Макабрические сказки - Выпуск 9

 
В   П Е Щ Е Р А Х   Н А Г О Р Н О Г О    Д И Н О С Т А Н А

КОРАБЛИК ЛЕГКИЙ КАК СОН
Мы сидим в удобной капсуле и бесшумно скользим по невидимой трассе на высоте около 20 динометров над поверхностью планеты. Пейзаж –  этюд в теплых тонах. Красноватое солнце, желтый песок, оранжевое небо. Светило нещадно печет, но в капсуле жар не чувствуется. У руля сидит жук в изящной простой накидке с грустными (как мне кажется) фасеточными глазами. Это полиполит Мюна Раудсепп, поэт-лауреат, мать двух малолеток (которые в данный момент затеяли возню на мягко обитой детской площадке в задней части капсулы). Слева от Мюны сидит ее муж Жорж, литератор с планеты Земля. Он улыбается каким-то собственным мыслям. Недавно Жорж поменял свою оранжевую карту резидента на полноценный чип гражданина Диносектора, такой же, как у жены. Нельзя сказать, чтобы этот шаг был воспринят с пониманием на его родной планете. И дело тут не столько в гражданстве, сколько в предшествующем этому событию рождении сына Жоржа и Мюны, обладающего 99.98% инсектоидным геномом. Что же у нас получается, граждане? Получается, что запросто может существовать человек, достоверный гуманоид и типичный млекопит, который при этом является родителем сына-жука и гражданином Диносектора. Можно ли представить себе более красноречивое свидетельство об упадке вселенских нравов?

Ревнители расовой чистоты и морали во главе с Токсикодендроном были снова вне себя, как и в истории с родителями Мюны –  Мо и Казимиром. Но "Цербер лает, змея Апоп шипит, а караван идет себе по кротовой норе," как говорят на Земле 23 века. Шумно объявленный бойкот произведениям Мюны и Жоржа незаметно и тихо провалился. И организаторы этой акции сейчас о ней даже не вспоминают. Переключились на борьбу против оскорбления чувств катов.

Кстати, забыл сказать, Земля является и моей собственной родной планетой. Разрешите представиться! Вот я, автор этого очерка, сижу справа от Мюны, грузный, одышливый, хромой и седой. Мое пребывание здесь в Диносекторе не совсем законно. Скажу больше, не совсем возможно. (Не то это тело и время не то.) Но вот –  все как-то сложилось непонятным для меня образом. Правда, внутри меня время от времени что-то сжимается от нехороших предчувствий, но я стараюсь тут же забыть эти тревоги, быть просто счастливым среди своих любимых героев и не задавать лишних вопросов.

Жорж показывает рукой на зубчатый, утопающий в фиолетово-желтой дымке силуэт города. Биллибиблос, говорит он. Известный курорт. Минеральные источники, знаменитый ежегодный фестиваль тотальной музыки. Тупо киваю головой. Где я, и где музыка. Но тут наше внимание привлекает облачко пыли внизу справа –  за почти невидимым сверху забором. Мюна включает зум-оптику. У самой поверхности скользит чужая капсула, за которой, подпрыгивая и время от времени открывая пасть в неслышном для нас рыке, мчится существо, занесенное в Красную книгу, рассерженный  саблезубый псевдомлекопит. Пролетая, мы видим в капсуле нескольких развалившихся в креслах молодых жуков в модных коротких пурпурных накидках, которые наблюдают за своим преследователем и время от времени делают селфи на фоне монстра . Да, отвратительная сцена, говорит Мюна через некоторое время. Нелегальный экстремальный тур к границам заповедника. И как вы видите, с заходом на территорию. Для особо богатых туристов. Бедные звери. Но так как жертв нет, сложно привлечь бессовестных туроператоров к ответственности. Наш мир, к сожалению, несовершенен.

– А как на это реагирует королева? –  спрашиваю я. –  Увы, она не всесильна, отвечает после некоторой паузы Мюна. Возобновление турбизнеса слишком важно для нашего сектора –  как экономически, так и политически. Да, таков реальный диносектор. Не утопия.

Мы подлетаем к монастырю Тенистой рощи у подножия холма.

ВЕЧЕР В МОНАСТЫРЕ
Вечернее солнце бросает длинные тени. Воздух неожиданно прохладен. Мы –  обыкновенные посетители, и никто нас не ждет. Но в гостевом доме нашлись свободные места. Мимо нас семенит дикобраз со свернутым футоном. Явно такой же гость, как и мы, но уже освоился. Через некоторое время и мы получаем свои нехитрые наборы всего необходимого для ночевки и относим их в свои комнаты.

Гуляем по монастырю. Площадь. Колодец. Я чувствую, что Мюна  неожиданно напрягается. Какие-то воспоминания? У колодца, правда, никого нет. Звучит гонг. Входим в храм, построенный из грубого серого камня. Мюна быстро, неожиданно уверенно уходит в правую часть храма. Она приближается к источнику воды в углу и остается неподвижной в течение нескольких минут. Отсюда нам плохо видно, но кажется она достает откуда-то курительную палочку, зажигает ее и вставляет в золотой сосуд перед изображением Белого Динозавра. Снова ни единого движения в течение нескольких минут.

Храм начинает наполняться динозаврами-монахами в простых коричневых робах, из-под которых смешно торчат хвосты. Мюна явно не собирается ждать начала службы и малозаметным, но властным движением левой передней лапки зовет нас к выходу. В полной темноте, когда дети уже давно спят, взрослые сидят на веранде гостевого дома.
 
Спрашиваю, неужели Мюна так религиозна? И перешла в местную веру? Какой из нее динозавр? –   Жорж пожимает плечами. –  Мне трудно дать удовлетворительный ответ. Могу лишь напомнить, что Мюна родилась тут в Динозавровилле, где тогда жили ее родители – политэмигранты. Здесь она ходила в школу. Общалась, правда, в основном не со своими сверстниками, а со взрослыми. И всегда старлась быть частью именно этой культуры.

Что знает автор о собственном герое? Гораздо меньше, чем предполагает читатель. И поэтому его то и дело ждут сюрпризы. Тем временем входит маленький динозавр в черной бархатной накидке и спрашивает Мюну. Вышла –  отвечаем мы. –  Передайте ей, пожалуйста, письмо от брата Мимира.

ТО ЛИ СОН, ТО ЛИ ЯВЬ
–  Маленькая Мюна, сколько лет я ждал тебя у колодца мира. Ты уже взрослая, и наверно в тебе созрел твой главный вопрос? – А как же... Мимир, почему у тебя такие острые зубки? – Мюна, ты сдурела. …

– Не гневайся, прапрабабушка RSGigaL! Я тебя вычислила уже в тот момент, когда увидела здесь точную копию колодца из моих детских снов! Верную до мельчайших деталей, но вот на девятом кирпиче южной стены можно прчесть надпись: Made in Olovodye. Одна-две подобных вызывающих несообразностей в каждом безупречно планированном проекте, это кармическая голограмма, своеобразный знак черного кота, одним словом – твоя личная подпись и товарный знак твоей конторы.

Прими, пожалуйста, свой привычный облик и разреши тебя поцеловать…. Только я ни за что не поверю, что тебя привело ко мне желание увидеть праправнучку. По глазам вижу. Выкладывай карты на стол. Скажи, зачем появилась!

–  Все умнеешь, Мюна! Все умнеешь. Это хорошо! Так как дело у меня тонкое. Очень тонкое. С вами едет существо, которое, собственно, не имеет права находиться в твоем мире. К тому же на него есть жалобы. Что-то надо сделать, Мюна! Конечно, не я ставлю пределы жизни. Но я также не имею права смотреть сквозь пальцы на исключения, которые опасны для миропорядка.

–  Ты недоговариваешь, RSGigaL!  Я не буду вступать с тобой в спор. Я не сдам автора, хотя бы потому, что он любит нас и наш мир Он наш человек. Прошу тебя –  не дави! –  Я ожидала примерно такого ответа. Ну что же, твоя просьба будет учтена. Но обстоятельства меняются. Пусть он не слишком цепляется за вас.  – Бабушка, это не твой мир. Исчезни! 

ГЛУБИНКА ДИНОСТАНА
Мы снова в капсуле, снова в пути. Пейзаж за прозрачными стенами нашего летящего пузыря стал намного интереснее. Под нами купола холмов, голубые озера и реки в долинах. Много густой зелени. В тенистых рощах мелькают отдельные уютные домики. Время от времени мы пролетаем над поселками, состоящими из нескольких улиц и неизменной площади с маленьким молитвенным домом.

В одном из подобных местечек мы обедаем. Сажаем капсулу на площади у фонтана. Заходим в первое попавшееся кафе, которое оказывается вполне уютным. За соседним столиком сидит старый динозавр и с нескрываемым интересом рассматривает нас. –  Не хотите присесть к нашему столику, дедушка?–  С удовольствием, а то в нашем поселке не с кем словом перекинуться.

И вот с нами сидит даже не старый, а какой-то древний динозавр –  с дряблой кожей и покрасневшими слезящимися глазами. Мы угощаем его дежурным блюдом, а себе –  за отсутствием альтернативы –  просим подогреть интернациональный универсальный обед. По крайней мере, хозяйка украшает кубики малосимпатичной, хотя и гарантированно полезной и безвредной еды, местными травками. Говорим о чистом горном воздухе и прекрасной погоде. Динозавр смотрит на нас с хитрым выражением на мордочке и думает о чем-то своем.

–  Впервые вижу такого большого жука, –  заявляет он вдруг, прямо ни на кого не глядя. –  А у нее задница не болит вот так сидеть?... Это он говорит Жоржу. Дети замолкают. Их этот старик несколько пугает. –  Нет, дедушка, отвечает Мюна, – сама отвечая динозавру. –  Я крупная, но легкая. К тому же панцирь-комбинезон позволяет мне принимать многие позы, которые со стороны кажутся неестественными. Одежда современных жуков, делает их свободными.

–  Если б моя покойная жена была здесь и своими глазами видела, как сидит огромный жук и говорит «Современные жуки». Ах! Она бы все равно не поверила. Она у меня была упрямая, ах какая упрямая.

–  А вы, значит, будете гуманоиды, обращается он ко мне и к Жоржу. Про вас я читал. Но вот гляжу на вас и понимаю, что самого главного про гуманоидов я и не знал. Вы понимаете, о чем это я?

Мы не понимаем. –  Я так и знал. Мало кто думает о важном. Только мы, мастера. Вот вы пол-жизни только и делаете, что сидите. А каков он, ваш стул? Я  вот что скажу! Если стул прочен и хорош, то и жизнь прочна и хороша. Вот стул для гуманоида – это вещь простая, дешевая и не шаткая. Почему? Да потому, что вам желобок для хвоста не нужен. И значит, спинки стульев можно делать из одного куска материала. Получается недорого, ладно и крепко. Хотел бы я быть плотником в вашем мире.

–  А вот недавно здесь был шум и гам. Космократ запретил импорт подержанных диномарок. Ну, на то он и Космократ, чтобы время от времени что-то запрещать. Не стал я об этом думать. А сейчас смотрю на вас и не понимаю – почему гуманоиды вообще покупают наши машины? Ведь зады у нас разные.

Объясняем: –  Потому что ваши машины надежные и умные. К тому же в ваших машинах значительно комфортнее, чем в наших. И престиж, сидя в вашей машине человек как будто говорит "Вот какой я крутой и современный, катаюсь на диномобиле". (Старый динозавр смеется)… –  А насчет запрета, это политика, дедушка... Все переменится...  На прощание дарим динозавру солнцезащитные очки, которые кто-то из друзей Жоржа и Мюны забыл в капсуле. Очки щегольские. Он примеривает их с удовольствием. –  В них я похож на политического деятеля, –  говорит он. Раз такое дело, надо –  кхе-кхе –  записаться кандидатом в секретари поселка. Попрошу старшего сына купить мне галстук-бабочку. Он ко мне, старику, иногда заезжает. А дочки живут здесь в поселке. Они пусть напишут мне речи –  как полагается –  и расклеят листочки. Не думайте, они все правильно сделают. Они не деревенские дурочки. С молодых лет общаются со всем миром по дино-паутине.

Прощаясь, он прижимает что-то к руке Жоржа. – Мне нечего вам дарить. Но вот наклейка-будильник. В дороге, небось, пригодится, а у меня давно сна нет. И так многократно  просыпаюсь до рассвета. –  Вы уж извините старого Амбуша, говорит нам хозяйка кафе. Он хороший плотник, настоящий дино. Я его знаю много лет, правда, он всегда был немножко с приветом. Вы не бойтесь, он безобидный. Буйных я сюда не пускаю. У меня приличное заведение. Хорошо, что вы зашли именно ко мне, –  добавляет она, понизив голос, когда Мюна уже стоит на улице. Тут за углом «Мед и Золотая Саранча». Вы представить себе не можете, какую неполиткорректную еду там предлагают. Вашей прелестной дочурке (откуда она взяла, что Мюна моя дочь?) непременно стало бы дурно.

Нам пора к капсуле. Жорж и дети прижимают лица к стеклу и делают нетерпеливые смешные знаки.

ГОЛУБЫЕ ГОРЫ
Сейчас мы летим над высокогорным плато. Прекрасные горные виды. Но почему-то временами сжимается сердце. Наша цель –  отдаленный горный хребет. Жорж меланхолично пытается отколупать наклейку, но она приклеилась намертво.

–  Оставь ее, –  говорит Мюна. –  Она придает тебе молодежный вид. И напоминает нам всем о симпатичном старике. Других ярких воспоминаний ведь все равно не предвидится... Мои глаза непроизвольно закрываются, мной овладевает послеобеденная дрема. Когда я открываю глаза, небо над нами уже потемнело. Не видно ни звезд над нами, ни огней на земле. Тут бы нам и насторожиться... Но автопилот уже начал снижение.

Вот мы на аэродроме. К нам подходят два молодых почтительных динозавра в форменных фуражках. Они синхронно вскидывают правые передниелапы для какого-то неизвестного нам полувоенного приветствия, один из них вручает Жоржу гостиничный ваучер на всех, а другой Мюне –  длинный темно-серый конверт.

В ресторане гостиницы Мюна открывает конверт и читает со все увеличивающимся удивлением в голосе: "Утром Великого Дня в 10 часов в Доме приемов Мюну Раудсепп и ее спутников ждут Черная Обезьяна и Пчелиная Королева." – Бред какой-то, говорит Мюна. – Какой Великий день? Мы летели в Военную академию имени Первой Динориты на мой поэтический вечер. Места в гостинице нам бронированы. И вдруг нечто абсолютно дикое –  нас ждут какие-то Обезьяна и Пчела... Хотя тут знают наши имена. – Кажется, мы незаметно повысили голос. Динозавры из-за соседних столов стали глядеть в нашу сторону. Мы встали. Что ж, утро вечера мудренее, заключает Мюна. Завтра, я полагаю, мы поймем, в какую историю мы влипли. И тихо, чтоб слышали только Жорж и я: И где мы на самом деле находимся. Влипли мы очевидно по-крупному.

Утром просыпаемся от яркого низкого солнца. Из окон видны какие-то старинные самолеты. Легкий снег с морозной пылью. И огромное ослепительно голубое не замерзшее озеро в окружении маленьких разноцветных домиков. Когда мы входим в Дом приемов, на озеро садится доисторический гидроплан.

МЫШКИ НА КОВРЕ
У дома приемов нас снова встречают весьма почтительно. Входим в зал. Он почти полон молодых динозавров. Ровно в десять рослый динозавр в ливрее объявляет: Его Величество Комендант Меламан и его Высокая супруга Мелисса. В зал под звуки торжественной (нам неизвестной) музыки входят огромная черная обезьяна в серебристом облегающем полувоенном костюме и грациозная гигантская пчела, в прозрачной вышитой цветами накидке, слегка виляющая изящным брюшком. Следует пение гимна, какие-то ритуальные передвижения гвардейцев. Короткие –  для посторонних ушей совершенно непонятные –  рапорты чиновников. Некоторые из них получают черные конверты, то ли с наградой, то ли с инструкциями. Мы не успеем устать от церемонии, как чиновник в ливрее объявляет: просим всех удалиться, кроме почетных гостей, внучки великой RSGigaL, и ее спутников. Мы незаметно переглядываемся. Вот оно что. Почтительно глядя в нашу сторону, динозавры пятятся к выходу.

Королева наклоняется к нам. –  Вот вы оказывается какие. Приятно видеть столь именитых гостей. Как вы нашли дорогу к нам? –  Сами не знаем как, – признается Мюна. –  Прекрасный ответ, сдержанно аплодируют нам Меламан и Мелисса. Приносят ароматный чай. Мы присаживаемся к маленькому столику.

–  В общем, наша лаборатория в полой внутренности планеты считается абсолютно недоступной. Над нами горит наше собственное инфрасолнце. Хотя раз в год солнечный свет из внешнего мира проникает к нам (это праздник двух солнц), путь через световод непригоден для транспортных средств. Поэтому мы так удивились, когда на днях откопали древний манускрипт, предсказывающий ваше прибытие. Мы, откровенно говоря, не поверили, хотя и сделали все нужные приготовления. Но вот вы здесь. Конечно, мы понимаем, что на некотором уровне развития существ уже не остается никаких психо-физических преград. Но сами мы от подобных возможностей далеки. Мы с мужем простые ученые, руководители рядовой шарашки. Пользуемся тропинками в пещерах...

Неужто вы и на самом деле внучка великой RSGigaL, или вы получили титул за особые заслуги перед империей? –  С этими словами Мелисса наклоняется к Мюне. –  Праправнучка. –  Ах да, так и было написано. Точно. Ну что же! Не будем задерживать высоких гостей. Располагайтесь! Погуляйте в окрестностях. А о вашей миссии будем говорить завтра.

Мы встаем и кланяемся. Выходя, мы видим, что Меламан что-то горячо шепчет Мелиссе. Только что они были сама любезность. Но вот уже они оба даже  не глядят в нашу сторону и кажутся крайне встревоженными.

В МЫШЕЛОВКЕ
Прапрабабушка RSGigaL. Древняя рукопись. И в довершение всего –  полая внутренность планеты. Что-что, а последнее, это полный бред.

Говорит Жорж:–  Геология планеты прекрасно изучена. В том числе криптогеологами. Не надо нервничать, нам дали время до завтра, погуляем, обсудим все не торопясь. –  Не знаю, Жорж, что-то заставляет меня подозревать, что на самом деле у нас нет времени для теоретических дискуссий. Я чувствую надвигающуюся опасность всем телом.

Начинаем военный совет. Первый вопрос: кому-то из присутствующих то, что мы видим здесь, кажется чем-то знакомым? –  Самое идиотское –  что «да», –  говорю я. Я видел все это во сне несколько десятков лет тому назад –  и незамерзающее озеро и гидроплан и домики. И до сих пор не могу этого забыть. Во сне я знал, что эта лаборатория находится под Землей около южного полюса, в Антарктиде, и принадлежит нацистам –  ну, знаете, таким доисторическим писсионариям.

– Это то, чего я боялась, – говорит Мюна. – Если такой мир находится в чьей-то вневременной памяти, тем более а голове автора, то актуализировать его – дело техники. И я догадываюсь о том, кто это сделал. Вопрос только в том, как нам –  да еще с детьми –  выбраться из этой мышеловки.

– У меня есть рискованный план, – продолжает она через минуту. – Надо разрушить тонкоматериальное тело автора. То есть принести нашего друга в жертву. Вместе с ним исчезнет мир, чьими пленниками мы стали. Ему будет больно, но он не исчезнет, только проснется в иной реальности на Земле.– Я согласен, – хрипло выдавливаю я из себя. (Что это? Сказочные герои готовы укокать любящего их автора?)

– А я нет, – неожиданно решительно говорит Жорж. Мюна подходит к Жоржу и нежно прикасается своими антеннами к его лбу .Затем она поворачивается ко мне: – Ну что, мой родной полу- виртуальный персонаж, – напугала я тебя? Жорж во время остановил занесенную над тобой руку коллективного Авраама. Оказывается, что у тебя больше друзей, чем ты сам предполагал. Не так ли, мой исторический мизантроп?

Молчание. Неожиданно раздается голос маленького Казимира: – Мама, а давай позовем на помощь Амбуша. Он волшебник. –  Мы смеемся. – Увы, не волшебник, а симпатичный маразматик, – говорит Мюна. – Хотя маразм действительно самый легкий кораблик для путешествий между мирами. Но пассажиров этот кораблик не берет... Да, жалко, что Амбуша нет с нами. А то какой был бы пир безумия... Или…. Постойте!

Мюна останавливает наш нервный смех жестом лапки. Другую лапку она кладет на наклейку-будильник на руке Жореса. В комнате раздается старомодный телефонный звонок.

СТАРЫЙ ПЛОТНИК
Через несколько мгновений перед нами появляется наш друг – старый динозавр из горной деревни. На кончике его носа по-прежнему торчат нелепые солнечные очки, но взгляд его стал колючим и трезвым.

–   Ну что, друзья, ведь действительно влипли, –  говорит он. (Его голос по-прежнему хриплый, но звучит для нас совершенно по-новому.) – Слава Источнику, что вы не затеяли никаких рискованных экспериментов с жизнью и смертью. Но об этом позже. Сейчас нам нужно быстро перейти в капсулу.

Городок опустел. На площадке перед гостиницей нет никого. За считанные минуты мы занимаем места в капсуле. –  Так вот, –  продолжает Амбуш. –  Возникновение вот этой аномалии (он обводит руками окружающий нас пейзаж) мы засекли около недели тому назад. Правда, пока угроза зрела и магический мир еще набухал, мы ничего не могли поделать. Не выслать же автора, чье сознание несло онтологическую заразу … Да и не решили бы мы таким образом нашей проблемы, Вселенная едина, Землю не поставишь на карантин, не нарушая основ цивилизации. RSGigaL вливается в сонм наших полубогов и демонов. Давно пора. Пусть разберутся между собой.

Но остался конкретный случай. Пришлось дать угрозе реализоваться и сказке рассказать себя до конца. Дать ей встретиться с вами, с собственными героями, которые уже вышли за ее границы. А затем ударить точно рассчитанной контр-иллюзией по нежелательной иллюзии. «Шип вынимают шипом».

Что долго рассказывать…. Наклейка на вашей руке, Жорж, не просто средство связи. Это еще ИИ –  «Иллюзионист-Интерпретатор». Он отредактировал иллюзию, добавил "древний текст" и т.д. После окончания вашей недавней беседы в Доме приемов она вызвала у обезьяны и пчелы иллюзию о  том, что их реальность заражена вакуумным червем... И они принялись за ликвидацию мира, ставшего для них опасным.  Примерно через полчаса коллапсируют свой мир-новодел и в виде пакетов чистого сознания отбудут в Араллу. Наша планета вернется в исходное состояние. Шок от взрыва не страшен. Ведь с незапамятных времен консервативные силы вселенной швыряли астероидами по нарождающимся диноцивилизациям. Сейчас внаших мирах приняты меры. Планеты прошиты  шокопоглощающими перегородками. Атмосфера мгновенно структурируется. Наша капсула стартует несколько минут до взрыва. Никаких попыток начать боевые действия против RSGigaL. Используем старый принцип, мыслить глобально, лечить  локально.

А меж тем,  моя жена и сын готовятся к скромному ужину с вами в известной вам горной деревушке. Имя сына –  Архестом. Несносный мальчик. Сейчас он, правда, отошел от былых крайностей. Стал как бы духовным лицом. И я тешу себя надеждой, что в один прекрасный день он продолжит дело отца.
***
Ужин в доме генерала Амбуша привел нас в чувства после всего пережитого. Угощение было славное. Архестом говорил мало и в основном разглядывал нас, улыбаясь. Зато плотник и секретный агент ее Величества рассказывал немыслимые байки из жизни пары своих незадачливых секретных агентов 013 и 013-бис, и всех окончательно очаровал. Амбуш предложил нам прожить в его доме несколько дней, и прямо от него полететь на выступление в военной академии... Предложение было принято.

ПОСЛЕСЛОВИЕ ОТ АМБУША
Хорошо, что вы не поддались панике и не стали элиминировать никого из вас. Допустим, автор исчез бы. И что потом? "Вбегает мертвый господин, и молча удаляет время", как говорил ваш Введенский. Дальше дороги возможностей ветвятся. Допустим, текст сказки сохранится. Но его герои, лишившись автора, лишатся будущего.

Не стреляйте в пианиста, не стреляйте в автора, не стреляйте в творца. Не прерывайте живую звонкую сказку, которая рассказывает себя через них.



М Ы Ш К А   В    Б И В А Л Ю Т Н О Й   К О Р З И Н Е

 –  Что ты шуршишь все утро со своими рукописями, как мышь в бивалютной корзине? – Это крикнула Мо (золотая букашка, моя красавица жена) из соседней комнаты. Я задумался и даже перестал шуршать. Ее слова напомнили мне об одной истории, которая произошла с моим другом Б.  на планете Земля. Я, блоггер Казимир Раудсепп,  могу об этом рассказать, так как  несколько лет тому назад получил по галактической почте пакет без обратного адреса. В нем лежала удивительная рукопись, в авторстве которой у меня нет сомнений. При некоторых событиях присутствовал лично, а кое-что смог проверить у заслуживающих доверия людей. Но лучше дать слово моему другу. Итак, вот рукопись...

TO WHOM IT MAY CONCERN
… В начале была тайна в виде густого смога во мне и вокруг меня. Но вот мое сознание отделяется от тумана, картина проясняется  и я оказываюсь на одной из главных улиц города П., столицы Оловодья. Я ничего не  понимаю и еще меньше помню, двигаюсь как автомат. Почему-то сажусь в транспорт. Через одну-две остановки выбираюсь из чрева боабуса. Вокруг меня спешит по своим делам столь милая моему сердцу столичная толпа.

Из людской массы отделяется коренастая бородатая фигура и бросается ко мне.–  Привет, старик! Сто лет тебя не видел.

Не очень вежливо стряхиваю его руки. Что-то при этом бормочу. Ничего не понимаю. Кто он? Да и кто я сам? Что за наваждение. Но он, очевидно, должен знать что-то про меня. Выжимаю из себя дружелюбную улыбку.  –  Где ты сейчас работаешь? –  прерывает неловкую паузу мой визави. Отвечаю осторожно: –  Все там же… И почему-то добавляю. –  Глаза бы мои не видели этой поганой конторы.Тебе такое и не снилось. –  Вот как? Очень хорошо! …

Он трясет мою руку почему-то он радуятсь моему ответу. –  А я как раз собираюсь пуститься в авантюру. И ищу, так сказать, друзей Оушена… С потенциалом детей лейтенанта Шмидта. И вдруг встречаю тебя самого, живого, здорового, в отличной кондиции.  Просто обалдел от встречи. Я вижу, ты подзабыл, так напоминаю, моя работа тут же, за углом. Выходной день, людей немного. Давай зайдем на десять минут. Угощу отличным дильмунским кофе. И расскажу кое-что интересное.

Сплошные непонятки, но почему бы не зайти. Главное, любая информация может оказаться спасительной. Но и дильмунский кофе... В наши дни и это редкость. Ведь идет гибридная холодная война. Откуда я  это знаю? Бесполезно гадать. Блок. Но в моем состоянии  доза кофеина точно не помешает.  –  Пошли.

Гранитный но величественный столыпинский фасад. Железные кованные двери. За ними коридор, еще одна дверь, снова коридор. Дверь лифта, имеющего размер с комнату. Подымаемся на второй этаж. Золото, кожа, зеркала. На диванах сидят девушки китайско-корейской наружности, стройные, высокие, с прямыми спинами и высокими прическами, в облегающих платьях с золотым шитьем. Не доходя до них, мой друг заворачивает в тупичок.

 – У меня был выбор, и, чтоб ты знал,  я предпочел французскую группу… –  Непонятно, что должны объяснять эти слова.Мы находимся у массивной двери кабинета, похожей на ворота в мир силы и тайны. Мой друг жестом приглашает сесть на диван.–  Это кабинет нашего руководителя, академика Долбоносика... Твое рабочее место... –  Настороженный быстрый взгляд на меня. У меня отвисает челюсть. Моему другу мои реакции нравятся все больше. Он обнимает меня за плечи и продолжает.

–  Отсюда ты будешь властвовать над миром… Не напрягайся, я не сумасшедший. Объясняю. Шеф нашей крутой фирмы был в длительной межпланетной командировке.  Вчера я узнал о его гибели. И, общаясь с сотрудниками,  к своему удивлению узнал, что в нашей фирме уже никто его в лицо не знает. Такая текучка кадров. Санкции, кризис и все ткое. Настоящая кадровая Ниагара. Все уверены, что фирма вот-вот лопнет, и не просто лопнет, а так, что добрая половина сотрудников получит волчий паспорт. Ну, ты знаешь, как это у нас делается. .. Это лучший момент для ловли крупной рыбы. Мы с тобой сделаем вот что. Я выдам тебя за Долбоносика, который вернулся из командировки. Отдашь пару правильных распоряжений, я подскажу каких, а потом мы с тобой и еще парочка верных пацанов удалимся на край Вселенной. С кушем, которого хватит до конца наших дней… Ты человек солидный, привыкший командовать. Лучшего Долбоносика не найти. Но в душе ты ведь авантюрист, я прав?

Я молчу как завороженный. Меня пугает мир, в котором я не живу, а беспомощно дрейфую. В котором отсутствует всякий смысл. И вдруг такое дикое предложение. Авантюра, конечно…  To say the least. Ах, была не была. Не в психолечебницу же идти. –  Ну, я вижу, что ты решился. Тогда вперед! Первым делом возьмем ключи от Анны Ивановны.

Он достает жетон с буквами и числами, набранными витиеватым шрифтом и бэйджик с именем генерального директора академика Долбоносика Бронислава Борисовича и причудливым гербом вместо портрета.,. –  Заховал в свое время, объясняет друг… –  А фотографии на бейджике нет, так как он считал себя на редкость уродливым. И мог позволить себе подобное чудачество. Не то, что ты. (Быстрый взгляд.) Ну, ты и не такой красавец, чтобы подорвать нашу версию.

Анна Ивановна, древняя старуха, ворча, идентифицирует жетон и бейджик на своем онтологическом контроллере, и выдает связку разномастных ключей, как старомодных, так и  электронных. Мы проходим обратно по коридору. За спиной слышны голоса: –  Сам приехал. –  Не может быть. –  Не видишь разве. –  Да, сомнения нет, у него ключи.

Открываем дверь. В кабинете темнота. Поворот выключателя показывает красные плюшевые портьеры. Огромный кабинет с традиционным Т-образным столом.–  Сиди здесь, привыкай, а заодно полистай проспекты, – говорит друг и проходит в следующую комнату. Слышно, как он открывает еще одну дверь и затем закрывает за собой обе.

Из-под стола слышно тренькание телефона. Наклоняюсь. Спрятанный радиотелефон. Машинально достаю трубку. Слышу голоса. –  Стас? –  Я. Не ори, Феофаныч! Что у тебя? Пожар? – Какой пожар? Я нашел. Ты обрадуешься. Это не кто иной как… –  Слушай сюда! Мне детали не нужны. Кто и как – это твои проблемы. Найти расходный материал, потом убрать Мы ведь так договорились. Быстро организуй передачу, выправляй ксивы... –  Стас! Ты не понял одно обстоятельство... –  Я все, что надо, понял, Феофаныч! Заткнись. Не выводи меня из себя. Вот когда все сделаешь по звони. Пока! 

Феофаныч кладет трубку. Я в холодном поту. Перелистываю проспекты. На мое счастье вижу материал, который понятен и  глубоко волнует меня. Углубляюсь в чтение. «Проект Минотавр-Фарма. О высокоэффективной замене бычьих генов человеческими, при сохранении внешнего облика.» Я об этом определенно слышал. Фармакологические фирмы будут писать кипятком. –  Ну что, читаешь наш патентованный супербред? –  Это уже говорит Стас. –  Минотавра, правда, не мы сделали, а аффилированный институт под руководством Анюты. Но деньги и слава наши. Ты не знаешь знаменитую Анюту? (Быстрый взгляд на меня.) Она жена Долбоносика. То есть твоя жена. Ха-ха-ха! Но ты не бойся, она работает сейчас где-то в Юго-восточной Азии. Год назад они с Брониславом типа разошлись.

Мы договариваемся с Феофанычем, что завтра утром оформим расчленение фирмы Omnihill.  –  Всю ночь спать не буду, но сделаю все бумажки. Будьте покойнички, шеф. Поспите. Вот ваша неблокируемая кредитная карта. Поужинайте.  Советую поспать в комнате за вашим кабинетом.

Но тут же, после расставания, я беру такси в аэропорт. Нет, сначала в авиагородок. На стене я увидел свеженаклеенное объявление о том, что там находится фирма Большая перемена. Типичная однодневка, конечно. Зарубить деньжат и раствориться в воздухе. Что ж! Мне потрясающе везет. Через несколько часов выхожу из дверей салона со шрамом на лице, с новыми документами и авиабилетом до Южного континента. Скоро я буду на расстоянии половины земного шара от уголовников Omnihill. Как только моя кредитная карточка выдержала?

И вот прошел год. Я коммивояжер в далекой стране. Продаю всякое инновационное, бесполезное и престижное, и прочее и прочее… ну, вы понимаете! У меня обнаружилось обостренное чутье на  то, что скоро станет модным и крутым. Клиенты довольны, а я имею гамбургер с божественной котлетой и неплохой кофе, а также собственную недорогую машину. А по вечерам ищу в интернете новые материалы о смене ДНК и конечно о фирме Omnihill. О фирме я не нахожу буквально ничего. Если рейдерский захват состоялся, то прошел  необыкновенно тихо и незаметно. Без масштабных арестов и судов. Зато после долгого молчания сети вдруг появились новости об Анне Арнольдовне Долбоносик (она очевидно сохранила фамилию мужа). Анюта  возглавила Институт мамонтоводства ягодно-комариной низменности. Значит мамонты вместо быков. Логично.

А что, если… Надоели изматывающие поездки по провинции, буржуазные добродетели, 100 % надежные партнеры, провинциально безукоризненные костюмы и все такое прочее. Не вернутся ли мне на места, где лежат осколки тайны, в которую я волей случая чуть не оказался замешанным. Приключения, опасность, неведомая Анна (сердце почему-то екнуло). Это конечно глупо. И все же, клад (Omnihill) явно не разорен. И опасность, скорее всего, умеренная,… я ведь никого не заложил, за что мне мстить, сейчас, когда прошел целый год и первая вспышка досады и гнева прошла. К тому же после первой коррекции  внешности я еще облысел, прибавил в весе (сидение за рулем и фастфуд). Осталось только купить контактные линзы для смены цвета глаз, отпустить бородку и вперед!

Прилетаю в Ямал-Коралл. Насупленные лица пограничников, неприветливая, но родная толпа.  В толпе выделяются огромные волосатые парни, пастухи мамонтов, пастарбайтеры. Родина моя, Оловодье! Зачем я тебя покинул? "Любовь моя, отступника прости! My love, forgive me this apostasy." 

Я поворачиваюсь спиной к толпе зазывающих бомбил. Дозваниваюсь до проката лимузинов, и через четверть часа меня забирает огромная машина марки «Родина –  крепость». Из гостиницы звоню Анне Арнольдовне. Представляюсь Марком Симплетоном из Южной Британии. После моего первого «Алло» Анна издает какой-то странный звук (неуравновешенная особа, это плохо). Но мой интонационный образ иностранца почти безупречен. За прошедший год я стал говорить как истинный уроженец Океании с легким (а если волнуюсь, то сильным) южноангельским акцентом. В коммерции часто именно тонкая настройка голосовых связок определяет успех. Вот и сейчас. Минута-другая и все налаживается. Договариваемся о встрече.

И вот тибетский ресторан Балтистан. Крохотный гардероб, два маленьких зала. Вхожу. И тут раздается женский голос, от которого все внутри обрывается.  –  Бронислав, что ты здесь делаешь?

Оборачиваюсь. На меня смотрит миловидная высокая брюнетка, знакомая по фотографии в кабинете Долбоносика. –  Анна Арнольдовна, если не ошибаюсь, – говорю я учтиво, но с испуганным холодком внутри.–  Бронзик, ты с ума сошел! Не смей прикидываться шлангом, что за нелепый маскарад? Что ты здесь делаешь? –  Встречаюсь с тобой…  – Эти слова были произнесены машинально. Но в тот же миг внутри как будто рухнула часть стены. После нескольких лет «в пустыне» я снова не одинок.

–  А что у тебя с глазами? Они поменяли тебе глаза?... Я вынимаю контактные линзы. Анна с облегчением смеется.  –  Ну, рассказывай! – Глаза мои заполняются слезами, голос перехватывает судорога. –  Анюта, я все забыл. Случилось что-то ужасное. Помоги мне…

Мы идем с Анной по узкой улице, которая грозит нам сверху огромными сосульками, а снизу бугристым льдом. Пятиэтажный дом эпохи социализма без берегов. Квартира маленькая, но ухоженная. Анна ставит чай. Пью. Она обнимает меня сзади. –  Бедный мой, бедный. Сейчас я тебя успокою. – И она меня успокоила.

Но во сне тревога вернулась в образе цветных, пугающих картинок... Золотые пиджаки. Явные и скрытые угрозы.Стремлюсь к Анне, нахожу, но она она ускользает, и я снова ищу ее. То и дело возникают коридоры Omnihill. Актовый зал. На стене огромный портрет Тангейзера, как будто небесного покровителя фирмы. Pourquoi pas?  Мутные разговоры. Угрозы. Станислав. Станислав Саталинский. Он является моей правой рукой. Мы ведем какие-то малосимпатичные дела. Ведем умело и изобретательно. "Ты погубил, но погубил так неумело." Это не про нас... Стас стоит рядом во время награждения орденом на полупустой второй сцене Мариинского театра.  На что это ине? Но вот появляется Анюта, ужас рассеивается и вокруг меня разливается спокойствие и неяркий уютный  свет. Она тут, рядом со мной, и шепчет что-то успокаивающее.

Просыпаюсь от запаха кофе. Мы сидим за столиком в крохотной кухне и обсуждаем ситуацию. Аня сообщает шепотом, что она достала мощный восстановитель памяти. Это хорошо. Но плохо то, что она сама знает мало о моих делах, которые считались совершенно секретными. А она к тому же была увлечена своей  работой и не очень ловила намеки, которые, конечно же, проскальзывали в разговорах. Правда, у ее равнодушия к моим секретам оказалась и позитивная сторона. После неоднократных проверок, которые были проведены в свое время, сейчас наблюдение за ней практически отсутствует.

Все же, очевидно, что день страуса не может длиться вечно. Как бы мне не хотелось быть с Анютой здесь и сейчас, но ради нашего будущего надо собрать волю в кулак и устремиться в столицу, в то болото, где в тине под водой связаны в узел хвосты наших проблем.

Но может ли слепой выйти на бой против зрячих? Что я знаю? Несколько имен и кличек ключевых сотрудников, фрагментарные сведения о каждом из них, собранные отчасти у Ани, и кое-что в Интернете. Но всезнающая сеть в данном случае, очевидно, страдает Альцгеймером.

Нет, необходим другой канал информации. К счастью, раз я истинный Бронислав Долбоносик, многие вещи упрощаются. У Анны нахожу свою идентификационную карточку. И я набираю номер известного в узких кругах антирейдерского агенства Reindeer Eaters. Через несколько дней я уже сижу в кабинете старшего уполномоченного г-на N....

–  Мы провели наше собственное расследование. Ваши догадки подтвердились. Я позволил себе обсуждать ситуацию с некоторыми  высокопоставленными членами дамнистрации. И вот что выяснилось. Сотрудники администрации в курсе и весьма обеспокоены состоянием дел в Omnihill. Деньги госзаказа осваиваются, отчеты пишутся, но уже нет сомнения в том, что дела на самом деле ведутся из рук вон плохо, иногда даже преступно плохо. А история о том, как вас отравили, а потом, пользуясь потерей памяти, пытались выдать за вас самого, это вообще за пределами добра и зла. Хотя кое-кто и посмеивается над этой аферой века, но, конечно, никакой поддержкой администрации захватчики сейчас не пользуются. Они считаются недалекими жуликами и мудаками, и, если мы их вытурим, в дамнистрации будут только рады... Мы предлагаем Вам следующий план…

***
Через неделю все действительно стало на свои места. И вот я снова вхожу в Omnihill, Здороваюсь с Анной Ивановной, одной из немногих сотрудников, которые сохранили свои должности. Вместо старческой тупости в ее глазах откровенно светится живой ум. Она радостно со мной здоровается. За ней стоят два огромных ООН (охранника особого назначения). В кабинете полный порядок. Он проветрен и  сияет чистотой. Пыльные тяжелые портьеры исчезли без следа. Референт, прикомандированный из дамнистрации (для инопланетных читателей сообщаю, что это администрация нашего лидера Велимира Хулимировича Дамноса), протягивает мне папку спецпроверки, сообщает, что прилагающиеся дополнительные документы и справочные материалы лежат в сейфе, после чего удаляется.

Углубляюсь в чтение. Omnihill представляет собой сеть частных агенств по активной информационной интервенции с ограниченной ответственностью и максимально широкими полномочиями. Лицензирована для работы в любой части земного шара.

Папки: Медовые ловушки. Лидеры луддитов. Лилипуты царя. Доверенные шуты. Полезные идиоты. Цап-царап. Аптечный огород. Куку купюры. Коко шарапнель. Портативная порча. Дизайнерские  ДНК. Амилоиды на договоре. И т.д. И т.д.

Папка «Память. Стирание». Вот это интересно.В папке нахожу заклеенный конверт со штампами Золотой Феникс и Совершенно секретно. Ну, этой папке сейчас хозяин я. Разрываю конверт и вижу вот что. Верх отрезан. Дальше текст. «…в связи с вышеизложенным Omnihill следует вывести из-под влияния академика Долбоносика и его друзей, таких как безответственный блоггер Казимир Раудсепп, и два эксцентричных экстрасенса-мистика: черная монахиня и блудница RSGigaL и фокусница и танцовщица Прыгша.  Предлагается временно блокировать память ключевого игрока, упомянутого господина Долбоносика. Самого его сохранить, снабдить альтернативной биографией и соответствующей документацией.

Создать подконтрольный попечительский совет фирмы во главе со Станиславом Осиповичем Саталинским (сертифицированный имперский пират, кандидат метафизических наук,  фальшивый диплом официально не оспаривался), в составе Марсия Феофановича Фуфло (мастер спорта Соловьиного Союза по бзицу, никогда и нигде не учился) и Мяу-мяу Бем-Тарсис (10 языков, курсы гейш, участница программы Франкештейн-Эдип).»

И тут совсем не к месту раздается телефонный звонок.–  Броня, это ты? –  Не ори, Феофаныч! –  Ну, я вижу ты пришел в себя. Поздравляю... Надеюсь, ты на меня не в обиде? Понимаешь, это все гадюка Стас! Он меня подставил.  –  Трудовой народ тебе в рот, медуза несчастная! Педикулезный педофил! (Пауза) Но успокойся, живи. Я тебя преследовать не буду. –  Вот спасибо, шеф. Я в тебя всегда верил, верю и буду верить. Давай пообедаем вместе, если пригласишь. –  Извини, старик, очень занят. –  Не буду отнимать твое драгоценное время. А, кстати, встретил намедни нашу красавицу. Ей очень хочется познакомиться с одним твоим знакомым. –  Пусть позвонит мне. Разберемся.

Читаю дальше: Руководство оперативной работой поручить генерал-майору (имя замазано). Конец страницы. Внизу горит резолюция, поставленная фосфоресцирующей красной ручкой. «Копию показать Брониславу Борисовичу, если вернется. Пусть узнает, над какой парашей он гулял по тонкой жердочке. Д»

Да, к этому я не был готов. Беседа в Reindeer Eaters настроила меня на слишком благодушный лад. ..Увидеть имена своих друзей в этом документе было неприятной неожиданностью. Имперские силы получили ориентировку…А вот и папка "Художник, у тебя плохие друзья." Ну, это уже повтор...
Из ступора меня выводит Аня, позвонившая по Дамноскайпу. Наши лица лучше слов говорят о том, как нам трудно быть в разлуке. Конечно, я не завожу разговор о моих друзьях, но человек полагает, а Источник располагает. Неожиданно сама Аня говорит. –  Кстати, позвонила Мо, жена Казимира. Передала привет от мужа и спрашивала, не появлялся ли ты у меня.–  А ты? –  Ну, пока ты окончательно все не уладил, я выступаю в роли конспиратора: Нет, не был, не знаю. –  Ну и правильно… (Нервно зеваю в камеру.) –  Извини, не выспался. Не представляешь, сколько здесь оказалось дел. (Аня, Аня, ну какой же ты к черту конспиратор? Мо, конечно, все поняла.)

Дальше, до вечера, действительно плотно занимаюсь текущей работой, хотя мысли то и дело возвращаются к Анюте. Дела фирмы это не ужас-ужас. Это ужас-ужас-ужас. Но воздержусь от комментариев.

Возвращаюсь домой. Моя квартира весьма скромная для руководителя могущественной фирмы, но обладает одним несомненным достоинством. Она находится на расстоянии полутора кварталов от Omnihill в историческом здании. Гранит, кованый металл, старомодные лифты. Открываю дверь и вдруг чувствую, что в квартире кто-то есть. Слышу дыхание.

–  Казимир, поганец, – шепчу я первые слова, которые приходят в голову. Смешок, чье-то хихиканье. У меня нет сомнения в том, что тут находится и Прыгша. Открываю дверь на кухню. –  Сюда!

Как я мог их забыть, вот мои друзья, пучок танцующих листьев с красными глазками и толстяк с дряблой шеей и похожей на шлем велосипедиста головой, покрытой белым пушком. –  Привет, old man, – говорит Казимир, обнимая меня, а Прыгша делает несколько танцевальных па. –  Чем вас угостить?... спрашиваю я, потирая руки.

–  Я понимаю, что мы нагрянули неожиданно. Но вдруг ты найдешь для дамы щепотку сушеных тараканов. Она весь день на фотосинтезе, и ей так нужны животные белки.  –  Найдет!... вмешивается Прыгша. –  В пенале на средней полке сзади лежит пакет трехгодичной давности, не смотрите, что просрочен, для меня это такое же лакомство, как для вас суточные щи. Пакет действительно был найден. А нам с Казимиром я сделал бутерброды с жареными бананами. –  Растениееды несчастные, –  пробормотала Прыгша, а мы с Казимиром старались не обращать внимания на едкий запах тараканов. Издержки галактизации.

–  Ну, Казимир, о твоих приключениях мы наслышамшись. Шестичасовые новости Yahoo были полностью посвящены тебе. Все уже всё знают. Такова судьба оловодских гос-секретов. Расскажи лучше, что ты за это время придумал гениального?

–  Кое-что есть – конвертер пространства в счастье. –  Тогда наша великая родина Оловодье станет водородной бомбой счастья? Наших напуганных чиновников ты этой идеей доведешь до инфаркта. Ведь ты собираешься раскрепостить  разнообразие?...  За такие идеи сам знаешь что полагается Тебя еще не вызвали сам знаешь куда? –  Я никому не говорил.–  Тогда молчи и дальше, молчи в тряпочку... Разве что нам расскажешь, когда проект созреет...

–  Конечно, если буду жив… –  добавляю я неожиданно для себя. Казимир напрягается  и вопросительно сморит на меня. Подымаю глаза к потолку.   – Ну да, понимаю, кому нынче легко... Но не будем о неприятном. Как Анюта? Ее Минотавры размножаются? –  Яростно. Но сама она работает над другой задачей. Проект Мамонт. Очень много возни с каждым переносимым доп-геном, но дело продвигается. –  Какой я тупарик, мог бы догадаться, что раз она работает в Кораллово, то дошла очередь до мамонтов. Мо ей звонила на днях. –  Я знаю.

–  А RSGigaL? –  Продолжает борьбу с основами бытия. При последней встрече интересовалась тобой. Be prepared! –  Always prepared! – отвечаю я. (Этого только не хватает.)  –  Ты зря напрягся, Броня, по большому счету герцогиня лояльна к своим мирам. Но наверно у нее на уме какое-то воспитательное мероприятие. Вечность не может не воспитывать детей времени. –  А я, Бронислав, сочинила балет,… – во время вклинивается в наш разговор Прыгша. «Мышка под корнями розы». Розу буду танцевать я. Но, в общем, это балет про тебя. Ты догадался?

***
Какое счастье иметь замечательных бесхитростных друзей. Какое счастье. Прыгша права. Я действительно мышка. Но не мышка под розой.  Хотя и нахожусь sub rosa, но это требование времени и места. 

Моя метафора ситуации прозаичнее. Я мышка, которая завелась в бивалютной корзине. Грызу то одну валюту, то другую, то устраиваю гнездо из державных бумажек, то грызу вкусные плоды свободомыслия. Но раньше или позднее мышку вытряхнут из корзины вместе с бумажной трухой.

В любом случае, сегодня вечером, встречаясь с друзьями, я счастлив,. Но завтра утром я буду в Omnihill стойким оловянным солдатиком продвигать Оловодские интересы... А послезавтра что?

Хочется мечтать о том, что произойдет что-то неожиданное, немыслимое. например, что Прыгша, которая все знает и понимает, проведет меня и Анюту, а может быть и Казимира и Мо межзвездным мистическим туннелем прямо к Центру Галактики. И наступит жизнь без лукавства, полная счастья и любви... Но какова вероятность подобного побега? Или превращения Omnihill в Om Nihil?  Нулевая, практически нулевая.

Но ведь было же сказано "Credo quia absurdum". А также "Будьте реалистами - требуйте невозможного!"  И я позволю себе, ступая по старинным словесным следам, сформулировать так: Надеюсь, ибо [то, чего мне хочется] невозможно.