Письма никуда. Глава четвёртая

Недели две назад, когда жесткий пронизывающий ветер своей проволочной щёткой драл лица прохожим и напрочь выдувал тепло из дома, в станичную группу "Куплю-продам" на ватсапп кто-то прислал сообщение:"Бессовестные люди! Не вывозите в такую стужу кошек и собак к магазину "Магнит"! Сил нет смотреть на мучения домашних животных, брошенных своими хозяевами на произвол судьбы!" А потом появились фотографии: котята в коробке, дряхлая немецкая овчарка с совершенно потухшими глазами,лежащая в траве и напрочь забытая своим собачьим богом.Я рассказала  об этом семиклашкам, и вдруг одна из них со слезами, нескладно, но с душевным жаром и болью стала говорить о них, бездомных, сирых, голодных братьях наших меньших:
- У меня есть мечта: я вырасту и построю приют для животных, которых оставляют жестокие хозяева. Ведь они не хотят понять, что звери - это тоже человеки, но только в меху!
- Настя, - говорю, - у тебя  благородная мечта! Я верю, что у тебя всё получится!
  Кто-то из них, детей, даже бегал к "Магниту", чтобы покормить старую овчарку, но её нигде не оказалось, а вот котят разобрали. И тоска моя по Феньке, лучшей собаке на свете, после этого усилилась, перейдя в фазу душевной зубной боли: так бывает, когда в душе что-то ноет, словно больной зуб...
  Лет восемь назад, когда мы с Алёнкой возвращались из школы, к нам пристала небольшая, но симпатичная собачка. Она семенила рядом, заглядывала нам в лица, пока я не обратила на неё внимание:
- Алён, посмотри, какие забавные у неё усы - белые, а нос чёрный!
Мы засмеялись, а у собачонки тоже задралась губа и показались острые кривые зубки.
- Да она улыбается! Вот умора!
Дошли домой весело, и я пригласительным жестом распахнула калитку:
- Заходи, если хочешь!
Собачка деликатно зашла, огляделась. Я вынесла в миске немудрёное угощение - суп с хлебом. Вылизав миску дочиста, собачка благодарно вильнула пушистым хвостом и, подбежав к воротам, залаяла по-хозяйски звонко на прохожих. А утром она первый раз сопровождала меня в школу. В течение шести лет,куда бы я ни шла, передо мной или позади бежала пушистая черно-белая дворняжка с круглыми пуговками умных карих глаз. Глядя на изящные маленькие лапки, деловито семенящие впереди меня, я  вспоминала зачин старинной народной сказки: "На куриных лапках, на собачьих пятках стояла в лесу избушка, жила в ней Баба-Яга..." и думала, что, видимо, вот эти  розовые подушечки, отмытые первым снегом, и есть собачьи пятки.
  Фенька была собачкой с характером: любила долгие беседы и улыбалась, когда я расхваливала её,обожала сосиски и  всегда с ожиданием глядела на меня, оказавшись  у магазина,  не переносила цыган (наверное, в прошлой жизни, до меня, кто-то из них ударил её), ненавидела слово "интервенты". Услышав её лай, я выходила на крыльцо и спрашивала:
- Что, Феня, враги?
Фенька лаяла ещё звонче.
- Может, интервенты?
Тут она закатывалась таким отчаянным, злобным лаем, так потешно выкатывала бешеные глаза, что было ясно: интервентов такой сторож не пропустит, уж будьте уверены!
  Дружба наша стала крепче после того, как я выходила её. Машина сбила Феньку, и она еле приползла домой, жалобно скуля. Положив на старое тёплое пальто непривычно тяжёлое тело, я отнесла её в дровник, найдя укромный уголок, куда не задувал холодный мартовский ветер. Намешав сырых яиц с молоком, подняла голову Феньки и насильно напоила её. Жёлтая жижа стекала по усам, и я думала: "Нет, не выживет!" Через несколько дней она уже смогла проглотить маленький кусочек мяса, а через две недели, сидя на крыльце (был погожий денёк), я услышала визг, глянула: Фенька ползёт. Доползла, уткнулась носом в мои ноги и лежит. Я поняла: это благодарность.
  Со временем она настолько обжилась, что каждый год приводила потомство. Вот было мне заботы пристраивать щенков! Оба пса, живущие сейчас во дворе, из её помёта, но они совсем не такие, как их мать: просто собаки - и всё.
  Два года назад её снова сбила машина, и помочь я не смогла. Выйдя в сад, увидела её, лежавшую неподвижно, и подумала: "Спит!", но неподвижность та была смертью. Я похоронила Феньку ранним утром, пока дочь спала, в саду, где выкопала глубокую ямку. Ничего похожего на ящик у меня не оказалось, поэтому я завернула её с головой в свою ночную рубашку, чтобы земля не касалась глаз. Может, покажется глупым, но ревела по ней в голос, как плачут по сестре. А следующим утром мне приснилось, что у кровати вьётся Фенька и, повизгивая, лижет мою руку. Я вскрикнула и проснулась, явственно ощущая рукой мокрую собачью шерсть и чувствуя запах псины. Знаю: она приходила попрощаться.
   Я уже писала, что каждый этап жизни меня сопровождает какая-нибудь животина. Но, знаешь, Фенька была не совсем собака - "звери тоже человеки"! Нередко вечером, когда постепенно затихает дневная суета, я закрываю глаза и вижу снежную слякоть, дорогу и семенящие пушистые черно-белые лапки с розовыми подушечками: "на куриных лапках, на собачьих пятках..."