полоску,
что жар-птица
вот – вот к нам придёт,
каждый раз боязливо и остро,
и  по-детски бестрепетно просто
на  грядущий надеемся год …
И живём словно
в  сказках изустных,
что копила в веках наша Русь …
Я, наверно, поэтому  с грустью
и с каким-то неведомым чувством
с  Годом Старым всегда расстаюсь.









Расстаюсь как  с  родным,
Пусть он прожит
Не всегда хорошо и во всём.
Можно было и лучше?
Быть может…
Но и в Новом, надеюсь, что тоже
Мы поладим  со всяким зверьём.

                ***












ПЕРЕБИРАЯ  ДЕНЬ СВОЙ КАЖДЫЙ

Стремясь к зарубке вековой
(Что, в общем, выглядит интригой),
День каждый  вспоминаю свой –
И тот, что в детстве не доигран,
И те, что отняты войной…
Там, в детстве, всё казалось важным:
Есть конь на палочке – вперёд!
А где кораблик мой  бумажный? –
Он в этой луже поплывёт!

А в парке, что напротив дома,
Крутилось в небе колесо.
У входа, всем давно знакома,  –
Скульптура девушки с веслом…
Всё в миг ушло! – И конь на палке,
И стынет в небе колесо.
Я с крыш кидаю «зажигалки»,
Жильцы их кутают в песок.



И с каждым днём уходит дальше
Тепло и холод прежних дней.
А с ними и взрослел тот мальчик,
Как все взрослели на войне…
Уверен, есть у сердца место,
Где бьётся пульс совсем иной:
Мне не хватало в жизни детства –
Того, что отнято войной.

Перебираю день свой каждый –
И то, какой добыт ценой.
Гляжу: кораблик мой бумажный –
Он вновь на луже городской!
Мой правнук с ним там, «капитаня»,
Промок. И что?  Да ну и пусть!..
Я знаю, что его маманя
Мне выдаст позже, наизусть…
               
Узнать бы, сколько мне дано,
Чтоб в суете тот срок не спутать,
И где то кроется – ОНО,
Когда пойдёт счёт на минуты?
Узнать бы, сколько мне дано…
                ***




С  ЭТИХ  ДАЛЬНИХ  БЕРЕГОВ

Слово песней вдаль несётся,
к нам, товарищ, подгребай!
Отчий край первопроходцев
вместе с нами воспевай!

Как они не ради славы,
но прославили в веках
богатырские заставы
на далёких берегах,
сметку русскую, упорство,
плеч размашистых сажень…
Здесь встаёт из моря солнце,
возвещая новый день.









Брызжут вверх лучи косые,
меж распадками хребтов.
Начинается Россия
с этих дальних  берегов –
ранним часом пробужденья,
пароходного гудка,
первой школьной переменой
и включением станка.

А потом, набравши силы,
бодрый – времени подстать! –
начинает по России
день стремительно шагать.
Отражаясь в водах синих,
будит сотни городов…
Начинается Россия
 с этих
              дальних
                берегов.

                ***




АХ, ПАМЯТЬ, ПАМЯТЬ…

Уходят птицы косяками,
Покинув травные луга…
Какая их толкает память
Впервые к дальним берегам?
Какие звёзды шепчут стае
И кто стремит её полёт,
Какая сила неземная
Свистит в их крыльях и поёт?

Вот так и мы, как эти птицы,
Вдруг покидаем отчий дом,
Ещё не зная, что приснится
Он нам в тумане голубом.
Там, за горами и долами,
Когда взбеснуется  пурга,
Согреет нас нежданно память
Огнём родного очага…





Когда с годами станем лучше
И, главным образом, мудрей,
Кому вручим на всякий случай
Богатства памяти своей?
Какой звезде  по гороскопу,
Что шепчутся вокруг меня,
Я должен передать свой опыт
На склоне завтрашнего дня?

А он придёт, тот день,
Тот самый,
неумолимый как судья…
Ах, память, память,
кто ты, память, -
Звезда далёкая моя?

                ***






ТАЛИСМАН

«Эти смутные годы боёв –
безрассудных, кровавых и жутких…
Талисман…всё богатство моё…
Господа, подождите минутку…
Господа, эти горы, а там –
мама, степь, журавлиные  нити…
Подождите минутку…отдам…
Сохраните его…сохраните…»

Бредил так молодой капитан,
что-то сжав побелевшей рукою.
Десять суток страдал он от ран,
десять суток вёл смерть за собою.
Губы вздрогнули. Взгляд стал пустым…
Помню я этот взгляд и поныне.
Из руки, что сжимал он живым,
выпал листик засохшей полыни.











…Хмурый вечер палатку трепал,
Над горами тоска моросила.
Только сердце тисками сжимал
горький запах далёкой России…

Он, наверное, знал, капитан,
Что живому истлеть на чужбине
Помогает простой талисман –
чахлый листик российской полыни.

                ***







ТАК БЛИЗКО И ТАК ДАЛЕКО…

Харбин… Шантаны…Иностранцы…
Коньяк, сигары, кокаин,
духи «Коти», молебны, танцы…
А ты один. Совсем один!

А рядом русская граница
и очага родного дым…
И будешь плакать и молиться,
тоской по родине палим...

                ***

РАДУГА-ДУГА   

Отгорела юность летней зорькою,
чему быть, того не миновать!
Где узнать и кто ответит, сколько там
мне ещё осталось куковать?
Почему зарниц далёких всполохи
так тревожат душу о былом?...
После "Красной Горки" куст черёмухи
посадить бы надо под окном.



А когда весна придёт к нам новая
и кукушка свой откроет счёт, -
в белой шали куст молодкой вдовою
у твоих объявится ворот…
Говорят, сбываются пророчества,
жаль, что не по поводу меня!
Мне порой весенней больше хочется
обуздать крылатого коня.
 
И тогда зарниц  далёких всполохи
встретят нас в сиянье голубом…
Ты цвети, цвети, моя черёмуха,
у молодки вдовой под окном!
А с конём мы словно песня звонкая
полетим на звёздные луга.
Протяни ж мне руки свои тонкие,
золотая радуга-дуга!

                ***




ОСЕННИЕ КЛИКИ   

Снова в небе клик осенний
И летящие вдаль стаи…
А от них как будто тени
На лице твоём мелькают,
Словно ты за птичьим клином
Вся летишь в немой печали.
Это вызов журавлиный
Разбудил в тебе молчанье?

За улыбчивою маской
Думы прячешь как в тумане.
Что ж, мы все живём обманом
Для себя рождённой сказки,
Ловим глупую жар – птицу,
Верим в разные приметы…
Спрячь же грустные ресницы,
То ли было в жизни этой!
То ли будет в жизни этой…

                ***


КОМУ ПРАЗДНИК, КОМУ ТРИЗНА
быль

1
В этот день, неприметен и сер,
А кому-то казавшийся - лучшим,
Был подписан конец СССР
В Беловежской красавице-пуще.
 Пусть же проклятым будет оно –
 «Соглашение» это навечно!
 И ещё вместе с ним заодно -
 Имена подписантов беспечных!

Эта троица в пьяном угаре
Всю страну развалила не вдруг:
Ельцин вместе с Шушкевичем  в паре
И ещё самый хитрый - Кравчук.
 Я нарочно, чтоб помнили все,
 Перечислил фамилии эти,
 Я распял бы их всех на кресте,
 Присудив предварительно плети!

Вскоре  сдвинулось всё, понеслось! –
Где-то праздник, а где-то и тризна.
Жизнь у многих пошла под откос,
А, бывало, лишались и жизни…
 На чужбине наш воинский труд
 Не всегда был расписан по нотам.
 Каждый раз на вечернем смотру
 Не хватало по спику кого-то.

Мы в прямой арифметике сбились –
И не только, наверное, в ней:
То  в одном эскадроне хватились,
То  в другом -  нет по счёту  коней!
 Наш полковник , - пора, сказал, драпать.
 Правда, путь наш - почти без дорог! –
 И вздохнул: «Прав был Киплинг, что Запад
 Ничему не научит Восток»…

Полк, в Сибири когда-то основан,
Покидал Бухару на рысях.
До сих пор там на счастье подковы
Подбирают в горячих песках.
 …В сапогах от портянок – кашица,
 На термометре – все 50, –
 То в тени! И ни капли водицы,
 Все колодцы пустыми стоят.


2
Мы спускались в них к самому дну
И копали, копали, копали.
Но два метра ещё в глубину
Ничего нам так и не дали.
   
А в шестой день нам мнился оазис
С целой рощей у самой воды…
Нам хоть раз бы глотнуть эту радость,
Не случилось бы столько беды!
 Как помочь? Обезвожены,  кони,
 Ткнувшись мордой в кипящий бархан,
 Бились в хрипах. От этих агоний
 Мог избавить их только наган…

Конь мой, Сэр, он по масти был серым,
В кличке ж был англичанином  весь:
Шутники нарекли его Пэром
За едва лишь прикрытую спесь.
 Но и он еле двигал ногами,
 Я коня уже вёл в поводу…
 Полк вперёд продвигался упрямо
 И терял лошадей на ходу.

Кони, кони, друзья боевые!
А в походах и вовсе – друзья.
Что там ждёт нас и ждёт ли Россия,
Да и буду ли нужен в ней я?

 Вёрст 400 с юга на север,
 По прямой: Бухара – Джусалы,
 В 9 дней (в это трудно поверить!)
 Кызылкумы  насквозь мы прошли…
А потом в грузовые вагоны,
От больших поселений вдали
Нас  впихнули – и в двух эшелонах
По железным дорогам ползли.
 Разместили нас вместе с конями
 На краю астраханской степи.
  - «А казарму построите сами».
  И ещё приказали: «Терпи!»…

- Из огня да и в полымя сразу! –
Все роптали, - кому мы нужны,
Оружейную старую базу
Охранять в дни развала страны?
Нам бы там, нам Москве на охрану!
И о чём только думает власть?...

Молодёжь потихоньку наганы               
Доставала, вовсю матерясь….

Раньше в это играли нередко.
И у Лермонтова была страсть:
На лихой офицерской рулетке
Жизнь у смерти, играя, украсть.
Показуха? Беспечная смелость?
И гусарство, как в те времена?
Да, видать, глубоко это въелось
В тех, кто ноги вдевал в стремена!

Вот и мне барабан у нагана
В свой черёд покрутить довелось.
Перед этим, хлебнув полстакана,
Я мигнул обступившим: «Авось!»…
И, седея, три раза к виску
Подносил воронёное дуло…
Жал курок…  Но везло дураку:
Божья милость меня не минула…

Словно в трансе, не внемля восторгу
Всей толпы, мне кричавшей: «Орёл!»,
Распахнув на груди гимнастёрку,
Я неспешно в конюшню побрёл.




Сэр меня тихим ржанием встретил.
А когда я к нему подходил,
Запах гари в стволе пистолета
Его сразу же насторожил.
Успокоив, я чистил коня,
Подстригал его серую чёлку.
А в ответ, понимая меня,
Он сердито подрагивал холкой.

Не серчай, Пэр!.. А пуля уронит,
Коль не хватит на счастье подков…
Ой.  вы, кони – друзья наши, кони,-
Не теряйте своих седоков!

                ***






ИЗ  ЛИХИХ  90 – х…
«БЫЛОЕ И  ДУМА»

Здесь по законам жанра лгут,
прилюдно спят,
по рожам хлещут.
однопартийцам рукоплещут,
да воду на головы льют…
Здесь вкусно жрут
и не трепещут
за всё, что делается тут.

Всё в доме том –
всё, без сомненья,
напоминает о былом! –
И лица с общим выраженьем,
и стадность волеизъявленья.
И, как всегда,
пренебреженье
Великим русским языком.

                ***



ПРИМЕТЫ ВЕКА

Барабаним нещадно в планету
от столиц до глухого села…
Беспощадного века приметы –
Децибелы
                всеобщего зла!
Позавидуешь предкам: карета,
куда хочешь, спокойно везла.

        А теперь – адский гром
        в небесах и в метро.
        Электронные звери
         через окна и двери
        сотрясают весь дом.

…И Онегина раньше Татьяна,
как мы знаем, спокойно ждала.
А сейчас на эстраде, экране,
в дискотеках, где «куча мала»,
о любви, что есть сил, барабанят,
Раскалив микрофон добела:



   Я люблю!.. Та-ра-рам!
     Я страдаю!.. Бам-бам!..
     Принародно целую,
     нараспашку тоскую:
     Барабань, барабан!

А на свадьбах? – Машин караваны,
по-купечески чаша полна.
Тьма гостей, зачастую незваных,
что краснеют, но лишь от вина…
И не кажется нам это странным:
“Мы как все, мол…
В чём наша вина?”..

    Сотворив дымовые завесы,
    закоптившие все города,
    тарахтят молодые повесы
    на машинах своих в никуда.
    Стрессы, стрессы…
                Вселенские стрессы…
    И всегдашний российский бардак…

                ***


А ДАЛЬШЕ

С годами замедляя бег,
Мы на судьбу пенять не вправе,
Да и к чему сейчас лукавить,
Когда казалось, что раздавит
В лепёшку нас ХХ-й век?

Он соткан был из парадоксов,
Менял друзей, менял врагов…
А мы туда, где нас не просят,
Рвались - и голодны и босы -
Весь мир избавить от оков.
И в исступленьи  драли нёбо:
«Мир хижинам, война дворцам!»…
Но вышли к старым образцам:
Кому дворцы, кому трущобы.

А дальше, как от камня в воду,
От двух столиц  и до села,
Князьков поместных, слуг народа
И всю чиновничью породу
Волна кругами разнесла…


Нет, им не посвящают оды,
Народ зовёт их – «грызуны».
И каждый раз в четыре года
На них, как в пропасти, уходит
Весь годовой бюджет страны!

Нам арифметику такую
Легко понять и без того:
Кто из казны в карман плюсует,
Выходит, кто-то  минусует,
Но из кармана своего?…

А тут ещё в счастливой позе
( ей всё на свете – трын-трава! –
чужое горе, чьи-то слёзы)
Летела мимо в «членовозах»
Инопланетная Москва…

Как это всё могло случиться
И даже верится с трудом,
Что вдруг российская столица
Смогла так быстро превратиться
В один большой публичный дом?


Там внуки бабок тащат в жёны,
Там миллиардами крадут.
Разделены на как бы зоны
Там, попирая все законы,
Однокорытники снуют...
Одни и те же Саши - Маши
Под тарабарский диалект -
На всех каналах «наша раша»
Нам демонстрирует, кто краше,
Кто откровеннее раздет.

 …Кого сегодня ни спроси я,
В ответ – лишь гневные слова:
«Смешит Европу не Россия
И в Куршевелях не Россия –
Всё та же пьяная Москва.
               
Не грех бы ей и повиниться! …
Но вдруг из блока новостей
Мы узнаём, что три столицы
Теперь у нас!.. Что ж, за границей
Намного станет веселей!
       



      
К чему тебе, скажи, Россия,
Три стольных града? Дай ответ:
Брак по расчёту -  что в активе?
Брак по любви? Но в этом трио
Привычный рушится дуэт…

Похоже, герб придётся новый
Сооружать нам, устремя
Своё вниманье на основу –
На поиск пташки трёхголовой.
Но есть Горыныч, он – с тремя!

Ужо тогда держись, Европа!
С крутых подачек наш бомонд
Тебе ещё начистит ж… .
Горыныч наш – он любит скопом
Покуролесить без препон.

                ***



ГОРЯЧИЕ ТОЧКИ

Тот, не раз кому метили в сердце,
Оголив его нервы сполна,
Для того не бывает, поверьте,
Неожиданным слово  «война».

      Не ландскнехт, не варяг, не наёмник –
      Вечный странник, войною стремим:
      До сих пор его Косово помнит,
      Приднестровье, Абхазия, Крым.

Он по зову и совести сердца,
На свои (извините) гроши
Постоянно играет со смертью.
И она его не страшит.

      Выбирая горячие точки,
      Он умеет туда попадать:
      “Что, камрады, не ждали воочию?
      Мне б «калаш»  и немного поспать…”

Тесаком ловко рубит тушёнку.
Банку всю пополам развалив,

В бок соседа толкнёт потихоньку:
Приобщайся, мол, я – на двоих.

      Для таких ордена и медали –
      Всё тщета! Лишь бы выиграть бой
      И вздохнуть: “Что, камрады, устали?”
      И услышать в ответ: «Не впервой!”…

На висках уже ранняя проседь,
Паутина морщинок у глаз.
Молчалив. Ненавязчив. Он – профи
И он там, где он нужен сейчас...

      А в затишье спохватятся люди, -
      Был и нет,- не оставил следа.
      Как пришёл, неизвестно откуда,
      Так ушёл, неизвестно куда…

Но потом, в мирном городе, ночью,
Он над картою будет страдать:
Есть одна подходящая точка,
Не пора ли коней запрягать?

                ***





С ГЛАГОЛОМ – НАПЕРЕВЕС!

Кому-то ветер дует в паруса,
Хотя его об этом не просили...
Теперь всё надувается в России -
Не только щёки, но и колбаса.

Надуты пайщики. Строители в бегах.
Их за границу словно сдуло ветром:
Плюют на всё и дуются в рулетку
Там, в казино, на знойных островах...

Как перезревший на бахче арбуз,
Надув клиентов, лопаются банки...
Вот парадокс: их ждёт давно Лубянка,
Но государство и не дует в ус!

                ***





УПЫРИ

По мотивам… Инсценировка…
Раньше это звалось – п л а г и а т.
Но, увы, литжульём на Петровке
Заниматься никак не хотят…
Мне приснится однажды, поверьте,
Вот такая афиша моя:
«По мотивам» и мелкими – «Верди»,
Ну а крупными буквами – «Я».

Тут ведь главное, чтобы привыкли
И поверили в новый подход.
…”Травиату” я так обмюзиклю,
Что “Аида” от злости умрёт…
Это стало явленьем нередким
И всё ширится, чёрт побери! –
Эксгумируют классиков – предков
Современные упыри.

                ***


ПАМЯТИ НИКОЛАЯ САМОХИНА

Провожать тебя не ездил
(не вписался в общий тон).
Не любитель я помпезных
именин и похорон.
Да и ты при жизни, знаю,
это всё не уважал:
в общем гуле хвалят, хают,
вилкой по столу кружа…
      Что десяток лет? Мгновенье!
      Годы мчат как снежный ком…
      не скажу, что вы в забвеньи
      с Николаем Грицюком.
      То по радио расскажут,
      то по телеку покажут.
      Вспомнят старые друзья,
      мемуарами грозя…
А вот вы иных едва ли
опознать бы вдруг смогли:
Нет, пророками не стали,
лишь бородки завели.
В общем, кто – в аристократы,
кто, глядишь, казак лихой…

С властью? Вроде бы в дебатах,
но – с протянутой рукой.
Под ковром всё те же драки
и, по жанру травести,
каждый мнит себя в Бальзаки,
или в Гойи возвести.
Это в вашем Зазеркалье
все пред Господом равны.
Не пробиться там канальям
в ваши праведные сны.

…На твоей могилке с прахом,
всякий раз, когда бывал,
вместо пышных эпитафий
банный веник оставлял…
Ты теперь там с внуком вместе.
И у нас с тобой с тех пор
не выходит, если честно,
задушевный разговор.

      Но всегда ты в бане с нами!
      И, покуда мы живём,
      в дни январских поминаний
      за тебя мы стопку пьём.

НА 60-ЛЕТИЕ АНАТОЛИЯ  ШАЛИНА
(КАПИТАНУ  КОРАБЛЯ  новосибирских ПИСАТЕЛЕЙ)

То ли время стало куцым,
то ли мчит без всяких мер?
Не успели оглянуться,
ты уже – пенсионер !

    Жди дальнейших эволюций,
    это скоро в жизнь войдёт:
    что стояло, будет гнуться,
    что – совсем наоборот.

Ожидать нам, что в дальнейшем,
что прибавит нам забот ?
Ещё больше станет женщин,
мужиков – наоборот.


 Сильный пол ты, или слабый,
    тут сам чёрт не разберёт !
    Если сверху будут бабы,
    значит, мы – наоборот?






Нет, в таком матриархате –
это точно, не в раю ! –
сам Адам отборным матом
проклянёт судьбу свою…

    Пусть уж будет всё, как прежде,
    нам страшилки не с руки !
    Всё же хочется, чтоб реже
    убывали мужики.

То, что нас на белом свете
стало меньше – не к добру!..
Мужики на интернете
не плодятся в точке RU…

                ***





СОБАЧИЙ РАСКЛАД

Умереть нам всем от скуки
Не позволят наши внуки.
Что ж, на выдумки богаты
Эти малые ребята!

Мне однажды выдал внук
Про собак такую штуку:
«Если пёсья тётя – сука,
Значит, дядя – это сук?».

Довершила дело внучка,
Всё свела в один пучок:
«Дочка суки – это сучка,
Значит, сын её – сучок...

Я ответил, смеха ради,
Что не против «пёсьих дядей»,
Коль появится щенок,
Назову его – «Сучок».

Ну, а что насочиняли
О собаках, - молодцы!...
Мы ведь внуков больше хвалим,
А ругают их отцы...

В БАНЕ

Каких чудес на почве банной
Ни сотворяет наш народ!
Бардак, пивнушка, поле брани –
Всё в бане, даже винзавод.
Мне эпизод один на память
Приходит, тем не вопреки,
Когда друзья на даче прямо
Скрестили в бане кулаки.

Тряслась и вздрагивала баня,
Бойцы о печку спины жгли…
А после заливали раны,
Допили всё, что привезли.
Потом, очнувшись спозаранок,
Супружниц взяли в оборот:
Как это так, что, мол, без бани
Остались мы, в рот пароход?

А те, без лишнего им гама
Всё разъяснили, стало быть...
Вздохнув, друзья сказали: «Мамы,
Такое надо бы обмыть!»

МЕЧТАТЬ НЕ ЗАПРЕТИШЬ

Хохол – он в принципе вампир,
Что в армии, что на гражданке.
Куда ни плюнь, везде сержант он,
Или колхозный бригадир.
Себя он видит в брюках с кантом:
Каков ни есть, а командир!

Ему бы лошадь да седло,
Тогда дивитесь - все село! -
Как мчит его крылатый конь
Вдаль, к звёздам, закусив удила!
А он - с улыбкой на устах,
А у него вся грудь в крестах -
И шпор малиновые звоны!
И сам он - копия Будённый!..

Жаль, что во сне всё это было,
А в яви этот конь-огонь –
Всё та же сивая кобыла.

Ну как тут было не запить,
И всю родню не звать к майдану!...
А, может, снова сгоношить
Письмо турецкому султану?

И ЕЖУ ПОНЯТНО
            
На пост высокий властью призван,
Он из казны тащить был скор.
Но лоб его, увы, не выжжен
Калёной скорописью: «ВОР».

А на Руси всё было внятно:
Украл, поймали – лоб клеймят.
Три буквы! И ежу понятно,
Что пред тобою казнокрад.

Сейчас труднее разобраться,
Кто вор, а кто лишь мелкий плут.
Что раньше звали казнокрадством,
Теперь коррупцией зовут.

Не разместить на лбу такое, –
Ни в ширину, ни по длине…
И  слишком долго, без конвоя,
Ворьё гуляет по стране!

                ***


РЕЖИССЁРЫ, РЕЖИССЁРЫ…

Отвергая пьесы хмуро,
сами как бы их творят,
инсценируя подряд…
И к платёжным амбразурам
вместо авторов стоят.

                ***

ЭТО  ТАК, УВЫ…

На 80 –летие  Заслуженного  работника культуры  г. Новосибирска,  Николая Иванова (было всего 5 человек из 30 приглашённых)

До долголетья бы такого
Кому не хочется дожить ?
Но, как сказал поэт толково:
“Делить веселье все готовы,
Никто не хочет грусть делить…”

                ***






А  В  НАРОДЕ…

Касательно  законности,
у нас  одни условности
заводят  всех в тупик.
Увы, по совокупности,
наличие преступности
с  отсутствием улик
развалит  дело  в  миг!..
А в народе – только маты
про  судейские  зарплаты…

                ***







ВОСТОЧНАЯ МУДРОСТЬ

В этом мире без движенья
Редко, кто сейчас живёт.
А иным, без напряженья,
В тягость собственный живот.

Развалившись на сиденье,
Под шуршанье быстрых шин,
Пребываем мы в движеньи,
Но не сами, а машин.

Торжество великой лени
Привело, как ни крути,
Щепкой плыть нас по теченью,
Без желания грести...

Дворник наш с прищуром  узким
Выдал мне на чистом русском:
«Чтоб  здоровий уберечь,
Укрепляйте грудь и плеч!»

Словно суру из кармана
Он, по случаю, извлёк…
Я с тех пор, япона мама,
Укрепляю рук и ног.



ТЁЩА И ОЧКО

Чтоб не попасть, как кур во ощип,
Иль индюком для Рождества,
Иди по жизни не на ощупь,
А, завоёвывая площадь,
Ходи, как в шахматах, - с «Е-2».
 
Но если вдруг ты вознесёшься,
Нежданно прыгнув высоко,
Не вздумай хвастаться при тёще,
Что ничего пройти нет проще,
Как сквозь игольное ушко.

Не ей ли знать проделки эти
И что легко, что не легко?...
И как в домашнем туалете,
Зять, спьяну, стены вечно метит,
Не попадая и в очко!

                ***


ЛЫКО В СТРОКУ

Цари все – сплошь временщики,
им не дано узнать народа.
Но, видя тех, кто им угоден,
кто с царской кормится руки, -
шлют на задворки воеводой
пилить бюджетные пайки…
А те с награбленным уходят
на юг, в офшорные князьки.

Перекроив слова чужие,
своих я мыслей не таю:
никто из них от ностальгии
не "сдох в кокосовом раю"...

НЕ ИСКЛЮЧЕНО!

Умом и нравами убоги,
Гребут во власть,
Раздвинув ноги,
Взбодривши сиськи напоказ.
А там, с мандатом недотроги,
Они на всё положат... ноги –
И, без сомнения, на нас.


ЖД

У нас талантов целый веер!
В большой писательской среде
Есть Гранин, есть Пелевин, Веллер,
Есть Быков со своим  «ЖД»...
И неспроста нам стало мниться, -
Такой пейзаж кому же мил? –
Он всех писателей столицы
Своим периметром затмил.
Да и роман 600-страничный
Об этом говорит сполна:
На россиян до неприличья
Он столько вывалил говна!..
Взращён столицей,как известно,
Болотной площади братан
И глобалист мелкопоместный,
Он почему-то в школы зван...
Ну, а роман вполне ЖеДэвский.
И, скажем прямо, не фонтан!

                ***




И ХОЧЕТСЯ,  И КОЛЕТСЯ
 
Из ДОМа-2 (никак не меньше!)-
Полезли юбки в президентши.
И по всему видать, что бес
Вселился в наших клоунесс…



ШТРИХИ  К  ПОРТРЕТУ

Не украинец, нет!  Хохол –
Мятежный вывих славянина:
Соседей видеть через ствол,
Внутри – майданы и раскол
В ущерб своей же батькивщине.
И гонор! – Он не раз подвёл
Всё, что зовётся Украиной.





                ***
В Сибири так уж повелось:
Мороз под сорок – не мороз
И сорок  лет, – какие годы?
У нас тут  SEALEX  не в моде.
Опережая всякий спрос,
Вокруг такие кадры ходят,
Что  KAMASUTRA  - не вопрос…

                ***
Похолоданье. Потепленье.
Добро и Зло.
А жизнь – мгновенье...
Не в том ли сущность бытия,
Что в добывании огня
Мы не обходимся без тренья?

                ***
Добро и зло пить надо с блюдца,
Клевать – по ягодке с куста:
Тогда не сможем поперхнуться,
И не заставят нас прогнуться
Ни злость, ни чья-то доброта...


ДВЕ «СЕМЁРКИ»               

Две семёрки.
Ну как не тужить,
Если  третья была бы
Не лишней!
Может быть, попросить,
Чтоб Всевышний
Дал до третьей семёрки
Дожить?


                ***
Что дарить в этот день своим женщинам –
Это, в общем, не главный вопрос!
Кто-то купит, что было обещано,
Кто-то – веточку жёлтых мимоз.
И с утра будут женщин улещивать,
Будут слёзы и будут понты...
В этот день на семейные трещины
Мужики возлагают цветы.






                ***
Поэзия... Мы с нею не на ты.
Да это, может быть, и лучше:
Не наберёшь Парнаса высоты –
И будешь вмиг
           низвергнут с кручи!
(Служенье муз не терпит суеты).


                ***
Готов свернуть любые горы,
Готов со временем поспорить,
Перевернуть весь
                Белый свет! –
Так думал юный Архимед...
Но не нашёл рычаг опоры -
И... изобрёл велосипед.






 ***
"Ни раздумий, ни сомнений -голова как головня. И впервые нету тени ни во мне, ни от меня."
(Игорь Пантюхов "На экваторе", г. Барнаул).

Ответь, душа нарастапашку,
в каком порту, солёна мать,
ты умудрился и тельняшку,
и тень родную прогулять?

ЛИЧНОЕ

Я всё своё несу с собою:
Поэт, писатель, журналист.
Мне это всё давалось с бою -
И строчка каждая, и лист.

Вострить перо - тяжёлый труд!
А я душой ещё не старый:
Меня в столице издают
И высылают гонорары.

И, слава Богу, в мои годы
Не так уж редко издают!...
Но жаль, друзья подряд уходят -
И долго недруги живут.

"БЛОЧНЫЕ" ПОВТОРЫ

Диван, экран, пивко, аптека –
И нет по сути человека.
Будь шанс ему последний дан:
Живи ещё хоть четверть века! –
Обратный ход начнёт с аптеки,
Потом – пивко, экран, диван…



                ***
Ты всё свершил
и все сдержал обеты,
Иль что-то просто
не сумел, не смог?
На долгих вёрстах
пройденных дорог
и посох источён,
и песни недопеты…
И стал чужим
отеческий порог.



В КАБИНЕТЕ СТОМАТОЛОГА
 
…Пока вновь обрастёшь зубами,
Не столь приятно, между нами,
Сидеть под пыточной фрезой
И вспоминать про чью-то маму,
Когда во рту творит разбой
Мучитель с добрыми глазами.

В  МАСТЕРСКОЙ  ХУДОЖНИКА

…Холст на подрамнике провис,
Бутылки горлом вверх и вниз –
Навалом словно от погрома.
Здесь, если ты затарен, - плиз! –
А нет, промнись до гастронома!..
Тут встретишь клерков и актрис,
Полубомжей, писак, спортсменов…
Для них здесь обитает гений,
Который знает без сомнений:
Как в этой жизни ни крутись,
Не продаётся вдохновенье,
Но можно сбагрить живопись.


ЕВГЕНИЙ МАРТЫШЕВ

(«Как Иван любовь искал». Издательская
Артель. Новосибирск.)

Не Сивка и не конь каурый,
А наш родной Иван-дурак, -
Взнуздай его, - в литературу
Тебя протащит за пятак.
Уж не один таким макаром,
Сжимая крепче шенкеля,
Влетел в неё лихим гусаром
И прямиком – в писателЯ!

ЭЛЛА ЗВЁЗДОЧКИНА

«Срочно нужен тракторист»,
Проза Ру.
«Я б ему варила рис
и стирала в позе»

Если сваришь  ему плов,
Тракторист всегда готов! –
В «Камасутре»  в каждой позе
Есть стихи, но есть и проза.
ВИКТОР ДЗАНСОХОВ

Поэт-куплетист. Сборник, 2019 г. Москва.
«Я со столбом столкнулся лбом,
Но мне не больно от удара»…».

Поверим, что совсем не больно,
Кто лбом об столб, но в облаках…
Там не сочтут за дурака,
Кто так бодается прикольно?

ВЗДОХИ ВЕТЕРАНА

Мы пол-Европы пропахали,
Мы  пять столиц сумели взять!
Но очень жаль: товарищ Сталин
Не дал в Париже погулять…
Допил сто грамм,
Надвинул каску
И передёрнул в ствол патрон:
-  «Ещё освобождать Аляску,
А там – на город Вашингтон…

                ***




РУССКИЙ СОНЕТ

Своеобразно  «Капитал»
Наш “новый русский” познавал:
Он, вопреки папаше Карлу,
Давал и брал откаты “налом”.
И в результате из откатов
Возникли пышные палаты:
Забор в три метра высотой
И с круговым телеохватом,
За ним охранник с кобурой –
Фетиш  российских  ПЛУТОкратов…

Боятся здесь не супостата, -
Того, с мозолистой рукой,
Кто вознесёт над  головой
Булыжник  пролетариата!

                ***




ЕСЛИ ГДЕ-ТО…

«Если где-то нет кого-то,
Значит, где-то, кто-то есть»…
С детства помню эту книжку –
Озорных  потешек смесь:
Там скакали беззаботно
И девчонки, и мальчишки,
И куда-то, где-то, кто-то
Мог без спроса вдруг залезть…
 
Давно уж Берестова нет!
Зато его считалочки
Всё также скачут по стране,
Как детский конь на палочке.
 
Меня, хоть мне уж много лет,
Но этот конь на палочке
И этот детский наш поэт
Зовут к своим считалочкам.

В них есть и мудрость, и мораль,
Но если нет чего-то,
Мне будет, честно, очень жаль,
Что пропустил кого-то…

Если где-то нет кого-то,
Значит, кто-то, где-то есть!
Нет заботы без работы, -
Не ищите никого там:
О себе подаст он весть…

Словом, если так и эдак, -
Как тут больше ни крути! -
Просто так велосипеды
Не ломаются в пути.
Это значит, кто-то. Где ли
Или вместе, им под стать,
Не сумели в своём деле
Эту технику собрать.

Если где-то  нет кого-то,
Но он где-то всё же есть,
Без него стоит работа,
То кому он нужен здесь?

Если снова нет кого-то,
Не получится там что-то, -
Это факт: кому-то, где-то               
Будет выговор за это!..»               
Переходим без разминки
Мы во взрослые картинки.
Пограничник на кого-то
Положил свой цепкий взгляд.
Это значит, где-то кто-то
Не пройдёт и будет взят.
 
«Аты-баты, шли солдаты»,
Кто-то, где-то, обо что-то-…
И пошли  лишь «компроМаты»
Про свои военкоматы…
Мы не можем без того, -
Без сугубо своего!..
Потому-то наш язык
Так могуч и так велик!..

Как не вспомнить этой были?
Про неё давно забыли.
Пусть не будет шито-крыто
То, что некогда забыто!
 Где-то там шофёр в машине
Что-то наспех быстро чинит,
Распевая о пингвинах, -
Сколько их, считайте, стынет
На обоих полюсах?..
 Президент ждёт у машины,
Что её - вот-вот починят,
Не отходит далеко.
Но количество пингвинов –
Тех, что вечно где-то стынут,
Не минует и его.
Царь Борис, мрачнее тучи,
Отвечает баш на баш:
«Если сгонишь их до кучи,
Всех тогда пересчиташь!»…

Байке этой есть свидетель,
Он когда-то в полный зал
И по «телеку», заметим,
Этот случай рассказал.
Полюс Северный – не Южный
И на нём пингвинов нет.
Но кому-то пусть послужит
О  «считалке» тот совет.               

Говорят, в любой разведке               
Не обходятся без сметки:
Всё увиденное взвесь!
Если где-то нет кого-то,
Этот кто-то, значит, здесь…
Ехал как-то я в  машине,
На спидометре – до ста.
Вдруг выходит «пианино» -
То, что пряталось в кустах.
Всё по форме: сбоку палка,
Представительный жилет…
Но  придётся, хоть и жалко,
Дать на лапу, ёлки-палки! –
Как сказали: «За совет»…

Этих самых «пианино», -
Что в кустах стоят незримо,
По стране – не обозримо!
А начальство – только мимо…
И пора уж без напасти
Проводить суровый кастинг
Потому что без отбора
Не получится так скоро…
                ***
Если где-то этот кто-то
По суду быть должен здесь,
Почему Вы вдруг кого-то,
Или, может быть, за что-то
Отпустили, Ваша честь?
Для него отметочка –
Только небо в клеточку!
Есть места законные,
Не очень отдалённые.
Где-то там кого-то ждут.
Но всегда ли прав наш суд?
В этом вся зацепочка…
 
И гуляет кто-то где-то,
Судьям шлёт свои приветы.
А отдельно - из оффшоров –
Шлют поклоны прокурорам…
К сожаленью, эти гниды
Дружат с ведомством Фемиды:
Здесь, выходит, слову «честь»
Места нет, но всё же есть?…
                ***
Мы давно про это знаем,               
Что Чубайс не потопляем.
Про его проект «Роснано»
Говорят: «Кому-то нано!»…               
                ***
Снегу много, снегу много,
Снега некуда девать
И забиты все дороги.
Надо что-то предпринять!
Здесь машин скопилось много
Из-за пробок на дорогах, -
Не проедешь, не пройдёшь!
Потому и маты сплошь –
В адреса всех депутатов,
Губернаторов и мэров.
И народ уже не верит
Никому и ни на грош.

Да, в Сибири зимы – звери,
Их на выстрел не возьмёшь!..
Только властною заботой,
Только плановой работой
До седьмого, скажем, пота,
Эти пробки прошибёшь…

- «Всё! – вздыхают наши мэры, -
Укротить такого зверя! -
Удивляюсь сам, как смог»!..

Что ж, дождёмся скорой  даты,
Когда новый «ультиматум»
Где-то снова вспыхнет как-то
В зимних пробках у дорог…
                ***
           Плюс – он плюс. Но есть и минус.
           Ныне худшее из зол:
           Звать его коронавирус.
           И он к нам уже пришёл.
          
           Всполошилась вся планета,
           Просто так ни сесть, не встать!
           И какие есть приметы,
           И что надо предпринять?

           Кашель слёзы, сопли бантом –
           Как при гриппе. Это так!..
           Но уже худеют банки,
           В магазинах кавардак.               

           Это было!..  Но уверен,
           Обнадёжены  мы  в том:
           Будут приняты все меры
           Для борьбы с всеобщим злом.

           Пусть у нас при  господдержке
           Вводят строгий карантин,
           Если надо, будет слежка.
           Но закон для всех един!
           Коль одни для всех напасти.

Это значит, что тогда
Не бывает много власти
Там, куда пришла беда.

Все ему: танцуй от печки! –
Глядь, уж в бок пошла нога…
Тип такой – ни Богу свечка
И ни чёрту кочерга…

Нытик этот хмурит брови:
 «Вот уж влип, так это влип!
Что-то очень разрисован
 Прессой этот самый грипп!»…

Движет им всегда иное:
Надо прямо? Будем -  вкось!
И надежда на шальное –
Чисто русское «авось»…

Если в доме его нету,
Но обязан быть там он,
Значит, вирус ищет где-то -
Для своих же похорон…
                ***
Нам последний гвоздь по шляпу
Предстоит ещё забить.
Но, наверное, нахрапом
Это дело не решить.

…Как-то мы зашли в кофейню:
Все названья разных блюд
На какой-то странной фене
Нам, читая, подают…

И. конечно, в общем грустно,               
Что в пивнушке, что в искусстве
Непривычно говорят.               
А в высоких кабинетах 5
Все давным-давно про это
Знают, слышат и молчат:

«Инновации, хип-хопы,               
Брейкинг, паппинг и найткопы,
Иптроспекция, мейстрим,
Экзитпол и когнитив,
И ещё – паллиативы
И какие-то  там мюсли»…
Здесь какой язык, - экскьюз ми! –
По- каковски говорим?
 Взять, к примеру, слово «сиквел», -
Как оно вдруг к нам проникло?
Если в вольном переводе –
«Ограбленье» это, вроде б…
Я ведь сам когда-то, где-то
Написал про всё об этом:
И кому-то, если впрок –
Вот они, всего шесть строк:

«Режиссёры пьесы хмуро
Отвергают все подряд.
Но потом инсценировке
Подвергают пьесу ловко…
И к платёжным амбразурам
Вместо авторов стоят»…

Гоу, шоу, моусош…
Мимо сразу не проедешь
И, наверно, не пройдёшь:
Всё звучит по-идиотски,
Что ни слово, то жаргон!
Значит, нужен переводчик –
И особый, - не начётчик! –
Для обеих из сторон.

Где-то – сплошь  канцеляризмы:
 «Езмы», «озмы», «азмы», «измы» -
И всё это прямо – встык!
А потом уж, на смех курам,
Загнан в аббревиатуру
И чужой, и свой язык…
 Вместо школ теперь лицеи…               
Там  кого и где гнать  в шею,
Если Пушкина, как видим,               
Ни один лицей  не выдал?..

Но вот нам теперь в лицеях               
Говорят:  «Не  надо в шею! –
Если  вместе  мучиться,               
Что-нибудь получится»…
 
Да, к несчастью эти тучи
Наползли издалека –
Тихо, исподволь, безлико,
Покушаясь  на могучий,
Как сказал поэт - «великий, 
Чистый русский языка!»

И пора нам, без трезвона,
(Но и грань не перейти), 
 Здесь держать не оборону, –
 В наступление идти!..
Тишь да гладь  - не наша тема.
 Их не взвесить на весах.
                ***
Оглянись: стремительное время
Выгибает стрелки на часах!
Посмотри серьёзно, но не хмуро,
Не тупым чиновникам под стать:
Это  нам, разбросанное сдуру,
В нашу перестроечную бурю, -
Только нам сегодня и со всеми
Предстоит всё это собирать!
…………………………………………….
Если здесь и нет кого-то,
Но он где-то всё же  есть,
То в другой раз он за что -то,
Обещаем, будет здесь…

Всё! Конец считалочкам.
Где мой конь на палочке?...




МЫ ПРИДЁМ!

1               
Выйдет срок и нас не будет…
А в шкафу лежит альбом,
Стариковская причуда –
Фотографий целый том.

Много их, тех самых  «фоток»!
Каждый снимок – связь времён.
И весь  мир в них словно соткан
Из родных тебе имён.

Что найдёшь ты в том альбоме?
Вот, мы с бабкою сидим
В деревенском старом доме
И подсолнухи лущим.

Вот ещё другое фото:
Твой отец, тогда трёх лет,
В луже сидя, лепит что-то,
Улыбаясь нам в ответ.


Брат его… Собравшись в школу,
( в  первый класс туда идёт),
На себя чернила пролил
И, как видим, слёзы льёт.

А вот крупным планом бабка, -
Красоты не занимать!..
С дедом целый век однако
Им придётся доживать
…
Это прадед, с ним и правнук –
По-хозяйски, с молотком,
Чинят старенькие ставни,
Что за кухонным окном.

Дед сидит в обнимку с псиной.
Славой дед не обделён:
«Золотым пером России»
Был по  праву награждён…

 2
Что ж, теперь в руках смартфоны,
Ноутбуки на плечах.
Где уж тут держать альбомы,
Позабытые  в шкафах!

Взять хоть тот, хоть этот снимок:               
Будто вглядываясь в нас,
Предстаёт - и очень зримо! -
Всей родни иконостас.

Опыт их, надежда, вера
Вам помогут в трудный час.
Вы всегда держите двери
Приоткрытыми  для нас.

Если вдруг случится что-то,
Если грянет час беды,
Мы шагнём к вам с этих фото
И сомкнём свои ряды –

Деды, внуки, сёстры, братья,
Каждый выполнит свой долг!
Как в далёком 45 –ом. -
Как сейчас бессмертный полк.

                ***


СОДЕРЖАНИЕ

От автора 4
Так это было! 8
На дальнем разъезде 10
ЭТО война! 12
Память 13
Суворовский марш 42
Не плачь, труба! 44
До встречи! 46
Созвездие близнецов 48
Суворовцам 1943 года 50
Льву Лопуховскому 52
Как в песне 53
Обелиски 56
Эти мудрые деды… 58
Чтобы радуга сияла 59
На Чумыш-реке 62
С Новым зверем 64
Перебирая день свой каждый 66
С этих дальних берегов 68
Ах, память, память… 70
Талисман 72
Так близко и так далеко 74
Радуга-дуга 74
Осенние клики 76
Кому праздник, кому тризна 77
Из лихих 90-х «Былое и дума» 83
Приметы века 84
А дальше… 86
Горячие точки 90
С глаголом – наперевес! 92
Упыри 93
Памяти Николая Самохина 94
На 60-летие Анатолия Шалина 96
Собачий расклад 98
В бане 99
Мечтать не запретишь 100
И ежу понятно 101
Режиссёры, режиссёры… 102
Это так, увы… 102
А в народе 103
Восточная мудрость 104
Тёша и очко 105
Лыко в строку 106
Не исключено! 106
ЖД 107
И хочется, и колется 108
Штрихи к портрету 108
В Сибири так уж повелось… 109
Похолоданье. Потепленье… 109
Добро и зло пить надо с блюдца… 109
Две «семёрки» 110
Что дарить в этот день… 110
Поэзия… Мы с нею не на ты… 111
Готов свернуть любые горы… 111
Ни раздумий, ни сомнений… 112
Личное 112
Блочные повторы 113
Ты всё свершил… 113
В кабинете стоматолога 114
В мастерской художника 114
Евгений Мартышев 115
Элла Звёздочкина 115
Виктор Дзансохов 116
Вздохи ветерана 116
Русский сонет 117
Если где-то… 119
Мы придём! 132