День в истории 13 октября 1995 года

И вот настал этот счастливый день, когда я увидел жемчужину Заполярья – город Мончегорск.
Я приехал поездом Санкт-Петербург – Мурманск на станцию Оленегорск. Меня никто не встретил, хотя всю дорогу я думал, что меня, молодого лейтенанта и выпускника военного училища, обязательно встретят, если не командир полка, то замполит, и на машине повезут в часть, по пути слушая мой рассказ о себе и мои пожелания по службе.
Откуда у меня появились данные опасные фантазии, не могу вспомнить даже по прошествии 25-ти лет.
А между тем, сошедшие в этом незнакомом мне месте пассажиры поспешили по своим делам, совершенно не обращая на меня внимание. Перрон опустел, и я остался один. Наверное, задерживаются, подумал я, всё ещё надеясь на торжественную встречу.
«Ваши документы!» - услышал я требовательный голос милиционера и вернулся в реальность. Проверив документы, весёлый милиционер, не пойму, что его могло рассмешить, объяснил, что мне надо на 27-й километр, там авиационный городок. Ехать надо автобусом из Оленегорска в Мончегорск, потом немного пешком до остановки, где сесть на автобус до 25-го километра.
До этого я думал, что хорошо знаю географию, но теперь понял, что надо будет немного подтянуть свои знания, особенно по Мурманской области.
И вот автобус – мой ровесник, а, может, старше, помчал меня по северным дорогам навстречу населенным пунктам без названий, а лишь с нумерацией.
За окном открывался живописный вид на очень маленькие северные деревья и сопки, а ближе к городу ещё и на безжизненную территорию у огромного металлургического комбината.
При въезде в город нас встретил памятник, на котором стоял рабочий с поднятой вверх киркой. Надпись на постаменте гласила «Покорителям Монче-тундры». Некоторые мраморные плитки по краям постамента отвалились, тем самым подчеркнув всю суровость мончетундры. Наш автобус покатил дальше, а рабочий ещё долго стоял у меня перед глазами.
Город оказался красивым и стоял на берегу живописного большого озера Имандра. Здания в основном от 2 до 9 этажей, некоторые дома напоминали архитектурой Санкт-Петербург, а точнее Ленинград, так как именно строители из этого города на Неве возводили здесь жилые кварталы.
Вокруг города виднелись заснеженные вершины Хибин, у подножия которых стоял православный Храм. Люди были приветливы и отзывчивы. Они торопились по своим делам, но всё равно подробно объяснили, куда мне идти.
Я пересел на другой автобус и отправился на 27-й километр, в последующем ставшим мне родным. Там тоже были дома и различные строения, но выполненные в сером панельном архитектурном стиле.
Я не знал куда идти в городке и вдруг увидел на каком-то одноэтажном сарае надпись «Комендатура». Мне сюда, подумал я.
В прокуренном помещении сидел дежурный, который сказал, что командир полка, а точнее врио, сейчас обедает в столовой вместе с комиссией. И лучше всего его подождать на выходе из столовой у зеленой «21-й Волги». По совету дежурного коменданта я занял свой наблюдательный пост у данного ретро-авто.
Я стоял и наблюдал как в столовую торопясь заходят офицеры, а, может, и прапорщики. Все были в лётно-технической форме без погон, а некоторые вообще были одеты в непонятную мне форму. В те давние времена такое случалось, что из 5-ти стоящих рядом офицеров ни одного не было в одинаковой форме. Да и сам я был в «гражданке», так как по выпуску из училища получил из формы только жетон и синий ромбик.
И тут я заметил, что из дверей столовой неторопливо вышла группа военных, которая направилась в сторону парковки. Я вышел и стал перед зелёной «Волгой», преградив им путь. Офицеры заметили меня и остановились. Повисла мучительная пауза. Они стояли на одинаковом расстоянии от меня, и я не мог понять, кто же из них является владельцем данного редкого, даже для тех лет, автомобиля. Пришлось представиться сразу всем, произнеся «товарищ командир» куда-то в пустоту поверх их удивлённых глаз. Меня ещё раз переспросили, кто я и откуда, и почему не в форме. Я поведал печальную историю о том, как нас выпустили, не предоставив положенный отпуск, не выдав денежное довольствие и даже форму.
Один из группы офицеров повернулся к своим коллегам и сказал: «Видите, что делается, к нам прибывают выпускники, которых ещё необходимо одеть и обуть». После его слов я понял, кто среди них командир, а кто комиссия. Товарищи из высокой комиссии тоже не молчали, а давали ценные указания о том, как обо мне необходимо позаботиться. Их слова радовали мою юную душу и грели сердце. Забегая вперёд, скажу, что эти указания никак не повлияли на моё материальное и финансовое благополучие в те дни, но морально меня очень сильно поддержали.
После непродолжительного совещания у «21-й Волги» решено было меня сначала накормить (а не ел я с вечера), а потом разместить в общежитии. Все важные дела по моей дальнейшей службе оставив до завтра.
Командир отвёл меня в столовую и дал указание накормить обедом молодого лейтенанта. Его слова вызвали оживление среди официанток данной столовой. Они, улыбаясь, подходили к моему столику и приносили различные блюда. Жизнь начала налаживаться. Я был поглощён обедом, а персонал столовой со своих мест изучающе смотрел на меня и на быстро пустеющие тарелки.
Много ещё раз мне потом довелось обедать в данной столовой. Я досконально изучил меню и познакомился с отзывчивым персоналом общепита. Еда была сбалансированной и полезной для растущего организма, а официантки улыбались мне ровно год, пока в нашу часть не прибыло новое пополнение.
В общежитии меня поселили на 5 этаже в самом конце коридора в двухкомнатном жилом блоке. В комнате размещались 2 кровати, 2 тумбочки, стол и шкаф. Всё было покрыто толстым слоем пыли, а в стены вбито огромное количество гвоздей. Что на них висело - осталось загадкой навсегда, так как они были забиты в хаотичном порядке, на разную глубину и имели разнообразный размер от самого маленького до «сотки».
Пока я грустно смотрел на гвозди и на заходящее Солнце, дежурная по общежитию заботливо принесла мне ведро и тряпку. Намёк был понят, и я приступил к уборке данного, пока ещё не жилого помещения. После того, как я размазал мокрой тряпкой всю пыль на мебели и на полу, а комната наполнилась запахом старой мокрой мешковины, настала очередь стен.
Я начал заботливо доставать гвозди и рачительно складывать их в баночку, которую нашёл в комнате. Они выходили легко, так как стены были каменными и почти их не держали. Банка быстро заполнилась и потом ещё долго меня выручала при ремонтах в служебных квартирах. Такое ощущение, что некоторые из этих гвоздей до сих пор живут у меня в гараже.
Незаметно настал вечер и из соседней комнаты послышались звуки голосов. Это вернулись с аэродрома тоже молодые лейтенанты, но прибывшие в воинскую часть летом. Я пошёл знакомиться со своими соседями. Мы быстро обменялись информацией кого как зовут, и кто откуда.
Продолжить нашу интеллектуальную беседу я предложил за столом. Разговор пошёл более оживлённый и насыщенный разной бесполезной информацией. Мы быстро выпили 2 бутылки водки, которые я купил на вокзале в Санкт-Петербурге, доели колбасу и заскучали.
«А может выпьем массандры?» - предложили ребята. Мне, конечно, не хотелось понижать градус вином, ведь завтра представляться командиру и начальнику КП, но, чтобы не обижать отказом новых знакомых, согласился.
Мы спустились в комнату на 3-м этаже, где уже полным ходом шло какое-то веселье. Народу было полно и все сидели за самодельным столом, заставленным металлическими кружками и парой открытых консерв с тушёнкой. Под столом стояли две 10-ти литровых канистры с прозрачной жидкостью. После непродолжительного знакомства мне дали кружку и плюхнули в неё из канистры чего-то с резким запахом спирта и резины.
«За знакомство!» - сказал хозяин квартиры и мы сдвинули кружки. Все быстро выпили и посмотрели на меня. Я последовал их примеру. Горло обжёг спирт, а в нос ударил запах жжёной резины. Вкус у этой жидкости был такой же «приятный», как и запах. Я всё ещё морщился, пытаясь вдохнуть свежего воздуха, но тут по телу начало разливаться приятное тепло, и я спросил: «А массандру пить будем?». «Конечно, будем», - сказал хозяин квартиры подливая мне из канистры. Второй и последующие разы прошли уже более мягче первого тоста.
Уходя из гостей к себе на 5 этаж, я думал, что массандру мы так и не попробовали. Откуда я, проучившийся в Крыму 4 года, мог знать, что массандра на Севере – это не вино, а спирт, который сливают с самолёта после полётов. А также, что в Заполярье из-за недостатка кислорода похмелье не пройдёт утром, а наступит только в середине следующего дня.
Я тревожно спал, за окном разгорался рассвет нового дня, меня ждала встреча с руководством и офицерами гвардейского авиационного полка, но это уже история следующих суток.