Когда земля. гл. 27. Разрыв

      
        Ранним утром жена ротмистра появилась у знакомой беседки. Она зашла внутрь, села и стала ждать поручика.
Лицо её было грустным, а вид измождённый.
        В этот утренний час Латов обычно уже писал свои картинки, но сегодня он почему-то задерживался. Взошедшее солнце только-только показалось над горизонтом. Капельки утренней росы словно россыпи брильянтов сверкали в траве.
Прохладный воздух, наполненный горьковатым ароматом растений, проникал в беседку. Он пьянил, от его дурманящего запаха слегка кружилась голова. Тихо посвистывала на осиновой веточке беспокойная синичка, охранявшая своё гнездо. В эти часы утренней свежести Оленька ощущала особый прилив душевных сил.
         
         Из темноты стали выплывать контуры деревьев, кустов, кромка леса на горизонте -- всё то, что было укрыто ночной пеленой.
         Волга в это время чем-то напоминает большое сонное озеро. В тягучей воде резвятся мальки, время от времени шлепает хвостом небольшой окунёк; иногда вода вскипает фонтанчиками-бурунами от охотящейся загоном рыбной стаи. Из птиц видны только чайки, которые лениво покачиваясь на волнах, поедают мелкую рыбешку.
        Чтобы как-то отвлечься от томившего её ожидания, Оленька достала тетрадку с текстами романсов и арий и стала читать.
Первой ей на глаза попалась ария Лизы из «Пиковой дамы».               
               
                «Ах, истомилась, устала я!
                Ночью и днём, только о нем,
                Думой себя истерзала я...
                Где же ты, радость бывалая?»

        «Господи, ну прямо как про меня, -- подумала она. -- Неплохо бы её разучить и спеть у графини».
Послышался отчётливый топот копыт. Оленька вышла из беседки. Вскоре из-за деревьев показался Латов на своём Орлике.
Он спешился, привязал своего буланого к дереву и подошёл к ней. Они поздоровались. Наступило неловкое молчание.
               
         Бледное лицо поручика было спокойным и только лихорадочный блеск глаз выдавал ту бурю эмоций, которая бушевала
в его душе.  Радостная эйфория после ливня давно уже  сменилась тревогой.  Из головы не выходили слова полкового священника, вернувшие его  с небес на землю.  Латов прекрасно понимал, что разводы в России невозможны. Но и позволить себе лёгкую интрижку  с замужней женщиной, запутавшейся, как он считал,  в своих чувствах,  он не мог. 
         К тому же  ни один командир, не говоря уже о Жеребкове, не разрешил бы ему жениться на Ольге Юрьевне
по финансовым соображениям, даже если бы она была разведена.  Так если  ротмистр имел  хоть и маленькое, но имение, 
то у поручика кроме жалованья других источников дохода не существовало. А это означало лишь одно: жизнь полную лишений и тревог.
          
        "Смогу ли я сделать её счастливой?" -- постоянно спрашивал себя Латов и не находил ответа на этот вопрос.  Конечно, известие  о разрыва отношений  причинит ей боль. Но  если это неизбежно, то лучше сразу всё сказать и не мучить бедную женщину.  Тем самым, как ему казалось, он избавит Оленьку от дальнейших страданий. 

        Первой молчание нарушила Оленька:
        -- Вы перестали у нас бывать, Пётр Алексеевич. «Может быть я вас чем-то обидела?».   
      
         После небольшой паузы, он начал говорить.
         -- Ольга Юрьевна, мы должны прервать наши отношения. Лучше это сделать сразу, пока мы не зашли слишком далеко.
Иначе будет только хуже, будет ещё больней.
         Её словно передёрнуло, она схватилась руками за горло.
         -- Я разговаривал на днях с моим духовником отцом Ипполитом. На турецкой войне я всегда искал его благословение перед боем, и это не раз спасало меня от смерти. Отец Ипполит считает прелюбодеяние смертельным грехом.
         К тому же ваш муж не только спас мне жизнь, но и спас мою честь, вступившись за Лизоньку. Связь с его женой – это как связь с женой своего родного брата. Я этого не могу допустить. Я буду писать рапорт о переводе в другой эскадрон.

         -- Вы меня не любите? –- дрожащим голосом спросила она.
         -- Ольга Юрьевна, я каждое утро просыпаюсь с вашим именем на устах. При мысли о вас радость переполняет мою душу. Жизнь для меня приобретает новый смысл. Даже самые плохие, хмурые дни становятся яркими и цветными.
А по ночам я не могу уснуть, душа пылает и тело горит в огне. И ничего я с этим поделать не могу.


         -- Боже! Какой ужас! –- вскрикнула она, прикрыв ладонями рот. -– Со мной происходит тоже самое.
Оленька подошла к Латову и поцеловала его. На её глазах выступили слёзы. И она тут же упала в обморок.
Он подхватил её на руки и прижал к себе.
         Когда Оленька очнулась, слёзы полились рекой из её глаз. У неё уже не было сил сдерживать себя.
         -- Не уезжайте! Я умоляю вас! Я просто умру, если не буду видеть ваших глаз!

         -- Ольга Юрьевна, успокойтесь, возьмите себя в руки. Вы же взрослая женщина, посмотрите правде в глаза.
У нас с вами и в будущем практически нет шансов вступить в законный брак.
         -- Я согласна быть вашей служанкой, горничной, прачкой! -- умоляла она. – Или даже просто наложницей.
         -- Но я не согласен. Я не позволю вам так унизить себя.
         -- Что же мне делать? – спросила она. – Вы подарили мне глоток любви, чтобы я не умерла от жажды. А теперь снова оставляете меня умирать на раскалённой земле.
      
         -- Сходите на исповедь к отцу Ипполиту, я уверен вам сразу станет легче на душе.
         -- Мне стыдно и страшно ему признаться в таком грехе.
         -- Всё равно сходите, хуже не будет. Для начала можно признаться в каких-нибудь мелких грешках. Зависть там, скажем, или обжорство. Сразу за папертью в притворе в полковой церкви висит список мелких прегрешений.
         -- Как скажите, Пётр Алексеевич, -- кивнула головой Оленька. -- Я обязательно схожу.
         
         Позже, когда Латов ускакал, она ещё долго сидела в беседке и плакала, уткнувшись лицом в ладони,
«всхлипывая и колеблясь всей грудью, как плачут дети».
         В голове её звучала наполненная музыкой ария Лизы.

                «Ах, истомилась, устала я!
                Ночью и днём, только о нём,
                Думой себя истерзала я...
                Где же ты, радость бывалая?»


http://proza.ru/2020/12/21/1703