Ж А Л Ь

                "Так много вроде сказать охота,
                На железобетонные клетки вздыхая..."
                МНОГОТОЧИЕ "Атомы Сознания"


  Зимний город. Зима иногда похожа на сказку. Выйдешь во двор из самого обычного подъезда - а тут уже встречает оно. Чудо! Застывшие в серебре деревья. Снежок сверкает на золотом солнышке. И этот морозный аромат, и хруст под ногами, и все так таинственно-весело, словно зима задорно сказала тебе: "Давай поиграем!" И так хочется снова стать ребенком. Лепить снежные крепости, скатываться с ледяных горок, задыхаться этой зимней свежестью, не взирая на возможную ангину. Я очень берегу эти сказочные ощущения. Бережно складываю их в золотой сундучок моего сердца, чтобы потом, когда мне станет темно и страшно - спрятаться в этом своем закутке и переждать боль. Всякой душе нужно это секретное убежище. Потому что иначе не выживешь! Сойдешь с ума от чудовищной жестокости данного тебе мира. В этом мире принято копить деньги. Их копят в стеклянной банке или в надежном банке. Но банка разобьется, а банк разорится. И с чем ты останешься? Если ты не скопил сказки, не сберег радости, не сохранил нужных и важных слов для себя. Я ведь пришел сюда голым и уйду отсюда тоже нудистом. Все, что я смогу вынести из этого мира - это опыт. Поэтому я очень берегу эти ощущения сказки, ощущения ласки, ощущения каски (и перчатки!) и ...закончились краски.
  Да краски закончились и зимний город будет другим. Цвета советского телевизора. И снегом-то не пахнет, и солнышка не видано. Зато холодно, как в Магадане. "На Магадане", бестолочь, надо говорить! Спасибо, Танюша, я учту. Но все равно холодно! Холодно бродить по городу с целью. Цель задана. Это объекты, по которым я развожу медкнижки. Это заводы, это склады, это больницы, это кафешки, это бани, это магазины, это... это ТЯЖЕЛО! Но я не об этом. Точнее об этом, но не об этом. И вообще не сбивай меня, иначе рассказывать не буду!
  Я брел себе на очередной адрес в районе платформы Лианозово. Запах выхлопных газов, мерзкий рынок с гавкающими торговками и эти бесконечные маски, маски, маски. Они валяются на мерзлом асфальте, ими заляпаны витрины ларьков, они на морде любого состоявшегося человека. Я - несостоявшийся человек, но тоже ношу! Меня без маски не пущают никуда, а ПЫЛИЦИЯ штрафом угрожает. Вот и ношу, дышу, хожу... еще иногда жужжу! "Ля-ля-ля, жу-жу-жу, я по жизни торможу..."
  Да, грешен, торможу. Ведь рассказ нужно было начинать сейчас. Вся ситуация заняла от силы пять минут. Переходя дорогу, я обратил внимание на бездомную женщину. Она, сторонясь и очевидно боясь нас, чинных граждан, тоже переходила дорогу. Одета в какой-то нелепый пуховик, грязные джинсы и латанные-перелатанные
сапожки. Видно было, что она очень стесняется и своего вида, и своего запаха. Она старалась как бы спрятаться от всех. Она словно боялась помешать нам переходить улицу. Народ, (ох ты мой народ! Ну держись, хороший!!!), презрительно косился на нее, но помятуя о толерантности, горделиво молчал. Нищенка, мол, оборвашка, что с тебя взять! Можешь стоять подле нас, но стой чуть поодаль, ибо, сама понимаешь, не нам чета! Нет, быть могёт, это я все утрирую, но в этом всеобщем и всегласным безразличии я не ошибся.
  Мне не захотелось помочь. Я обычно делаю это по привычке или даже по библейскому утверждению, что, вроде как, подающий - продлевает свои дни на Земле. Я, видите ли, верю, что все возможные и данные мне хвори немедленно отступят, стоит мне только помочь нуждающемуся. Поскольку я - гад, я очень неохотно достаю кошелек. Брюзжа про себя, я начал отсчитывать мелочь. Посмотреть вот так со стороны: ну тварь ведь! Стоит и считает: "два рубля, три рубля, а тут уже пять, десять... ну хватит с нее!" Наработал себе на здоровье, скотина! Лучше уж и не подавал, а стоял бы себе среди вот этих - таких же равнодушных, как ты сам!
 - Возьмите пожалуйста, - дежурно произнес я и ссыпал грошики в грязные ладошки.
 - Спасибо Вам, - только и выговорила она тихо-тихо.
 - Да, не за что, - бросил я повернулся, чтобы уйти.
 - Простите... - донеслось до меня и я нехотя обернулся. - У Вас не найдется маски?
  Я невольно встретился с ее глазами. Я заметил, что она вся дрожит от холода и буквально загибается от усталости. Но куда больше я увидел в этих глазах. Боль? О, нет! Там была бездна боли! Там было абсолютное отчаяние! Пинки холуев-охранников: "Проваливай на хер отсюда!" Там было бессмысленное и тупое блуждание по страшному городу, где тебе нигде не рады. Где отовсюду гонят, всюду оскорбляют, всюду морщатся. Только холод и голод. Иногда пригреешься к таким же несчастным, как ты. Так и там расплачивайся телом за тепло и выпивку. А откажешься - бьют! Бесконечно долго бьют до крови, до хруста костей, до полной отключки...
  Я читал эти глаза и понимал, что сейчас не выдержу, что надо срочно уйти в спасительное "это меня не касается" и заняться тем, что меня касается. Я отвел... нет, я отбросил, отшвырнул взгляд и глухо произнес:
 - Извините, у меня одна.
  Видимо в ночлежках или при встречах со своими ей нужна была эта маска. Или она просто хотела этим показать, что я тоже, как все вы - я ведь тоже в маске! Я тоже часть вас - не отворачивайтесь от меня!!!
  Я отвернулся. Я пошел и видел спиной, как она дрожала и плакала. Мне даже подумалось, что я все это себе придумал и разукрасил черно-белыми тонами неудачника. Мы всегда изощренны, находя спасительные отговорки для себя любимых.
Чтобы подтвердить свою догадку, я обернулся...
  А она дрожала и плакала. Я отошел к остановке и встал, как все обычные граждане. Обычные граждане равнодушно приняли меня в свои ряды. Ну, мол, лох, помог этой бомжаре на водку - ну и сам дурак!
  Мне как-то разом стало противно. Противно от их логики. От их вонючих закостенелых стандартов. Это даже не стандарты - это эгоистическое оправдание самих себя. Они, мол, сами виноваты! Сами повернули так свою жизнь! И вообще, есть специальные службы, которые, "вроде как" их кормят и "вроде как" восстанавливают их в правах. Чего нам-то дергаться!
  Ну а я, пожалуй, дернусь! И кто вам тут наплел, что я - с вами? Если мы ждем одного автобуса - это только того и значит! А так, вы мне все те же - котлетные мудотрясы!!!
  Я очень демонстративно достал из бумажника сотню и направился к нищенке. Демонстрация не удалась - они все так же равнодушно ждали автобус.
  Когда я подошел, она отшатнулась от меня, словно я собирался ее ударить. Я как-то смутился и протянул ей сотню:
 - Вот еще! Возьмите...
 - Спасибо... Вам... За добро - только и выговорила она.

  Она. Они. Сколько таких неприкаянных бродят? Может уже отбродили свое? Их могилки палочками помечают. Как кошку схоронил... KAPITALIZM!!!

  Когда я вернулся на остановку, ко мне притерся дед. Я таких очень хорошо выделяю. Они как-то по-особенному притираются. Я почти сразу понял, что встретился с грибом. Гриб сразу же стал гнуть свое:
  - Ты, я видел, сотню отдал, - сказал он скрипуче. - Дело твое, но пробухает - точно! Жалко мне таких лохов, как ты...
  - А мне жалко грибов. Таких грибов, как ты. Ты ведь - гриб?
  Гриб нимало не смутился:
  - Да, и что с того? - Он обвел пространство своей грибной головой. - Они тоже грибы, за редким исключением. Правда, не осознают это, как я. Но приходит время и всякий гриб очень даже четко понимает: "Да, я - гриб!" Как тебе такой расклад, шмакодявка?
  - А если я убью тебя, мерзостный гриб? - спросил я и почти сразу обнаружил подле себя Шарикова.
  - А вот это - шиш с маслом! - заорал он. - В настоящее время каждый имеет свое право!

  ... А она все уходила вдаль. Обиженная, благодарная, всеми забытая. И нужно идти - а куда идти? Куда не ступи - всюду тебе не рады, везде только обида от них. Холод заглушит что-то внутри, голод даст сил идти. Мне бы картонку, чтоб заслонится от ветра. Хоть немного тепла - отовсюду гонят! Им жалко, что я примкнусь у их обогревалки? Или это так пахнет, что они все только гонят и гонят! Я же тоже человек! Мне ведь тоже больно!!! Или для них я уже, как живность какая? Впрочем живность холют-лелеют, а мне... Мне только холодно, холодно, страшно очень. Замерзаю, а они, страшно важные, мимо идут, озираются, брезгают мной. Но я же не виновата, что нету другой одежды у меня! Что негде помыться и пахнет им! Надо спрятаться или встать поодаль, чтобы никого не смущать. Как же мне холодно, холодно... как мир меркнет перед глазами... я не ела или я ела, уже не помню совсем. Хоть бы кто обнял... но им протино же... или хоть словечко мне сказал одно. Тот сынок в очках немного согрел, денежку дал, дай ему Бог... Я маску куплю и хлебушка тоже куплю, если не погонят... Они ведь теперь все в масках... И я надену, и они не отвернутся... Мне бы только немного согреться... чуточку тепла... Как собака по этим улицам... Брожу... Одна...

  Я сидел в автобусе среди грибов. Грибы обсуждали предстоящие праздники. А я все думал, как противно от всего отгородиться сотенной бумажкой. Внутри меня будто разбилась целая банка чего-то дорогого. Зимний город молчал...

                декабрь 2020