О романе Над пропастью во ржи

О романе «Над пропастью во ржи»

J. D. Salinger
«The Catcher in the Rye»
(пер. с англ. Р. Я. Райт-Ковалевой)

   Об этом произведении все отзываются по-разному, и каждый понимает его по-своему. Наверное отсюда, из сибирской глубинки, должно что-то совсем нестандартное привидеться.

   Русским трудно понимать американскую литературу, мы на других «культурных кодах» воспитаны. Если бы не Голливуд, так и были бы они для нас инопланетянами. Мы и свою классику только сейчас для себя открываем, опять же, не без помощи голливудского «взгляда со стороны». Может быть, им издалека лучше видно?
   Мы, сибиряки, максимально далеки от Америки, давайте попробуем помочь американцам разобраться в их классике.
   
   Интересно, что они в школе проходят по литературе? Не Пушкина же и не Гоголя. Советские школьники, кстати, умудрялись изучать творчество Льва Толстого и других писателей не имея ни малейшего представления о христианском учении, о Библии, о нравственном законе. И что наши дети могли понять в той «инопланетной» дворянской писанине?
   Лучше всех русскую литературу золотого века чувствуют англичане. Там до сих пор существует монархия, жизнь дворян-помещиков они представляют себе хорошо, да и содержание Библии знают. У них в экранизациях русской классики аристократов играют настоящие аристократы, и это заметно.

   Американских учеников воспитывают на шедеврах великой английской литературы, что естественно. Холден Колфилд, герой Сэлинджера, упоминает несколько произведений из своей школьной программы («Английский я хорошо сдал, потому что я учил Беовульфа и «Лорд Рэндал, мой сын» и всю эту штуку еще в Хуттонской школе.»).
   У русских, кстати,  тоже имелись в прошлом былинные богатыри, которые воевали с драконами/горынычами, но странствующих рыцарей, специально ищущих барышень в беде, у нас не было. Не наша это традиция – спасать юных дев. Это их западная утонченная джентльменская культура.

   Таким образом, мы имеем юного героя, формировавшегося на возвышенной рыцарской литературе и его «сумасшедшую историю, которая случилась прошлым Рождеством».

   Глава 1
   Холден Колфилд, мальчик из хорошей семьи, учится в престижной закрытой школе, где с 1888 года «выковывают смелых и благородных юношей».
   Шестнадцать лет – начало взросления, когда молодые люди уже хорошо чувствуют фальшь мира взрослых, когда старые учителя уже не кажутся им авторитетами, и наш герой, капитан школьной команды фехтовальщиков, отправляясь на соревнования в Нью-Йорк, легко может забыть рапиры и прочую экипировку в вагоне метро, видимо, не слишком дорожа всей этой бутафорией – важнее в поезде, который несет тебя куда-то, следить за маршрутом, чтобы не пропустить нужную остановку.

   Холдена Колфилда перед Рождеством за плохую успеваемость отчисляют из школы, и родители теперь должны забрать его домой. Однако наш герой, не желая расстраивать маму с папой, решает добраться до дома самостоятельно. Это будет первое в его жизни «странствие», первый выход во взрослую жизнь со всеми накопленными в школе знаниями. Конечно же, все происходящее не может не вызывать у него тревогу.

   В этой главе мы впервые наблюдаем у Холдена, идущего проститься со старым учителем, одышку и приступ страха («Когда я перебежал через дорогу, мне вдруг показалось, что я исчез. День был какой-то сумасшедший, жуткий холод… и казалось, стоит тебе пересечь дорогу, как ты сразу исчезнешь навек.»). Видимо, непростая жизненная ситуация, которая в юном возрасте воспринимается как полный провал и катастрофа, обострили у парня начинающийся туберкулез.
   Такой же приступ случится у него и в предпоследней главе, там ситуация будет уже критической, и наш герой, переходя на другую сторону улицы, будет просить помощи у покойного братишки Алли («Я ему говорю: «Алли, не дай мне исчезнуть! Алли, не дай мне исчезнуть!…»).

   У Холдена большая семья – кроме мамы с папой, у него есть старший брат Д.Б., есть младшая сестренка Фиби, которой 10 лет, и был еще младший брат Алли, который умер от лейкемии в 11 лет.

   Глава 2
   В сцене прощания Холдена с учителем истории Спенсером, мы как бы смотрим на взрослых глазами нашего юного героя. Какими дряхлыми мумиями кажутся учителя, многие из которых уже начали выживать из ума! Не зря автор цитирует здесь сочинение Холдена про египтян и процесс мумификации. А в предпоследней главе есть сцена в музее, где наш герой пытается показать ребятишкам египетский зал, видимо, хочет научить малышей не бояться старых мумий и учителей. Но мальчишки в страхе убегают. Сам Холден мумий не боится, ни живых, ни мертвых, но его от них мутит.

   Пэнси – уже четвертая школа, где учится Холден, он перевидал много разных преподавателей. Авторитетом для него был только мистер Антолини, учитель английского (отдельного предмета «Литература» там нет, творчество писателей они изучают на уроках английского языка). Наш ученик проваливал многие предметы, но с английским у него всегда было хорошо. Значит, именно эти знания будут выручать его в будущем.

   Глава 3-7
   В следующих пяти главах мы знакомимся с Экли и Стредлейтером, соседями Холдена Колфилда по общежитию. Мы видим, что сначала наш герой относится с презрением к нечистоплотному Экли и восхищается красавчиком Стредлейтером, но когда Стредлейтер начинает вести себя цинично и гадко по отношению к Джейн Галлахер, подруге Холдена, тот набрасывается на него с кулаками. В нашем благородном герое просыпается рыцарь, защитник юных дев. До него доходит наконец, что нечистоплотность душевная гораздо хуже нечистоплотности телесной, и прыщавый Экли, который размышляет над Библией, теперь уже нравится ему гораздо больше, чем самодовольный похотливый  Стредлейтер.

   Тем же вечером, после драки с соседом, Холден собирает вещи и покидает школу Пэнси, отправляясь в свое первое одиночное странствие.
   
   Глава 8
   И вот наш герой уже в поезде, по пути в Нью-Йорк. В вагоне его попутчицей случайно становится мать одноклассника Эрнеста Морроу – красивая сорокалетняя женщина в платье с орхидеями («должно быть, она ехала с какого-нибудь приема или бала»). Женщина расспрашивает Холдена о сыне, но наш юный джентльмен не решается рассказать ей неприятную правду о том, «какой гад ее сынок». Он явно видит в ней Прекрасную Даму, а какой же рыцарь захочет огорчить Прекрасную Даму?

   Холден относится к представительницам женского пола с состраданием, как к слабым существам, требующим защиты и покровительства. В самой первой главе романа он говорит о дочери директора Термера: «ее почему-то было жалко». Он жалеет и свою подругу Джейн Галлахер, которую отчим доводил до слез («детство у нее было страшное»). А в третьей главе он упоминает рассказ из книги Ринга Ларднера о девушке, которая погибла из-за того, что любила нарушать правила дорожного движения, и которую так и не смог спасти влюбленный в нее полисмен-регулировщик.
   Да, девушек непременно нужно спасать, в первую очередь от их собственной глупости и от тех, кто норовит этой глупостью воспользоваться. Писатели не зря об этом пишут.

   Глава 9
   В Нью-Йорке Холден селится в гостинице («Я решил переждать в гостинице два дня и не появляться дома до начала каникул.»).
   Конечно же, шестнадцатилетнего парня не может не волновать секс. Из окна своего номера он наблюдает за играми соседей-извращенцев («В гостинице было полно психов.»). Ему приходит мысль вызвать женщину легкого поведения, адрес которой дал ему «один малый из Принстона». В отличие от молодых девушек, для которых любовь и секс это одно и то же, парни могут относиться к сексу как к чему-то абсолютно обезличенному. Но разговаривая по телефону с проституткой, наш Холден с удивлением обнаруживает, что представительницы древнейшей профессии, в общем-то, такие же люди, как и все остальные – они устают, они хотят спать по ночам, у них могут быть свои дела… Они не автоматы и не куклы.

   Глава 10
   В этой главе наш герой вспоминает свою сестренку Фиби («Такой хорошенькой умной девчонки вы, наверное, никогда не видели»).
   Но не все девчонки умные. Холден идет в «Сиреневый зал», туда, где играет оркестр, чтобы найти выпивку и потанцевать, видимо, хочет ощутить сразу все прелести взрослой жизни. Там он знакомится с тремя девушками («за соседним столиком сидели три девицы лет под тридцать») и танцует с ними по очереди. Девушки пришли в этот зал в надежде увидеть кого-нибудь из кинозвезд, это была их мечта, их цель.
   Холден от скуки подшутил над одной из них, сказав, что он только что видел Гэри Купера, проходящего по залу, девушка поверила и начала высматривать знаменитого артиста в зале («Она чуть не плакала, вот что я наделал. Мне ужасно стало ее жалко – зачем я ее надул. Есть люди, которых нельзя обманывать, хоть они того и стоят.»). Она переполошила и остальных своих подруг, все стали озираться по сторонам…

   Наверное, это метафора: все девушки одинаковы, они живут в ожидании, они все время высматривают своих прекрасных принцев, которые придут и вызволят их из заточения в башне. Ничего не стоит обмануть таких дурочек, они наивны и легковерны, сама природа делает их такими в определенный период жизни. Поэтому Холдена терзают угрызения совести даже за невинную, казалось бы, шутку. Пользоваться глупостью женщин недостойно для мужчины.

   Глава 11
   Вся глава посвящена воспоминаниям о Джейн Галлахер. С этой девушкой у нашего героя были особые, трепетные отношения, была душевная близость. Ох, не зря его мама недолюбливала эту подругу – видимо, чувствовала с ее стороны реальную конкуренцию в борьбе за любовь сына. Джейн обожала поэзию, ей одной показывал Холден свое сокровище – бейсбольную рукавицу Алли, всю исписанную стихами.

   О своем любимом братишке Алли, который умер в 11 лет, Холден говорит как о самом умном из их семьи («Он не только был самый умный в нашей семье. Он был и самый хороший, во многих отношениях.»). А в предыдущей главе он даже называл его волшебником /my brother Allie... was a wizard/.

   Впервые о рукавице Алли мы узнали в пятой главе, именно о ней Холден писал сочинение для своего кумира Стредлейтера, теперь уже бывшего кумира, ведь самодовольный красавчик Стредлейтер не только не проникся откровениями нашего героя о бесценной рукавице, но и пытался опорочить Джейн.

   Бейсбольная рукавица, насколько мы ее представляем, это такая небольшая кожаная корзинка-ловушка, которую надевает на руку игрок-кэтчер /catcher/, чтобы подхватить мяч после промаха бьющего. На ней, пожалуй, может уместиться много стихов.

   Глава 12
   Младший брат Алли был поэтом, старший брат Д.Б. был писателем, и наш Холден, похоже, тоже неспроста получает высшие баллы по английскому…
   Только близкий к искусству человек будет задаваться вопросом, куда зимой деваются утки. Холден разговорился с таксистом о рыбах и утках, пока ехал в ночной клуб Эрни. Старик на прощание сказал ему мудрые слова: «Если бы вы были рыбой, неужели мать-природа о вас не позаботилась бы? …Уж не воображаете ли вы, что все рыбы дохнут, когда начинается зима?».
   И правда, так устроено наше мироздание, что кто-то невидимый всегда приходит на помощь в трудное время и не дает уткам и рыбам исчезнуть навсегда. Каким-то удивительным образом все предусмотрено на этом свете.

   Холден приезжает в ночной клуб, где любил бывать его старший брат («Мой брат Д.Б. ходил туда очень часто, пока не запродался в Голливуд /went out to Holliwood and prostituted himself/.»). Помнится, в первой главе наш герой выражал обиду на брата этими же словами («А теперь мой брат в Голливуде, совсем скурвился. /Now he’s out in Holliwood, D.B., being a prostitute.»).
   Может быть, взрослеющий парень решил что-то понять о своем старшем брате, отправившись в клуб к Эрни?

   Холден называет Д.Б. своим любимым писателем (глава 3). И не может простить брату того, что тот предал истинное искусство и теперь служит массовой культуре. Наш юный герой ненавидит кино именно за то, что голливудские фильмы – это в основном фальшивая коммерческая продукция, попса, в которой нет места авторским откровениям («Если я что ненавижу, так это кино. Терпеть не могу.»).

   В клубе он встречает Лилиан, бывшую пассию брата, которую Д.Б., успешный ныне голливудский сценарист, также навсегда оставил в своем прошлом. («Видно было, что она считает огромной удачей, что он в Голливуде. Все так считают, особенно те, кто никогда не читал его рассказов. А меня это бесит.»). Лилиан пытается заигрывать с Холденом, но вся эта пошлая среда нашему благородному герою глубоко противна.
 
   Холден поспешил уйти из клуба – ему совсем не понравился мир старшего брата, который испортил талантливого писателя Д.Б. («Вокруг были одни подонки.»).
   Холден увидел воочию как это происходит – публика на этот раз «портила» талантливого пианиста Эрни («Но вы бы слышали, что вытворяла толпа, когда он кончил. Вас бы, наверно, стошнило. С ума посходили. Совсем как те идиоты в кино, которые гогочут, как гиены, в самых несмешных местах.»). Ох уж этот порочный «мир кино»!

   Глава 13
   Эта глава не просто так «тринадцатая». Странствуя по свету в одиночку, наш благородный рыцарь не может не встретиться со злом и не вступить с ним в схватку. Идя в гостиницу, он размышляет над тем трус он или не трус, может ли он ударить кого-то и как поступил бы с жуликом, который украл у него перчатки. Мы видим, что Холден вовсе не любит драться, он добрый человек («Если ты должен кому-то дать в морду и тебе этого хочется, надо бить. Но я не могу. Мне легче было бы выкинуть человека из окошка или отрубить ему голову топором, чем ударить по лицу.»)

   Дьявол всегда приходит через соблазн, так он ловит неокрепшие души.
   Лифтер Морис предлагает Холдену услуги проститутки и тот соглашается. Им движет не похоть, а любопытство, ведь он еще девственник («Я подумал, что наконец представился случай. Подумал, раз она проститутка, так, может быть, я у нее хоть чему-нибудь научусь – а вдруг мне когда-нибудь придется жениться?»).
   Но наш герой не автомат и не кукла, он возвышенный романтик. В последний момент он отказывается иметь дело с девушкой, которая явилась к нему в номер («Плохо было то, что мне ни черта не хотелось… Она нагоняла на меня жуткую тоску… Да и вообще, как можно этим заниматься с человеком, который полдня сидит в каком-нибудь идиотском кино?»). Эта Санни, к тому же, заявила, что она из Голливуда, а мы знаем, как относится наш будущий писатель к миру кино, куда «запродался» его старший брат («Now he’s out in Holliwood, D.B., being a prostitute.»)

   Холден не захотел пачкать себя чем-то низменным, недостойным и греховным, он даже успел посочувствовать этой девушке («Я себе представил, как она заходит в магазин и покупает платье, и никто не подозревает, что она проститутка. Продавец, наверно, подумал, что она просто обыкновенная девочка, и все. Ужасно мне стало грустно, сам не знаю почему.»).
   Он кое-как выкрутился из неловкого положения, уговорив девицу уйти, и расплатился с ней согласно договору, как джентльмен.
   Прошелся, так сказать, по краю пропасти…

   Глава 14
   Наш герой, уже понявший, что он только что столкнулся с чем-то дьявольским, снова ищет защиты у Алли, который, видимо, у него за ангела-хранителя. Холден вспоминает свои прошлые грехи, вспоминает, как обидел братишку, не взяв его с собой на охоту, видимо, не хотел убивать при нем животных… Но Алли не обиделся («А он ничуть не обиделся – он никогда не обижался, – но я всегда про это вспоминаю, особенно когда становится очень уж тоскливо.»).
   Такой мальчик как Алли, практически святой, не смог бы, наверное, долго продержаться на этом свете.

   Холдену приходит мысль помолиться, но молиться он тоже не может («Лег и подумал: помолиться, что-ли? Но ничего не вышло. Не могу я молиться, даже когда мне хочется. Во-первых, я отчасти атеист.»).
   Родители Холдена, как и родители Сэлинджера, имели разную веру. Отец у Холдена был католиком (об этом говорится в следующей главе). Наш герой называет себя атеистом, но размышляет и о Христе, и об апостолах, ведь все американские школьники хорошо знают содержание Библии.
   Может быть, наш герой почувствовал себя одиноким перед лицом опасности?

  Холдену приходится носить из-за холода красную шапку, которую он купил в Нью-Йорке, еще во время поездки на состязания фехтовальщиков («Это была охотничья шапка с очень-очень длинным козырьком. Я ее увидел в окне спортивного магазина, когда мы вышли из метро, где я потерял эти чертовы рапиры.»).
   Теплую одежду у него украли в школе («На мне была только куртка – ни перчаток, ни черта. На прошлой неделе кто-то спер мое верблюжье пальто… В этой школе полно жулья.»). Как видим, нашему герою часто приходилось сталкиваться с греховностью ближних.

   Наверное, он похож в этой своей шапке на юную Красную Шапочку, которая блуждает по темному лесу. Отправился один познавать мир… А кругом волки…
   Но шапка-то у него охотничья! Он не добыча, он – охотник, и он готов вступить в бой со злом!
   
   Холден становится жертвой двух мошенников – лифтера и проститутки. Они приходят к нему в номер и требуют деньги – всего десять долларов. Но наш герой договаривался с ними только на пять и уже отдал долг. Он принципиально не соглашается отдавать еще пять долларов, потому что эта шайка его самого обвиняет в жульничестве, и отдать деньги – значит, признать себя жуликом. Наш герой защищает свою честь до последнего, но силы не равны – его избивают и забирают из кошелька «недостающую» сумму.
   
   Избитый Холден, идя в ванну, думает о том, как бы он мог отомстить обидчику. Вполне естественное желание для парня. Но эту кровавую расправу он представляет себе как сцену из голливудского фильма и разыгрывает из себя героя с пулей в животе («Проклятое кино! Вот что оно делает с человеком.»). Да, мир Голливуда для нашего героя это явно символ какой-то преисподней, ведь мысли о мщении – это греховные мысли.
   
   Глава 15
   Наверное, по понятиям Холдена, его отец тоже был не без греха, ведь он вкладывался в коммерческие шоу («Хотя отец довольно богатый, не знаю, сколько он зарабатывает, – он вечно вкладывает деньги в какие-то постановки на Бродвее. Впрочем, эти постановки всегда проваливаются и мама из себя выходит, когда отец с ними связывается.»).
   Вот такие грехи в этой семье. Может быть, изменник Д.Б. в отца пошел?

   Утром Холден рассчитался с портье, покинул гостиницу и отправился на вокзал, предварительно назначив по телефону свидание своей подружке Салли Хейс.
  Как бы он ни любил Джейн Галлахер, но на тумбочке в общежитии у него стояла фотография красавицы Салли Хейс (глава 3), наверное, чтобы соседи завидовали. Таковы все мужчины.

   В вокзальном буфете он разговорился с двумя монашками-учительницами. Они были бедны («Чемоданы у них были плохонькие, дешевые…»), но их общество было Холдену приятно. Наверное, ему хотелось прикоснуться к чему-то святому и чистому после всей дьявольщины, которую он видел в последние дни. Может быть, хотел покаяться.
   Холден сам предложил им пожертвование в десять долларов. Как мы видим, ему не жалко денег на хорошие дела. Из-за такой же суммы он дрался с лифтером, но им тогда двигал вовсе не меркантильный интерес.
   Монашки, похоже, были самые настоящие, ведь они даже не возмутились, когда Холден, закуривая, случайно пустил им дым в лицо.

   Одна из них, та, что в очках, была учительницей английского («Она была славная. Немножко напоминала мать Эрнеста Морроу, с которой я ехал в поезде.»). В разговоре с ней Холден снова вспоминает два произведения из своей школьной программы – «Беовульф и Грендель» и «Лорд Рендал, мой сын». А кто этот Рэндал? Он герой английской поэмы, некий молодой рыцарь, отравленный собственной невестой. В общем, жертва женского коварства.

   Глава 16
   В этой главе Холден вспоминает детство. Он купил Фиби пластинку с ее любимой песенкой, отправившись на Бродвей за билетами в театр. Потом пытался найти сестренку на катке, чтобы отдать подарок. Потом отправился к Музею этнографии, просто так, по старой памяти…
   Его детство кажется ему музеем, где ничего не меняется. Туда тянет в трудную минуту, но зайти внутрь и оказаться там снова – не хочется («Я подошел к музею и сразу почувствовал, что ни за какие деньги туда не пойду. Не тянуло туда – и все, а ведь я весь парк прошел и так ждал этого!»).
   Наш герой уже на пути к взрослости, и в детство возврата нет. Он уже надел свою красную охотничью шапку и настроен решительно.

   Именно в этой главе Холден услышал, как мальчишка поет песенку про рожь («Он пел такую песенку: «Если ты ловил кого-то вечером во ржи…» И голосишко у него был забавный.»).

   Глава 17
   Все мужчины одинаковы – от красивых женщин они теряют голову. Холден ослеплен красотой Салли настолько, что даже готов жениться. Впрочем, в конце главы, после похода в театр и на каток, он уже разочарован в своей избраннице полностью («Но самое страшное, что я искренне предлагал ей ехать со мной. Это самое страшное. Нет, я все-таки ненормальный, честное слово!»).

   Глава 18
   Женщины иногда тоже ведут себя странно. Танцуют со всякими закомплексованными типами из жалости. Или плачут, тоже от жалости, в кино над фильмами, где сюжет – сплошная липа («Но кого я никак не мог понять, так это даму, которая сидела рядом со мной и всю картину проплакала. И чем больше там было липы, тем она горше плакала.»).
   Молодые люди остро чувствуют фальшь, а кругом полно липы – и в театре, и в кино, и в разных шоу. Даже в литературе много липы.

   Глава 19
   Слоняясь по барам (а где еще можно узнать настоящую жизнь?), наш герой встречает умника Льюиса, который был когда-то его «репетитором-старшеклассником». Отец у Льюиса психоаналитик, а сам Льюис в школе считался большим специалистом по сексу и знал многое об извращениях, видимо, от отца.
   Холден, который чувствует потребность разобраться в себе и в своих мыслях, разговорился со своим бывшим наставником. Наверное, надеялся, что сын психоаналитика настолько умен, что может решить его проблему и дать умный совет. А проблема серьезная – нашему герою почему-то не хочется заниматься сексом с теми девушками, которые ему не нравятся.

   Нет, не у психоаналитиков надо искать помощи в трудную минуту. Не разобраться им в чужой душе, особенно если пациент – нормальный человек. 

   Глава 20
   Да, взрослый мир таков, каков он есть. Как говорится, сатана там правит бал. Наш герой прикоснулся ко всем порокам этого мира и, совершенно беззащитный перед ним, теперь идет под откос: Холден основательно напивается и начинает делать глупости. В таком состоянии ему опять представляется, что он герой кинофильма с пулей в животе, видимо, он чувствует, что отравлен этим миром и встал на путь греха.
   В конце концов, он оказывается в парке у пруда – дрожащий от холода, с мокрой головой и без денег. Случайно разбивает пластинку, которую купил для сестренки… Ему некуда идти, он боится заболеть пневмонией и умереть.
   И утки из парка куда-то исчезли…

   Кто виноват в том, что мы порой оказываемся на краю пропасти? Кто нас пытается столкнуть в эту пропасть?
   Да никто! Наши собственные грехи толкают нас туда.

   Глава 21
   Холден, испугавшись, что может умереть, решает осторожно пробраться к себе домой, чтобы попрощаться с сестренкой («Я никак не мог выбросить из головы эти дурацкие мысли и наконец решил сделать вот что: пойти домой и повидать ее на случай, если я и вправду заболею и умру.»).

   Он уже рассказывал нам в десятой главе о своей десятилетней сестренке Фиби, умнице и отличнице («У нее волосы почти такие же рыжие, как у Алли»). Фиби настолько умна, что даже умеет отличать хорошее кино от плохого. («Правда, она немножко слишком привязчива. Чересчур все переживает, не по-детски. Это правда. А потом, она все время пишет книжки.») Видимо, в этой семье все дети пишут книжки – кто прозу, кто стихи. Фиби пишет про Гизелу Уэзерфилд, девочку-детектива, и явно ассоциирует себя со своей героиней («Я чуть не расхохотался. Ее второе имя Джозефина, а вовсе не Уэзерфилд.»).
   Наверное, сестра нашего Холдена проницательна, как настоящий детектив.

   Холдену повезло, родителей дома не было, а горничная у них была глуховата.
   Он нашел Фиби в комнате старшего брата, где она любила спать, и поговорил с ней. Почему эта встреча проходит именно в комнате Д.Б., где вся мебель такая огромная? Наверное потому, что мудрой младшей сестренке предстоит сейчас побыть за старшую и взглянуть на Холдена сверху вниз, как на грешника, который сбился с пути и нуждается в том, чтобы его направили на путь истинный.

   Сестренка сразу почувствовала, что с Холденом творится что-то неладное, и что его, скорее всего, снова выгнали из школы («Она иногда так обрежет. Свысока, понимаете. «Наверно, ты опять провалился по всем предметам», – говорит она, тоже свысока.»).

   Ох, не просто так Сэлинджер упомянул здесь пьесу, в которой играет Фиби («Начинается, когда я при смерти. Сочельник, приходит дух и спрашивает, не стыдно ли мне и так далее…»), и фильм, который ее так потряс, где доктор из жалости берет грех на душу и убивает девочку-инвалида («Он знает, что заслужил тюрьму, потому что человек не должен брать на себя то, что полагается делать Богу.»).
   Да, человек не должен брать на себя то, что полагается делать Богу. Он не должен легкомысленно распоряжаться своей жизнью и доводить себя до такого жуткого состояния, до какого довел себя Холден!

   Глава 22
   Наш провинившийся герой изливает душу сестренке, как на исповеди («В такой гнусной школе я еще никогда не учился. Все напоказ. Все притворство. Или подлость. Такого скопления подлецов я в жизни не встречал.»). Ведь Холден сменил много школ, он видел много зла. Он понял, что этот мир насквозь порочен. И теперь он отравлен этим миром, как тот благородный рыцарь из поэмы «Лорд Рэндал, мой сын».
   Но мудрая маленькая Фиби заставляет его взглянуть на мир с другой стороны: «Назови хоть что-нибудь одно, что ты любишь!».
   Холден с трудом отвечает на вопрос сестры. Он вспомнил монашек с соломенными корзинками для пожертвований, встреченных на вокзале, вспомнил мальчика, Джеймса Касла, которого довели до самоубийства одноклассники, вспомнил братишку Алли…

   Наверное, он не мог не заметить, что всем людям, которые ему нравятся, приходится страдать на этом свете: монашки бедны, они никогда не смогут позволить себе сходить в хороший ресторан, одноклассника Джеймса Касла некому было защитить, а брат Алли умер…
   Кто поможет хорошим людям выжить в этом подлом мире?

   Фиби спрашивает Холдена, кем бы ему хотелось стать («Назови, кем бы тебе хотелось стать. Ну ученым, или адвокатом, или еще кем-нибудь.»).
   Наш герой не хочет быть адвокатом, как их отец. Да, адвокаты спасают людей, но спасают за деньги, а нашему благородному рыцарю такая продажность не по душе – наверное, в профессии адвоката ему видится что-то «голливудское» («Чтобы тебя все хлопали по плечу и поздравляли, когда ты выиграешь этот треклятый процесс, – словом, как в кино, в дрянных фильмах. Как узнать, делаешь ты все это напоказ или по-настоящему, липа все это или не липа?»).

   Холден вдруг вспоминает песенку, которую распевал мальчишка на Бродвее: «Если ты ловил кого-то вечером во ржи…» /«If a body catch a body coming through the rye»/.

   Ему видится такая картина: «Понимаешь, я себе представил, как маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом – ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело – ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа. Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему. Наверно, я дурак.»

   Итак, наш герой с помощью сестренки понял свое предназначение. Но, видимо, считает, что помочь ему в сложной ситуации может только какой-нибудь взрослый человек, ведь Фиби еще совсем ребенок («Одна девочка, Филлис Маргулис, научила меня икать…»).
   И Холден звонит мистеру Антолини, учителю английского.

   Глава 23
   Сестренка Холдена – настоящий ангелочек. Она не обиделась на брата за разбитую пластинку – осколкам она тоже была рада . Алли, кстати, не обижался, когда наш герой не брал его с собой на охоту, а монашки тогда не обиделись, когда он случайно выпустил им дым в лицо… Наверное, в Америке такое поведение – признак святости.

   Фиби не выдала Холдена родителям, когда они внезапно вернулись домой. Она помогла ему уйти, потому что боялась, что «отец его убьет». Она отдала ему все свои деньги, которые предназначались для покупки рождественских подарков.
   А наш герой отдал сестренке свою красную охотничью шапку («Потом я вынул из кармана охотничью шапку и подарил ей. Она ужасно любит всякие дурацкие шапки.»). Наверное, это знак того, что он видит в ней родственную душу. Или знак того, что ему самому с детскими глупостями пора завязывать – надо принимать серьезные решения.
   Умной и проницательной Фиби такая шапка подойдет – ведь она пишет про Гизелу Уэзерфилд, девочку-детектива, а такую охотничью шапку носил, помнится, лучший детектив в английской литературе – Шерлок Холмс.

   Глава 24
   Мистер Антолини – это молодой учитель, единственный, которого уважал Холден. Он преподавал английский язык /и литературу/ в одной из прежних школ, где учился наш герой. Он хорошо знал семью Холдена, ценил талант Д.Б. («Мистер Антолини говорил, что если человек умеет писать как Д.Б., то ему в Голливуде делать нечего.»), и именно к нему за помощью и советом пришел Холден, заблудившийся в своих скитаниях. 

   Мистер Антолини действительно был очень умен. И он умел правильно вести себя, не выпячивая свой ум («Они оба очень образованные, особенно мистер Антолини, хотя, когда он с кем-нибудь разговаривает, он больше шутит, чем говорит про умное…»), в общем, настоящий джентльмен.

   Этот учитель тоже понял, как и сестренка Фиби, что Холден сбился с пути и может погибнуть («Мне кажется, что ты несешься к какой-то страшной пропасти.»).

   Они спорят о мальчике, который сбивался с темы на уроке устной речи и начинал рассказывать про то, что интересно ему самому («А если кто отклонялся от темы, все сразу кричали: «Отклоняешься!». Меня это просто бесило.»).
   Подростки не любят, когда им устанавливают какие-то рамки и правила. Но молодые люди в определенный момент должны понять, что жить без правил и условностей в этом мире нельзя. Нужно чтить законы, не нарушать заповеди, соблюдать этикет…
   С другой стороны, слишком жесткие рамки мешают развитию и душат ростки всего нового и настоящего, того, что приходит на смену старому отжившему («Но по-моему, надо дать человеку выговориться, раз он начал интересно рассказывать и увлекся… Вы не знали этого учителя, этого Винсона… он все долбил – надо обобщать, надо упрощать. А разве можно все упростить, все обобщить?»).

   Два наших литератора говорят очень образно, но хорошо понимают друг друга. Мистер Антолини пытается смоделировать будущее Холдена, отвергнувшего свою семью, пытается предположить, куда его может завести кривая дорожка, чем может закончиться его путь, если он не возьмется за ум («Пропасть, в которую ты летишь, – ужасная пропасть, опасная… Это бывает с людьми, которые в какой-то момент своей жизни стали искать то, чего им не может дать их привычное окружение. Вернее, они думали, что в привычном окружении они ничего для себя найти не могут. И они перестали искать. Перестали искать, даже не делая попытки что-нибудь найти.»). Видимо, намекает, что спасение души нужно искать в кругу родных людей, тех, которые тебя знают и любят.

   Мистер Антолини дал Холдену много мудрых советов. Но учитель – это все-таки посторонний человек, не мама и не папа. Кто знает, что у него на уме?
   Сэлинджер дает нам понять, довольно прозрачными намеками, что у мистера Антолини к его ученику может быть и какой-то другой, порочный интерес. Холден, заподозрив неладное, в страхе убегает от напившегося учителя и опять оказывается на улице.

   Глава 25
   Холден к мистеру Антолини приходил в галстуке, как примерный ученик, а ушел от него без галстука, совсем разочарованный. Порвалась последняя ниточка, которая связывала нашего героя с «привычным окружением».
   Теперь он точно летит в пропасть!

   Сбежав из дома супругов Антолини и проведя ночь на вокзале, Холден, чтобы собраться с мыслями, пошел в центр города. Там уже вовсю «чувствовалось рождественское настроение» и ему стало полегче на душе. Он сразу вспомнил монашек с соломенными корзинками и даже попытался их найти в праздничной толпе…

   Холден явно нездоров – он простужен, его тошнит, он не может есть. В таком состоянии недолго и пропасть. («Я шел по Пятой авеню без галстука, шел и шел все дальше. И вдруг со мной приключилась жуткая штука. Каждый раз, когда я доходил до конца квартала и переходил с тротуара на мостовую, мне вдруг начинало казаться, что я никак не смогу перейти на ту сторону. Мне казалось, что я вдруг провалюсь вниз, вниз, вниз и больше меня так и не увидят. Ох, до чего я перепугался… И тут я стал проделывать одну штуку. Только дойду до угла, сразу начинаю разговаривать с моим братом, с Алли. Я ему говорю: «Алли, не дай мне исчезнуть! Алли, не дай мне исчезнуть! /Allie, don’t let me disappear. Please, Allie/»…»).

   Несмотря на страшные симптомы, наш герой решает куда-нибудь уехать («Решил, что не вернусь больше домой и ни в какие школы не поступлю.»). Такая глупость равносильна самоубийству.
   К счастью, он встретился перед отъездом с Фиби, и упорная сестренка сумела вернуть его домой.

   Как мы видим, два маленьких рыжих ангела, Алли и Фиби, подхватили нашего героя над пропастью. Любовь к сестренке спасла его от гибели.
   Человек спасается не той любовью, которой кто-то любит его, а той, которой он сам любит кого-то. (К примеру, любовь мистера Антолини была Холдену неприятна.)
   А что есть любовь?
   Холден, наверное, понял, кто такой  The Catcher in the rye – Тот Подхватывающий во ржи, который не дает исчезнуть в холода ни уткам, ни рыбам, ни людям…
   Впрочем, наш герой – атеист.

   Имя  Холден /Holden/ как-то отсылает к английскому слову hold /удерживать/. Может быть, автор дал своему герою имя со смыслом, и оно означает «удерживаемый»?

   Фиби возвращает непутевому брату его красную охотничью шапку («Сначала ты ее поноси!»). Видимо, считает, что он еще не до конца повзрослел и поумнел.

   В конце главы Холден с умилением наблюдает, как его сестренка вместе с другими ребятишками кружится на карусели. Она снова превращается из строгой наставницы в малышку. («И все ребята старались поймать золотое кольцо, и моя Фиби тоже, я даже испугался – вдруг упадет с этой дурацкой лошади, но нельзя было ничего ни сказать, ни сделать.»). Как видим, заботливый брат готов подхватить свою сестренку в случае чего. Ведь он же хотел ловить ребятишек над пропастью во ржи.

   «Поле ржи» – опасное место. Видимо, таким его представил Холден, услышав песенку, которую распевал мальчишка на Бродвее («Если ты ловил кого-то вечером во ржи» /«If a body catch a body coming through the rye»/).
   У Роберта Бернса, правда, эта строчка звучала немного по-другому, но общий смысл стишка был довольно мрачный – девушка с поля ржи выходит дрожащей от холода и в разорванной одежде…
   Да, молодые неокрепшие души кто-то должен отводить от беды.
   Но как это сделать? С помощью чего?

   Глава 26
   Это последняя и самая короткая глава. У нашей истории счастливый конец – Холден вернулся домой, к семье. Его определили в клинику подлечиться, и осенью он пойдет в другую школу.

   Холдена посетил в больнице старший брат («Д.Б. меня спросил, что же я думаю про то, что случилось, про то, о чем я вам рассказывал… По правде говоря, я и сам не знаю, что думать… Знаю только, что мне не хватает тех, о ком я рассказывал. Например, Стрэдлейтера или даже этого Экли. Иногда кажется, что этого подлеца Мориса и то не хватает. Странная штука. И вы лучше тоже никому ничего не рассказывайте. А то расскажете про всех – и вам без них станет скучно.»).

   Да, все, о ком вспоминал Холден, теперь стали его персонажами его рассказа. А писатель не может не скучать по своим персонажам.

   Мистер Антолини, учитель английского языка /и литературы/ сказал нашему герою мудрую вещь: «Ты обнаружишь, что ты не первый, в ком люди и их поведение вызывали растерянность, страх и даже отвращение. Ты поймешь, что не один ты так чувствуешь, и тебя это обрадует, поддержит. Многие, очень многие люди пережили ту же растерянность в вопросах нравственных, душевных, какую ты переживаешь сейчас. К счастью, многие из них записали свои переживания. От них ты многому научишься – если, конечно, захочешь. Так же как другие когда-нибудь научатся от тебя, если у тебя будет что им сказать. Взаимная помощь – это прекрасно. И она не только в знаниях. Она в поэзии. Она в истории.».

   Вот чем можно «ловить над пропастью» заблудившихся – поэзией, историей!
   Как тут не вспомнить бейсбольную рукавицу Алли – корзинку-ловушку для мяча, исписанную стихами.
   У монашек тоже были соломенные корзинки /straw baskets/, наверное, в эти «баскеты» можно было поймать много «мячей»…

   Холден, похоже, нашел свой путь. И в то сумасшедшее Рождество в нем родился писатель!

-----