ЯМА

    Очередную машину грунта привезли ровно в 13-00. Самосвал вывалил кучу у самой Ямы и, фыркнув сизым облачком бензиновой гари, скрылся в проёме улицы…
  Уставший человек встал с лежавшей рядом чурки и, опираясь на совковую лопату, подошёл к куче. Поплевав на жёлтые мозолистые ладони, он перехватил поудобней черенок и вонзил лопату в крутой бок кучи. Лопата с лёгким шуршанием легко вошла в пышное тело земли. Зачерпнув побольше, человек швырнул грунт в Яму. Потом вновь зачерпнул и опять швырнул. Потом ещё и ещё…
  Руки работали, автоматически швыряя лопатой комья земли в Яму. Голова совсем не контролировала деятельность рук. За те четыре с небольшим года, которые человек кидает землю в Яму, его руки давно научились работать самостоятельно…
  Четыре года. Ежедневного изнурительного труда. Труда без выходных. Труда от зари до зари. С перерывами только когда очередная машина с землёй чуть запоздает.
  Человек давно уже перестал считать, сколько лопат он сточил почти до древка, тщетно пытаясь закидать Яму. Тело его, словно маятник часов, двигалось в одном, давно уже выбранном ритме: тик – лопата вонзается в кучу, так – земля с лопаты летит в Яму. Тик – в кучу, так – в Яму. Тик – так, тик – так…
  Четыре года…
  Сколько тысяч кубометров земли уже поглотила эта яма, а дно её всё не стало ближе. Чёрный бездонный провал – Яма. Сколько было брошено человеком в неё «пробных камней», но так и не услышал, ни кто звука падения. Бездна. Яма – Бездна. Тик – в кучу, так – в Яму. В кучу – в Яму. Тик – так, в кучу – в Яму, тик – так. Словно само время посекундно слетает с лопаты…
  Четыре года без передышки. Ни осталось ни друзей, ни знакомых. Всё человечество поделилось на тех, кто поставляет землю для засыпки Ямы, и тех, кто её не поставляет. Четыре года только человек, и только Яма. Бездонная прожорливая Яма и неутомимый, настырный в своих действиях человек. Уже почти год, как стали присылать машины с грунтом из за рубежа: из Европы и Азии, а потом и из Африки. А сегодня первая партия машин из Америки. Не хватает отвалов и выработок, чтобы насытить Яму. Тик – в кучу, так – в Яму. Тик – в кучу, так – в Яму…
  Четыре года один на один с Ямой. Поначалу человеку пытались помочь, но он разогнал всех помощников. Это его Яма! Он один должен закидать её. Он один. Тут дело принципа. И он закидает, накормит эту прорву. Пусть кожа на ладонях стала грубей чем на пятках. Пусть пальцы разучились делать любую работу, кроме удержания черенка лопаты. Пусть! Зато его мышцы превратились в стальные тросы, а вены в тугую проволоку. Он стал Землекопом Вне Времени. За эти четыре с небольшим года он совсем не изменился. Ни одной морщинки, ни одной складки не добавилось на его лице. Даже волосы и борода перестали расти. Только усталость наполняла человека до самых зрачков. Но это была душевная усталость. Тело всё также уверенно двигалось в ритме маятника. Тик – лопата вонзается в кучу, так – земля летит в Яму. Тик – в кучу, так – в Яму. В кучу – в Яму, в кучу – в Яму…
  Лопата с шуршаньем вошла в уже изгрызенный бок кучи и вдруг наткнулась на что-то твердое. Поддев лопатой, человек вывернул большой пласт земли, из которого показался носок ботинка. Ещё удар лопатой и ботинок откатился от кучи. Старый, ссохшийся, подёрнутый тленьем ботинок…
  И, вдруг, тоска, как спица, пронзила душу человека: он узнал ботинок. Это был эго ботинок. Он узнал его по залатанному шву на пятке. Шов разошёлся от удара о камень, и человек зашил его капроновыми нитками. Теперь эти не тлеющие нити были хорошо видны на сжуренной коже ботинка. Старый добрый ботинок. Сколько человек прошёл в нём…
  Этот ботинок был на нём в тот день, когда перед идущим домой человеком, вдруг, разверзлась Яма. Но человек, падая, неестественно выгнувшись, сумел-таки ухватиться руками за край Ямы, и не провалиться в пропасть. А потом, когда человек с полными ужаса глазами потея и кряхтя, извиваясь как червь на углях, выкарабкивался на поверхность башмак соскочил с его ноги и улетел в бездну, хлестнув по сердцу страхом и добавив рукам силы…
  Этот старый латаный ботинок - было первое, что поглотила Яма..
  И вот теперь этот башмак лежит в куче земли, привезённой из Америки. Но откуда он в ней? Как попал туда? Мозг человека напряжённо работал, лоб морщился. А руки, отвыкшие за четыре года мыслить, уже вонзали лопату в кучу. Руки уже не могли остановиться. Да и зачем…
  Тик – в кучу, так – в Яму, тик – в кучу, так – в Яму…