Когда земля. гл. 17. Обед

               
         Через пару недель после того, как был написан портрета его жены, ротмистр пригласил Латова к себе домой отобедать. Сидели втроём: поручик, ротмистр и Оленька.
         К щам из свежей капусты подавались кулебяки. Из холодных блюд была буженина под луком.  Очень аппетитно выглядели тщательно нарезанные кусочки из копчёной осетрины со снетками.  А красные раки просто сами просились в рот.
        К жареной дичи на гарнир были приготовлены малосольные огурчики и маслины. Ну и, конечно, по рюмочке водки –- это святое дело.

         После обеда на десерт угощали «мокрыми пирожными» из ягодного суфле, которое кушалось ложками.
Ну и куда же без русских блинов с чёрной икоркой и чашечки ароматного чая.
        Вроде ничего не забыл. Как сказала Ольга Юрьевна: «Чем богаты, тем и рады».
           (Я надеюсь, что мои читатели к этому моменту уже плотно заправили свои желудки)
      
        За столом Иван Данилович напомнил Латову о предстоящем бале в зале Офицерского собрания в честь юбилея гусарского полка. И, подняв вверх указательный палец, добавил:
       «Всем офицерам эскадрона явка обязательна. И желательно со своими дамами.  Но, так как ты у нас холостой, я попрошу Оленьку за тобой присмотреть».
        Ольга Юрьевна опустила глаза и слегка покраснела.

        Затем ротмистр стал рассказывать о своей вчерашней поездке к дяде, помещику Покровскому.
        -- Славный старик, ему под 80, а такой подвижный и энергичный -- просто диву даёшься!  Так вот, что я хочу вам сказать:
в его спальне висит картина обнажённой женщины в маске. Как он сказал, – это его жена в молодые годы.
        «Погляжу, говорит, на неё, -- и снова чувствую себя молодым». Так вот я и подумал. А почему бы и мне не сделать себе нечто подобное. Я переговорил с Суховым, нашим лучшим художником-баталистом, он пообещал подумать.
        -- Хороший художник, -- кивнул головой Латов. – Его работы есть даже в Академии художеств в Петербурге.
        -- К тому же он в почтенных летах, так что Оленька, я думаю, смущаться не будет.  В крайнем случае она может позировать в панталонах.
       
        -- Но он никогда не писал людей, -- заметил Латов. -- Сухов сам признавался, что портреты у него плохо получаются. 
А написать обнажённую натуру, -- скривил губы поручик, -- да ещё через панталоны, для него будет непросто.  Он же не молодой человек, с богатым воображением…
        Жеребков покрутил бакенбарды, выпил бокал вина и задумался...
        -- Вместо панталон лучше прикрыть её прелестные места полупрозрачной кисеёю, -- предложил поручик. -- Тогда она будет выглядеть более загадочной и заманчивой, а не бесстыдно-откровенной.
        -- Не подрывает ли это семейные устои? -- спросила Ольга Юрьевна.
        -- Отнюдь. Семейные узы станут только крепче.
        -- Это ещё почему? –- поинтересовалась она.
        -- Ну как же, -- развёл руками Латов. –- Если какая-нибудь красотка начнёт строить глазки вашему мужу, пробуждая низменные желания, то достаточно будет ему только посмотреть на картину -- и он сразу захочет быть только со своей любимой жёнушкой.
        -- Интересная мысль. Я как-то об этом не подумала, -- согласилась Оленька.

       -- А может вам проще уговорить позировать горничную Дуняшу, -- продолжал поручик. -- Девка молодая, фактурная, так и просится на полотно. А голову можно потом приписать от супруги.
       -- Нет уж спасибо. Я хочу видеть в своей спальне только свою собственную жену, -- возразил Жеребков.
       -- Какой смысл вставлять мою голову, -- заметила жена ротмистра, -- если это будет женщина в маске.
       Поручику нечего было возразить.
      
       -- Слушай, Латов, -- после некоторого молчания произнёс Жеребков. --  А ты бы не взялся за этот заказ?
       -- Только если ваша супруга наденет на себя несколько длинных платьев, -- улыбнулся поручик.
       -- А если серьёзно?
       -- Я конечно могу, но только с её согласия, -- сказал Латов. А затем после небольшой паузы добавил. -– Неужели вы всерьёз надеетесь уговорить свою благоверную? –- покачал головой поручик. -- Лично я в этом сильно сомневаюсь. Она портрет-то еле высидела.
      
       И, действительно, Оленька наотрез отказалась.
       -- Но ты же будешь позировать в маске, -- уговаривал её муж, -- и в кисейной накидке!..
       -- Не буду и всё! -- твёрдо произнесла Ольга Юрьевна и решительно встала из-за стола. –- Разве только,.. если ты завяжешь ему глаза!
        -- Голубушка моя, да что ты такое говоришь!  Да как же он будет писать? Ему же надо видеть!
        -- Но шахматисты ведь играют вслепую, не глядя на доску.
        -- К моему глубокому сожалению, достопочтенная Ольга Юрьевна, -- скорбно склонив голову, произнёс поручик, -- я так и не научился играть в эту благороднейшую игру.
   
 
http://proza.ru/2020/12/21/1638