Сказкотерапия в помощь родителям. Ч. 10

   Глава девятая
   БОЛЕЗНИ РОСТА И КОРОТКИЕ ШТАНИШКИ

   Дети, появившись на свет, еще лишены прошлого и будущего и существуют в настоящем. Они, как собаки, любят погоду, просто погоду, любую, пока им самим не станет достаточно холодно или неинтересно, чтобы спрятаться.

- Все дети любят погоду. Вы не заметили, что в снегопад взрослые торопятся, а дети и собаки счастливы? Они-то знают, для чего падает снег!
- Я в детстве не любила сырые дни, - сказала Джейн.
- Потому что взрослые держали вас дома, - сказала Камилла. – Когда шлепаешь по лужам, дело другое. (Клайв С. Льюис  «Мерзейшая мощь»)

   Они не знают, что такое болезнь, что это плохо и опасно. Они просто ее проживают, как часть своего пути. Ребенок еще не умеет быть несчастным из-за своей болезни. Он находит крупицы радости в любом своем состоянии. Переживанием несчастья и страхом его постепенно заражают взрослые. Особенно когда не знают о том, каким законам подчинено развитие организма. 
 
   Детский организм, как и маленькое растущее деревце, очень уязвим. Все его защитные и адаптивные системы еще только формируются, постепенно приспосабливаясь к условиям так же меняющейся среды. Только организм взрослого, зрелого человека является полноценно функционирующей системой приспособления человека к среде. Поэтому детский организм дает частые сбои и нуждается во внешней поддержке. Вопрос – в какой? 
  Одна моя знакомая, культурная и начитанная, сын которой болел нейродермитом, как-то сказала мне, что все понимает о причинах болезни, о роли отношений ребенка с ней, матерью, но дает ему лекарства, потому что это намного легче, чем перестраивать свои отношения с миром и ребенком, и все видят, что она его лечит. Хотя сама понимает, что не лечит, а залечивает ребенка. А многие другие мамы и вовсе не представляют себе природу большинства детских заболеваний. 
 
   Традиционная медицина толкует о коварных микробах, гнездящихся в укромных уголках организма, и плохой экологии, недостатке важных компонентов пищи и предлагает нам  десятки и сотни новых сильнодействующих и все более эффективных препаратов. Приятных на вид и даже вкусных. Так что болезнь превращается в сплошное удовольствие, и ни о чем думать не надо. Раз в день закапай. Проглоти – и до завтра,  как огурчик. И так сколько? Да хоть всю жизнь. Мы еще лекарства сделаем! Еще лучше прежних! Мало того, у людей появляется представление о том, что внешние по отношению к нему факторы, бездушная стихия, оказываются сильнее его, и он просто не может существовать без всевозможных костылей и подпорок.
 
   По сути дела это ветеринарный подход к человеку и его взаимоотношениям со средой через проблемы организма. Надо сказать, что лекарства оказываются нередко опаснее самой болезни своими побочными действиями. Палка всегда о двух концах. Я сторонница альтернативной медицины, не бьющей из пушек по воробьям, а сохраняющей и пестующей собственные защитные силы. Это и лечебный массаж, и гомеопатия, фитотерапия,  остеопатия, психотерапия.
 
   Моя специальность – психотерапия. Более чем 20-летний  врачебный и материнский опыт, опыт совладания со своими собственными многочисленными хроническими болезнями позволил сделать несколько выводов:

1. Большинство детских болезней (разумеется, не врожденного характера) носит функциональный, приспособительный характер и человек из них постепенно вырастает, как из коротких штанишек, если у него появляются другие, более конструктивные способы отношений с миром. Например, с помощью болезни ему не нужно привлекать к себе внимания мамы, мама и так научилась замечать его здорового и радоваться ему такому. Или не нужно своей болезнью мирить родителей. Я лет пять работала подростковым врачом, и меня поразил один факт – несоответствие   между содержанием амбулаторных карт, которые мы получали из детских поликлиник, и объективным состоянием здоровья подростков, за которым велись регулярные наблюдения в течение 2-3 лет. В картах значились гастриты, холециститы, всевозможные дискинезии и дистонии, язвы и нейродермиты, пупочные грыжи и прочее. Как-то на медосмотре у одного мальчика не оказалось описанной в карте пупочной грыжи. Он говорил, что маме предлагали операцию, но она все не могла решиться, а он начал тем временем заниматься спортом (ну, не терять же в самом деле времени). Постепенно грыжа куда-то делась. Куда делись их гастриты и прочие хворости,  жизнерадостные подростки тоже не знали. Вот и выходит – переросли. 
   Т.о. условиями выздоровления, перерастания болезни, становится, с одной стороны, осознание родителями приспособительного характера любой болезни, иногда ее психологической выгодности для себя или ребенка, а с другой -  создание (в первую очередь у себя) установки на болезнь как на короткие штанишки, из которых дети постепенно вырастают. Вам могут помочь ритуалы: убирая из употребления старую детскую вещь, вы думаете и говорите ребенку, что с этой вещью уходят его детские болезни и проблемы. Отдавая вещь другим маленьким детям, ее достаточно хорошенько постирать и отдать с хорошими чувствами – она не «передаст» другому ребенку какой-либо негативной информации. Эти элементы домашней магии близки психике детей и женщин, которая оперирует в основном конкретными образами, картинками, чувственными представлениями. 

2. Клин вышибают клином. Есть болезни, приобретающие хронический, монотонный характер (если родители в свое время не поняли ее психологической подоплеки и имели представления о болезнях,  как о чем-то неизменном). Они тянутся годами, существенно не меняя своего течения. Формируется стойкий порочный круг с мощной доминантой в коре головного мозга. Это своеобразная запись в памяти мозга о том, как жить с болезнью, это привычка организма так жить. И пока в коре мозга не возникнет другой, более сильной доминанты, которая сможет «перевесить» и поглотить активность первой,  болезнь не желает отступать. Т.е. победа над болезнью становится вопросом возникновения своеобразной встряски, шока, стресса. Стресс может быть двух разновидностей – физиологическим и психоэмоциональным. Совсем недавно один мой хороший знакомый рассказал историю об одном своем друге. Молодой еще мужчина заболел «ревматизмом», одним словом, все его суставы постепенно сковывала болезнь, он все хуже и хуже двигался. Лечение в поликлинике и больнице оказалось неэффективным. Тем временем жена узнала о какой-то «сильной» бабушке из сельской местности, уговорила мужа попробовать. Вдвоем с сыном усадила его за руль, и они поехали в деревню. Бабушка справила свой таинственный ритуал при свечах, мужчина вышел оттуда в состоянии легкого помрачения и, сев снова за руль, врезался в чей-то новенький забор. С проклятиями заплатил за нанесенный ущерб, прикидывая, откуда взять деньги на ремонт машины, и поклялся больше никогда в жизни не ходить к бабушкам, а равно и к дедушкам. Вернувшись домой, сидел на больничном в состоянии угрюмого безразличия. От нечего делать попробовал лечение по новому рецепту – ванны с травами. Как-то, принимая ванну в очередной раз, услышал звонок телефона, стал вылезать из ванны. Поскользнулся, грохнулся на спину, да еще ударился головой о стиральную машину. Придя в себя, вскочил на ноги с отборной руганью (всю жизнь для такого случая берег), извернувшись, осмотрел в зеркале повреждения.. и только тогда понял, что он не выполз, как обычно, а выскочил, что увидеть свою спину раньше он мог только с помощью другого зеркала, но никак не повернувшись. На радостях сбегал(!) в магазин за бутылкой водки. Вернувшиеся домой жена и сын застали его весело празднующим свое прощание с болезнью.   
   Сильный стресс встряхнул все его временные нервные связи, создал мощный очаг длительного возбуждения в коре головного мозга, который поглотил очаг, связанный с его болезнью. Эмоция злости оказалась на этот раз целительной, т.к. материализовалась на уровне осознания в эмоциональный взрыв. Гормоны стресса впервые за долгое время пошли не на саморазрушение, вовнутрь, а наружу. Старый путь был катастрофически разрушен, новый путь проторен. 
   Надя с детства болела гломерулонефритом, его вялотекущим, но стойким вариантом. Став взрослой и выйдя замуж, как любая нормальная женщина, захотела родить ребенка. Врачи ее предупредили (и не какие-нибудь, а из ведущего института страны), что риск слишком большой, что она может оставить ребенка сиротой очень скоро. Во всяком случае, в их практике обнадеживающих случаев не было. Надя долго мучилась, но, в конце концов, забеременела и ребенка оставила. Будь что будет – решила. После родов анализы мочи впервые оказались нормальными. И с тех пор прошло тринадцать лет. И мама и сын живы и здоровы. 
   Второй случай иллюстрирует механизм стресса физиологического, связанного с гормональной перестройкой. Он наиболее характерен для женского организма, в котором последовательно проходят очень интенсивные превращения – сначала становление месячного цикла, потом беременности, роды и лактация. Все эти периоды содержат в себе зародыши больших изменений. Если внутренняя установка женщины на развитие и здоровье – она поправляется. Для этого в болезни она не должна щадить и поглаживать себя, искать привилегии, послабления, опеку. Болезнь ни в коем случае не должна обеспечивать скидку в проявлении социальной активности, выполнении  обязанностей. Только если в болезни трудно до отчаяния, встряска сломит ее.
   Вы сейчас прочитали описание двух случаев из реальной жизни. Рядом я могла бы поместить еще великое их множество. Далеко не надо ходить – свои собственные болезни (хронический бронхит, вазомоторный ринит и нейродермит) мне удалось одолеть с помощью механизма физиологического стресса (в одном случае это оказались беременности и роды,  в двух других – контраст сауны и холодного бассейна, и плавание до изнеможения, до открытия второго дыхания). Физиологический стресс т.о. бывает не только гормональный, но и искусственный, создаваемый эффектом контраста или чрезмерного физического напряжения.
   Всегда ли и однозначно ли действие стресса? Можно ли ожидать всегда гарантированного успеха? Безусловно, нет. В молодости, при наличии гибких, эластичных сосудов стресс более позитивен по результатам и менее чреват сосудистыми катастрофами, чем в преклонном возрасте. Стресс, встряска – это всегда риск, это способ мужественных или отчаявшихся, в нем нет места сомнениям и колебаниям. Это игра ва-банк. Применять или не применять способ стресса – решать лично вам. Нужна ли при этом врачебная консультация? Разумеется, ведь есть заболевания, при которых первый же стресс может оказаться последним. Врач должен при этом учесть всю совокупность обстоятельств, построить прогноз возможного риска и рассмотреть альтернативы возможного результата, но он не имеет морального права принимать за пациента или его родителей это решение.
    Один из типичных в детской практике вариантов стресса – это естественный гормональный кризис пубертата. Нужна здоровая установка подростка и его родителей на встряску этого возраста, и она станет целительной во многих случаях. Надо оговориться еще раз, что в данном контексте не стоит думать о врожденных аномалиях развития, генетических болезнях, не стану говорить о сахарном диабете - здесь  надежда на науку будущего. Особенно благоприятен пубертат девочек. Их половые гормоны являются замечательными адаптогенами. 
     Другой вариант физиологического стресса для детей – это все виды закаливания, обливания, в т.ч. по Иванову. Важно только, чтобы это было не пыткой для ребенка, а  преодолением, на которое он соглашается добровольно и испытывает удовлетворение от собственного мужества. 
     Эмоциональный стресс для детей практикуется позитивный, связанный с радостью преодоления трудностей, осуществляется как длительный (несколько часов) период интенсивной физической и эмоциональной нагрузки. В детской психотерапии это реализуется  в программах игровых марафонов, длящихся 3-5 часов, лучше – вместе с родителями. Очень интересна и результативна программа московского профессора Ю.С. Шевченко – детского психиатра и психотерапевта, которая называется ИНТЭКС – терапия (интенсивная эмоционально-экспрессивная терапия). Эмоциональный подъем и чувство радости, которое испытывают дети в процессе игр, становятся своеобразным «клином», вышибающим болезнь из ее вместилища. 

3. Роль новой сильной мотивации. Когда у человека появляется очень значимая для него цель, он становится способным свернуть горы болезней и немощи. История Валентина Дикуля – нашего легендарного циркового артиста-тяжелоатлета, богатыря,  восставшего с одра инвалида, поразила меня. После тяжелой спинномозговой травмы (компрессионный перелом позвоночника) врачи приложили все усилия, чтобы вернуть его к жизни. Он остался жив. «Но зачем? – думал Валентин, лежа неподвижно на постели. – Зачем мне теперь эта жизнь – без ног?..»  Врачи пытались успокоить его:
- Мы сделали все, что смогли, - говорили они. – Сидеть будете. Примите свою судьбу такой, какая она есть»
  Нет, он этого делать не собирался. Парализованный, слабый,  приговоренный медиками к вечной неподвижности, Дикуль только и думал о том,  как встать на ноги. Ни минуты не сомневался он в том, что это должно произойти…(А.А. Зиновьева «Спасибо тебе,  атлетизм»).
   Он не захотел смириться вопреки всем разумным доводам и изобрел (благо, больше нечем было заняться) собственную систему реабилитации, перечитав множество медицинских книг. Через пять лет он начал подниматься на ноги с помощью костылей, затем – палок. Потом вернулся на арену цирка и открыл реабилитационный центр для людей, перенесших спинальные травмы. Знаменитый Арнольд Шварценегер оказался вдохновленным судьбой русского атлета и создал себя сам подобно ему. 
    Замечательный врач и общественный деятель Альберт Швейцер писал об отношении к болезни так: «лучшее лекарство от любой болезни, которая могла его поразить, - это сознание того, что есть работа, которую он должен сделать, плюс чувство юмора». Он как-то сострил, что болезнь стремится побыстрее уйти от него, потому что его организм оказывает ей слишком мало гостеприимства.
   
    Об этом же Игорь Росоховатский, писатель-фантаст, написал в своем рассказе «Учитель».  Этот рассказ, так же как и биографию Дикуля и биографию А.В. Суворова, я даю почитать подрастающим мальчишкам и девчонкам, которым надоело прозябать в коротких штанишках.
 
   Воспитатель поставил крест на своих попытках найти общий язык с мальчиком Иосифом. Да и мальчиком язык не поворачивался назвать этого ожесточенного звереныша, оказавшимся последним звеном в цепи предков: алкоголика – деда и слабоумного отца. Иосифу теперь один путь – в специнтернат, где с ним будут заниматься существа с нечеловеческими нервами, создания человеческого разума с восемью сигнальными системами и идеальной способностью приспособления и регенерации – сигомы. Лучшие мастера земли трудились над созданием этих могучих красавцев. Увидев своего нового учителя, Иосиф беспрекословно доверился его авторитету. А дальше говорится об истории создания этого сигома. 
 
   Я спросил:
- Учитель - ваше создание?
-  Верно, - с плохо скрытой гордостью ответил он.
  Я не хотел рассказывать Штадену о всех моих мучениях, безуспешных попытках. Я решил обойтись без предисловий.
-  Видите ли, у меня есть один вопрос. Если не хотите, если это секрет, не отвечайте... Кто был художником и скульптором, кто создавал его облик?
  Он замялся:
- Собственно, этот сигом создавался не так, как другие. Ведь он и предназначался для необычной цели. Я начал с посещения разных школ для детей-калек. Долго выяснял, какое самое заветное желание у слепого ребенка, и узнал, что он хотел бы стать художником и рисовать говорящий лес. «Рассказывают, что он зеленый, - сказал мальчик, - а я знаю только, как он разговаривает. Я бы нарисовал его говорящим и зеленым». Хромой мечтал выступать в балете, глухой - писать музыку и услышать голос матери. Горбун хотел иметь фигуру гимнаста... Я спрашивал у паралитиков, у разных уродов... У каждого была своя мечта  ...
- Понимаю! - вырвалось у меня. - И вы создали его по детским мечтам!
   Я смотрел на Штадена с восхищением, а он отвел глаза, отрицательно покачал головой:
-  Это было бы слишком просто. Вы забыли о главном - сигом должен до конца понимать этих ребят...
   
   Штаден помолчал, вспоминая что-то, вздохнул:
-  Я создал его хромым, слепым,  горбатым... Я дал ему только мощный разум и детские желания как первую программу. И он сам создал себя...»