Тяжелая смена. Я приближаюсь к чистилищу

  Я работаю на износ, а в это время кто-то преспокойно обедает, упиваясь своей принципиальностью. Надо же, поставили несчастного влюбленного перед выбором. Ничего, сейчас он выберет. Так выберет, милые мои, что мало не покажется. Отольются кошкам слезы мышонка. Вообще-то, я теперь Кузя или Барсик, а может и не тот и не другой, а раздолбай  бесхребетный. Все, решено! Я – глупый, а с дурака нет спроса. Выбрал! Так не доставайся ты никому. Занавес.
 
 - У тебя что, очередной заскок? – спросила Люба. Она подтянула мои штаны и заботливо поправила задравшуюся футболку. – Трусы в цветочек видно. Какой занавес? Крышечка снова поехала?
 
 - Никогда не носил трусы в цветочек. Сама видела.
 
 - Да, видела - это я для образности. Пойдем на обед, а все же - какой занавес?
 
 - Точно! Завтра куплю труселя в розочках и пижаму с осликами. Ты это здорово подметила, так как я – идиот. А занавес - означает завершение пьесы о влюбленности в двух кошек, и начало повести про обет безбрачия и путь к самосовершенствованию. Начну марки собирать и выучусь плести макраме. Хотя, может и лапти сплету заодно – это я для образности. А есть я не хочу, да и не взял ничего. Забыл - я же тупой.
 
 - Все, закончил? Пошли, я для Барсика лишний бутерброд прихватила.
 
 - А рыбу ты случайно не прихватила? А то у меня фосфор в голове закончился.
 
 - Рыбы нет, но есть спички - их и погрызешь.
 
  Выскочившая из столовой Даша снова весело подмигнула мне. Люба, многозначительно взглянув на «веселушку-поскакушку», слегка кивнула головой. Я нутром почуял какой-то заговор. Может опоить меня захотели. Нужно отнестись с осторожностью к предложенному напитку. А еще лучше постараться подменить кружку у Юры и проанализировать поведение испытуемого. Вдруг он превратится в безвольную амебу, и из него можно будет вить веревки. Все, хватит шуток - я серьезен. От такого посыла в глубины подсознания я проголодался. Как умудрился забыть взять банку с едой - я не понимал. Да что тут понимать, если вся жизнь летит под откос.
 
 - Мне что, тебя принудительно кормить? – негодовала Люба.
 
  На столе рядом со мной стояла тарелка с бутербродами. В другой тарелке лежали огурцы, нарезанные кружочками.
 
 - Огурчики люблю, есть нарезанными продольно, - сказал я, почувствовав, что сейчас умру от голода.
 
 - Игорь, вылезай из мышиной норы и ешь! – подстегнул меня Володин. – План сегодня сумасшедший, так что поторапливайся.
 
 - У кого есть лишний хлеб? – обратилась Люба к ребятам. – Накладывайте «продольному» в корытце, пусть чавкает.
 
  Когда потянулись на перекур, я с грустью посмотрел на то место, где почти два месяца назад сбил Любу с ног. Выйдя из цеха, я удалился подальше от крыльца и сел на отмостку, согнув ноги в коленях.
 
 - Тебя не узнать, - тихо сказала Люба. - Весь какой-то поникший. Зачем уселся на холодный бетон? Хочешь себе зад отморозить и оказаться без потомства?
 
  Подойдя ко мне, она присела на корточки.
 
 - Какое потомство? Я ведь сказал, что остаюсь один.
 
 - Мы-то с Дашкой не одни остаемся, а как раз с этим потомством. Твоим, между прочим.  Да, я все знаю.
 
  Я закрыл глаза и увидел Харона. В одной руке он держал весло, а другую руку протягивал мне, приглашая сесть в его лодку.
 
 - Почему ты говоришь: «мы с Дашкой?» - спросил я, открыв глаза.
 
 - Позже узнаешь. Мне еще рано использовать тест. Всего два дня прошло.
 
  Я опять закрыл глаза. Сидя в лодке угрюмого перевозчика, я вглядывался в приближающийся берег Стикса. Я видел только узкую песчаную полосу, а что лежало за ней, не мог различить из-за черных клубов дыма и багровых языков пламени, взлетающих под темный купол Аида.
 
 - Меня Харон в Аид повез, - прошептал я.
 
 - Ты сбрендил?
 
 - Ты Дашке о том, что произошло между нами, рассказала?
 
 - Я что, сбрендила?
 
 - Ты что, других слов не знаешь?
 
 - Сейчас врежу!
 
 - Прости.
 
 - Малахольный.
 
 - Сама такая.
 
  На крыльцо выбежал Володин и загнал нас в цех. Я хотел взять Любу за руку, но она, отдернув ладонь, ускорилась и зашагала изящной походкой впереди меня. Я поблагодарил Харона за благополучную переправу моей души в чистилище. Засунув руки в карманы, я быстрым шагом направился за принцессой. Люба несколько раз оборачивалась, бросая на меня загадочный взгляд. Я вспомнил еще один «загадочный» взгляд. Если женюсь на одной из них, то наверняка придется усыновить ребенка от второй. Все, пловец-боксер, закончилась твоя спокойная жизнь. Завтра куплю книжку Спока и начну готовиться к материнству.
 
  К четырем утра скорость линий достигла максимума. Юра еле успевал забрасывать бутылки в коробки. Я умолял свой организм не сдаваться. Каменные моаи с сочувствием глазели на меня. Харон предложил перевезти мою душу обратно. Послав его к чертям собачьим, я извинился перед огромной чугунной собакой, парящей под потолком цеха.