Когда идут в атаку писаря

Эпиграф:   Когда идут в атаку писаря,               
о мёртвых не приходят извещения,
А потому о чуде воскрешенья
так запросто в народе говорят.
Но я не мог на случаи сослаться:
что ты в лесу, и что, наверно, жив.      
Ведь ты погиб под Малоярославцем,
когда курсантов бросили в прорыв.
Семён Гудзенко «Памяти ровесника.

    Я начинаю рассказ о военной судьбе моего отца, Андрея Гардбы (псевдоним)
Он родился в селе под Одессой  10 Мая 1914. Отец его сумел из простых крестьян  стать учителем и даже директором местной школы. В этом селе до сих пор сохраняется память о нём. Его именем неофициально зовут старое здание школы, построенной  им, сад  и пруд. Но это уже другая история.Осенью  он ушёл на фронт Первой мировой. Слава Богу, вернулся бравым унтер- офицером с Георгиевским крестом. Мать учительствовала в той же школе.  В 30-х семья переехала в Одессу.                      
   
     Теперь начинаю об Андрее, человеке разносторонних дарований. Одним из его увлечений было рисование, он закончил Одесское Художественно-Промышленное Училище. Все вокруг прочили ему  удачу в живописном деле. Он поработал потом художником в редакции  районной  газеты.                            

     Другим его увлечением был театр. И здесь Андрей проявлял незаурядное дарование, выступая на любительской сцене. Интересно, что слегка заикающийся в жизни, на сцене папа всё четко выговаривал.   Упомяну, что он неплохо пел, аккомпанируя себе на гитаре.  А ещё он писал стихи, но не решался их публиковать. Девиз из его студенческого стихотворения : «Лучше быть рядовым в строю великанов, чем Гулливером в строю лилипутов!» Увлечённость литературой и привела его на Филологический Факультет Одесского Пединститута.
    
     Когда началась Война Гардба был в аспирантуре своего института и как аспирант получил броню - отсрочку от призыва в армию. Вместе с институтом папа был эвакуирован на Северный Кавказ в город Майкоп. Здесь он втретился с моей мамой, и они счастливо поженились, не взирая на страшную войну. Из-за угржающей обстановки на фронтах многих лишали брони. И 10.03.1942 Адыгейский ОВК, Краснодарского Края, Адыгейской  Автономнй Области призывает Андрея, а 9 Апреля, на 290 день войны, направляет в Краснодарское Стрелковой-пулемётное Училище. Там он должен был бы проучиться 4 месяца и стать лейтенантом. Сохранился рапорт на имя командира роты лейтенанта Дугаря с просьбой отпустить в увольнение в выходной для встречи с приехавшей женой. ( Из Майкопа в Краснодар ходил автобус, а отличного курсанта выпускали в город беспрепятственно. Мои родители даже снимали комнатку).   
      
     Приведу некоторые выдержки из его писем маме той поры.                     11 Апреля. Мы, призванные, приехали в Краснодар утром 11го.  В военкомате к нам подошёл один из комиссаров знакомиться. Обрадовался, что я аспирант, и обещал послать в училище. Но, когда  я упомянул о моём заикании, снял своё предложение и посоветовал сообщить командиру части по прибытии. (Если заикаешься, иди под  пули, моя ремарка).  Распределял уже другой комиссар, и я утаил сию тайну. Так я стал курсантом.
16 Апреля. Я уже обмундирован: ботинки, обмотки, фуражка и китель. Посмотрела бы ты, какой я бравый курсант и не узнала бы во мне аспиранта. 
Апрель 17. Как показывает обстановка, мне гражданские вещи уже не понадобятся, продавай  их по неоходимости постепенно на чёрном рынке.
19 Апреля. Я курсант 4 отделения 3 взвода 19 Пулемётной роты Краснодарского Училища. Армейская жизнь идёт уже полным ходом... Сегодня читал ребятам нашего взвода газеты, я –взводный агитатор. Кстати, вчера мне уже пришлось  демонстрировать себя на стихийно возникшем вечере самодеятельности в общежитии между нарами.   
20 Апреля. Должен сказать, что я среди остальных курсантов не выделяюсь в том отношении, какое характерно для многих с  высшим образованием, но незнакомым с военным делом. В знании оружия не уступаю бывшим фронтовикам и кадровым. То же и в строевой подготовке. В этом помогли военные курсы в при аспирантуре.   
 24 Апреля. В Субботу водили нас в кино. Смотрели «Последний Табор» и «Антон Иванович сердится».   
 25 Апреля. Я член призидиума ротной комсомольской организации, а вчера меня избрали в батальонное КСМ бюро. Работа почётная и ответственная.    
30 Апреля. Только что вернулись с лагерно-полевых учений. Сейчас прошёл дождь и свежесть наозонированного воздуха дразнит ноздри. А  в лагере чудесно было ощущать себя среди сплошной ещё не выгоревшей зелени. Места там очень живописные.  Сколько счастья отнято у нас этой войной. Но будем довольны тем, что сыну нашему никогда не придётся столкнуться с войной. Я буду драться за него и, если нужно будет, погибну за него.
2 Мая. С какой радостью читал я взводу о налётах эскадрилий англичан на Германию. Какое ликование вырывалось из груди каждого, сколько ненависти носит каждый из нас к этим людоедам, что нет  таких берегов,  которые вместили бы её изливающиеся потоки. Родной и привычной стала фраза «Смерть немецким оккупантам».   
7 Мая. Я снова на прежнем месте в лагере. Сегодня я был удручён чрезвычайно. Я меньше реагировал, когда в своё время получал плохую отметку, чем теперь, когда я дал пулемётную очередь из пяти патронов и ни дна пуля не поразила мишень. Только вчера Гардба везде фигурировал как курсант отлично командующий своим  отделением в наступлении, а завтра черным выведут мою фамилию на листе среди плохих курсантов. Я безусловно исправлю это, но пока крайне неприятно.  
20 Мая. Ночью мы двинули в лагерь. Условия хождения строем в ночное время пртиворечивы. С одной стороны удобно, что не испытываешь дневного зноя, с другой стороны темнота не позволяет выбрать удобное место для ступни.
26 Мая. К концу очередного лагерного сбора на проверке строевой подготовки наша рота вышла на первое место и при переходе маршем в Краснодар шла во главе колонны!
4 Июня. Вчера бодро с песней шли по Краснодару, и я запевал.         
17 Июня. Около моей койки портреты Пушкина, Горького, репродукции Репина, и это всё скрашивает мою жизнь в особенных для меня условиях. За последнее время как-то особенно ребята взвода полюбили меня – очевидно, раскусили – и часто называют меня не по уставу Андрюшей или даже дядей Андреем.  
25 Июня. Волнения институтских и университетских коллег, конечно, необоснованны. На пути к Майкопу лежит Краснодар, а если курсанты займут линию обороны, то ни один немец не пройдёт!(Очень даже прошли, а курсанты в это время воевали в приволжской степи).
      
     После этого больше месяца не было писем. Мама уехала во вторую эвакуацию.Как выяснилось спустя много-много лет, в ночь с 14 на 15 Июля училище подняли по тревоге, погрузили  в два эшелона и отправили под Сталинград. Директива от 24 июля переименовала училище в Курсантский стрелковый полк (архив Министерства Обороны  СССР, Формуляр 341, Особая Папка 5846, Документ 1, лист 42). Он входил в состав действующей армии с 16 Июля по 3 сентября 1942 года.
     Единственное письмо с фронта было от 29 июля и получил его мой дедушка. Папа написал: «Родина потребовала меня туда, где каждого рука и меткий глаз всего нужней сейчас. Я – фронтовик. Это была моя заветная мечта. Скоро, возможно завтра, стану носить почетное звание гвардейца. Получил уже боевое крещение и довольно приличное, имею понятие о контрнаступлении... Родненький мой! Не знаю, когда получу на фронт твоё письмо. А поэтому не удивляйся, приобретя новую невестку, а в Ноябре-Декабре –внука. Не повезло мне увидеть первенца моего, а тебе качать нашу Натуню. ( Моя сестричка от первого брака отца). Поэтому хотелось бы, чтобы ты принял моего второго ребёнка, как законного внука, как ребёнка сердца твоего сына. (Так и случилось. Но к сожалению , дедушка скоропостижно скончался через пару лет нашего активного общения.) В жене я нашёл всё, что может желать встретить человек с моими запросами, не говоря уже о чувствах. Познакомься с ней поближе, и оценишь её не ниже. Я раньше думал тебя постепенно ввести в курс событий, но обстановка подсказывает  сделать это немедленно, в моих условиях коротко. Какое страстное желание имею знать всё о тебе. Пиши мне: Станция полевой почты 1916, Краснодарский полк, Первый батальон, третья рота». Это письмо оказалось последним.
      
     Когда после войны мы посылали запросы во все военкоматы, ответ был один и тот же «Солдат А. Гардба, находясь на фронте, пропал без вести в Июне 1944 года”. Мы всегда считали эту информацию неверной, и что папа погиб под Сталинградом.
    
     Так прошло 40 лет. Судьба папы оставалась неразрешимой загадкой. Неизвестны также были даже сражения Краснодарского полка. Но в семидесятые годы по личному указанию фронтовика Брежнева начались усиленные поиски сведений о погибших воинах. Повсеместно стали возникать музеи боевой славы. Было опубликовано много ранее неизвестных  данных о погибших героях и о боях, в которых они участвовали. Я отправил в разные газеты множество обращений к ветеранам Краснодарского полка, но не получал ответов. И вот мне совершенно случайно попалась в руки статья в газете Правда об участии Краснодарского курсантского полка в боях на подступах к Сталинграду.  Тогда я стал усиленно изучать научно-историческую и мемуарную литературу о Сталинградской битве, работая вечерами в Одесской Научной библиотеке. Моя двоюродная сестра, тогда завотделом этой библиотеки, очень помогла мне в нахождении  нужных книг. Курсанты из Красноадара упоминались чрезвычайно мало. В  воспоминаниях некоторых крупных военачальников я встречал лишь несколько теплых слов об этих бойцах. Сначала я пошел по ложному пути, выясняя судьбу Краснодарского Курсантского Полка из Миномётного училища. (Как оказалось потом в Краснодаре того времени существовало несколько военных училищ, и всех отправили под Сталинград). Этот полк был придан 64-ой Армии, которая не была на главном направлении. Переписка с её ветеранами не имела результатов.                                                
   
    Новый этап поисков начался с ответного письма из Музея  Обороны Сталинграда с расшифровкой полевой почты. Это оказалась героическая 33-я гвардейская дивизия из 62-й армии. Я  уже знал, что она вела главные бои с врагом  на подступах к Сталинграду. Папин полк был придан именно этой дивизии. (Вот почему в последнем письме  отца слово ‘гвардеец’) Я получил также несколько адресов уцелевших однополчан отца. Все они входили в Совет ветеранов своего полка. Полученные от них письма были доброжелательными. Каждый старался поподробнее рассказать об учёбе и боях.
    
     На основании новых данных я продолжал изучать литературу. В книге «Сталинградское зарево» Сурена Мирзояна о боевом пути 33-её дивизии кратко упоминался и папин Краснодарский Полк. В ответ на моё письмо автор любезно прислал свою книгу с автографом и новые адреса ветеранов.  Отвечали все.                                  Бывший заместитель начальника штаба Краснодарского полка Фёдор Тимофеевич Потапенко привёл в своём письма интересные факты. «Мы держали оборону в районе западнее Калача  и попали в окружение вместе с отдельными подразделениями 33 Дивизии. Оборона продолжалась до 10-го Августа . Лейтенанта Дугаря я знал. Сначала он командовал ротой. После первого контр- наступления от батальона осталось чуть больше роты и его назначили комбатом. Вскоре и он погиб. Фамилия Гардба мне не запомнилась». 
    
    Потом на мой запрос через рубрику «На связь, ветераны» в «Рабочей Газете» откликнулся бывший заместитель командира одного из полков 33 дивизии Дмитрий Петрович Травкин.   «Все военкоматы, которые находились в эвакуации сообщали о своих подопечных, как о без вести пропвших с момента освобождения местности и возобновления работы  райвоенкомата. (Одессу освободили 10 Апреля 1944 года). Очень часто ввиду отсутствия документации справки выдавались по запросу родственников.(Как я недавно узнал, в случае с Андреем это сделал мой дедушка в июне 1944).Краснодарский полк сражался на правом фланге моего 91 Полка, а правый фланг курсантов находился в голой степи. Мы хоронили, а точнее закапывали, трупы своих и немцев в воронках, ямах, окопах. В 3:00 10 Августа получили приказ отходить за Дон. При этих боях уже никого не хоронили. Нечем было помочь и раненным. Последние бои были 13-го. Затем мелкими группами ночами просачивались через немецкие боевые порядки к Дону.                         
    Бывший курсант Семён Соломонович Шишман написал: «Курсантские полки использовались на особо опасных направлениях. 26 Июля мы подбили три танка, уничтожили прорвавшихся мотоциклистов и пехотинцев противника. Мы отбили хутор Первомайский у немцев и продвинулись вперёд. Стали опять рыть окопы полного профиля. Курсантские полки задержали немцев и не дали им сходу  прорваться к Сталинграду. Архив училища был сожжён».  В своём втором письме он добавил «В ночь с 26 на 27 Июля немцы начали новое наступление. Поле боя освещалось ЛЮСТРАМИ     (немецкими осветительными ракетами). Автоматно-пулемётный огонь и обстрел из миномётов не давали поднять голову. Но несмотря на плотность огня мы продвигались вперёд.(Вот оно, боевое крещение отца.) После боя осталась треть полка.  Из двух тысячь выехавших из училища на фронт на учете осталось к 1980 году 37 человек. По дате письма вашего отца можно считать, что он пережил первые бои, но уцелеть тогда было нелегко.»                          
       И, наконец, пришел самый главный ответ от Михаила Андреевича Волосухина. Вот строки из него. «С большим волнением начал я читать ваше письмо, и когда дошёл до фамилии отца, сердце дрогнуло... Я подумал, наверно «Аспирант» - так мы звали его между собой, потому, что он был единственным с таким образованием. Представляете? Мы же с вашим отцом служили в одной роте лейтенанта Другаря. Сейчас я один из всей роты остался в живых ... По дороге на фронт между станциями Тихорецкая и Котельниково мы долго стояли на разъзде и был организован концерт. До этого я не раз слушал выступления Андрея, но хорошо запомнил последнее 15 Июля. Он читал историю из жизни украинских казаков. Долго читал, тишина стояла, все слушали, затаив дыхание. Не дочитал – поступила команда «По вагонам!». Боевое крещение и довольно приличное, о котором писал ваш отец, состоялось 25  Июля под хутором Добринский. Мы, оставшиеся в живых не любим вспоминать этот бой. Учили одному, а получилось... Немецкие танки прорвались к переправе у Калача, командующий бросил нас во фланг. Видно, у него оказалось безвыходное положение. В итоге мы беспорядочно отошли. Мы начали считать– Где такой-то? – Убит. –Где такой-то? – Я видел, как через него танк переехал. И так далее... Но мы с Андреем тогда уцелели...  С 29 июля мы занимали оборону у пруда Бирюзова. Самый тяжелый бой был для нашей роты 1 Августа. Основная оборона была на высоте, а нас выдвинули вперёд и вниз за пруд. У немцев техника, у нас противотанковые ружья. Тех, что шли прямо мы перебили. Когда немцы стали окружать, мы стали отходить. Пока мы шли прикрытые берегом, было спокойно, а когда вышли в открытое поле – пулётный огонь справа накрыл нас. Я получил ранение и чудом избежал плена. Я думаю, что Ваш отец мог погибнуть в районе пруда Бирюзов 1 Августа.» Я прислал фотографию и Михаил Андреевич узнал.
.    
     А вот что написал Дмитрий Андреевич Рыбников. « Однажды в коридоре нашего училища я увидел группу курсантов, стоящую у стенной газеты, которая привлекала всех. Я спросил, кто же это так красочно и грамотно выпустил газету. Мне ответили «Это наш Аспирант, он большой мастер выпускать газеты. А ещё, если он начинает рассказывать, то заслушиваются все». Это был Ваш отец. Позднее, на построении Училища, я обратил своё внимание на курсанта, резко отличавшегося от остальных своим поведением, уравновешенностью. Он выглядел опытнее и старше остальных, которым было по 18 -20 лет. ( Отцу было 28 ). Он всегда обращал на себя доброе внимание. Во время боевых действий я был в стрелковом подразделении в Краснодарском полку, но мне не пришлось увидеть Вашего папу в бою. У Сталинградского обвода я был контужен. В первые дни боёв многие вышли из строя, в основном, все командиры и политруки. Их заменяли курсанты и только единицы оказались на левом берегу Дона. Я почти никого из курсантов там не встречал. Могу объяснить, почему Вы не могли получить никаких сведений о Вашем отце. Боевая обстановка часто требовала уничтожения архивов. Поэтому уцелевшим воинам Краснодарского полка время службы в этом полку не зачитывалось как служба в армии(?!) Как видите, в той страшной войне без вести пропадали не только солдаты, но и целые полки».
    Справедливость была восстановлена аж в 1965 году, когда Генеральный Штаб Советских Вооружённых сил принял специальную директиву О-26 от 22.04.65.
    
     Привожу также текст справки, полученной мной из Центрального Архива Министерства Обороны СССР от 15 Июля 1985 года. «Курсантский стрелковый полк 1-го Краснодарского Пехотного Училища с 16 Июля 1942 года по 3 Сентября того же года входил в состав действующей армии. Основание: Перечень 30, страница 8. Списков личного состава данного полка, а также  документов вышеупомянутого училища, необходимых для наведения справки за 1942 год на хранении нет».                                                                                

     Борис Матвеевич Ребров ответил мне: «Первые боевые действия мы начали в ночь с 23 на 24 Июля. Во второй половине ночи стали поступать раненные. В последующие дни я был санитаром на передовой. За время боёв я лично вынес и вывел с поля боя более двух десятков бойцов  и тяжело раненного командира первого (папиного) батальона капитана Стуруа. В ночь с 11 на 12 августа наш полк был полностью окружён и была команда прорываться. Проходя по Камышевой балке я у видел группу наших полковых командиров у костра. Они сжигали документы и полковое знамя. Вскоре я оказался в немецком лагере для военнопленных и бежал оттуда в конце Сентября»                                                  
   
     Кирилл Александрович  Зинченко: «Оставшиеся в живых после первых боёв были переданы в 33-ю дивизию. Мы не всегда могли запомнить места многих захоронений. Это происходило ночью или в период затишья, практически отсутствовавшего, так как воевали почти непрерывно. Сообщаю, что в то время курсанты не имели номерных знаков и смертных бирок. Никого не сфографировали».
      
     Марк Иосифович Ржевский сообщил: «В первый день боя 23 Июля противник обрушил основной удар на правый фланг обороны 33 дивизии. Противнику удалось прорвать нашу оборону и на второй день выйти к Дону. 24 Июля курсанты Краснодарского Училища с ходу пошли в атаку, отбили у противника ферму Копанье и заняли новый огневой рубеж до хутора Добринка. 7 Августа противник вышел на 10 километров южнее этого населённого пункта и прорвал нашу оборону. До 11 Авгаста мы воевали в окружении, а рядом снами ещё 6 дивизий и 5 полков».    

     Дмитрий Григориевич Аничкин: «Первый наш бой был неудачным, но потом в обороне мы крепко стояли. Помню в Июле мы вышли маршем ночью из Добринки и к вечеру уже приняли бой. За ночь мы успели выкопать хорошие окопы и ходы сообщения. Утром немцы пошли в наступление и командование нас подняло из наших окопов в контр-наступление. Завязался рукопашный штыковой бой. С появлением немецких танков мы вынуждены были залечь, а немцы начали колотить нас из миномётов и пулемётов на открытом лугу. Потом началось паническое бегство. А ведь мы так здорово колотили немцев из наших окопов...  Дурацкое контрнаступление!»

     В Сентябре 1985 года те из уцелевших бойцов Краснодарского полка, кто ещё был способен на длительную и очень утомительную поездку, повторили свой боевой путь. Они оказали мне честь, взяв меня с собой. Маршрут пролегал от Суровикино через хутора Добринский. Лобакинский, Рожковский, Калмыков Копанье до того самого  пруда Бирюзов, где полк сражался до последнего.

     Поле боя уже давно было распахано, кое-где возле дороги едва можно было различить остатки окопов и траншей. Тем не менее кто-то из приехавших нашёл свою боевую позицию. Еще были воспоминания. Командира полка майора Седого убил вражеский снайпер сразу после совещания командиров. Он лишь успел произнести «Товарищи офицеры», знак того , что все свободны. Кто-то вспомнил, как  вдоль окопов прозвучало «Командирам  подразделений собраться для  похорон полкового командира», кто-то видел гроб, обитый красной материей. Но никто-никто не помнил,  где могила. А вот бытовая деталь: для еды курсантам прислали бочку селёдки. Прислали в разгар степного лета, когда особенно жарко и нет дождей.
      
     На нашем пути попадались безымянные могилы, которым мы поклонились. На хуторе Калмыков местный житель рассказал, что у него во дворе похоронены два курсанта. Говорили, что один был из Одессы. К сожаленю, они были 18-летними. Значит, это не мог бы быть мой отец.  В одном из районных военкоматов мне составили справку, что Андрей Гардба был курсантом Краснодарского училища и вместе со всеми прибыл на фронт. Свидетельствовали курсанты Волосухин и Жуков.  Военком нотариально заверил их подписи. Ещё мне там подарили найденную неопознанную солдатскую бирку.      

     Завершили поездку в  Волгограде (Сталинграде), где в одном из техникумов находится комната боевой славы всех курсантских полков. Посетили мы тогда и Мемориал на Мамаевом Кургане. Там я лично выразил благодарность сотрудникам музея за оказанное содействие в выяснении судьбы отца.      

     А тем временем у Сурена Григориевича Мирзояна вышла более обширная книга  «Сталинградцы – творцы победы», где приведена масса фамилий бойцов, сражавшихся в 33 дивизии. На странице 95 упоминается А.Гардба.    
                                                                 
     Мне в моих многолетних поисках многократно помогали ветераны, сотрудники газет, музеев и архивов, школники и учащиеся. Я им всем от души благодарен.    
Я не смог найти место захонения. Но ведь память продолжает жить  в наследниках: дочери и сыне, трёх внучках и внуке,  правнучке и трёх  правнуках. Им оставил он частицы души и таланта. В каждом проявилась какая-то грань.
      Закончу информацией с сайта Мемориал  *****, ***** ******,__1914 10.03.1942 Адыгейский ОВК, Краснодарский Край, Адыгейская  АО. Красноармеец, пропал без вести, _.06.1944, источник ЦАМО,фонд  58, опись 18004, дело 669.  Документ, уточняющий потери Номер  78008   тип  Донесения послевоенного периода  дата   20.09.46 источник Кагановичский РВК. Одесса.

« Пусть живые запомнят и пусть поколения знают
эту взятую с боем суровую правду солдат.
И твои костыли и смертельная рана сквозная
и могилы над Волгой, где тысячи мертвых лежат...» Гудзенко