Мих. Оршанский

                ВЕРСАЛЬСКАЯ ТАКТ-ПАУЗА
                (в связи с вековым юбилеем)
   В сентябре 1939 года Германия и Советский Союз разделили между собой на Польшу. Обе этих державы не признавали всерьёз ни «европейский миропорядок (sic!)» вообще, ни, в частности, тот факт, что «в 1918 г., после 123 лет неволи, Польша вернулась на политическую карту Европы»1. А 31 октября 1939 года глава советского правительства В. М. Молотов сообщил Верховному Совету СССР, что «… 23 августа был положен конец ненормальным отношениям, существовавшим в течение ряда лет между Советским Союзом и Германией. На смену вражды ..…. пришло сближение …», которое «нашло свое выражение в германо-советском договоре о дружбе и границе между СССР и Германией, подписанном 28 сентября в Москве», и что «… оказалось достаточным короткого удара по Польше со стороны сперва германской армии, а затем - Красной Армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора...»2  – поскольку «Советский Союз обеспечил рейху «спокойную уверенность на Востоке»3.  Молотовскими словами говоря, «Происшедший крутой поворот в отношениях между Советским Союзом и Германией …, не мог не сказаться на всем международном положении»2, которое вернулось к до-версальскому, брестским миром начатому, раппальским соглашением закреплённому противостоянию: СССР плюс Германия – «буржуазная Европа». Германия, и СССР относились к «дружбе и границе» как «временно-взаимно-выгодным», ибо у каждой из сторон были абсолютно немирные намерения: Гитлер ещё в двадцатые годы заявлял, что для немцев «Борьба за …существование – это естественное стремление. […] Поэтому единственной надеждой Германии на проведение здоровой территориальной политики является завоевание новых земель в Европе»1, а для «Иосифа Сталина и номенклатуры Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков)… Безопасность и мир в Европе совершенно не соответствовали ленинской доктрине» … ключом к континентальной победе большевизма считалось объединение революции в России с революцией в Германии, а неудачная  попытка  поглотить   Польшу в 1920 г. была причиной задержки продвижения революции3.
    «Версальский мирный договор», который походя помянул Молотов, подвёл итоги Первой мировой войны. Подписанный 28 июня 1919 года, вступивший в силу полгода спустя, готовился он долго и трудно. Три основных аспекта договора были: наказание агрессора, репарации (контрибуции) и предотвращение новой войны. Ни германское, ни какое-нибудь российское представительство к обсуждению не привлекали: Российская империя, которая была в составе Антанты, уже не существовала, а сменившие ее большевики заключили годом раньше сепаратный мир с кайзеровской Германией, то есть к победителям в Первой мировой войне их причислить было нельзя. Единственным виновником войны объявили Германию: Австро-Венгерской монархии обвинений предъявить не могли – её уже не было; но победители не забыли, что именно эта империя начала войну.  Делегации Германии - уже не рейха, а Веймарской республики - представили готовый договор, дали пять дней на размышления и пригрозили оккупацией всей Германии если немцы его не подпишут. Угроза была реальной: часть страны уже была занята войсками Антанты, и - хотя война уже закончилась - продолжалась британская морская блокада; население голодало. Веймарскому национальному собранию пришлось принять ультиматум; 28 июня немцы его подписали, заявив одновременно свой протест. Здесь, пожалуй, самое время обратить внимание на творцов «Версальского мира», которых называли «совет четырёх». Четверо, о которых идёт речь – европейские премьер-министры: Д.Ллойд-Джордж (р. 1863) - британский, Ж.Клемансо (р. 1841, в политике с 1870!) - французский, В. Орландо (р. 1860) – итальянский, и президент Соединённых Штатов В.Вильсон (р. 1856) – люди далеко не молодые, многоопытные политики, представляющие принципиально различные национально-государственные традиции: Франция и Англия «сложились как единые национальные государства в доиндустриальную эпоху, и формирование общенародного национального самосознания …здесь почти не сопровождалось перекраиванием государственных границ»; соответственно: Клемансо и Ллойд-Джордж с первых дней войны ставили целью ВОССТАНОВИТЬ европейский порядок, нарушенный Франкфуртским миром 1871 года, Вильсон же представлял Северо-Американские Соединённые Штаты (ныне – США) – государство, почти сто лет не участвовавшее в европейских делах (см. принцип Монро), втянутое в войну германской агрессивностью (см. к примеру, «Лузитания» и «телеграмма Циммермана»), и с октября 1917 года до ноября 1918 потерявшее почти сто двадцать тысяч человек из призванных четырёх миллионов. В случае же Италии (и Германии!)  – «речь идет о народах с развитой национальной культурой, которые не имели единой государственно-политической «оболочки», сложившейся в доиндустриальный период», и «стремление к созданию национального государства как залога сохранения и развития этой культуры определило характер истории» этих народов, и потому потомственный гарибальдиец Орландо, хитроумно увернувшийся от союзных обязательств перед Веной, заботился прежде всего о том, чтобы завершить формирование итальянского пространства, присоединив Далмацию. В свете выбранной темы уместно подчеркнуть особое положение Польши и поляков: в этом случае идёт о народе «с развитой национальной культурой», который в конце XVIII века был лишён своей «единой государственно-политической «оболочки», и на протяжении ста с лишним лет боролся за её возрождение4.
* * * * *
   Война, начавшаяся как «акт наказания» за убийство сербским террористом наследника австрийского престола, в опутанной союзными договорами Европе переросла из локальной в «континентальную» и оказалась затяжной, жестокой, многим она представлялась бессмысленной; с течением времени во всех слоях всех воюющих держав всё меньше находилось желания – и сил! – нести «все возрастающие жертвы и тяжелое бремя только для того, чтобы расширить границы империи или покарать нарушителей мира (Ллойд-Джордж)»; «…уже нельзя было отличить, где начиналась мощь армии и флота и где кончалась мощь народа. И вооруженные силы, и народ составляли одно целое. Мир увидал войну народов в буквальном смысле этого слова (Людендорф)»5. Иными словами, и в Центральных державах, и в Антанте вызрел конфликт, выходящий за рамки существующих в Европе государств. Так, в мае 1916 г. в официальном порядке была отправлена президенту США В. Вильсону нота «негосударственных народов России»: «представители народов Финляндии, Латвии, Литвы, Польши, Украины, Грузии выступали со следующими заявлениями: «Обращаемся к Вам, господин президент, в нашей беде, как к главному борцу за гуманность и справедливость… обращаемся также через Вас, господин президент, к союзникам России… Мы, представители притесняемых народов и иноверческих обществ в Российской империи, обвиняем русское правительство перед всем цивилизованным миром и умоляем его помочь и защитить нас от уничтожения…»6.    Одним из первых документов Советской власти была принятая РСФСР 2 (15) ноября 1917 года, «Декларация прав народов России»: новая российская власть признавала: «1) Равенство и суверенность народов России. 2) Право народов России на свободное самоопределение, вплоть до отделения и образования самостоятельного государства»7 (. Можно было не признавать существующее российское правительство – но с этим декретом нельзя было не считаться, равно как и с тем, что между новыми государствами начались войны (см. к примеру, Польско-украинская война и советско-польская война), а войне мировой вплотную предшествовали тяжёлые европейские «локальные» (т.наз. «Балканские»). Составителям мирного договора стало ясно, что ни существование империй, ни их распад мира Европе не гарантируют; пришлось считаться с проявившимся национальным сознанием европейских народов, каковыми были признаны: австрийцы, венгры, поляки, литовцы, латыши, эстонцы и финны, «чехословаки», - каждому полагалось по государству. Нам для дальнейшего надо запомнить, что Польша возрождалась в границах «до разделов» - в состав польской «alterneuland» вошли многие территории, где поляки были неосновным населением - например, провинции Позен и Западная Пруссия. Кроме того, чтобы обеспечить Польше выход к морю, был объявлен «вольным» городом» Данциг. Фактически же город был подчинён Польше, а неширокая полоса исторически немецкой земли, т. наз. «Данцигский коридор», который связывал Восточную Пруссию и собственно Германию, была включена в состав Польши,  где получило название Польский коридор (нем. Polnischer Korridor; польск. Korytarz polski) и составило wojew;dztwo pomorskie (Поморское воеводство). Разумеется, такое распределение земель не могло не вызвать постоянных трений между странами8. Наконец, было хорошо известно про «popularne uczucie» – «народное чувство» коренного населения к евреям и немцам; специально по этому поводу в договор была включена статья 93: «Польша принимает ... положения ... для защиты интересов жителей Польши, которые отличаются от большинства населения по расе, языку или религии»9.
    Напомню: целью мирного договора было наказать агрессора и компенсировать потери победителей – для чего Германию, можно сказать, обобрали и обкорнали10 (. Реванш был ожидаем и предсказуем; поэтому для взаимопомощи «в случае агрессии одной из европейских держав», каковая «в дополнительном секретном протоколе истолковывалась (sic!) как Германия» (см. «Англо-Польский военный альянс 1939 года» - литература необозрима!) был заключён «военный союз» Франции и Польши, позже - Польши и Англии. Параллельно с противогерманскими союзами складывалась и «антиантанта», началом которой стал Раппальский договор – первая ласточка «Советско – Германской дружбы и взаимопощи». Вильсон - истинный творец Версальского мира – не дожил до того, как этот мир рухнул; Клемансо - «тигр» - не увидел, как вырывалась из версальских когтей Германия - его уже не было, когда в Германии расцвёл нацизм…. Ллойд Джордж, переживший Клемансо и Вильсона, относил один из фундаментальных принципов Версальского мира – «каждому народу своя земля» - и к немцам: он считал справедливыми и территориальные претензии Германии, и её стремление возвратиться в ранг "сверхдержавы", и даже приветствовал приход Гитлера к власти в Германии – полагая, что тот разделит принципы справедливого мира. Однако, когда, получив почти всё, что считала нужным, для создания deutchlebensraum, Германия потребовала, чтобы «вольный город» Данциг стал германским, а Польша вернула/уступила и «коридор», и Верхнюю Силезию, и Познань, Польша отказала, и началась в Европе новая война, он стал, как в былое время, яростным сторонником полного разгрома Германии.
* * * * *
Создавший Версальский мир «Совет четырёх» оказался анти-Мефистофелем – той силой, которая, желая добра, сотворила зло. (Мефистофель, напомню, представляется как Ein Teil fon jener Kraft, /Die staets das B;se will/Und staets das Gute schafft - Часть той силы, которая постоянно желает зла и постоянно творит добро).
ЛИТЕРАТУРА
1.Мацей Коркуць. «Борющаяся Речь Посполитая. Польша 1939 – 1945». Институт национальной памяти, Краков, 2019.
2. Доклад Председателя Совета Народных Комиссаров СССР и Народного Комиссара Иностранных дел тов. В. М. Молотова о внешней политике Правительства. 31 октября 1939 года на Внеочередной пятой сессии Верховного Совета СССР.
3. «Сталин не придавал значения бумажкам» - кандидат исторических наук Кирилл Александров. Lenta.ru, 1 октября 2018.
4. Я. Шимов «Австро-венгерская империя»
5. Г. Ф. Матвеев «Из истории вопроса о праве наций на самоопределение в годы Великой войны» Петербургские балканские и славянские исследования, 2014, № 1, стр. 171 – 193)
6. Родион Пришва. «Битва за Украину: как Антанта уступила УНР Германии» https://hvylya.net/analytics/history.
7. Декреты Советской власти. т.1, 1957 – https://www.prlib.ru/item/709081)
8. Е.И. Красновская «Трансформация германской дипломатии в отношении Польши в контексте итогов первой мировой войны». Учёные Записки Казанского Государственного Университета, т.150, кн.7, с. 242 -254.
9. Версальский мирный договор: Полный перевод с французского подлинника. Под ред. проф. Ю. В. Ключникова и Андрея Сабанина; со вступительной статьей проф. Ю. В. Ключникова. Литиздат НКИД (1925). on-island.net.
10. Ефим Шуман. «Версальский договор – был ли он унизительным и кабальным для Германии», https://p.dw.com/p/3KqfW)