Чистая правда

        С конца дачного сезона, с октября начал побаливать левый бок, под ребрами, не очень сильно, но нудно. Настойчиво напоминал о себе сначала редко, потом все чаще. В начале  ноября приступы боли стали мучить сильнее и дольше.
Само не пройдет, поняла я.
        3,5,6 ноября настойчиво пыталась дозвониться в регистратуру поликлиники № 2, что на Володарского, чтобы вызвать врача на дом или заказать номерок к участковому врачу, но телефон хронически молчал. Не занято, просто на том конце не берут трубку.   
        9 ноября (в понедельник) отправилась в поликлинику сама.
        У входа медсестра измерила температуру, предложила ополоснуть руки дезинфектором. После этих манипуляций, торопливо прохожу дальше, к регистратуре. Скорее, мне очень нужна помощь. А там, в вестибюле меня ждет огромная толпа людей. Все они пришли за номерками к врачу. Им тоже нужна помощь. Люди в масках стояли и сидели  вплотную друг к другу, занимая все пространство вестибюля. Закралась крамольная мыслишка, а не вернуться ли мне домой? Но бок тоскливо заныл, напомнив о себе, отступать было некуда. Взяла талончик в терминале, моя очередь 83. В регистратуре работало всего два окна. Очередь шла медленно, но все же шла. Просидела в очереди час сорок, заметила, что за это время не раздался ни один звонок стационарного телефона.
        Все телефоны в регистратуре отключены, поняла я.
        В городе свирепствует коронавирус, в стране и мире пандемия, обычные заболевания тоже никто не отменял, а в поликлинике отключены все телефоны? Это какой-то абсурд!
        Это был первый шок.
        Когда, наконец, подошел мой черед и я, облегченно выдохнув, присела у окна регистратора, она мне сообщила, что номерков на сегодня нет.
        "Хорошо, дайте на другой день", - говорю я.
        "Это невозможно, расписание приемов составляется только на один день", - отвечает она.
        Зачем же тогда я сидела здесь столько времени? И ведь в очереди, за мной стоит еще очень много людей. Что происходит?
        Это был второй шок.
        Пришлось рассказать регистратору, о том как сильно я болею и может быть даже умру, может прямо сейчас. О том сколько дней я безрезультатно звонила в регистратуру. 
        «Кстати, а почему отключены все телефоны?», - поинтересовалась я.
        Она, доверительно понизив голос, поведала, что телефонные линии перегружены, сотрудники Ростелекома буквально ночуют в поликлинике, чтобы подключить их.
        Неубедительно. Какой-то детский лепет на лужайке. Но сил не осталось вникать в этот бред.
        В конце концов регистратор смилостивилась и дала дополнительный номерок на 17 часов этого же дня.
        На этот раз я уже заранее ожидала увидеть огромную очередь, но у кабинета врача в пустом коридоре сидело всего три человека. Почему номерок дополнительный? Никакого ажиотажа не наблюдалось, за мной пришло еще человека три и все. По каким таким критериям в регистратуре выбирают, кому дать номерок, кому не давать?
        Прием вел молодой доктор, доброжелательный и вежливый, выписал спасительные таблетки, назначил необходимые анализы.
        «Вот только УЗИ и ФГДС придется подождать, мы вам позвоним, когда там будут свободные номерки», - обнадежил он.
        Свершилось! Помощь близко! Не поверите, но мне чуть чуть стало лучше после того, как меня внимательно выслушали.
        Через день 11-го с утра разболелся не только бок, но весь живот и боль распространилась на поясницу и спину. К вечеру все болело безумно, я выпила сначала две таблетки но-шпы, потом еще две, через час еще две и еще две. Всего восемь штук за день. Но-шпа не помогала, часам к десяти  вечера началась сильная рвота, озноб, слабость.
        Испуганный сын попытался вызвать скорую, но там отвечали, что еще не обслужены вызовы с семи часов вечера. Он звонил снова и снова, но то не брали трубку, то отвечали, что нет машин, бригады заняты, короче - ждите. Сын уже начал кричать, говорил, что мать умирает. К двум часам ночи, наконец, подъехала скорая. Врач измерила температуру, давление, сделала кардиограмму, сказала, что похоже на воспаление поджелудочной железы, обострение гастрита и почечную колику, возможно, слева камушек идет, и все - одновременно. Велела собираться в больницу.
        «Ну что, поедем к хирургам?», - спросила она.
        Мне показалось, что она меня специально пыталась испугать, хотела, чтобы я отказалась ехать в больницу. Но я не отказалась, от боли готова была уже на стенки лезть.
        Кое-как через силу оделась, сын помог собрать пакет с необходимыми вещами. На ватных ногах спустилась с четвертого этажа к машине Скорой помощи.
Приехали в БСМП, дорогой меня растрясло, живот болел еще сильнее. Подошли к регистрационной стойке, болящего народа не наблюдалось. Никого. Не пришлось долго ждать. Врач отдала мои документы и ушла. Я отправилась в приемное отделение уже одна.
        Дальше начался не просто шок, а шокище. Бесконечный кошмар.
        В приемном отделении  больных принимал молодой мужчина — дежурный хирург. С ходу начал хамить, обычный анамнез - сбор информации неожиданно превратился в истерику с его стороны.
        «Почему к участковому врачу не обращалась?”
        “Я обращалась», - ну не пересказывать же ему все с самого начала — смотри историю выше.
        «Чем лечилась?»
        Я не медик, не могу я вспомнить название таблеток, выписанных мне участковым, у меня другая профессия.
        У меня живот болиииит!!! Живот выкручивало, как белье в стиральной машине при выжимке.
        Осуждающе на меня смотрит, чуть ли ни пальцем у виска крутит.
        «А это что за шрам?», - спрашивает меня, тыкая в живот.
        Пытаюсь робко объяснить: «Аппендицит, в детстве операцию делали. Забыла о ней сказать, давно дело было».
        «О чем ты еще забыла сказать?”, -  на «ты» с мало знакомым пожилым человеком?
        «Маску почему носишь неправильно?”
        А сам вообще без маски.
        И так далее, в том же духе.
        Не знаю, что ему не понравилось больше всего, предполагаемая суета с установкой диагноза или личность пациента (то есть моя). А может, все просто - зачем побеспокоили суки такие среди ночи. Так все было хорошо, играл себе в компьютерные игры, никого не трогал, в приемном отделении ни души, и нате вам, принесло не ко времени эту тетку с ее болью (то есть меня). Мне даже захотелось оправдаться, не виноватая, дескать, я. Но сил на это не было и я не стала оправдываться.
        О чем с ним говорить? Этот, так называемый "доктор", понятия не имеет по-видимому о врачебной этике. О клятве Гиппократа тоже, скорее всего, не слышал, ее уже давно не дают, в разных странах разные правила, но есть этические и профессиональные кодексы, и все они включают старейшее и, вероятно, самое главное положение медицинской этики: прежде всего – не навреди. Хороший врач – это не только знания, взвешенные решения и владение техникой медицинских манипуляций, но и умение говорить с больными.
        Не бывает так, чтобы вот здесь и сейчас ты ведешь себя как гопник, а вот там и потом - как интеллигент. Значит по сути своей ты - или тот или этот, по другому никак.
        Утешало только то, что отправил меня на УЗИ, назначил анализ мочи и крови.
        Продлилось все это примерно до четырех часов утра. Наконец появился санитар  и сопроводил в Хирургическое отделение № 2.
        В отделении заспанная, всклокоченная медсестра выскочила из ординаторской, где видимо крепко спала, как черт из табакерки. Без маски, перчаток, защитного костюма естественно. Отвела в палату № 1. В палате на пять человек заняты всего две койки. Медсестра с грохотом приволокла стойку с капельницей, на ней висело четыре больших флакона с лекарствами.
        Я предупредила ее, что у меня «плохие» вены.
        «Да мне пофиг», - находчиво ответила она.
        Это насторожило. Наивная я думала, что она, если не умеет сама ставить катетер на такие вены, то пригласит кого-нибудь другого, в отделении  ночью обычно дежурят три медсестры. Кто-то из них ведь должен уметь ставить катетер, не дай Бог что-то случится ночью с кем-нибудь из пациентов?
        Ничего подобного. Она включила светильник над кроватью и беспощадно исковыряла мне обе руки, включая кисти. У меня было такое чувство, как будто она орудовала толстой вязальной спицей.
        Время от времени медсестра приговаривала: «Ой вена лопнула, опять вена лопнула и еще, и опять, и снова».
        Пытала она меня очень долго. Ей не помогали ни громкое сопение, ни лоб гармошкой. Я успела раз двадцать прочитать про себя «Отче наш». Наконец каким-то чудом попала! воткнула несчастный катетер, невероятно измученной мне в левую кисть. Подключила капельницу.
        Когда откапали первый и второй флакон, я захотела в туалет. Что делать, я прикована к капельнице, как быть?
        И тут о, счастье! неосторожно подумала я, в дверях возникла медсестра, видимо сама сомневаясь в установленном каким-то случайным чудом катетере.
        Я ей сообщила, что  хочу в туалет.
        Она ответила: «Потерпишь» и ушла. Про судно не слыхала наверное.
Сначала я подумала, что ослышалась. Как-то не привыкла я к такому оголтелому хамству, не приходилось еще сталкиваться с подобным.
        Что в больнице с медперсоналом происходит? Ажиотажа нет, здесь же не "красная зона", где люди трудятся в условиях физических и моральных перегрузок, риска заразиться, беспокойства о близких, здесь все спокойно. Чего они, как бешеные, как будто с цепи сорвались?
        А надо заметить, что еще не рассвело, ночь на дворе, в палате и коридоре темно. Мне  пришлось взять стойку капельницы в руку и пойти с ней в туалет. В полутьме коридора нашла дверь в туалет, благо он недалеко от палаты находился. Терпеть уже не было мочи.
        Не успела я в полной мере ощутить счастье облегчения, как у туалета возникла медсестра.
        «Куда пошла?», - гаркнула она мне. 
        Буквально приказав, как надзиратель, следовать за ней на пост, продолжила издевательства.
        «Здесь будешь капаться», - грубо сказала мне медсестра.
        От неожиданности я аж присела. Но  поняла, что силы не равные: я пожилой человек, измученный продолжительной, сильной болью, бессонной ночью, поднявшимся до небес давлением против здоровенной бабищи крайне агрессивной, находившейся похоже в состоянии абстинентного синдрома, не выстою. Не в рукопашную же мне на нее идти с капельницей наперевес.
        Мне оставалось только одно - сесть на стул и, сидя на посту, в темном, холодном коридоре, подрагивая на сквозняке, испытывая сильную боль и жуткое унижение, терпеливо ждать пока капельница закончится.
Когда откапал четвертый флакон, медсестра отключила капельницу и я наконец-то смогла пойти в палату и прилечь на свою койку по моим личным ощущениям в предынсультном состоянии.
        Я давно живу, крепким здоровьем не отличаюсь, приходилось неоднократно лежать в больницах, но о таком беспределе, дичайшем издевательстве над пациентами не слышала.
        На следующий день ранним утром в палату зашла старшая медсестра, чтобы принести мне свои извинения. Меня с капельницей в коридоре на посту видел санитар и несколько больных, которым видимо не спалось. Кто-то сообщил ей о наших ночных эскападах.
        Как рассказала старшая медсестра, мою мучительницу зовут Маша, ей сорок лет. Человек она одинокий и пьющий, не раз на работу выходила с дикого бодуна, получала за это нарекания от заведующей отделением. Еще совсем недавно Маша работала штукатуром-маляром на стройке, но закончила дистанционные ускоренные курсы медсестер по интернету и была принята на работу в  БСМП в Хирургическое отделение № 2. Никаких аттестаций не проходила. Практические навыки отрабатывает на пациентах отделения.
        Старшая медсестра проникновенно взывала к пониманию: «Персонала не хватает, поэтому приходится держать на работе таких маш. Из больницы уходят  квалифицированные медсестры. Причины простые: низкая зарплата при большом объеме работы, дежурства по ночам и в выходные дни, отсутствие систем материального поощрения. Чем их заинтересовывать? А кем я закрою пятнадцать смен в месяц?», - жаловалась она, - «Хоть сама дежурь по ночам».
        Она перевела Машу на другой пост на пару дней, пообещав вернуть на прежнее место, когда утихнет эхо этой беспрецедентной истории. Днем оттуда периодически раздавался зычный Машин голос, когда она по привычке вздорила с больными или коллегами.
        «Такой характер, ничего тут не поделаешь», - пожимала плечами старшая медсестра.
        А Маша через пару дней, как ни в чем ни бывало появилась в палате, пришла делать мне уколы. Воткнула иглу в ягодицу так, как будто топор вонзила. Может не нарочно, скорее всего она понятия не имеет, что уколы делают в верхнюю четверть ягодицы «право-лево», как говорят профессиональные медсестры. Лупила посередине, уж как получится, чтобы не промахнуться. Ни о каких извинениях с ее стороны не шло и речи.
        Мне очень хочется верить, что такие маши в коллективе БСМП не правило, а исключение, в семье, как известно, не без урода, а в большой так даже два.
Но я категорически не согласна со старшей медсестрой, что «ничего тут не поделаешь». Не знаю, как во всей БСМП, а в Хирургическом отделении № 2 напрасно не ведется работа по поиску, подготовке и подбору кадров, не проводятся аттестации. Давно известно, что кадры решают все, поэтому не стоит экономить на обучении персонала. Уровень медицины сильно зависит от квалификации среднего медицинского персонала. Самая трудная, блестяще и вовремя сделанная операция может оказаться бесполезной, если потом рядом с пациентом не будет опытной  медсестры.
        Старшая медсестра в силу своего возраста работает уже, видимо, по принципу: нам бы только день простоять да ночь продержаться. Довольствуется сиюминутным результатом, а время диктует работать на перспективу.
Неужели не понимает вышестоящее руководство, что такая неадекватная Маша может по собственной глупости искалечить пациента, таким образом жестко подставив то самое руководство?
        И я, конечно, очень пожалела, что не сняла все происходящее на телефон, интересный бы фильм ужасов получился, просто не в том состоянии была.
        И еще. Я и раньше не слишком любила больницы, а после всего произошедшего здесь со мной просто боюсь. Но справедливости ради не могу не отметить работу моего лечащего врача. Я не видела вашего лица за маской, но вы изменили мое мнение. Теперь я точно знаю, в БСМП есть и замечательные доктора, прекрасные специалисты.  Вы превосходно владеете своей профессией, вы отличный человек, умный, ироничный и понимающий. Спасибо вам за все! Хочу пожелать вам побольше благодарных пациентов! Будьте здоровы и счастливы.