Проводник в вечность или тайна Самшитового леса

Эссе. Посвящается  М.Л.Анчарову
***
Ты проведёшь  меня
Сквозь лес, сквозь реку времени,
Впадающую в Вечность…


Так получилось, что ясная и заметная литературная «тропа» Михаила Леонидовича Анчарова, проложенная к потомкам, его мужская «харизма», его неповторимый голос и   творческая энергия до недавнего времени проходили мимо меня. Какие же обстоятельства убедили «заглянуть в его Вечность», довериться, как проводнику в  мир удивительных фантазий, увидеть хитросплетения человеческих судеб?

 Вот краткая предыстория. В моей жизни появился новый человек. Учитель. Вернее, учительница. Личность. Талантливый творец, она организовала литературную студию, помогая  многим людям развивать свои дарования.  Есть мнение:  поэтом или писателем нужно родиться.  Но Таланту этого мало. Он зачахнет без внимания, как цветок без воды. Имея талант, нужно стараться «поливать» его,  совершенствовать  всю жизнь, в любом возрасте. Получивший талант и не преумноживший, потеряет то, чем владеет. Это евангельская истина.


  Со временем саморазвитие становится необходимостью для творческой личности. Многие люди до преклонных лет открывают для себя  новые, разнообразные  возможности  в творчестве.
Трудно представить себе некую личность, написавшую  по-настоящему талантливую повесть или рассказ и горделиво сидящую на стопке своих рукописей. Чтобы рукопись  прочитали другие, придется встать и выйти из  укрытия, обнародовать их и выслушать отзывы, критику. Согласиться исправить и вымарать то, с чем гордыня внутри личности станет спорить. И это только начало пути…

Мне посчастливилось.  Многие из моих учителей были лично знакомы с теми, кого уже можно назвать «классиками»  в различных видах искусства: поэзии, прозе, живописи, музыке.

Имя Анчарова в литературе и бардовской песне – очень известно. Знаково. Но тем не менее, кивнув издали, Анчаров почти  прошел мимо меня. Мог пройти, если бы не одно задание. От той самой учительницы: найти и ознакомиться с любым произведением Анчарова. Написать отзыв, выразив своё отношение к автору и его героям.


Вначале я колебалась и, подобно детонации в музыке, (отклонению от нужного тона, от надлежащей высоты) всячески уклонялась от встречи. Слава Богу, время было моим союзником.

Но  началось моё знакомство с Михаилом Леонидовичем не с книги, а с песен.  Слушала его голос, читала отзывы. Пришло  понимание, от кого протянулась нить к одному из видов искусства - авторской песне. Да, приходится признаваться в своем невежестве: я не знала, к примеру, что Владимир Семёнович Высоцкий считал М.Л. Анчарова своим учителем!
 
 А я, с юности играя на гитаре, исполняя множество авторских песен, не спела ни одной анчаровской.

 
Существует множество определений для авторской  песни. На мой взгляд, очень точно и ярко выразил суть явления бард и физик из Тулы Леонид Альтшулер: «Авторская песня – это музыкальное интонирование русской поэтической речи».

Михаил Леонидович Анчаров, а следом за ним Булат Окуджава, Александр Галич, Владимир Высоцкий  интонировали именно так: «своим» голосом, очень музыкально и по-русски! Анчаров сохранил и развил эту искреннюю авторскую интонацию в своей прозе, в кинофильмах и в своих живописных полотнах...

Я пересмотрела сериал «День за днем». В нем тоже звучали песни Анчарова. Тепло, трепетно  исполняли их  актёры Н. Сазонова, Ю. Горобец, В. Никулин. В. Трошин, певица В. Толкунова.


 Пролетев через реку времени и оказавшись  в двадцать первом  веке,  Анчаров,  как личность, по-прежнему  харизматичен, загадочен, красив - как и полвека назад. Он не стареет. Наоборот, это я  медленно становлюсь его «ровесницей», приближаясь к моменту, когда настанет время  заглянуть в «вечность».

Я узнала, что существует «Анчаровский круг». Усилиями подвижников, истинных почитателей  творчества  Михаила Леонидовича Анчарова, книги его переиздаются, песни  исполняются. Появляются новые поклонники его творчества.

 Есть многочисленные  труды о жизни и творчестве писателя.  Проводятся Анчаровские  чтения, в ходе которых  открываются неизведанные глубины и тайники,  наполняются светом подводные замки  «анчаровских»  невероятных фантазий. Благодаря неожиданным исследованиям  может меняться восприятие давно прочитанного, а строки   Михаила Леонидовича наполняются новыми смысловыми акцентами.


Села за компьютер. Прочла рассказ Анчарова «Венский вальс».  Потрясение. При первой же встрече во мне раздался «тихий  взрыв».
Захотелось держать в руках эту книгу. В ближайшей библиотеке книг Анчарова  не оказалось. Заказала по почте.  Если уж работать,  думала я, то с книгой и по вдохновению, когда  тема  ляжет в душу.  Ждала книгу и вдохновения. Они не приходили. Требовалось усилие, некий внутренний толчок к работе. И вот в январе 2020 года мне приснился сон, будто я пришла в гости к Михаилу Леонидовичу и мы беседовали о жизни, о Боге.

 
Предшествовало нашей с Анчаровым «беседе во сне», как я уже написала,  знакомство в интернете с  рассказом Михаила Леонидовича «Венский вальс». Рассказ удивил меня, заворожил и сделал  счастливой! Немецкая  девочка–подросток Катарина была в точности такая, как я когда-то. Она садилась на раму велосипеда, а влюбленный  мальчик катал ее по городу. Девочка догадывалась о его чувствах, о его страхе перед этими чувствами. Ведь в ней происходило то же самое, что и со мной в юности! Это была Любовь. Узнавание тихо кольнуло в сердце, словно подготовив к дальнейшим событиям.

Но как подготовиться к смерти?  Невозможно! Словно выйдя из тела, я оказалась внутри придуманной реальности, в рассказе. Я видела, что происходит, когда умирает любовь. Я «шла» за солдатом по окопу. Я ползла, спасаясь от пуль, укрывалась под защитой деревенской избы.

Все, кто был рядом со мной - погибали. Это вновь разбивало мне сердце! Но герой  продолжал верить. И когда Любовь пришла на перекресток дорог...он узнал её!


 Итак, после прочтения рассказа мне приснилось, что я пришла в гости к Михаилу Леонидовичу. Вела себя восторженно, идеализируя и человека  и всё, что он написал. Я суетилась и  задавала вопросы, а Анчаров терпеливо и спокойно отвечал  на них.  Он  сказал, что «встретиться» снова нам можно будет лишь после прочтения  романа «Самшитовый  лес». И встреча состоялась.  Не во сне, а наяву. Новенькая, только переизданная, книга Анчарова легла на мой стол. Я прочла  роман.

Роман  «Самшитовый  лес» впервые был напечатан в «Новом мире»  в 1979 году.  А я его прочитала в 2020-ом. Первый раз читала невнимательно, то и дело принюхиваясь к новеньким, пахнущим типографской краской страничкам. Перелистывая и пробегая  глазами, останавливаясь на интересных сюжетных линиях. Да простят меня за это Анчаров и его истинные почитатели!

Я видела, что кроме судьбы главного героя в  романе много нитей, несколько побочных линий. Страницы пестрели историческими наблюдениями, открытиями, озарениями и философскими размышлениями.

«Обо всём богатстве идей Михаила Леонидовича Анчарова  не  напишешь»,-  думала я.  Это и неудивительно, ведь Анчаров работал над романом с перерывами - двадцать лет! Многие теории и изобретения главного героя были непонятными, я их  пропускала. Но читать про жизнь Сапожникова и его мамы, про дружбу со школьным учителем было интересно. Хотелось вновь увидеть его друзей -  Нюру Дунаеву, Вику,  Аркадия Максимовича и его трехногую собачку по кличке Атлантида. Грустные и счастливые моменты их жизни, хитросплетения  судеб во времени были действительно интересны!



Не буду лукавить – поначалу Сапожников мне не понравился. Его открытия и пространные речи вызывали  непонимание и протест. Я быстро написала  отзыв, честно выразив всё, что чувствовала на тот момент времени. Отзыв получился  поверхностным, как я теперь понимаю. Да простят меня те, кому я предложила его прочесть.

Это мой второй отзыв, вторая попытка. Название осталось тем же - Проводник в вечность. Заглавие "Проводник в вечность" - это аллегорическая путеводная нить к вечным ценностям: к любви, искусству, творчеству в разных сферах жизни...

Второе прочтение было более внимательным,  пристрастным. Мне захотелось  навестить «старых знакомых», послушать их. Углубившись в реликтовый сумрак «Самшитового леса» во второй раз,  я пристальнее взглянула на чудака с «говорящей» фамилией Сапожников. (Почему-то вначале, при первом погружении, сильно огорчало отсутствие у героя имени.

Наблюдая за жизнью и поведением людей в романе, я обнаружила, что не только у Сапожникова нет имени. Имен нет у многих: например у Барбарисова, у Никоновой. А у некоторых людей не только имени, даже и фамилии-то нет: у завуча, у представителя районо, у учительницы литературы.  Только некоторые ведут себя мудро и тактично, как  мама Сапожникова и учитель, а  иные - грубо, подчас вероломно. А ведь  мы доверяем им воспитание детей! «Безымянность» не мешает людям  жить.  И притом хорошо жить! Они спокойно спят, едят, разговаривают, осуждают, сплетничают, выпивают, ругаются, спорят. У каждого своё специфическое место,  своя  роль, выбранная  автором в этой «пьесе жизни».


Роль Сапожникова – центральная. Мой внутренний голос, словно режущая слух нота, диссонансом кричал: «Почему герой без имени?»  (Оно, как мне стало известно,   появилось у Сапожникова в другом романе)...


Действительно, абсолютно все - мама, друзья, любимые женщины, обращаются к Сапожникову по фамилии. Вдумываясь и размышляя, я припомнила один психологический тренинг. Проживали мы его с детьми в игре, на моих музыкальных уроках «Воспитание искусством». Дети рассказывали о своей семье, о своих родителях, бабушках и дедушках. Где жили их близкие, кем работали. Детям  предлагалось крепко встать на ноги, представив себя деревом, вросшим корнями в землю. Это было главной целью: вообразить, что ноги – это корни. Дерево с сильными корнями – это  прадеды, давшие  начало роду, фамилии. Руки – это ветви, родители.

 Звучал фрагмент фортепианного цикла «Картинки с выставки» М.П.Мусоргского - «Богатырские ворота». На этой богатырской волне дети четко и с нажимом, с чувством гордости и всё возрастающей уверенности  называли свои фамилии. Сильнее и громче раз от разу, проникаясь чувством близости своей семье, сопричастности  друг другу, своим фамилиям, роду.

Нечто подобное происходило во мне, когда я думала о Сапожникове. Ведь и его фамилия принадлежала  к семье, к  роду Сапожниковых. Я поняла, почему в финале романа звучит этот монолог:  “Мы народ. Мы живем вечно и медленно, как самшитовый лес. Корни наши переплелись, стволы почти неподвижны, и кроны тихо шумят. Но весь кислород жизни – только от нас и будущее небо стоит на наших плечах. Мы народ. Опорный столб неба”.…(Анчаров М. Самшитовый лес: роман, повести. СПб: Азбука, Азбука-Аттикус, 2020. С. 791)
 
Автор, поручив Сапожникову роль  изобретателя, дал возможность озвучивать и свои собственные мысли.  Дал почувствовать и нам, читателям, как сладко фантазировать, сомневаться в теориях великих людей, противопоставляя им свои собственные идеи. Как приятно может быть изобретать вечные двигатели и доказывать теоремы, а потом раздавать идеи бесплатно всем желающим! Неважно, пригодятся они или полетят в корзину, как ненужный мусор. Ведь даже маленькое дерево, которое могут сломать и сжечь, выделяет кислород, так  необходимый людям для дыхания.

 Маленький, беспокойный человек  Сапожников не просто вдыхает кислород, как все люди. Он испытывает гипоксию, когда не может этот кислород (свежую идею) выдохнуть! Если он не фантазирует, не придумывает, не сомневается - он не живёт.

 Он может вести себя, как обычный человек. Но стоит лишь подумать о динозаврах и Атлантиде, о ледниковом периоде или великом художнике Леонардо да Винчи, как вновь, словно напоенный влагой корень самшитового дерева, он  начинает фонтанировать самым чистым, самым «самшитовым» кислородом. Фонтанировать, несмотря на угрозу, идущую от лицемерных и улыбчивых людишек, почуявших лёгкую наживу, прибыль и возможные дивиденды, которые можно будет получить от свежих идей и последующего "уничтожения" обладателя ценной идеи, простака Сапожникова.

 Нечто похожее происходило во время диспута, устроенного учеными. Профессор Филидоров присматривал себе  команду для будущей лаборатории. Диспут зашел в тупик. Глеб совершил предательство, а Сапожников ничего этого не слышал.
 
Сапожникова «спустили с цепи», чтобы он выдал очередную завиральную идею. Но вышел конфуз. И даже Глеб, вопреки своим интригам и словам, стал действовать, говорить  и даже думать (!) заодно с Сапожниковым. Глеба  «по-человечески тянет» к этому несуразному, сумасшедшему Дон Кихоту. Глеб помимо воли становится оруженосцем, «верующим Санчо Панса» для такого праведника, как «прекрасный безумец» Сапожников. И побеждает Сапожников  совершенно по-христиански, смиренно, без крика.

На моих глазах  он «изобретает» вечный двигатель,  доказывает  теорему Ферма, упрямо занимается поисками Атлантиды и находит себе последователей.  Их немного. Тех, кому это действительно необходимо, кто сам к Сапожникову тянется – учитель, Вика, Дунаевы, атлантолог Аркадий Максимович. Эти люди хоть и не сразу, но проникаются доверием к его искренним словам. Хотят с ним дружить, помогать.

Вникая  в текст романа, я отмечала уверенность и легкость, с которой льётся мысль: автор пользуется литературным языком свободно, словно перебирая струны гитары. Это одновременно и шедевр простоты, и кладезь метких афоризмов, которыми  пестрит текст  романа, побивая все рекорды!
Тут и там встречаешь щемящие ностальгические зарисовки:

- Что ты ищешь на рынке, Сапожников? - спросил Глеб.
- Я ищу редиску моего детства, Глеб, - ответил Сапожников, - Чтобы она щипала язык. А я вижу только водянистую редиску, жалобную на вкус.
 - Эх, Сапожников, - сказал Глеб, - эту редиску, которую ты ищешь, можно отыскать только вместе с самим детством. Она там и осталась…
/ 733/


 Анчаров   размашисто, по-мужски ставит росчерк под каждым штрихом в поведении Сапожникова. Поражает  манера героя в состоянии влюбленности мрачно молчать, или вести себя непредсказуемо, говорить то, что первым приходит в голову. Взять к примеру хоть его первый телефонный разговор  с девушкой Викой, сразу после знакомства: «Я только что говорил Барбарисову, что я, кажется, втюрился…Почему потише?.. Мне приятно, чтобы об этом знала вся Рига»./552/ Ему приятно!  Он трубит о том, чего и сам еще не знает наверняка. А потом сам же прячется, сбегая от ответственности.


Подобная мрачность и непредсказуемость в моменты, предшествующие  перемене судьбы, по свидетельствам друзей,  была свойственна и Анчарову.

Вот фрагмент из книги  Ревич. Ю., Юровский В. «Михаил Анчаров. Писатель, бард, художник, драматург».

«Галина Аграновская, близко дружившая с семьёй второй жены Анчарова в своих воспоминаниях пишет, какое впечатление на них произвел Анчаров при знакомстве с ним в 1953 году:

«Старый Новый год в ЦДЛ. За соседним столом семья Сельвинских. Илья Львович с женой и очаровательной дочкой Татой. Привлек мое внимание в этой компании ладно скроенный, широкоплечий брюнет с темными глазами. Обменялись наши столы поздравлениями с Новым годом, а когда пара, Тата и брюнет, пошли танцевать, Илья Львович спросил меня и мужа: “Как вам мой зять?” Толя сказал: “Впечатляет”.
Я спросила: “Можно поздравить?”, на что Илья Львович ответил: “Посмотрим…” —  “Чем занимается ваш зять?” — “Художник, как и Тата”.

Вернулись за стол молодые. Илья Львович познакомил с зятем. “Анчаров” —  крепкое рукопожатие, внимательный взгляд, часто моргающие глаза, что-то вроде тика. Не улыбнулся. Показался мне мрачноватым.
Через несколько лет знакомство произошло заново в Малеевке. Нас кто-то представил друг другу, а я напомнила, что мы уже знакомились, и когда именно, при каких обстоятельствах. На это Анчаров заметил: “А, вот когда! Так я влюблен был. Когда я влюблен, ничего вокруг не замечаю”./Аграновская, 2003/

Но влюблен Анчаров в эту пору, как сообщают уже Ю.Ревич и В.Юровский в своей книге,  он был уже не в Сельвинскую, а в Джою Афиногенову, которая жила в том же писательском доме в Лаврушинском переулке.


Автор  и его герой и внешне похожи: характером,  поступками. Оба совершенно серьезно верят, что изобретают что-то полезное и неповторимое. Оба искренне влюбляются в женщин, которые им отвечают взаимностью. Расстаются с ними. Героя и автора  соединяют незримые связующие нити повторов: в романе описано, как у героя долго болеет и умирает любимая женщина - бывшая жена.

 Джоя Афиногенова, бывшая жена Анчарова, тоже умерла после длительной  болезни.

Анчаров мрачными  штрихами, с чувством личной причастности описывает состояние героя после развода с женой. Рисует их болезненное прозябание в соседних комнатах собственной квартиры. Неотвратимость смертельной болезни, невозможность быть вместе. Одиночество  растянулось у Сапожникова  на  многие годы: «Первый раз он не должен был хранить навязанный ему облик, хранить даже когда все облики были разбиты и его предали, и четыре года длилась эта метель, эта пытка, когда с него сдирали панцирь и ели живого…» /553/


Те же чувства одиночества и заброшенности,  которые  переживал  Сапожников, пережил и сам Анчаров.
В 1964 году произошел окончательный разрыв его отношений с Джоей.
 «Сохранилась записка, написанная Джоей перед уходом, в которой она просит прощения и пишет: «Мне из этой каши уже не вылезти. Просто больше нет сил». Сейчас нам очевидно, что это относилось к её болезни». (Упомянутая книга-биография c.297-298).

 Сапожников  и Анчаров во многом похожи. Оба – воевали, теряли товарищей и учителей. Оба писали стихи,  разбирались в живописи, в поэзии и музыке, интересовались историей и археологией. Не чуждо им было и актерство. И все это не ради цели, не ради результата, а «ради веселья, играючи».  Именно так  поступал отец Сапожникова.  Сапожников, как мне кажется, взял от отца «не пробивной» характер, его  горделивое жизненное кредо: «Нужен буду – разыщут под землёй, а не нужен – толкаться не стану. Так и во всём: жил и дожидался, пока заметят, и старался ничего не просить». /564/


 Сапожников – послушный ученик. Он очень ждет чуда, хочет оказаться на празднике жизни, в его эпицентре. Но при этом сидит  в стороне и думает: «На праздники не просятся. На праздник приглашают». И чуда с ним долго не происходит. Он ждет праздника много лет, работая наладчиком  в конторе, ныряя с головой  в те области, в которых не был профессионалом, но которые были ему интересны. Со временем он, как личность, становится притягательней и сильнее. Люди начинают ему охотнее помогать, и обстоятельства складываются чудесным образом, и всё потихоньку налаживается. Приходит праздник!


Господь всем, кто хочет и может слышать,  говорит словами Священного Писания:  «Просите и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите и отворят вам. Ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят» (Матфей, 7:7, 8).

В романе «Самшитовый лес»  отец Сапожникова сознательно избегает побед и триумфов, опасаясь опростоволоситься,  не доводя  начатого дела до конца.  Уходит из семьи, оставляя за собой незыблемое право: самому решать, когда вернуться.
Рядом с мальчиком мать.

 Мудрая, чуткая. Несмотря на собственную усталость и одиночество, она откликается на животрепещущие вопросы сына:
«Ма, а как отличить сентиментальность от доброты? – спросил Сапожников.
- Сентиментальность – это чувство, оно приходит и уходит... а доброта – это позиция, – ответила мама. – Пушкин такой был». /623/
И сын старается  жить так, как говорила мать, при этом неосознанно выполняя программу, заложенную отцом. Мечется от одного дела к другому. От науки к искусству, от одной женщины – в объятия  другой.


 Сыновьям нечасто удаётся изменить программу, заложенную родом. Это «записывается»  на подсознательном уровне. Тем не менее – удаётся! Отцу Сапожникова не удается остаться. Стать сыну другом, учителем, советчиком.  Удается это Анчарову, хоть и не сразу. В молодости оставив свою маленькую дочь, в конце жизни он постигает сердцем, как важно воспитать ребенка. И воспитывает сына. Из воспоминаний об Анчарове:

 «Он вдруг понял, что все в мире преходяще, кроме детей, за которых мы отвечаем. Под конец жизни он одному из друзей так и скажет: «В жизни меня больше ничего не интересует, кроме судьбы моего сына...»
(Ревич. Ю., Юровский В. «Михаил Анчаров. Писатель, бард, художник, драматург».)


 Сапожников постепенно  начинает  понимать, где же его место в жизни, его истинный дом. А «допотопная» Нюра, («она до потопа жила» - так охарактеризовал Сапожников её душевную щедрость и непохожесть на других). Эта непростая  женщина, приехавшая в Москву из глубинки, помогает всем, кто просит ее о помощи.  Сочувствует словом и делом.   И Сапожникову, усталому и измученному путнику,  в какой-то  момент не хочется  новых скитаний:
 «Домой, домой, что-то кричит - домой! Туда, где не надо притворяться. Домой - это туда, где можешь быть самим собой, а не тем, кем ты стал, будучи постоянно настороже… Это только кажется, что бегут из дому, на самом деле бегство - это всегда бегство домой»./611/


Нужен  талант, равный анчаровскому, чтобы приподнять завесу тайны и расшифровать «коды» авторских смыслов. Иначе изобретения и догадки  героя, накапливаясь всю его жизнь,  так и останутся в нем. Даже  учитель Сапожникова, погибший на фронте, не смог помочь ученику, отправляя заявки с его изобретениями в какие-то инстанции.

Сапожников много говорит, пытаясь разобраться  в собственных теориях: «Мы с тобой не паразиты, мы с тобой  симбионты. Симбионты кормится отходами своего партнера, а паразит самим партнёром». /652/». Так Сапожников  говорит  Глебу, искренне считая, что они с Глебом взаимно обогащают и питают друг друга.  А Глеб не может простить Сапожникова за талант и за его «знание», как  сделать любого талантливым. Ведь только «безумец» или гений (!) может утверждать, что такой способ существует.

«По Сапожникову выходило, что если не начинать с самого детства, то нельзя научить человека быть талантливым, чтобы он делал талантливые вещи.  Талант по-особому связан с миром. Значит, надо помочь ему эту связь не прерывать. Тогда мир вдохнет в него своё нетривиальное отражение». /653/

Я видела, что и Сапожников и Анчаров – симбионты, соавторы. Один получает пользу от  другого. В статье  (Ю.Ревич «Михаил Анчаров и его творчество») я нашла подтверждение этого соавторства. Ревич отмечает привлекательную форму подачи «открытий» Анчарова в виде «занимательных и парадоксальных сентенций», например:
«Произведение искусства отличается от факта на величину души автора».
«Наука может научить только тому, что знает сама, а искусство даже тому, чего само не знает».
«Тоска — это несформулированная цель», и так далее.


 В этой статье Ю. Ревич пишет: «Эти открытия, органично включенные в прозу Анчарова, произвели на многих современников неизгладимое впечатление. Режиссер Николай Лукьянов, прочитавший первые прозаические произведения Анчарова в юношеском возрасте, очень точно характеризовал это впечатление, как «эстетический солнечный удар».


Анчаров предложил универсальный механизм решения любых задач, который, по его мнению, заключается в состоянии вдохновения. Он искал и находил признаки такого состояния не только у художников, но и у ученых и изобретателей.
Анчаров даже предложил наивно-научное обоснование этого состояния, назвав его «третьей сигнальной системой».
 В молодости он послал письмо Сталину по этому поводу и получил обстоятельный ответ от Академии наук, где ему вежливо указали на ошибочность его представлений».
Существует оригинал этого документа – ответ Анчарову из академии наук СССР. Я видела этот документ...   Михаил Леонидович напрасно бился в закрытые двери. Для Анчарова- изобретателя это было подобно ледяному отрезвляющему душу. Возможно, поэтому он и перенёс свои изобретения и догадки - в книги.


«Эту тему (теорию о «третьей сигнальной системе») Анчаров подробно описывает в «Голубой жилке Афродиты» (от имени Кости Якушева), потом повторяет в «Самшитовом лесе» (приписывая ее Сапожникову), и напоминает о ней третий раз в романе «Как птица Гаруда» — настолько важной эта тема Анчарову представлялась. По его мнению, достаточно научиться вызывать вдохновение по желанию, и общество сразу кардинально изменится».( Ю. Ревич «Михаил Анчаров и его творчество»)

И Сапожников, этот мастеровой, этот слесарь-наладчик (ну, казалось бы, что с такого взять?) раздаривает «свои» изобретения не только ученым, но и всем желающим его послушать. Он  так аккумулирует их в своей голове,  что философские завихрения  мощной плотиной перегораживают порой «бурную реку» повествования. От этого, как мне иногда казалось, река заболачивалась, отравляя воздух «продуктами самораспада».  Я спорила с Сапожниковым.  А он говорил и говорил:
 «Мы как воронки, на месте стоим. Или как лодки, плывём медленней, чем река бежит. Таким образом всё, что мы вспоминаем, уносится от нас не назад, как принято считать, а вперед…»


Да, это открытие! Для этого и других подобных открытий живёт человек.  Умирая, он уносит свои воспоминания в Вечность по реке времени. Я понимала, что это и многое другое  было уже  кем-то открыто! Философия – наука древняя.
В статье  Ю.Ревича «Об Анчарове» (http://ancharov.lib.ru/obancharove.html) есть такие слова:
«Если попытаться кратко выразить суть явления отечественной культурной жизни под
названием "Анчаров", то это можно было бы сделать, на мой взгляд, так: Михаил Леонидович Анчаров есть несостоявшийся великий человек. В определении "несостоявшийся" нет обидного или горького подтекста – просто он не стремился стать великим».


Сапожников не доказал ни одного из «своих» бесчисленных открытий. Но это не значит, что открытий  не было! При этом он не стремился стать великим. А мир не стремился его таковым признать, несмотря на гениальный вывод: «время – не условное понятие, а вполне реальная материя. И она действительно  движется по спирали».

 
Я уже упоминала об одном из героев повести, Глебе, который говорит о Сапожникове: «Меня к нему по-человечески тянет…» Вот и меня  буквально «притянуло»  к этому романтику и вдохновенному изобретателю.  Я сочувствовала  мальчишке, на всю жизнь полюбившему цирк, ставшему  ненужным собственному отцу – цирковому артисту, борцу.

Ложились в душу строки о детстве Сапожникова, о его мудрой и доброй маме, ее неповторимом голосе. Больно кольнула совесть при упоминании о «выброшенном» (оставленном в поленнице дров)  на верную смерть ребеночке.  Звучали эхом слова матери Сапожникова о том, что можно умереть еще при жизни, если ты никому не нужен: «Человек умирает, только когда его забывают».


Сапожников - настоящий друг. Да, беспокойный,  неугомонный, чудаковатый, «дефективный, несостоявшийся». Но он настоящий.
Он тоже «не стремился стать великим», как и Анчаров. Не стремился. Но стал таким для меня.

Очень лиричен финал романа. Кому же не понравится счастливый конец? Мне понравился. Порадовала свадьба главного героя и Вики, преображенной Нюриной голубой лентой и узнаванием того, что "Сроки исполнились" и началась судьба. Произошло узнавание Порадовало светлое звучание  мелодии  из «Шербурских зонтиков»! Захотелось найти и  послушать  в интернете  голос джазового трубача и вокалиста Луи Армстронга, исполнившего ее.
 Я слушала мелодию и представляла, как «звёзды слезами падали с неба и расцветали светляками на темных кустах…»

Мягко постучав, вошли  в мою душу слова, сказанные Сапожниковым о бесконечности пути и неизбежности его продолжения: «А утром начнем благословясь и потихонечку…Со скоростью травы и в ритме сердца».
Сапожников продолжает оставаться для меня загадкой, странным  чудаком. Я впускаю его в свою жизнь,  поддаваясь обаянию Анчарова.
Но автор мне ближе и понятней, он человек реальный. Он идёт  вне своего времени и совершает  человеческие ошибки, которые Время постепенно  стирает.

Я чувствую, что голос Анчарова не одинок. Перед тем, как уйти в вечность, он оставил  на земле своё «самшитовое дерево», укрепил свои  корни и написал  бессмертные произведения.  Пока течет в наших жилах кровь, пока жив  народ, пока течет «от сына к внуку» река вечности, будут  нужны и  проводники в эту вечность.


 Михаил Леонидович Анчаров любил хорошую песню, пропетую «своим» голосом! Я тоже люблю. Но голоса у людей разные, и песни отличаются одна от другой. «Каждый выбирает для себя…»


Нет больше диссонанса.  Анчаров говорит правду: «Мы народ. Мы живем медленно и вечно. Как самшитовый лес. Корни наши переплелись и кроны чуть колышутся. Мы всё выдержали и от всего освободимся».


 Проза Михаила Анчарова повлияла  на меня, заставила размышлять, сопротивляться. Считая  себя его другом, я не сразу признала себя почитательницей его таланта. Спорила, волновалась. Чувствовала  некий кураж, дух противоречия! Ничего не вышло.

Возможно,  это прозвучит пафосно, но я говорю искренне: победил тот, кто писал книги, рисовал картины, играл на гитаре и пел. Кто умел выдумывать  смешных искренних  людей, кто прожил с ними их непростую  и подчас  совсем не райскую жизнь, сам являясь таким же, как они, героем-романтиком. Победил тот, чьё имя - Михаил Анчаров,  тот, кто провел  меня сквозь реку времени, впадающую в Вечность…

Фотографии взяты с сайта http://ancharov.lib.ru/


Рецензии
Анчаров на фотографии сидит с гитарой направленной не в ту сторону. Попробуйте заменить фотографию. Производит неприятное впечатление. Статья правильная, но на мой взгляд, - ВЫСОКОПАРНАЯ. Знаете, есть люди, которым пошутить проще, чем сказать в лицо объекту своего обожания " Ты - гений король!", я из них. А, по существу, Вы правы, Михаил Леонидович Анчаров - простой гений, и это факт его биографии.
P.S. Вот тут немножко об Анчарове http://proza.ru/2016/10/20/2016

Лидин   23.12.2020 02:41     Заявить о нарушении
Здравствуйте, уважаемый Валентин. Конечно, гитару я перевернуть не смогу,(какой-то злоумышленник постарался таки), проще заменить фото, если впечатление настолько неприятное и это принципиально для Вас. По поводу высокопарности - да, вы снова правы. Я не очень люблю шутить о том, что меня искренне волнует, поэтому чаще проскальзывает "щенячий" восторг. Я слушала на странице "Анчаровского круга" Ваше исполнение прекрасного стихотворения Наума Басовского...Согласна, хочется поклониться в ноги автору за эти стихи, за слова:
"Тот, кто тело может убить, душе не страшен ничуть..." Поэтому я кланяюсь здесь "в ноги" тому, кто уже недоступен для какой бы то ни было личной благодарности - Михаилу Анчарову, и выражаю её так, как могу... А Вам большое спасибо за отклик! Обязательно зайду по Вашей ссылке.

Галина Пухова   23.12.2020 13:29   Заявить о нарушении
Вы знаете, я не понимаю что происходит, мне показалось, что Вы поменяли фото ( там было Миша маленький, он с орденом, и ещё два) Получилось прекрасно. Потом смотрю опять это ( с гитарой). Ну да Бог с ним . Я перечитал, несколько раз статью . Понял, что мои претензии к ВЫСОКОПАРНОСТИ не что иное, как старческий скепсис, поменял мнение о статье. Я Вам завидую. Вашей восторженности. Все правильно. Вот Вам ещё один адресок про Мишу.http://stihi.ru/2010/02/19/1065. А вообще сходите ко мне на страницу,думаю, Вам будет интересно. http://stihi.ru/avtor/valentin_angeln

Лидин   23.12.2020 19:59   Заявить о нарушении
И Вам спасибо, дорогой Валентин! Знаете, эта "неправильная" гитара удалится только тогда, когда я удалю эссе и снова его напечатаю под другим авторским номером. Но мне этого делать не хочется, поскольку исчезнет и Ваша рецензия, которая мне дорога...Фото перед текстом я могу менять хоть два раза в день, а вот первое, при публикации уже нет. Смею надеяться, что Анчаров бы к этому (гитара не в ту сторону) тоже отнесся с юмором, присущим и Вам. Но если он мне снова приснится, я у него спрошу....😏Зайду к Вам обязательно, сочту за честь. Мне нравится ваш легкий слог и изложение мысли. Спасибо за понимание моей восторженности и искренней, наивной манеры. Учусь...

Галина Пухова   23.12.2020 20:57   Заявить о нарушении
Да нет. Вы входите в свой кабинет автора. Нажимаете на "произведения" и можете редактировать его как хотите в том числе убрать фото вставить фото. Но ничего этого не делайте, просто знайте, что это очень легко. Пусть будет - как есть

Лидин   23.12.2020 21:32   Заявить о нарушении
Получилось! Хочется пожать Вашу руку. И увидеть, как Вы улыбнулись.

Галина Пухова   23.12.2020 22:35   Заявить о нарушении
Сергей, спасибо! Вам это удалось. Заходите еще!

Галина Пухова   01.02.2021 15:02   Заявить о нарушении