Апока 1983

АПОКА
(«Ур — Си — Но — Ки»)
1983
После долгого и изнурительного сидения в библиотеке — мне нужно было готовиться к семинару — я вышел из холодного серого здания и направился к трамвайной остановке. Стоял страшный холод и была чёрная темень, которая ещё больше холодила. На улицах ничего не видно — только потом я догадался, что свет не был включён вообще. Я наугад перешёл мост и слышал шаги впереди идущих и идущих за мной людей. Вот и остановка. Вдруг раздался нечеловеческий визг — где-то там, за мостом, очень далеко... По душе внезапно ударила тоска. Стало казаться, что я никогда не доберусь до дома, где тепло и свет, и я не уйду никогда из этой беспредметной чёрной бездны. Трамвай не шёл. Я ждал уже около часа. В таком положении легко было сойти с ума — никого, тишина, темнота и сильный холод. Причём, не мороз — сильный холод: мороз — нечто материально ощутимое. Здесь же чувствуешь себя как на огромной пустой плоскости без края и конца. Но вдруг я увидел первый источник света — далёкие трамвайные стёкла, они мерцали синими и голубыми огнями. Я бросился к рельсам — как оказалось, я был очень далеко от них. Посмотрел на номер трамвая с надеждой любого человека, ждущего свой номер. Номер издевательски висел вверх ногами.
Но мне стало настолько тоскливо — я сел в трамвай — двери закрылись за мной. В трамвае сидело ещё трое. Сразу бросилось в глаза — все были в лихорадочной взвинченности.
Трамвай ехал всё прямо и прямо, хотя по моим расчётам, он должен был повернуть вправо. Но, может быть, я пропустил этот момент?.. Не заметил, задумался...
Вдруг первый встал и пошёл к выходу. Трамвай сразу встал. Он вышел. Ледяной трамвай пошёл дальше.
Мы ехали ещё несколько минут, и картина повторилась.
Когда третий встал у дверей, то долго мялся перед открывшейся темнотой, а потом как будто мягко сполз вниз в черноту. Согласно моему внутреннему счёту,  трамвай должен ехать ещё несколько минут. Но трамвай шёл и шёл. Я подумал, что потерял счёт времени и просто стал следить за медленно тянущейся чёрной мглой за окном с ощущением, будто трамвай ехал по бездне... И странно не чувствовать ни пола, ни потолка...
Ужасно не хотелось верить в худшее — но — стала ясна закономерность: те, трое, выходили в НИЧТО и трамвай останавливался только когда кто-нибудь вставал... «Я встану — он встанет»,  —  я начал медленно подниматься с кресла, тут же взмокнув от ужаса, предчувствуя страшный результат. Да, трамвай встал. Я очень тихо прокрался к кабине водителя. Там никого не было. Я отшатнулся от мертвенно-синего стекла и одервенело выдвинулся в темноту. Трамвай пошёл дальше и совсем ушёл. Я не услышал, как он уходил, и пошёл в странно неизвестном направлении, в темноте. Шёл, пока не устал и не сел на снег, думая почему-то только об одном: «Лишь бы не умереть в снегу». Казалось бы, какая разница?.. Сначала я не слышал вообще ни шагов, ни движений, но вдруг различил тихий скрипящий звук рядом с собой. Я начал рыться в снегу и выкопал из сугроба какую-то странно-светящуюся бумажку. На ней было написано: «Пока ты там сидел». Нозвук всё скрипел и скрипел. И я разглядел торчащий в снегу простой приёмник. Как он работал?.. Приложил ухо к нему и услышал тихий гнусавый голос: «...Пока ты.. Апока... Апока... Апока...
                .
                .
                . . . . . . .
                .
                .
                .
                .