Мэшка

Изумрудные сосны расступились, открывая вид на дом в глубине опушки.  К постройке вела лесная дорога, на обочине которой гордо желтела пижма и пританцовывал в такт ветру незатейливый бессмертник. Позади дома угадывались грядки, чуть поодаль благородно делили соседство картофель и свекла. Слегка покосившийся забор пока еще справлялся со своей задачей, помогая хозяину очерчивать границы своих владений. Сухие стебельки крапивы и репейника прочно вплелись в пролеты, поддерживая изгородь в вертикальном положении. Беспокоить хозяев не хотелось, и мы быстро покинули чужую территорию.

- Мама, а почему здесь люди живут? Им не страшно?
- Это - хутор. Раньше люди селились в лесу…
Не дослушав ответ, девочка, начала размышлять вслух: «Ну какой же это хутор! Здесь есть свет! Смотри, вот столб». Чуть позже, листая телефонный справочник, Таня найдет еще одно подтверждение наличия цивилизации в лесу: напротив фамилии владельца домика стоял вполне себе телеханский номер телефона. Вопросов было много. Ответы на некоторые из них придут позже.  Всему свое время.

Мэшка – так назвали в народе хозяина хутора, был человеком колоритным, своенравным. Старый польский улан служил объездчиком в колхозе. Поговаривают, мужчина обладал весьма непростым характером.  В народе его даже окрестили Чертом.  О его крутом нраве  до сих пор слагают легенды. Необычное имя владельца, его уединенный образ жизни, сам хутор только подогревали интерес к персоне.

Больше всего Мэшку боялись местные мальчишки, промышлявшие в колхозном саду и на кукурузном поле. Перехитрить старого улана было трудно. Объездчик появлялся всегда словно из воздуха. Едва завидев возвышающуюся над землей фигуру всадника, ребята бросались в рассыпную. Пришпорив коня, сторож бешеным галопом устремлялся вдогонку за подростками. На ходу он доставал плетку и ровными коротким ударами проходился по спинам беглецов. Тем, кому не повезло убежать, приходилось отдуваться за всех.

Для любителей кукурузы у Мэшки была своя тактика: обнаружив ребят, объездчик неспешно направлялся к кромке поля. Плотные заросли кукурузного тростника не позволяли ему въехать на поле на коне. Сторож ориентировался по колышущимся стеблям. Они, сами того не желая, указывали ему на место, куда должны были выйти подростки. Маленькие воришки в отчаянии метались по полю, оставляя следы в кукурузном лабиринте. Убежать от хитрого сторожа редко кому удавалось. Ребят Мэшка колхозному начальству не выдавал, воспитывал сам, не жалея при этом ударов плеткой. Излишняя строгость не раз становилaсь поводом для разбирательств. Но серьезных мер к нему не применяли: учитывали былые заслуги, а может и по какой-то другой причине.

Жил Мэшка по своим, не всегда понятным окружающим правилам.  В своих делах и поступках руководствовался собственным кодексом чести.  В 39 году, когда в Телеханах менялась власть, помешал мародерам ограбить местный банк.  Поговаривают, что бывший польский улан, преградил дорогу грабителям, встав наперевес с ружьем у дверей банка. Свой пост он покинул, когда в поселке окончательно установилась новая власть.

К людям у Мэшки было свое особое отношение. Летом, на скамейке, у дороги на хутор, грибников и путников, идущих в соседние Гортоль и Речки, всегда ожидало ведро колодезной воды с кружкой.  Проявляя заботу о людях, Мэшка упреждал появление нежданных гостей у себя дома.

Нынешним летом и мне пришлось навестить хутор. Рассказ давно созрел, но на бумагу не просился: нужно было договориться с главным героем. Утреннее солнце ярко освещало бывшее владение Мэшки и даже не пыталось скрыть удручающее состояние заброшенного хутора.  Огород и палисадник давно находились во власти сорняков и полностью смирились со своей участью. Дом встречал, зияя пустыми окнами-глазницами. В сохранившихся кое-где кусочках стеклах отражались вековые сосны. Дверь чердака повисла на петле и жалобно плакала.  За спиной послышалось какое-то стремительное движение. Обернувшись, я увидела зайца. Не заинтересовавшись происходящим, обитатель хутора исчез за ветхим сараем.  Вековая липа у дома приветливо зашелестела листьями. Повинуясь порыву, я поспешила к дому и не заметила, как наступила на ржавый гвоздь. Он, вонзившись в подошву, пробил ногу. Было больно и обидно. Видимо, старый улан решил меня таким образом уколоть, показав, кто хозяин хутора. Рана оказалась неглубокая. Дома ее обработали. Лишь изредка она напоминает о себе. Особенно, когда  мысленно переношусь на хутор.

И все же, людей Мэшка любил, но обостренное чувство справедливости, не позволяло ему в полной мере проявлять эту любовь. Его одобрением написать рассказ я тоже заручилась.  Иначе Вы бы его сейчас не прочитали.
Декабрь 2020