Счастливовзвесье, или Скороспелый плод несб. надеж

Зубчатой пилой вгрызается в полумрак города солнце. Под мокрыми, склизкими мегаскребами, мирно гуляют, чеша лапка о лапку, диковинные жители этого мира. Наслаждаясь сущим, они жуют посланную с неба пищу и жужжат противно, мерзко, словно рой черных пчел. Пчеловод поднимет крышку бака и навалит в отверстия для пищи немного компоста, а черные пчелы с радостью, радостно набросятся на холодный “суп”, захрустя механическими челюстями.

Дед, хозяин омертвевшего рынка, каждый день встает с рассветом и принимается подметать пыль с давно забытых всеми улиц исчезнувшего некогда со всех карт полуобитаемого города. Хрустят дедовьи сапоги, когда тяжелые железные подошвы крошат усыпанную блестящими камешками дорогу. Дед метет, неумолимо приближаясь к краю городского пространства, и свистят его старые кости. Глаза дедворника, маленькие лампочки, уютно горят, посылая сквозь вихри пыли светоносные стрелы.

Докончив уборку, дед, единственный житель проклятого, опустевшего на тысячу лет города, собирает напыленное в огромную кучу и поджигает упрямо. Рука быстро взмахивается в воздух, и мусор вспыхивает зеленым огнем. Блестящие камешки с шипением плавятся, меняя цвета. Красный, розовый, голубой, они впитываются в песок, заставляя землю рыгать протяжно. Напряженное пламя перепрыгивает с яростно смеющегося щелчками костра на балахон машины. Робот, завывая, перекатывается по земле, пытаясь сбить пламя, но, соприкасаясь с чужеродной пылью, ревущий вихрь делается еще сильнее. Лопаются со звоном разбитого стекла древние механизмы.

Завывание погибшего в жертвенном пламени старика слышно за девять верст. Космоходчики, спустившиеся на планету в последний раз для того чтобы забрать в свой новый дом старые пожитки, вздрогнув, хватаются за аннуляторы. Солнечная вспышка, отразившись от носа ракеты, прожектором освещает городские ворота со стихами на староанглийском языке.

“Happytown”, - “Счастливовзвесье”,
Behold, [empty spot] - Дань творцам.
Thee, the-alleternal-sufferer, - Страдальцам, прошлого гонцам,
Treader. - Ступившим

On you cracked palms - На раскол земли
Lifeanewness rests. - В надежде новожизнь вести
Here from foot to wheel, - Здесь, от ноги до колеса
Spikes made of hardened steel. - Стальные шпили в небеса

To the eternity! - Несутся. В вечность
Cups raised, - Сделай тост
Prospectors scurry in a haste, - Старатель встал
Beloved dawn, on tongue a hiss, - И во весь рост, рассвет, шипя, благословил
Вина язык не раскусил
      
Their hopes alas awaited bliss. - Надеждам, суждено однако, увидеть свет, но не во благо
It was so fleeting, most of all, - Все скоротечно, ну и что же
Life’s like a film is taking toll. - Жизнь как пятно на мыльной ложе

NO doubt, here is a thing, - Не сомневайтесь, объясню, хотел сказать что...

…

Космоходчики обернулись, посмотрев на ракету, и отчего-то им стало горько. Погрязший в вечной пыли дом манил их, и на каждом углу виднелись остатки прежнего существования. Больше всего привлекал внимание горстки путешественников по планетам старый кинотеатр. Его распашистые двери, сделанные под старину, манили жаждецов, заставляя каждого, включив тоненькие фонарики, войти внутрь.

Кинотеатр давно пал под натиском плесени. Давно забытые приборы-кубсветовые подсвечники валялись тут и там, напоминая теперь уже пришельцам, что старого не воротишь. Кое-где на стенах еще оставались не съеденные ядом “прасмурки” плакаты, повествующие о бравых защитниках человеческой колонизации. Таинственная черная фигура с расплескавшимися по пространству словами “Рейель Дзен”, обнималась с чахлым кустом Скороспелки. Оба растения, “прасмурка” и Скороспелка, любили друг друга. Созданные неведомой силой то ли кусты, то ли цветы, похожие на бамбук, обвивали друг друга светящимися в отраженном свете фонарей стеблями.

Космоходчики поспешно покинули здание кинотеатра, услышав страшный рык где-то неподалеку. Увидев кнопьика, стремительно спешащего покушать наваристого кровяного бульона, люди достали аннуляторы и принялись жечь весело высунвшую клыки тварину. Космический пес споткнулся на могучих лапах и повалился на землю. Космоходчики продолжали держать яркие пятна света на дымящейся, дергающейся в конвульсиях туше животного, пока оно не превратилось в то-к-чему-стремилось.

Напоив друг друга воздуховодицей, команда по сбору пожиток отправилась прямиком на почту. Почтовый Дом все еще сиял непотребной вывеской полуобнаженной старлетки в зеленом (с розовыми искрами) форменном костюме Небесных Почтальонов.

“С планет на планету, раскосой рукою, добросим посылку для наших героев!”

Гласила полупогасшая вывеска на входе.

Космоходчики запалили застрявшую в полуоткрытом состоянии дверь аннуляторами и надолго исчезли в тиши.