Дай

   Аню разбудили в шесть утра – на час раньше обычного.
   – Засоня моя, вставай, – шепнула бабушка ей на ушко.
   – Не буду.
   Она перевернулась на другой бок и ушла с головой в одеяло.
   – Анечка, зверушки тебя ждут.
   – Не хочу зверушек.
   – А чего хочешь?
   – Спать!
   Когда в комнате появилась мама – с феном в одной руке и анечкиным платьицем в другой, – Аня ещё не проснулась.
   – С кровати!
   Дело пошло живее. Аню подняли, умыли, причесали. На кухне её усадили за стол и поставили тарелку манной каши.
   – Анюта, поешь.
   – Нет, – сказала Аня.
   – Быстро съела! – отрезала мама и хлопнула по столу.
   Аня задрала локти, взяла ложку и плюхнула её в тарелку. Кусок масла поплыл в жёлтой лужице. Обычно кашу едят с краю, однако Аня задумалась, зачерпнула с серёдки – и обожгла язык.
   – Чё, собрались? – спросил папа.
   Аня молчала.
   – Так держать! – сказал он, дёрнув её за косичку. От папы пахло одеколоном и куревом.
   Родители бегали вокруг неё, суетились. Примеряли туфельки, завязывали ленточки. Всё это время она стояла заспанная, недовольная. Её наряжали до половины восьмого.
   – Теперь стихи, – потребовала мама.
   Аня запнулась два раза. Бабушка поцеловала её в макушку, сказала «умница», дала украдкой батончик. В прихожей к ней подошёл Геркулес и лизнул по лицу.
   – Уйди, – сказала Аня и отвернулась.
   Вскоре они с мамой шли по морозной улице на остановку. Тёмные громады домов глядели квадратными глазами. Равнодушные фонари светили куда-то внутрь себя, а вовсе не на дорогу. Дворники шумно раскидывали упавший накануне снег.
   – Мама, хочу домой.
   – Рот закрой, – ответила мама.
   Они ускорили шаг. Остановка. С грохотом подъехал трамвай. Аня долго смотрела на его странные, плоские, пупырчатые колёса, – пока мама не уволокла её в салон. Люди внутри говорили и говорили. Двери открывались и закрывались.
   – Мама, дай мультик, – сказала Аня чуть слышно.
   – Какой ещё мультик! – воскликнула мама. – Мы едем на ёлку.

   Дети и взрослые собрались у ёлки пёстрой, праздничной толпой. Людей в фойе становилось всё больше, а свободного места вокруг зелёной красавицы всё меньше. Заботило это, впрочем, одну лишь Валерию Николаевну – директора городского ТЮЗа, которая в жизни своей не видала такого чудесного утренника. Чайковский и «Простоквашино» летели из массивных колонок, пробуждая сказку, и даже Семён Семёныч – гармонист на пенсии – не переживал в ожидании номера, чувствуя себя бодрым как никогда.
   Красные, зелёные, синие и белые шары искрились на пушистых ветвях. Яркая мишура и дождик свешивались до пола, накрывая большие картонные коробки, облепленные широкими лентами. Ребята подходили к ним, старались поднять или сдвинуть, но ничего не получалось. Некоторые дети задумчиво ходили вокруг ёлки, стараясь не упустить ничего из виду – до тех пор, пока родители не отыскивали их и не возвращали на место.
   – Это – конь, – говорила девочка Маша, разглядывая странного зверя, посаженного на нижнюю ветку.
   – Если конь – то морской, – возражал мальчик Петя.
   – А ты как думаешь? – спрашивали они у красивой девочки в розовом платье. Та не отвечала.
   Аня стояла молча, обводя тусклым взглядом смеющихся людей. Мальчики-зайчики, девочки-белочки, блёстки, игрушки, Бэтмены, феи, мамы, папы, Валерия Николаевна, огромная красная звезда на верхушке, – ничто не привлекало её внимания.

   От улыбки хмурый день светлей,
   От улыбки в небе радуга проснётся...–

звенело в воздухе.
   – Уважаемые друзья! – говорила Валерия Николаевна в микрофон. – Просим вас отойти от ёлки. Дед Мороз на подходе.
   Новость быстро облетела зал. Наступила тишина.
   Послышались долгие, унылые звуки – выла метель.
   – Я Серый волк – зубами щёлк! – доложил дядя в костюме с хвостом.
   – Волк! Волк! – закричали дети.
   – Да, да, – отозвался Волк. – У-у, в лесу холодно-голодно! Хочу я Зайчишку-плутишку поймать. Он беленький, на снегу-то не видно... Ну ничего – по следам отыщу!
   Хищник озлобленно рыскал под ёлкой, ерошил ветки, обнюхивал коробки – тщетно. Дети чутко следили за ним; какой-то мальчик даже заплакал.
   – Зайка! Зайка! – обрадовались ребята, увидев тётю в белом. Тётя прыгала взад-вперёд, длинные заячьи уши прыгали вместе с ней.
   – Я Зайка-зазнайка, – говорила тётя, голос её прерывался. – Заблудился в лесу. Друзей потерял...
   – Ага! – крикнул Волк. – Попался! Ну, погоди...
   Заиграла музыка. Дядя и тётя бегали друг за другом, пока тётя наконец не убежала. Дядя выскочил, вытаращив глаза, и спросил у ребят, куда она делась.
   – Туда! – ответили ребята дружно, показав налево.
   – Правда?
   – Да!
   – У-у, держись!
   Только девочка в розовом платье показывала направо.
   – Нет, не туда! – кричала она убегавшему Волку. – Вернись!
   – Аня, – одёрнула её мама. – Угомонись.

   Вскоре Заяц увидел Снегурочку.
  – Ой-ой-ой, помогите! – кричал он звонко и жалобно.
   – Что такое? – спросила красивая, стройная девушка в серебристом костюме.
   – За мной Волк гонится, – плакал Заяц. – Хочет меня съесть!
   – Ай-ай-ай, – пожалела его Снегурочка. – Ну-ка, дети, давайте поможем Зайке – позовём Дедушку Мороза. Раз-два-три! ДЕДУШКА МО-РОЗ! Ещё раз!..
  – ДЕДУШКА МО-РОЗ! ДЕДУШКА МО-РОЗ! – повторяли дети снова и снова.
   – Ох, молодцы! – повсюду разнёсся добрый, могучий голос. – Здравствуйте, здравствуйте! Ну, что случилось?
   – Здравствуй, Дедушка, – сказала Снегурочка. – Зайку нашего Волк обижает!
   – Как-так? – нахмурился Дед Мороз. – Нехорошо, внучка. А!.. Вот он – злодей!
   Волк выбежал навстречу компании и остановился, как вкопанный.
   – Ну что, ребята, – сказал Дед Мороз. – Как нам быть?
   – Прогнать! – крикнул Петя.
   – Наказать! – крикнула Маша.
   – Мяса дать!
   Дед Мороз вскинул бровь. Снегурочка сверкнула жемчужной улыбкой.
   – Аня, ты чё творишь? – зашипела мама.
   Аня умолкла, однако глаза её заблестели от волнения – появление Деда Мороза разбудило в ней живой интерес.
   – Ребята, – сказала Снегурочка. – Давайте простим Волка. Он злой, потому что замерз.
   – У-у, замёрз, – подтвердил Волк.
   – Хорошо, – согласился Дедушка Мороз. – Ступай ко мне в терем, Волк – зубами щёлк! Помощники мои – медведи белые – тебя конфетами накормят. Дадут валенки, чтоб ноги не мёрзли.
   – Спасибо тебе, Дед Мороз! – сказал Волк. – Не стану я больше зайчиков обижать.
   – Молодец.
   Ребята дружно проводили Волка и приготовились водить хоровод. Свет погас, огни на ёлке зажглись, как по волшебству. Посох Деда Мороза таинственно замерцал, снегурочкин наряд вспыхнул миллионами звёзд.
   – Ну что, внучка, – сказал Дед Мороз, – смотри, сколько ребят-зверят собралось у нашей ёлочки. Давайте-ка споём ей песенку, чтобы она не грустила!

   В лесу родилась ёлочка,
   В лесу она росла,
   Зимой и летом...–

затянули хором все, кто мог, под аккомпанемент Семёна Семёныча. Дед Мороз со Снегурочкой тоже встали в хоровод с мамами, папами, бабушками, дедушками, Валерией Николаевной и представителями местной администрации. Взрослые, видя детей, заворожённых сказкой, сами возвращались в далёкое детство.

   Наступило время раздачи подарков. Дед Мороз, по обыкновению, начал издалека:
   – Ну что, детки, замёрзли?
   – Нет, не замёрзли!
   – Правда? Что-то не верится... Ну-ка, покажите мне свои ручки!
   Ребята послушно вытянули ладошки, лесной волшебник убыстрил шаг и вскоре едва ли не побежал по кругу, стараясь задеть посохом тех, кто не успевал их убрать. Набралось человек семь.
   – Вот это да! – удивился Дед Мороз. – Сколько детишек замёрзло...
   – Дедушка, давай их согреем.
   – Давай, внучка.
   – Повторяйте за мной!
   После танца маленьких утят детям предложили почитать стихи. Начала Маша:

   Наша Маша громко плачет,
   Уронила в речку мячик...

   Дед Мороз, весьма довольный, подарил Маше плюшевого медведя, ёлочную игрушку и пакет с конфетами, перевязанный золотой ниточкой. Следующей по очереди была Аня, однако стихи свои она не помнила, поэтому ей досталась простая кукла в прозрачной коробке, вынутая из большого мешка. Аня никому не сказала «спасибо», но этого не заметили, поскольку Петя – громко и отчётливо, без единой запинки – читал «Бородино».
   – Какой молодец! – похвалили Петю, наградив его детским планшетом.
   Аня поглядела налево, поглядела направо, кинула гневный взгляд на Деда Мороза, затем на маму – и залилась горючими, отчаянными слезами.
   – Что такое, Анечка? – улыбнулась Снегурочка, подбежав к ней. Её синие, искрящиеся глаза были такими большими и добрыми.
   – Я хочу... я х-хочу... – с трудом говорила Аня, – ме-медвежонка... Медвежонка!
   – Медвежонок – мой! – заявила Маша, почуяв неладное.
   – Дай! – крикнула Аня. – Дай мне!
   – Анюта, лапочка моя, – сказала Снегурочка. – Маша заслужила. Она – хорошая девочка. Ты тоже умница. Такая у тебя кукла – смотри, какая красивая!
   – Не хочу куклу, – ревела Аня. – Хочу медвежонка!
   Она заливалась вовсю. К делу привлекли уже Валерию Николаевну, имевшую опыт в подобных вопросах. Чужие мамы подходили тоже. Все они спрашивали Аню, почему она плачет, но Аня не могла говорить.
   – Нет у нас медвежат, – говорила спокойно Валерия Николаевна. – Хочешь, найдём тебе зайца?
   – Нет!
   – Так, это что такое! – возмутилась мама, тряхнув её за руку. – Ну-ка, пошли!
   – Отстань!
   Мама со Снегурочкой и Валерией Николаевной отпрянули, как ошпаренные. Музыка стала тише.
   – Это кто у нас тут? – спросил, подойдя, Дед Мороз. – Чем это мы недовольны?
   Аня подняла красное, мокрое, несчастное лицо и тихо сказала:
   – Дай медвежонка.
   – Будет тебе медвежонок, Анюта. Только потом.
   Аня опустила глаза.
   – Ты – не Дед Мороз!
   – ЧТО?!
   Дед Мороз приблизился к ней – и Аня тут же почувствовала страшный холод. Ветер дул отовсюду – сильней и сильней. Бородатое, суровое лицо Дедушки медленно исчезало в снеговом вихре. Аня видела зимний лес: сосны, шумящие под порывистым ветром, ели в сугробах. Воздух темнел, синел. Всё пропадало из виду.
   – Аня!.. Аня!.. – неслось то с одной стороны, то с другой, то из глубины леса. – Аня-я!..
   Аня увидела свои глаза и своё лицо. Она видела их поверх метели, проносящейся через лес. Желтоватое, мутное отражение на толстом, заиндевелом стекле.
   – Аня, там в третье кипяток просят. Ты с ними это – не церемонься. В купе бардак... Ань, ты чё?
   – Да ничё. Мрак какой-то.
   Аня докурила, закрыла окно и пошла допивать чай.
   Окурок покружил, помелькал красной точкой – и скрылся в белёсой мгле