Первый день в армии солдата 80-х

Первый день в армии, каким он был? Прожитые года стирают краски и все то, что было в деталях этого дня, но все же, как из темного омута памяти всплывают те далекие ощущения.
Одурманенный алкоголем молодой мозг начинает работать только после трех часов езды на стареньком львовском автобусе, где задние сидения выше всех остальных. Проспав всю дорогу до Москвы, а затем до города Железнодорожного, где находится областной военкомат, мы прибываем к конечной точке маршрута.
Выходя из автобуса, понимаешь: вот врата в армию и никуда уже здесь не свернуть. Теперь только судьба и случай поведут тебя в определенные войска и регион, где ты будешь служить.
Все, что было ранее в своем местном военкомате, все это ерунда. «Призываетесь,  в ВВС!» - гордо сказал военком на последней врачебной комиссии. Но потом все меняется, и ты уже едешь с другой командой.
Так произошло и в Железнодорожном, когда проходя уже областную врачебную комиссию меня направили в химические войска. Нонсенс, призывался в ВВС, попал в химическую школу младших командиров. «Е-мое, куда меня призвали»,- с грустью подумал я вспоминая уроки НВП в нашей школе.
На тех уроках старенький майор запаса преподаватель НВП, рассказывал про химическое оружие. Всякие там химические гадости типа зарин, заман, иприт и v-газы. Все это казалось таким далеким, а тут я еду служить к этим заринам, заманам и фильтрующему противогазу.
В общем, не так я себе представлял свою службу в армии! И только теперь первое чувство сомнения в правильности своего поступка овладело мной. «А может, не надо было сниматься с брони и уходить в армию со своим годом?» - шептал вкрадчиво молодой мозг.
Тут же всплывали в памяти недавние события, когда мы встречаемся каждый день с  Ленкой и весело проводим время вместе. Походы в кино или на танцы вечером дарят приятные ощущения, а моя зарплата каменщика на стройке позволяет все это иметь.
«Сейчас бы клал свои кирпичи на стройке и ни о чем не думал, правда, до двадцати восьми лет!» - пролетали мысли в голове.
Так поступил один из моих знакомых на стройке, парень Женька, двадцати пяти лет от роду. И ему оставалось еще три года до окончания подобной трудовой повинности и все, в армию больше не возьмут! Но тут вмешался случай в виде досадной неприятности. Его в «дупель» пьяного после очередной вечеринки "приняли" в вытрезвитель наши доблестные милиционеры. Этот визит оказался для него трагичным.
На следующий день пришла бумага из вытрезвителя на него в трест, и это было бомбой. На тот момент в тресте было негласное правило : кто попал в вытрезвитель или милицию, автоматически снимался с брони от армии. Такого жалкого Женьку я еще не видел никогда! Всегда весельчак и хохмач, он в один миг сник и только повторял: «Как же я в армию пойду, мне осталось всего три года».
Потом в течение нескольких дней, Женька бегал по руководству собирая положительные отзывы и наконец вздохнул: «Фу, пронесло, не заберут в армию!» Уладив свои дела, он реально изменил отношение к спиртному и теперь избегал выпивки с ребятами из бригады.
Вспоминая Женьку я понимал, что бронь дается не просто так, а значит есть вероятность загреметь в армию в двадцать шасть или двадцать семь лет. К тому же, в нашем маленьком подмосковном городке все уклонисты были наперечет, и каждый в городе знал его проблему. К примеру, парень, который лишился в юношестве мизинца и был признан негодным к армии, имел кличку Мизюля. И его знали практически все жители  небольшого города.
Так что поразмыслив, что «косить» от армии это не выход для нормального, здорового парня, я решил идти на службу со своим годом.
Тяжело вздохнув, я переступил порог областного военкомата. Опять медкомиссия и теперь уже химическое подразделение младших командиров маячит на моем горизонте. Теперь уже другой автобус везет нашу группу лысых призывников под командой двух сержантов в туманные дали подмосковных лесов.
Старенький автобус сворачивает с трассы в густой, сосновый лес и первое препятствие в виде КПП со шлагбаумом извещает, что мы въезжаем на территорию части.
«Какой чистый здесь воздух!» - говорит один из ребят нашей команды, открыв форточку в автобусе.
«Ты еще не знаешь, какие здесь комары!» - со смехом вещает один из сержантов. При этих словах меня передернуло от воспоминания о назойливых комарах и чесотке после их укусов.
«И чего все воинские части устраивают в лесах?» - подумалось в этот момент.
«Маскировка и еще раз маскировка!» - словно прочитав мои мысли, озвучил коренастый сержант с большими эмблемами химических войск. Автобус проехал второе КПП и вот уже нашему взору открылся большой асфальтированный плац с разлинованными белой краской линиями, а также несколько кирпичных строений.
Но наш путь лежал к бане, маленькому кирпичному зданию с большой трубой. «Заходим в баню!» - командует сержант, загоняя нас, как баранов в стойло.
«Раздеваемся и идем мыться в баню, у вас десять минут!» - командует все тот же сержант.
«Как можно помыться за десять минут?» - лихорадочно бьется в голове вопрос. Вспоминая свои походы в Дубне в городскую баню там моешься и паришься два или три часа, а тут десять минут.
Только намылился, а уже звучит команда сержанта: «Выходим из помывочной». Быстро вылив на себя воду из жестяного таза, я устремился в раздевалку. Седой прапорщик обложенный стопками с новеньким обмундированием, выдает не глядя на призывников  синие солдатские трусы и белую майку.
Следующий стол, за которым сидит другой прапорщик,  полон обмундирования ХБ, портянок, кирзовых сапог, ремней и пилоток. И опять тот же принцип: не глядя на призывника выдает форму ХБ, пилотку, ремень, портянки, сапоги. У меня фигура бегуна сорок шестого размера, а получил форму ХБ пятьдесят шестого размера!
Мой размер ноги сорок, а получил сапоги сорок четвертого размера. Про голову и говорить нечего, как мутовка, размер пятьдесят четыре, а пилотка выдана пятьдесят восьмого размера. 
«Меняйтесь между собой формой и сапогами!» - наконец подняв голову от стола, вещает прапорщик.
И тут пошел бойкий торг, который немного уравнял наши размеры. Мне досталась форма пятьдесят второго размера, а сапоги сорок второго. «Это все же лучше, чем сапоги сорок четвертого размера!» - с грустью подумал я примеряя сапоги.
С пилоткой все было хуже. Может нам выдали только большие размеры или головы у  всех были маленькие, но пилотка так и осталась у меня пятьдесят восьмого  размера. Закрепив ее на ушах, я стал похож на чудо солдата. Форма сидела на мне пузырем, перетянутая солдатским ремнем, а пилотка держалась только на ушах.
Намотав портянки на ноги и одев сапоги, я стал чувствовать себя, как мальчик -с пальчик, а сапоги болтались на ноге, словно две большие гири. Закончив наше переодевание, сержант прокричал команду: «Выходим строиться!»
Посмотрев на своих недавних товарищей по команде, я стал не узнавать их. Все они стали другими в этой мешковатой большой форме. Только усы на лице выдавали недавнее гражданское прошлое.
«Вот Вам усы вафельным полотенцем побреют в казарме!» - с ехидцей сказал один из сержантов. 
«Как это побрить усы вафельным полотенцем?» - не укладывались в голове слова сержанта.
Следующая команда сержанта прервала тягостные размышления: «Шагом - марш!» Стройной колонной по двое, мы подошли к кирпичной трехэтажной казарме. «Странно, нигде ни окурка, ни бумажки не видно»,- подумал я оглядывая прилегающую территорию.
«Заходим по одному в казарму на второй этаж!» - командует сержант.
Послушно и быстро, мы поднимаемся на второй этаж и входим в казарму. В нос ударяет ни с чем не сравнимый,  запах казармы. Запах дешевого солдатского мыла, ваксы, кирзовых сапог и еще чего-то неуловимого!
Сразу же всех выстраивают перед канцелярией, где два офицера роты проводят распределение вновь прибывших по взводам и воинским специальностям. Неизвестная мне специальность «дымовик» теперь была записана в карточке учета.
Не успев опомниться, нас распределили по взводам, где каждому определили койку, табурет и тумбочку на двоих. Теперь меня определили к другому сержанту, а те два которые нас сопровождали ушли к своим подразделениям.
Подошло время обеда и вот уже сержант кричит построение в казарме. И опять строем мы движемся к солдатской столовой. Запахи солдатского обеда встречают нас прямо от дверей столовой. "Щи из свежей капусты с мясом, на второе гречневая каша с мясом и компот», - оценив еду на столе, подумал я.
В нетерпении, мы рассаживаемся за длинные столы на одно отделение и звучит команда: «К приему пищи приступить!» Черт возьми, здесь все по команде и не нужно ничего думать, здесь все решают за тебя! А именно, когда тебе есть, спать, ходить в туалет.
«Мама, забери меня обратно домой, мне здесь плохо!» - бьется мысль в голове.
«Сам напросился!» - звучит другая мысль.
Быстро опустошив тарелку с первым, я только начал есть второе, как прозвучала команда: «Рота встать, выходим строиться!»
«Как же научиться так быстро есть?» - подумал я, выпивая на ходу компот из стакана.
Мой желудок только начал работу по перевариванию пищи, как прозвучала команда строиться и следующая, которая ввела меня в ступор: «Бегом марш!» Наша рота побежала небольшой кросс в виде одного километра, на что мой желудок ответил глубоким рыком, а большие сапоги стали постепенно натирать пятку.
Слава Богу, что на гражданке я занимался бегом и эта экзекуция после обеда была мне не страшна. После такой пробежки было впору обратно идти в столовую, потому что все утряслось и опять в желудке ничего не было.
Первый день закончился ужином, когда нас опять строем повели через плац. Хорошо, что я тогда не курил, а другие ребята со взвода страдали от невозможности покурить.
Солдатская столовая с длинными столами теперь встретила нас запахом вареной картошки и жареной рыбы. Не успев толком съесть половину порции второго прозвучала команда: «Встать, выходим строиться!»
Личного времени все не было и только после ужина дали возможность сходить в туалет, покурить и личное время тридцать минут. Программа «Время» дала возможность немного расслабиться и посидеть на табурете.
"Как же хорошо посидеть спокойно, без всяких глупых команд и построений!" - размышлял я, ощущая в теле приятную усталость.
Через десять минут просмотра телевизора глаза непроизвольно стали закрываться и вот уже сержант бьет пилоткой по лысой голове одного из призывников. «Первое замечание!» - оглашает свой вердикт бдительный сержант. «В следующий раз если так моргнешь, будешь смотреть программу стоя!» - добавляет он.
Вечерняя поверка заканчивает первый день в армии. «Как я хочу в постель, как мне хочется уснуть!» - твердит голос в усталой голове. Незабываемое чувство наслаждения и эйфории, когда ты ложишься в кровать с железной панцирной сеткой и у тебя есть целых почти восемь часов сна.
На гражданке, я не ценил сон и ложился, когда хотел. Теперь же сон стал моим богатством и наградой за трудный день! "Первый день в армии прошел, а впереди - с ума сойти, еще целых два года службы!" - засыпая, подумал я.