Баня

 
               
                Посвящаю М.В. Усиковой (Лобановой)

      Много раз в своей долгой жизни пытался до конца выяснить каких же я все - таки кровей. И,  пожалуй, выяснил! Точно имею по линии бабушки предков русской нации, но видимо с небольшой примесью то ли бурятской, то ли якутской  крови. Сужу так по неоспоримому факту – одна из моих тетушек под старость лет стала неотличимой  по внешнему виду от якуток.
По линии деда во мне течет польская и еврейская кровь. Но эти сведения касаются только материнской линии. Про отца и его предков я ничего не знаю. Но судя по фамилии, месту рождения и жизненному поведению его – мы российские дворяне. И вот тут возникает один вопрос, который я никак не могу ни объяснить, ни понять уже много десятков лет. Я страшно не люблю мыться. Нет, конечно,  я умываюсь каждый день, хожу в душ через день – два, когда-то, живя в Сибири, посещал сауну регулярно раз в неделю, но всегда с насилием над своей натурой.
И задаю я себе постоянно один и тот же вопрос. Может во мне и цыганская кровь примешана? Ведь они годами не моются и. как говорят ученые, их организмы приучились самоочищаться. И, видимо,  это правда. Несколько лет назад их табор разворачивался рядом с нашими дачами, и они постоянно к нам ходили по всяким делам. Но ни от мужиков, ни от женщин с детьми не исходил специфический запах немытого тела, который мне запомнился с момента знакомства с военнопленными мадьярами и румынами на комбинате «Коминтерн» в Борисове в далекие послевоенные годы. Ну не может же быть просто так, чтобы человек ни с того,  ни с сего не любил мыться. Даже тогда, когда я,  пройдя через детство, студенчество, неустроенность первых лет самостоятельной жизни, получил приличное жилье со всеми удобствами, меня не очень-то  прельщали ни ванна, ни душ.
Вот смотрю на свою жену – она каждый божий день лезет в ванну и там полощется с полчаса, не меньше, а во мне это ее действо вызывает неприязнь и даже внутренний протест. Тут, правда, надо сделать отступление. Голову я мою гораздо чаще, чем тело. К каждой лекции или публичному выступлению мою ее, и горжусь своими седыми волосами, которые в чистом виде держатся сутки - двое, блестят, рассыпаются. Тогда  и складывается впечатление, что их много. На самом деле осталось с гулькин нос. А бренное тело своё прикрываю свежей рубашкой с обязательной белой майкой под ней, и никто не догадывается, что перед ними форменный грязнуля, не бывший в бане несколько месяцев.
После этого вступления пора перейти к главной теме повествования. В  нашем  городе Борисове оккупанты – немцы оставили не только сожженный вокзал и разбитую в дребезги станцию, не только выгоревшие кварталы жилья, примыкающие к железной дороге,  но и два культурных объекта. Первый – кинотеатр внушительных размеров -  мы пацаны посещали регулярно, а второй - – коммунальную баню, которую я посещал очень не регулярно. Немцы их строили, конечно,  не для местного населения, а для своих нужд. Но они в силу своего менталитета не могли возводить как мы «тяп – ляп» и оставили городу в наследство функциональные заведения, исправно работавшие многие годы. Теперь на их месте «хрущевки» возвышаются – многочисленные памятники одному сатрапу полуграмотному из череды коммунистических вождей.
И вот примерно раз в месяц моя мама собирала мне чистые трусики черного цвета, голубую майку и заштопанные носки и начинала акцию «пора мыться». Чтобы ее осуществить я должен был согласовать мероприятие со своим другом Гариком Потемкиным, который жил поблизости, воспитывался теткой, но в отличие от меня ходил в баню гораздо чаще. Случалось, что мне приходилось его ждать для очередного сеанса помывки несколько дней и конфликтовать с матерью, гнавшую меня со словами: «Витька! Скоро от тебя псиной будет пахнуть! Куда девал деньги, что я тебе дала на баню?». Куда я мог девать деньги? Чаще всего на крючки, лески, а иногда и на радиодетали. На курево я деньги не тратил. Для этого существовал вокзал с его поездами из Германии, в которых ездили офицеры и оставляли на перроне жирные «чинарики». К описываемым событиям мой стаж курильщика уже составлял несколько лет, чему «способствовала» курящая мать, но я у нее папиросы прекратил воровать после крупного конфликта, закончившегося не выполненным обещанием бросить курить.
Обычно мы с Гариком отправлялись в баню после обеда  с тем расчетом, чтобы на обратном пути попасть на последний дневной сеанс в кинотеатре «Родина» (много лет спустя в честь снесенного деревянного немецкого театра тем же названием обозначили кирпичное строение, воздвигнутое недалеко и оно, кажется, стоит до сих пор). Билеты и туда, и сюда стоили чистую чепуху – какие-то копейки, но их Гарик зарабатывал тяжелом трудом – каждый день таскал объедки из столовой, где его бабка работала поваром, для  свиньи и кур. Жили они очень скромно. Я иногда ему помогал, особенно мне нравилось колоть дрова для столовой на зиму. Уйму мы их перекололи. Наш царь – батюшка последний тоже любил колоть дрова и прозевал революцию, загубил и себя, и семью,  и державу. Мы же неплохо зарабатывали на этом и имели карманные деньги, которые всегда дают некоторую свободу и независимость.
В тот день мы не изменили традиции и пришли в баню часа в три и даже не стояли в очереди, что бывало нередко. Получив вместо билета шайку и номерок от полки с оставленной одеждой, прихватив одну мочалку и кусок серого мыла на двоих, подались в помывочную, бренча привязанными к ногам номерками.
Немцы построили баню, состоящую из двух длинных помещений, разделенных кирпичной стеной, с собственной котельной, но без парилки. В одном помещении с деревянными лавками мылась мужская часть города, в параллельном – женская. Когда оккупанты мыли свой солдатский контингент, то между помещениями был проем и народ мог перемещаться туда – сюда. Наша власть его заделала деревянным щитом и позволила женщинам наравне с нами удалять ненужное со своих тел.
У этого щита, изрезанного острыми предметами с многочисленными щелями, которые администрация заделывала регулярно, но они опять появлялись, постоянно толпилась любопытствующая публика. Особи мужского пола располагались у щита в два этажа. Сверху на голые женские тела подглядывали мужики, между их ног любопытствовали пацаны. Мужики комментировали между собой увиденное по другую сторону щита. Иногда посылали на ту сторону возгласы восхищения и всевозможные скоромные шуточки. В ответ порой в щели брызгала вода и даже кипяток, что вызывало ответную реакцию в виде отборного мата и еще больших по изысканности высказываний типа:  «Ты кобыла толстая, профура титястая, охренела в глаза кипятком лить?». Женщины тоже в долгу не оставались, и в ответ лилась примерно такая же тирада.
Не скрою, но и мы с Гариком иногда пристраивались на нижнем этаже в стремлении изучить строение голых женских тел и получали эстетическое наслаждение от увиденного. Задерживаться у щита надолго не получалось – слишком много было желающих.
       Но в тот злополучный помывочный день случилось непредвиденное. То ли от постоянной влаги подгнило дерево, то ли от большого давления на щит, то ли от того и другого он не выдержал и рухнул в сторону женской половины вместе с несколькими любопытствующими мужиками. Начался визг, мат, а одна мадам швырнула тазиком в груду голых тел и раскроила бровь у представителя нашего пола, да так, что кровь у несчастного хлестать стала, заливая его лицо, тело и пол.
      Первыми от стресса пришли в себя женщины и стали мужику оказывать первую медицинскую помощь. У кого-то из женщин с собой было полотенце, им стали ему заматывать голову, а он лежал без сознания. Мужики побежали вызывать скорую помощь, женщины поспешно покидали баню. Причем уже никто не стеснялся своей наготы. Часть мужиков и женщин стали разыскивать свои номерные тазики, не сдав которые  вместе с номерками,  не получишь одежду у банщиков.
    Вспоминая сценки этой истории, когда голые мужики и бабы помогали друг другу найти тазики и потерянные с ног номерки, когда общей кучей пытались привести в чувство пострадавшего, когда материли молодую дуру за кидание тазом, мы потом от души хохотали.  Не домывшись,  но насмотревшись вблизи и на стройных.  и на расплывшихся,  со стоячими и висячими органами голых  тел, подались мы с Гариком восвояси. Но наш городок несколько дней бурлил от этой истории, которая обрастала всяческими новыми подробностями. Самая забавная сплетня выглядела так. Мол, после обрушения перегородки, началась массовая драка между моющимися. Причем образовались команды смешанные и дрались так, что несколько человек попали в больницу. Фактически пострадал один, но психологические травмы, вернее,  стрессы были у многих. Мы еще одевались, когда примчалась скорая и, перебинтовав голову молодого мужика,  уехала, забрав его с собой, чтобы зашить рану на лбу неудачника.
      В следующий поход в баню обследовали новый щит, который теперь был обит листами железа, но  и на нем уже имелись следы от безуспешных попыток нарушить целостность. Но, видимо,  металл оказался толстым, а с автогеном бы в баню не пропустили. Так закончилась история, участниками которой мы оказались.
       Много лет спустя, встречаясь с Гариком, выросшим в красавца- парня, мы всегда вспоминали эту историю и заканчивали встречу тостом за здоровье тех, кто пострадал в той истории.
    Давно нет той бани, ушел из жизни и Гарик, друг моего детства, но стоит домик, где он вырос.  В нём до сих пор живет его двоюродная сестра, славная Мила  Усиевич, а я как не любил мыться, так и не люблю.  Может,  в этом частично виновата немецкая баня, что мыла исправно борисовчан  все послевоенные годы.
  Март   2009 г.  Москва.            

P.S.   Мой друг с детства,   Мила,   как филолог,   за многие мои литературные   выкрутасы сильно   меня  критиковала. Она прочла все мои опусы.  И говорила мне: «Как только у меня плохое настроение, я беру твою книгу и читаю.  И настроение сразу улучшается, непонятно почему . Вот  в этом рассказе ты много наврал?»   - « Мила,  клянусь, истинная  правда. Жаль, Гарика нет. Он бы подтвердил».  Мы с ней регулярно встречались  примерно раз в год.  Каждый раз вспоминали этот рассказ и весело  смеялись.
 Мила  Васильевна  ушла из жизни  в феврале 2023  года в возрасте 89  лет. До последнего была разумной, активной, творческой личностью. Она вышивала  картины и их раздаривала.    Светлая тебе  память, дорогая Мила.
 25.10.2023 г. Минск