Гутманы из Орши

Вера Лейкина. Фото из семейного архива С.А. Тархановой

Эта статья была написана для жителей белорусского города Орша и опубликована на Оршанском информационном сайте orshatut.by 13.02.15. В 2019 году я обнаружил, что она удалена вместе с некоторыми другими публикациями, не только моими. Без объяснения причин и уведомления автора. Можно догадываться относительно связи этого события с тогдашней политикой белорусского руководства. Ясно лишь то, что к личности автора статьи это не имело никакого отношения. Поскольку содержание статьи имеет историческое значение, я повторяю его на Проза.ру с некоторыми сокращениями.

Род Гутманов, к которому я принадлежу, берёт своё начало в Орше.
Как известно, у еврейского народа тяжёлая, трагическая судьба. Веками не имевшие своей государственности, всеми гонимые и преследуемые, евреи вынуждены были искать пристанища в разных странах, где их встречали, мягко говоря, неласково. Исторически так сложилось, что именно в Великом Княжестве Литовском, в состав которого входили и белорусские земли, к евреям относились терпимее всего, что привело к концентрации еврейского населения в этой стране. А дальнейшие исторические события привели к тому, что Белоруссия оказалась в составе Российской империи, а Орша – в черте оседлости.

Гутманы – распространённая в Орше фамилия. У меня нет возможности вычленить среди них моих предков, носящих такие распространённые среди евреев имена, как Хаим, Моисей, Абрам. У меня нет сведений о том, в каком поколении наши Гутманы поселились в Орше. Революции и войны, которыми была насыщена первая половина ХХ века, прервали естественную связь поколений. Дед Моисей Гутман погиб задолго до моего рождения, бабушка ушла из жизни, когда мне был 1 год. Родители отца погибли в Таганроге во время поголовного уничтожения немецкими фашистами еврейского населения в 1941 году. Мои детство и юность пришлись на войну, эвакуацию и послевоенную жизнь в полуразрушенном Ростове-на-Дону. Некому было рассказывать мне об Орше. Да и не принято было в советские времена копаться в своих родословных. Когда же пришёл интерес к жизни предков, вопросы задавать было уже некому.

Носителем памяти о наших предках, живших в Орше, была моя двоюродная сестра Софья Аркадьевна Тарханова (1923-2013), литератор, переводчик, член Союза советских писателей, участник Великой Отечественной войны. Память о пра-Гутманах мы ведём, начиная с нашего прадеда Хаима Гутмана.

ХАИМ ГУТМАН

Многодетная семья Хаима Гутмана жила в Орше. Именно его мы считаем нашим родоначальником, поскольку сведения о предыдущих поколениях до нас не дошли.
Вспоминает Софья Тарханова: «В семье было 10 детей. Семья была очень бедная. Кажется, единственным источником каких-то доходов (если вообще это слово здесь уместно) служила крохотная лавчонка, где продавались чай, кофе, пряности, как тогда говорили, – колониальные товары. В лавке трудилась моя прабабушка, потом – по мере «подрастания» – подсобляли и дети.

Прабабушка была женщина умная, самоотверженная и необыкновенно энергичная. Иначе она, наверное, не смогла бы прокормить семью, вырастить детей. Судя по всему, она была ещё и прекрасным организатором: взаимопомощь в семье была налажена идеально.

Кажется, у прабабушки был ещё один небольшой источник доходов: в то время умные еврейские женщины, пожилые, с большим жизненным опытом, часто делали то, что полагалось делать у христиан – священникам, у евреев – раввинам. К таким женщинам приходили за советом разные люди со своими проблемами, со своей болью. Возможно, посетительницы (это почти всегда были женщины) в благодарность советчице оставляли кто головку сыра, кто курёнка… Этот тип умной, властной еврейской «мамаши», распорядительницы и командирши, тогда, видимо, встречался довольно часто. Но я, к стыду своему, даже не знаю, как звали прабабушку Гутман – не догадалась спросить, когда можно было.

Прадедушка в лавку не спускался. Он днями и ночами изучал Талмуд. Мама рассказывала (естественно, тоже по чьим-то рассказам, поскольку сама она никогда его не видела), что он был необыкновенно красив. Его жизненный путь, до полного погружения в Талмуд, мне неизвестен.

От мамы я слышала такой эпизод. Однажды прабабушка накрыла на стол и позвала всю семью (12 человек!) обедать. Все сели за стол и принялись есть, только прадедушка никак не мог оторваться от Талмуда и всё твердил: «Сейчас, сейчас». Отобедав, все встали из-за стола и разошлись каждый по своим делам. Прабабушка в сердцах всё убрала со стола, в том числе и прадедушкин прибор. Наконец, прадедушка встал, подошёл к столу, но, увидев, что всё уже убрано, кротко и растерянно улыбнулся и ласково сказал жене:

– Ах, дорогая, до чего же я стал забывчив! Оказывается, я уже пообедал, но тут же об этом забыл. Спасибо, дорогая, всё было очень вкусно.

Не вынеся этой ангельской кроткости, прабабушка тут же снова накрыла на стол и подала прадедушке обед».

Хаим Гутман родился в середине 40-х годов XIX века и ушёл из жизни не позднее 1914 года – книга стихов А. Оршанина (1914 г.) посвящена памяти отца.
Из 10 детей Хаима Гутмана до нас дошли сведения лишь о шести – Моисее, Абраме, Соломоне, Енте, Евгении и пока безымянном родителе (родительнице) Мэри.
Старшие сыновья прекрасно учились, и притом, в гимназии. По бедности и в награду за успехи они были освобождены от платы за обучение. Давали уроки богатым балбесам и всё заработанное отдавали в семью, что было для неё важным подспорьем.

МОИСЕЙ ГУТМАН

Старшим среди детей Хаима Гутмана был наш дед – Моисей Хаимович (1870-1920). О годе его рождения: Софья Тарханова называет 1870 год, а из метрической записи 1897 года о браке 29-летнего Моисея Гутмана следует, что он родился в 1868 году. Согласно семейному преданию, дед женился в возрасте 25 лет. Документально подтверждённые сведения следовало бы считать более точными... если бы не многочисленные несоответствия друг другу и семейным данным, которые ставят под сомнение абсолютную достоверность метрических записей.
 
Моисей репетиторствовал чуть ли не с восьмилетнего возраста. И всегда помогал младшим братьям и сёстрам. Окончив гимназию, он изучал медицину в Санкт-Петербурге.

Согласно семейному преданию, вдвоём с приятелем, таким же студентом, он снимал комнату, которая почти не отапливалась. У друзей был на двоих только один комплект приличной одежды. Поэтому в университет ходили по очереди: один сидел в аудитории, слушал и записывал лекции, другой в то же время лежал в кровати, закутавшись в одеяло, и тщательно изучал весь предыдущий учебный материал. На другой день в аудитории появлялся тот, кто накануне занимался в постели.
Видимо, крайняя бедность не помешала друзьям блестяще окончить медицинский факультет и затем столь же блестяще осуществлять своё призвание.

Мы не знаем, при каких обстоятельствах он попал в Таганрог (вероятно, в 1893 или 1894 году), где открыл частную врачебную практику, как познакомился со своей женой – зубным врачом Розалией Иосифовной Сабсович (1874-1934).
Врачебный долг отправил его на Русско-японскую войну 1906 г. В нашей семье бережно хранится маленькая шкатулкас запиской: «Люблю тебя. Твой мужъ». Моя мама рассказывала, что эту шкатулку дедушка Гутман привёз из Японии, после Русско-японской войны. В Таганроге у семейства Гутман был свой дом с садом. Врачебная практика доктора Гутмана была очень успешной.

Вспоминает Софья Тарханова: «Дед был замечательным врачом и пользовался в Таганроге не только большой известностью, но и уважением и любовью. Мама говорила, что он лечил и семью Чеховых. Бессребреник, он принимал врачебный гонорар только от богатых, у бедных же принципиально денег не брал и, случалось, даже оставлял бедным пациентам, в добавление к рецепту, ещё и деньги на покупку лекарств».

Дед был специалистом по нервным и детским болезням. Врач мужского четырёхклассного училища. Имел склонность к научной деятельности, публиковал научные статьи в медицинских журналах, в том числе зарубежных. В соответствующих кругах имя его было известным. Его интересовали не только узкомедицинские, но и более широкие проблемы. Например, демографические особенности евреев. Самостоятельно изучил немецкий, английский и французский языки. Свободно читал на всех трёх языках любую литературу, не только медицинскую, но говорил плохо, поскольку разговорной практики у него никогда не было.

У меня нет конкретных сведений о связях доктора Моисея Гутмана с его оршанской роднёй. Как минимум, ещё одна семья потомков Хаима Гутмана засветилась в Таганроге. Возможно, бежала из Орши от еврейских погромов 1905 года или от немецкой оккупации 1918 года. Наверняка не без участия доктора Гутмана. Об этом – чуть позже. Твёрдо знаю одно: забыть о своих родителях и родственниках он не мог. Человек, с раннего детства заточенный на необходимости помощи родителям и младшим братьям-сёстрам не мог не поддерживать их, став материально обеспеченным.

Фотография в массивной деревянной резной раме: дедушка Гутман, бородатый, в очках, и девочка лет 5-6 в светлом костюмчике, с локоном длинных волос на плече и с белым бантом. Доверчиво к нему прижалась, склонив голову к его голове. Моя мама. 1912 или 1913 год. Видимо, это последний снимок деда. Потом были первая мировая война, революция, Гражданская война. Эту фотографию я помню столько же, сколько помню самого себя. Она всегда висела в доме моих родителей.
Во время эпидемии сыпного тифа в годы Гражданской войны дед возглавил в Таганроге противотифозный госпиталь, заразился и умер в марте 1920 года (похороны 22.03.1920). Его нравственный авторитет в семье был непререкаем и оставался таким после его смерти.

В архиве моих родителей сохранилась вырезка из таганрогской газеты 1920 года:

Памяти М.Е. Гутмана

22 марта было опущено в могилу тело безвременно погибшего на своем посту врача М.Е. Гутмана. Работая в 5-м Сводном Эвакуационном госпитале, он заразился сыпным тифом, который и свёл в преждевременную могилу этого самоотверженного, беззаветно-преданного своему врачебному долгу человека.
Наша Таганрогская врачебная семья потеряла в лице покойного честного, образованного, искреннего товарища, а население знающего, отзывчивого, готового всегда прийти на помощь врача. Человек редкого трудолюбия и исключительной любознательности, хорошо образованный врач, Моисей Ефимович являлся живым ферментом среди нас, своих товарищей, будя нашу врачебную мысль целым рядом докладов и сообщений, затрагивавших различные стороны врачебной науки и врачебного быта. Чистый, честный и прямой, он во всем проявлял эти качества своей натуры и всегда оставался таким в своей врачебной и общественной деятельности.
Он был создан по складу своего ума и характера для чисто научной деятельности, но, к сожалению, по неудачно сложившимся обстоятельствам не мог всецело отдаться своему настоящему призванию.
Мучительно больно, что так рано оборвалась твоя жизнь, дорогой товарищ, друг незабвенной юности, и что ты покинул нас полный энергии, воли и исключительной инициативы.
Врач А. Фрейфельд

Власти Таганрога своеобразно отреагировали на подвиг одного из ведущих врачей города: у его вдовы реквизировали «на нужды революции» зубоврачебное оборудование.
 
У Моисея Ефимовича Гутмана были две дочери: Лидия Моисеевна Тарханова (Гутман) (1898-1987) – мама Софьи Тархановой и Зинаида Моисеевна Гутман (1907-1981) – моя мама.

Дед Моисей Ефимович Гутман был яркой личностью, и мне очень жаль, что он меня не дождался. С бабушкой Розалией мы тоже «разминулись»: она ушла из жизни в 1934 году, когда мне был всего 1 год. Мой отец вспоминал, как она играла со мной, но я, конечно, этого не помню.
 
АБРАМ ГУТМАН (ПОЭТ А. ОРШАНИН)

Абрам Ефимович (Хаимович) Гутман был одним из самых ярких представителей рода Гутманов. В моём представлении он существует в двух параллельных, резко различающихся ипостасях: инженер, учёный профессор-металлург Абрам Гутман и поэт А. Оршанин, виртуозно владевший русским языком.

По данным С.А. Тархановой, он учился за границей, в Германии. Много лет преподавал металлургию в Москве, в Промакадемии и (или) в Институте заочного повышения квалификации инженеров, техников и хозяйственников при Всесоюзном совете научных и инженерно-технических обществ (ВСНИТО), созданном в 1932 году. В этом институте существовал металлургический факультет. Промакадемия была следующей ступенью образования после рабфаков и была призвана готовить руководящие кадры для промышленности – «учебное заведение для управляющих и директоров». В Российской государственной библиотеке («Ленинке») я нашёл 7 карточек на книги Абрама Ефимовича Гутмана: «Металловедение», «Общая технология металлов», «Газовая сварка» и др. Они позволяют уточнить область знаний, в которой он был специалистом – металловедение. В одном издании указывается место его работы – Гипромаш, Государственный институт по проектированию машиностроительных заводов.
 
Проблему создания тяжёлой промышленности наша страна решала в годы первой пятилетки (1928-1932). Если на первом её этапе основным было строительство крупных предприятий, то в последующем главной задачей стала подготовка квалифицированных кадров. В решение обеих этих задач внёс свой существенный вклад Абрам Гутман.

Современному читателю поэт А. Оршанин неизвестен: единственный его поэтический сборник «Впечатления бытия» опубликован 100 лет назад, в 1914 году. В Интернете мне удалось найти развёрнутую ссылку на эту книгу: Оршанин А. Впечатления бытия. М.: Тип. Н. Поманский, К. Запольский и Ко, 1914. (Обложка 1915). –V, 154 с. Пушкинские строки «В те дни, когда мне были новы/ Все впечатленья бытия» вдохновили на название поэтического сборника не одного А. Оршанина. Я обнаружил, по крайней мере, ещё одну книгу с таким названием: Брянчанинов Н. Впечатления бытия. Париж, 1907. Вряд ли А. Оршанин о ней знал.

На книге А. Оршанина – 160 страниц, 140 стихотворений – дарственная надпись: «На добрую память дорогой племяннице З[ине] от брата Оршанина. С. Гутман. 4/VII-1968». Этот экземпляр теперь хранится у меня.

Вспоминает Софья Тарханова: «Мама говорила, что в молодости он был необыкновенно красив, прекраснокудр. Когда я познакомилась с ним, увы, даже следов этой красоты, как и волос, уже не осталось – у него была типичная внешность еврейского профессора, каким он и был в своём учебном заведении. В жизни у него была дружба, а, может, и поэтический роман, с Марией Вениаминовной Юдиной, известной пианисткой. Женился он на другой, тоже талантливой и, возможно, известной в своё время пианистке, которую мама называла «тётей Броней» и с которой потом, уже после смерти дяди поддерживала тёплые дружеские отношения. Бронислава Абрамовна оставила свою карьеру ради мужа и всецело посвятила себя служению ему. Супруги были бездетны. Может быть, отчасти поэтому, после короткой случайной встречи у других родственников (у тёти Жени, сестры Моисея и Абрама Ефимовичей, на Красносельской) они так полюбили меня, так привечали меня в своём доме, строго-интеллигентно-профессорском, с белыми полотняными чехлами на креслах и диване, и так хвалили мои слабые стихи. Мне было 16 лет, и, наверное, я «скучала по дедушкам и бабушкам», ведь в моей жизни их не было, да и как не радоваться, когда умные пожилые люди всерьёз относятся к твоему «творчеству», разбирают твои стихи и даже хвалят их. Я часто приезжала к ним на дачу в Малаховку – и там было всё то же – мы с дядей читали друг другу написанное, тётя Броня играла для нас на рояле, меня поили чаем с домашним вареньем и любили. Тогда-то дядя и подарил мне копии своих стихов, которые я сберегла».

Софья Тарханова передала мне 18 неопубликованных стихотворений А. Оршанина. Как собирателю сведений о наших предках. Вместе со своими воспоминаниями о нём.
Творчество А. Оршанина заслуживает отдельных публикаций, и я ещё к нему вернусь.
Неординарный, изысканный поэт, эрудит, знаток древнегреческой мифологии и библейских сюжетов, гражданин должен остаться в истории литературы и в нашей общей истории.
 
ДРУГИЕ ДЕТИ ХАИМА ГУТМАНА

Я мало что знаю о том, как сложилась судьба многодетной семьи Хаима Гутмана после того, как старшие сыновья покинули Оршу.

Судя по метрической записи, обнаруженной в Ростовском областном архиве, Ента Гутман 1 сентября 1903 года в 22-летнем возрасте вышла замуж за 78-летнего вдовца Каролинского мещанина Мозырьского уезда Минской губернии Касриеля Мовшевича Крехмана. Из этой записи следует, что она родилась в 1881 году и к моменту замужества жила в Ростове или Таганроге, куда попала, вероятнее всего, не без участия брата – Моисея Ефимовича Гутмана. Видимо, мы никогда уже не узнаем, какие обстоятельства породили столь явный мезальянс. Или это описка в метрической записи, и вдовцу было не 78, а 38 или даже 28 лет? Возможно, такую версию подтверждает имя Касриеля Мовшевича Крехмана, обнаруженное в списке жителей Ростова-на-Дону 1913 года. В те годы мало кто доживал до 88 лет. Больше никаких сведений об этой семье я не имею. 

Рассказывает Софья Тарханова: «Сестра Моисея Ефимовича – Евгения Ефимовна или тётя Женя – жила со своим мужем «дядей Фолей» и двумя детьми – Фимой и Верой в Москве на Красносельской – в их доме я и познакомилась с дядей Абрашей и дядей Соломоном, кажется, самым младшим из братьев Гутманов.

Профессии дяди Фоли или Рафаила Давидовича(?) Лейкина я не знаю. Но этот живой, подвижный, лысый человек, с усами, как у Тараса Шевченко, был необыкновенно милый и смешливый шутник и острослов. Про тётю Женю рассказывали, будто она любит прибедняться, мол, садится при гостях (которым предварительно выставила приличное угощение) демонстративно есть вчерашний суп. Не знаю, я этого не видела. Да и чем плох вчерашний суп?

Тётя Женя была красивая, как и её кокетливая дочка Вера, актриса Центрального Детского театра, куда я приходила смотреть пьесы с её участием. Выступала она и по радио и читала: «Горрр;шина, гор-р-р-р;шина, какая ты хор-р-рошая!..»

Навещая нас на Чистых Прудах – в 30-е годы, когда мне было лет 8-10, Вера рассказывала папе, как за ней ухаживал знаменитый тенор Козловский, а папа, слегка подталкивал её локтем в бок, кивая на меня, мол «нельзя при ребёнке».
В последние годы, ещё при жизни мамы, я изредка встречала её на Ленинградском рынке. Оказывается, Вера жила на улице Усиевича, в двух шагах от нас. Она была старая, но легко шагала по улице в своих модных брючках. И в старости была ещё хорошенькая».

В Интернете я обнаружил упоминание актрисы оперетты и эстрады Веры Рафаиловны Лейкиной. В 1929 г. была поставлена пьеса В.А. Трахтенберга «Спутники славы», где она сыграла главную роль. На другом сайте приведены дата и место рождения Веры Рафаиловны Лейкиной – 2 февраля 1903 года (Москва).
 
С.А. Тарханова рассказала и об ещё одной семье детей Хаима Гутмана, которая перебралась из Орши в Таганрог – наверняка при содействии нашего деда Моисея. Это – история образования семьи Тархановых.

Отец Сони, Аркадий Семёнович Тарханов, во время Гражданской войны был одним из командиров в Первой Конной армии Будённого. В ходе боёв жестоко простудился, получил воспаление лёгких, которое переросло в туберкулёз. В 1919 году он лечился в Ялте, где познакомился с Мэри, внучкой Хаима Гутмана. Та привезла его в Таганрог и представила родным как своего жениха. Но здесь случилось неожиданное: Тарханов влюбился в Лидочку, дочь Моисея Ефимовича. И она ответила ему взаимностью. Произошёл грандиозный скандал.

«Семейство Мэри было охвачено бурным негодованием, но и дед, Моисей Ефимович, был предельно недоволен сложившейся ситуацией. И не только потому, что его дочь неожиданно выступила в роли «разлучницы», обидчицы двоюродной сестры. Он был против брака моих (будущих) родителей ещё и по другой причине. (Об этом мне уже рассказывала мама):

– Молодой человек, который после короткого знакомства влюбляется в девушку настолько, что становится её женихом, а потом, только что познакомившись с её кузиной, влюбляется без памяти уже в кузину и порывает с невестой ради этой новой любви, – такой молодой человек, не научившийся владеть своими чувствами, не может быть надёжным спутником жизни. Я решительно не советую тебе выходить за него замуж, – так говорил дочери доктор Гутман.

Мама очень любила и уважала своего отца. Но опыт показывает, что в подобных ситуациях девушки никого не слушают и поступают так, как им хочется.
Развязка наступила скоро. Заразившись сыпным тифом в больнице, которую он возглавлял, доктор Гутман умер, всего лишь пятидесяти лет от роду. Его смерть была большим ударом для его дочерей. Когда не стало доктора, дом заняли солдаты и принялись всячески притеснять осиротевших женщин. Тогда пришёл мой (будущий) отец, выдворил солдат и остался в доме сам – уже на правах мужа Лидочки Гутман».

Они счастливо прожили 26 лет, до самой смерти А.С. Тарханова от туберкулёза. Однако все связи между родственными семьями были прерваны.

Эта история имела продолжение. В 60-х годах мои родители отдыхали в Подлипках, под Москвой. Там они познакомились с другой пожилой супружеской парой. Однажды мама стояла на террасе вдвоём с новой знакомой и вдруг воскликнула:

– О! Сюда идёт мой дядя Соломон!
– Простите! – удивленно возразила знакомая, – он, и правда, идёт сюда, но это МОЙ дядя Соломон!

Оказалось, что они обе были правы: они были двоюродными сёстрами и не знали об этом. А дядя Соломон, и правда, был их «общий» дядя.

«Дядя Соломон», Соломон Ефимович Гутман, младший из братьев Гутманов. О нём я практически ничего не знаю, я с ним никогда не встречался. Это он подарил маме книгу А. Оршанина. Я мог бы её расспросить, но по молодости был слишком нелюбопытен. Теперь спросить некого… И в Интернете он следов не оставил.
История оршанских Гутманов ещё хранит много тайн. Конечно, очень хотелось бы, чтобы краеведы Орши приоткрыли завесы хотя бы над некоторыми из них.