День в истории 14 октября 1995 года

Этот день я вспоминаю с трудом, внимательный читатель уже знает причину этих сложностей. Ну, а кто не читал историю предыдущего дня, скажу, что всему виной гостеприимство и щедрость моих новых знакомых по общежитию – авиационных техников.
Проснулся я оттого, что в глаза ударил солнечный свет. Он беспрепятственно проникал в комнату через не зашторенное окно данного помещения, штор просто не было на нём и, возможно, что никогда и не существовало.
С первыми лучами Солнца в голове начали появляться и первые мысли нового дня: «Где я?», «Что со мной?» и «Сколько сейчас времени?». Я вскочил с кровати и тут же сел на неё обратно. Организм всячески противился резким движениям, и я начал неторопливо собирать себя в кучу. А ещё пришло осознание того, что за ночь протрезвление не наступило, состояние оставалось тяжелым, а в голове плескались остатки праздника.
В дверь постучали и, не дожидаясь моего ответа, сразу её распахнули. Надо сказать, что тогда у людей не было привычки запирать двери, хотя замки присутствовали. Это был начальник командного пункта полка (КП). Проходя в комнату, он снабдил меня этой информацией, а также сказал, что ждёт меня внизу и щедро на сборы предоставил 5 минут.
Я вспомнил, что накануне звонил от дежурной по общежитию оперативному дежурному КП и говорил, что прибыл для дальнейшего прохождения службы. И мне было обещано, что начальник КП утром заберёт меня на аэродром.
После слов моего непосредственного начальника сразу появилась цель на ближайшее время, и состояние здоровья улучшилось, а главное плавно возвращались воспоминания предыдущего вечера. Долго собираться не пришлось, ведь я предусмотрительно лёг спать в одежде. Поэтому я только обулся и умылся. Спустившись вниз, я увидел сидящего за рулём белой «21-й Волги» начальника КП. Надо же, подумал я, прямо не полк, а клуб любителей ретро-автомобилей. Мои мысли были недалеки от истины, так как в нашем полку, как потом оказалось, было ещё 3 счастливых обладателя данного вида транспорта. Это всё были люди любящие рыбалку, сбор грибов и ягод, а также путешествия на юг с ночёвкой в автомобиле.
По дороге в штаб начальник КП снабжал мой мозг разной очень важной информацией. Я в основном молчал и в такт его словам и выбоинам на дороге кивал головой. Когда въехали на территорию аэродрома, поехали по дороге из бетонных плит, и кивать пришлось чаще. Говорить я опасался, так как боялся упустить что-то важное в его словах и из-за «приятного» послевкусия во рту от выпитого вечером.
За неторопливым монологом мы доехали до штаба. Мне была дана команда подниматься на второй этаж в кабинет командира полка, а после беседы с ним идти на КП.
Я не сразу поднялся наверх, а услышал шум наливаемой в стакан воды и остановился. Приятный уху и организму звук доносился в коридор из окна дежурного по части. Прочитав немую просьбу в моих глазах, дежурный протянул мне стакан. Я выпил три стакана, причём первые два прошли быстро и незаметно, а третий я уже пил медленно и с наслаждением. Жизнь возвращалась, настроение улучшилось, и в теле появилась приятная лёгкость.
Я быстро взбежал по лестнице на второй этаж и постучал в командирскую дверь. «Войдите», - раздался голос из-за двери. Я вошёл и увидел довольно большой и светлый кабинет, в котором буквой «Т» стояло два стола, за которыми сидел командир, над его головой висел портрет Ленина, а вдоль стены стояли стулья. Ленин лукаво щурился, командир тоже улыбался.
«Присаживайтесь», - сказали мне. Я сел на самый дальний от высокого начальства стул, который стоял у самой двери. «Ну, что же вы так далеко сели. Прошу садится ближе», - сказал командир, показав на место за столом.
После его слов я пересел на один стул ближе, оставшись на расстоянии, с которого можно говорить и не переживать, что потревожу органы обоняния начальства. «Какие сейчас пошли лейтенанты скромные», - сказал командир и заулыбался шире. Ленин перестал щуриться и посмотрел строго.
У нас завязалась беседа, из которой я узнал, что командование полка не ожидало увидеть в этом году высокопрофессионального выпускника профильного Багеровского училища, и вдруг такая радость - на освободившееся место на лучшем КП в 76 Воздушной Армии был распределён подготовленный специалист. А также, что мне надо скорейшим образом получить допуск к полётам и боевому дежурству. И для этого есть всё необходимое, а условия для изучения руководящих документов и прохождения практических стажировок вообще самые прекрасные. Нужно не лениться, заниматься и, если что-то непонятно, - спрашивать, а старшие товарищи помогут.
«Вот сейчас какие есть вопросы?» - неожиданно спросил командир, прервав свою речь. Мне пришлось ещё раз рассказать свой печальный рассказ о том, как нас выпустили, так и не выдав зарплату и форму. «Да, сейчас с финансированием сложно», - сказал командир и вздохнул. Ленин тоже погрустнел. «А вот форму мы вам выдадим. Обязательно выдадим, может, и не всю сразу, но получите», - уверенно сказал командир. «А ещё нам по выпуску не предоставили положенный отпуск», - робко сказал я. «Надо же, что делается. Совсем развалили Армию. Сейчас же идите на КП и пишите рапорт на отпуск», - дал указание командир. «Разрешите идти?» - бодро спросил я и, не дожидаясь ответа, окрыленный помчался на КП.
Вслед убегающему молодому лейтенанту грустно смотрели мудрый полковник и дедушка Ленин.
На секретный объект нашей части – КП – дорогу было найти не трудно. Все, кого я спрашивал, охотно и подробно показывали дорогу, даже несмотря на то, что я всё ещё был одет в гражданскую одежду.
КП представлял собой засыпанный землёй капонир. А чтобы противник не догадался, что это секретный объект, он был утыкан множеством антенн сверху, перед ним была бетонная площадка для машин, у входа стояла белая стелла, на которой большими красными буквами было написано полное действительное наименование нашего полка и нанесён его боевой путь. По периметру территория была огорожена колючей проволокой. У ворот стоял зелёный грибок для часового, которого никогда не было, а калитка всё время была в открытом состоянии.
Личный состав КП занимался тем, что натягивал обвисшую после зимы и северного лета колючую проволоку. Своим появлением я на короткое время прервал этот ратный труд. Начальник КП меня всем представил, потом торжественно вручил молоток с плоскогубцами, и мероприятия по повышению обороноспособности объекта закипели с новой силой. Работа шла легко и весело, мы общались и шутили. Меня расспрашивали, как там сейчас в Багерово, что с училищем и как здоровье наших преподавателей.
Когда работа была выполнена, и колючка звенела, как струна, мы пошли пить чай. Чтобы попасть на защищённый КП, необходимо было у двери нажать кнопку вызова, потом по громкоговорящей связи (ГГС) раздавался голос оперативного со строгим вопросом: «Кто на входе, цель прибытия?». После ответа «Мы» или «Я» дверь открывалась. В длинном коридоре также имелись две толстых металлических двери с закручивающимися вентилями как на подводной лодке, но тут уже ничего говорить не надо, так как они всегда были открыты.
В зале боевого управления вдоль стен стояли табло и планшеты, были выносы рабочих мест с индикаторами кругового обзора, в правом верхнем углу над запасным выходом висел телевизор и мигал цветным экраном, а за уставленным телефонами столом сидел и скучал оперативный. Он увидел нас, понял, что теперь есть, кому брать трубки в его отсутствие и пошёл курить. Курил он с обратной стороны КП у запасного выхода, который был постоянно открыт.
Мы пили чай, а, может, и что-то покрепче, за огромным металлическим столом с географической картой, сверху накрытой плексом. Я смотрел на карту и думал, как же далеко меня занесло, почти край земли, родной дом вообще скрывался где-то за дальним от меня краем стола, но тут живут люди героических профессий и несут службу настоящие профессионалы своего дела, о которых я попробую рассказать в следующий раз.