Когда земля. гл. 23. Ливень

        Ранним воскресным утром в осиновой роще Латов писал свой очередной этюд. Рядом с ним в беседке сидела Оленька и занималась графикой. Их лошади были привязаны к деревьям, между которыми  летали белые паутинки – предвестницы бабьего лета.
        -- Какие у вас планы на сегодня? – спросила она.
        -- Хочу посмотреть заброшенный монастырь, -- ответил он. -– Наш полковой священник отец Ипполит попросил меня сделать там пару эскизов для архиепископа Феофана. Святые отцы всерьёз задумали отреставрировать это сооружение. 
Кстати, это недалеко от того места, где вы тонули.
        -- Здание кирпичного цвета? Я думала -- это заброшенная церковь.
        -- Нет, нет. Это монастырь. А вы знаете его историю?
       Оленька отрицательно замотала головой.
      
        -- Там во время Пугачёвской смуты укрывались дети местных помещиков. Родители их погибли, а они остались в живых.
        -- Почему же разбойники не захватили монастырь.
        -- А к нему не так-то просто подойти. В то время со стороны озера стояла густая стена камыша. 
А с берега непроходимое болото.
        -- И как же туда пройти?
        Местные мужики показали мне брод. Раньше по нему на остров перегоняли коров. Он так и называется Телячий брод. Мужики разбирали монастырские стены на кирпичи и вывозили их в свои деревни.
        -- А там глубоко? – спросила она.
        -- Чуть выше колена, -- ответил он. – Но лошадь свободно пройдёт…

   
        -- Ну что, Оленька, я закончил, -- через некоторое время сказал Латов и стал собирать краски и кисточки.
Затем он разобрал мольберт и всё это положил в свой саквояж.
       -- И когда вы хотите посмотреть монастырь? -- спросила она.
       -- Да прямо сейчас, -- ответил поручик. –- К чему откладывать.               

         Он посмотрел на небо, затянутое тучами, на раскачивающие кроны деревьев и добавил:
        -- К тому же надо торопиться, что-то погода начинает портится.
        -- Возьмите меня с собой? -- попросила она.
        -- А Иван Данилович не будет волноваться, что вас нет? -- спросил Латов.
        -- Он по воскресениям перестал бывать дома, -- вздохнула Оленька. -– Даже не ночует. Говорит, что ему далеко возвращаться из летнего полевого лагеря.
        -- В полку много новобранцев, многих из которых приходится обучать воинскому делу чуть ли не с нуля, -- кивнул головой поручик и, закусив губу, опустил глаза в землю.

        Через полчаса наши герои были уже в монастыре. Зайдя внутрь здания, они не увидели ничего необычного: битые кирпичи, разбитая штукатурка и повсюду кучи мусора. Всё ценное, что здесь находилось, было давным-давно вывезено.
Ни одной целой двери, ни одной рамы на окнах не осталось.
        Они вышли из здания и сделали несколько зарисовок монастыря. Он красками, она карандашом.
Между тем погода ухудшалась с каждой минутой. Ветер усиливался. По озеру побежали волны.  Солнце растворилось в дымке и погасло. Ласточки летали низко у самой земли. Издалека послышались отзвуки грома. Первые капли упали на землю -- и вскоре  барабанная дробь дождя заполнила всё вокруг.
      
        Латов торопил Оленьку, но она просила минутку подождать, ей очень хотелось дорисовать кресты на куполах. Когда они собрались, сели на лошадей и поскакали домой, дождь уже хлестал в полную силу. Латов даже пожалел, что не уговорил её остаться в монастыре и переждать непогоду.
      
        Как только они перешли Телячий брод, дождь превратился в настоящий ливень. На них обрушилась стена воды. Через какое-то мгновенье Латов и Оленька промокли насквозь, буквально до нитки.
        Делать нечего, пришлось им срочно спешиваться, привязывать лошадей и спасаться под ближайшим деревом, которым оказался огромный ветвистый дуб. На их счастье у основания ствола нашлось небольшое возвышение, куда они и встали. 
Здесь была густая и высокая трава по колено, вода сюда не проникала.

        Она вся продрогла, мокрые волосы намокли и прилипли ко лбу. Он прижал её к груди, снял ментик и накинул ей на плечи. Затем убрал ей волосы со лба и погладил по лицу. Её сердце бешенно забилось. Потом она стала ощущать биение и его сердца, оно нарастало, становилось все сильнее и громче. Его даже не мог заглушить страшный шум ливня. И вдруг их биения слились в единый перестук.
        И уже невозможно было различить, где его сердце, а где её. Как будто у них стало одно сердце на двоих.
             
        Оленька подняла голову и посмотрела на него в упор. И с этого момента, как тогда на танцах, она уже не могла отвести
от него свой взгляд. "Всё, я пропала!" -- успела подумать она.
И снова, как тогда, какое-то странное томление охватило её, тело чувственно взволновалось.
Взор затуманился, голова закружилась, душа уловила мелодию внеземной страсти и нежно затрепетала...
        -- Петенька! -- прошептала она и потянулась к нему. Он склонил голову и прикоснулся к её губам. Казалось, время для них остановилось...
      
        Немного отдышавшись, Латов вытер пот со лба.
        -- Не знаю, что со мной! -- с трепетом произнёс он и взглянул на неё своим жаждущим взглядом.
        Она слегка кивнула головой и распустила шнуровку на груди -- её мокрое отяжелевшее платье будто само соскользнуло с плеч... Земля под ней закачалась и стала куда-то уплывать. Глаза закрылись. Дальше всё было как в тумане, словно в бреду...

        Когда Оленька снова ощутила себя, она медленно приоткрыла глаза и сквозь марево, будто из другого мира, посмотрела на
него. Радостная улыбка заиграла на её губах, и она снова закрыла глаза, словно не желая возвращаться из этой прекрасной сказки.
        А ливень совсем обезумел и не думал останавливаться...

http://proza.ru/2020/12/21/1670