Родники жизни. Родина. Рассказ

Родина


Это громкое пафосное слово вырастает из души, возникает в памяти, отражается в глазах, когда я смотрю на зимний пейзаж за окном родительского дома, построенного руками отца и матери. Когда сад наш кружит голову майским бело розовым яблоневым снегом. Обильно кружащим от легкого ветерка и устилающим голову мою, землю и тропинки, и поспевающие ростки салата, щавеля, редиса. Иногда кажется, что это природное снегокружение, вишнево-яблочное, больше радует и восторгает моего самого верного друга, черного терьера, потерявшего остатки самомобладания и сдержанности,  когда он начинает носиться по дорожкам и трясти головой, сбрасывая лепестки, щедро закрывающие его глаза, которых и так не видать за кисточками шерсти.
Это - восторг! От того, когда после долгой дороги, сворачиваешь в родной переулок и тебя окутывает яблочный дух, а у каждого дома под забором яблоки, такие разные: Грушовки, Терентьевки, золотые наливные и красные полосатые…

Чувство родины внезапно нахлынет, когда вспоминаю себя маленькой девочкой, бегущей с подружкой Ирой за родник за водой, а там белоснежные лебеди, радуясь нам,  шумно машут крыльями и обливают нас тысячами капель лебединого дождя и на озере возникает какая рябь – вода ослепляюще искрится в ракушках взболомученной  воды, слепит глаза.  Слепит глаза и солнце свозь огромные лапы и ресницы вековых сосен.

Это и резкая боль под ложечкой,  под солнечным сплетением, от вспомнившейся картинки: наш новый огромный дом, я вхожу во двор с большим букетом  васильков и колосьев пшеницы, они не умещаются в маленьких детских ладошках,  и  я  крепко прижимаю их к телу, чтобы не рассыпались, а в это время брат по пояс обнаженный, моется под напором  льющейся воды из колонки. Папа качает воду, а мама стоит с полотенцем, приговаривая: хватит, хватит, простынешь  ато.  Накрывая плечи брата полотенцем,  мама берет васильки и улыбается, брат, утерев лицо, припадает им в букет васильков, а папа говорит: вот дочка, это твой дом. Умытое лицо брата все в цветочной пыльце.

Родина, родной родительский дом, родители, - это не просто слова, это необъяснимое чувство до дрожи, до мурашек, до щиплющих глаза слез, когда вспоминаются детство и юность…Это необъяснимое святое пронизывающее состояние восприятия, блаженства и причастности  того, что окружает. Это то, из чего мы состоим.

Родина – это любимая школа, мои самые дорогие учителя и мои коллеги, отдающие себя безвозмездно детям. Это мои дети, доверчиво смотрящие на меня распахнутыми глазами и впитывающие мои знания. И моя к ним любовь. И их ответная любовь к учителю.

Я вижу мир сквозь это состояние умиления чистоты желания отдавать  добро и свет,  когда-то поселившийся во мне, в моём теле, моем духе, чувствах,  глазах и желаниях.  Я рада, что получила  их при рождении  от моих самых-пресамых  лучших  мамы и папы. Это малая моя родина, что окружает меня в шаговой доступности, всё это рядом. Здесь я спокойно живу, защищена от ужасав большого мира. Рядом любимая школа, милые сердечные мои учителя и друзья, и подруги. И тополя, развесившие сильные ветви над домом и защищающие его от бурь ветров и снегопадов. И дожди, которые я полюбила с детства. Под теплым летним дождем мы малышами бегали по улице с визгом, радуясь небесному душу, потом загадывали на радугу, а вечерами слушали как отцы радостно разговаривали с нами за ужином, о том, что хорошо дождь пошел во время - теперь картошка взойдет и уродится. Я полюбила тихие шуршащие о листья сада  шепчущие дожди, сидя на крылечке дома или двухэтажного сарая мечтая о дальних краях. Такие дожди я любила, когда впервые влюбилась - уходила бродить по улочкам, мысленно доверяя дождику свою любовь тайны и доверяя слезы дождевым каплям и струям. Он облегчал душу, забирал сомнения тревоги  и с чистой светлой душой я укладывалась в постель под вздохи мамочки-не заболела бы, укрывая верблюжьим мягким одеялом.

Вся эта милая, щемящая душу,  родина жила где-то внутри под толстыми завесами кожи, мышц, памяти.

Вот я и выросла. Теперь я постигала умом и глазами другую родину - большую далекую, незнакомую и неожиданную. В нее не бросишься с разбега! Приходилось осторожно постигать то, что могут дать новые друзья, родные, на больших чужих просторах.  Вот это и началось в Чик-Малиновке.
Много неба простора много бескрайних просторов и лесов.  Много незнакомых взрослых людей, порой неприятных сварливых, недобрых. И такие вот две сестры к моему удивлению появились в моей жизни. Но главное, что я получила взамен - это то что-есть и другая родина- не моя, а моих родителей здесь жили люди и похожие, и непохожие на меня. И чем в больших местах я бывала, тем шире открывались просторы родины.

Волжские просторы и таежные и вековые леса марийки с землянками палатками. Край озер голубых в окружении елей. Турпоходы,  турслеты,  сплавы по рекам, ночные костры…И когда бы и где бы мы не были-каждый из нас находил часок углубиться в чащу леса, на дальний берег. И ведь этого единения с природой хватало выплакать слезы, успокоить душу, поделиться думами, принять решение. Отчего- то природа понимала и отдавала тепло и мудрость лучше друга. А может быть, это сам Создатель успокаивал, вразумлял и давал ответы… И возвращались мы одушевленные, окрыленные, успокоенные. Не за  этим ли мы так часто уходили, уезжали, уплывали из больших тихих городов в леса? Слишком много цивилизации вредит человеку как личности.

Жизнь и время сталкивало с новыми людьми и это мы делали уже сами, ни родители, не учителя, - выбирали с кем дружить.

Вот мы с Галей Ивановой поехали в ее деревню Апастово. Мама учитель, отчим хирург. В домах её и родственников чисто просторно на стенах картины самодельные ручной работы ковры один другого краше. Особенно запомнился ковер над белоснежно застеленной кроватью: золотое поле пшеницы с синими васильками, искусно вытканное хозяйкой с золотыми колосьями из золотых нитей. Кухни,  в которых висели красиво оформленные в рамочках картины детей и внуков. И за селом на огромных пшеничных просторах синие васильковые поля! Синь неба синь и золото хлебных полей и мы, девушки, с большими синими венками на головах,  в вечереющем небе, на горизонте, появились  мотоциклы с парнями, гитарами.  До ранней зорьки песни, смех, разговоры. А дома, на заре перед сном, чашка сладких сливок. Потом три дня был вселенский потоп - лил дождь не выйти из ворот. До станции на четвертый день нас везла телега, то и дело останавливающаяся лошадь еле передвигала ноги в сплошной вязкой глине на скользких склонах. Грязь от колес летела на наши тулупы, досталось и нам. На платформе мы смеялсь над собой - до того были заляпаны. Пришлось идти искать колонку с водой и отмываться до поезда.

Не  однажды гостила у Аннушки в Нурлате Октябрьском. Тут кругом, куда ни кинь взгляд - степные просторы. На Троицу пошли мы со всей её родней на кладбище, почтить помянуть в родительский день родню и знакомых. Стоял солнечный яркий день. Мы прошли километра четыре останавливались,  отдыхали.  Во все стороны горизонта убегала зеленая пестрая душистая степь, цветастая, яркая духмяная. Пахло богородской травой.  Кладбище было заполнено народом, как город в Первомайскую демонстрацию. Где-то батюшка читал молитву, в другом месте люди сидели на покрывалах обедали, где-то шумно общались люди много лет не видевшиеся. Казалось никто не спешит. Очень удивило то, что только к вечеру обширное большое  кладбище на самой горе, на юру, стало пустеть.  Народ расходился кучками, группами по разным дорожкам в свои деревни.

Как всегда, в деревнях, удивляла размеренная неспешная жизнь, люди никуда не спешили. Тут в городе соскочишь поутру-на транспорт-на работу- в садик за детьми- по магазинам- на транспорт-ужин –детские уроки- проверки тетрадей-планы на завтра-до постели без рук без ног И эта изматывающая гонка ежедневна. Не от нервов ли в городах все болезни. В селе люди спокойны, радушны, добры, не спешливы.  У них есть время быть добрыми, заботливыми, милосердными. А как они вкалывают! С ранней зари до поздней, пока солнышко светит летом, а темными зимами при свете электричества.

Без лукавства скажу, что Россия держится провинцией. Тут и труд, и жизнь у людей от души, от сильного плеча. И Дух – крепкий, народный.
Вот это и считаю своей большой родиной, своим народом. И природные просторы, несметно разнообразными. Природа и Человек труда.

 Родина-это не государство! Я люблю! Нет, не власть, не правительство. А именно бескрайние просторы, природу и людей там живущих. Государство у нас является надстройкой «заслуженных, избранных»  людей отчего-то считающих, что народ их сажает на свои плечи и кормит от любви как дорогих гостей и так же щедро одаривает от души, по привычке…Вот они - не Родина, остается сожалеть, что это так. От коммунизма, когда народ и государство едины, мы все дальше. Это оказалось утопией.


Рецензии