Поход в революцию Бухарин - падший ангел 5

Поход в революцию

После того, как отец нашел работу, жизнь в семье в материальном плане наладилась.  Бухарин оказался в 1-ой московской гимназии, учился он легко, имел отличную память, по всем предметам получал пятерки.
Наиболее подробно о юности Бухарина и о его вхождении «в революцию» написал в Миклош Кун в своей работе «Бухарин: его друзья и враги». Но в работе Куна (очень интересной и подробной) есть странные вопросы, задаваемые автором, так он пишет об отце Бухарина: «И каким образом Иван Бухарин, этот типичный чудак и неудачник, к началу 10-х годов XX века, когда в архиве тайной полиции на его сына уже имелось солидное досье, стал преподавателем одного из известных московских учебных заведений и получил чин надворного советника, занимавшего в «табели о рангах» седьмое место, что давало личное дворянство?»

Что же тут удивительного, отец Бухарина имел университетское образование, что тогда вполне могло обеспечить карьеру. Да, он имел привычку говорить людям то, что о них думал. Об этом уже писалось. Но после того, как он на два года потерял работу, видимо он научился сдерживаться и при своем уме, коммуникабельности, уже имевшемся опыте работы в чиновничьей среде, он все же сделал не бог весть какую, но карьеру. И до революции, чтобы сделать карьеру точно не нудно было быть агентом Охранного отделения, достаточно было ума и талантов. И власть была либеральна и к детям, которые шли в революцию и тем более к их отцам, на них это никак не сказывалось. Так что же удивительного увидел здесь Миклош Кун?
Он ведь историк и знал, что Российская империя – это же не СССР, где отец отвечал за сына и то не всегда, это либеральное и терпимое общество. К тому же юный Бухарин не был террористом, он был обычным гимназистом, а потом студентом, которого увлек марксизм, марксизм же запретным учением не считался.

Царское правительство проводило довольно правильную политику по отношению ко всем молодым людям, которых угораздило попасть в сеть к революционерам. Этим молодым людям не перекрывали дорогу назад к нормальной жизни. Да и не только молодых это касалось. Любой революционер, на котором не было крови, мог покончить со своей противоправной деятельностью и вернуться в лоно общества. Что большинство молодых людей в конце концов и делали. При этом какого-то покаяния от них никто не требовал, они могли и не отрекаться от своих взглядов.
Любопытно интервью, которое дал отец Бухарина уже советской прессе: «Мальчик Николай, - рассказывал Иван Гаврилович Бухарин, - был резвый, расторопный. Любили мы друг друга сильно. Большое пристрастие имел Коля к гербариям и к рисованию. Как выдастся свободная минута (а уроки в гимназии отнимали много времени), так и начнет засушивать разные цветочки да букашки. Настолько хорошо изучил это дело, что знал назубок историю каждого растения и насекомого. Не раз с матерью мы говорили: «Ну, должен из Коли хороший естественник выйти».

Миклош Кун с некоторым сочувствием отнесся к отцу Бухарина, в том смысле, что не вышло из него революционера, но вышеприведенная цитата говорит о том, что отец Николая Бухарина очень сожалел не о том, что сам не стал революционером, а о том, что, Коля все же стал революционером, а не естественником, хотя сына он будет поддерживать до конца, и даже настигнет Ивана Гавриловича умопомешательство после ареста Николая и второго сына, который тоже был арестован, как враг народа.
В самой ранней революционной деятельности Николая Бухарина обращает на себя момент его выбора между марксизмом и движением эсеров. С одной стороны, его выбор в пользу марксизма объясняется тем, что, как он сам написал в своей автобиографии, его увлекла логичность и стройность марксизма, добавим, что эта логичность кажущаяся, ибо марксизм чрезвычайно эклектичен и противоречив. С другой стороны, эсеры метали бомбы, а это было не в характере Бухарина, невозможно представить его, убивающего бомбой невинного человека только за то, что тот полицейский чин.

И самое важное, пожалуй, друзья Бухарина и его двоюродная сестра, имевшая на него огромное влияние, и она же его будущая первая жена Лукина, уже выбрали социал-демократическое движение.

Бухарин все же колебался некоторое время между марксизмом и эсерами, он отлично понимал, что марксизм – это учение западное, универсальное, интернациональное, а те же эсеры, вышедшие из народников, связывают свои надежды с русским народом, а не мировым рабочим движением.

Но сделав выбор, он уже остался ему верным до конца в силу цельности своей натуры.

В молодежной большевистской среде Бухарин выдвинулся сразу и уже в 18 лет возглавлял молодежные организации партии большевиков в Москве. Принимал участие в событиях 1905 года (на наш взгляд события 1905 года все же не были революцией), попал, разумеется, в тюрьму, затем ссылка. Но между всеми этими делами все же сумел закончить почти 4 курса на экономическом отделении юридического факультета московского университета.

Из всех соратников Бухарина по тогдашнему социал-демократическому движению в Москве, дожил до после сталинских времен возможно только один его друг, известный советский писатель и публицист Илья Эренбург.
Исследовать жизни Ильи Эренбурга, бывший советский инженер, Борис Фрезовский написал массу работ, изучающих жизнь и творчество Эренбурга, на каком-то этапе своей деятельности он обнаружил, что Эренбург дружил с Бухариным, они вместе учились в 1-ой московской гимназии, только Эренбург был на два года моложе, и Фрезовский написал работу: «Илья Эренбург и Николай Бухарин». Бухарина и Эренбурга сблизила работа в большевистской организации.
Фрезовский цитирует текст письма 17-летнего Эренбурга которое он отправил 1 июня 1908 года в Московское губернское жандармское управление, требуя освобождения из тюрьмы по болезни: “Жандармское Управление осведомлено из официального медицинского освидетельствования о моей болезни, и ему должно быть ясно, что содержание меня при таких условиях неминуемо приведет к сумасшествию или к смерти. Полагая, что моя вина не настолько велика, чтобы я заслуживал смертной казни, покорнейше прошу Жандармское Управление немедленно освободить меня из-под стражи. Если же меня хотят заморить или свести с ума до суда, то пусть мне заявят об этом”.

Что и говорить, в царской России семнадцатилетний еврейский юноша мог позволить себе такое наглое требование к жандармам. И после этого письма, жандармы в страхе за здоровье Ильи отпустили его до суда, после чего тот сразу уехал во Францию почти на 9 лет писать стихи и жить среди французской литературной богемы.
Из этого письма жандармам было ясно, что юный Илья шалил, сидя в тюрьме, если писал такие письма, но они допускали возможность, что он реально чувствовал себя плохо, хотя кто себя хорошо чувствует в тюрьме?  Посажен-то был за дело. Шалил и юный Бухарин, когда на стенах своей камеры постоянно рисовал портрет Карла Маркса, а надзиратель, вынужденный все это стирать со стены, ругался.
Ну что сказать… на хорошее время в истории России пришлась юность этих шалунов. Ни в советской России, ни даже в РФ никому в голову не придет так шалить со спецслужбами, а в страшной черносотенной российской империи это было можно.