Несломленный репрессиями Глава 3

В 1920 году во всем закавказском регионе установилась Советская власть. Простой люд с доверием отнесся к носителям идеи о всеобщем равенстве. Импонировали не только лозунги новой власти, но и дела, которые предпринимались в самом начале советизации. «Земля – крестьянам», «фабрики – рабочим», «мир – народам» - эти высокие слова западали в души простых людей. Правда, последний лозунг был несколько окрашен в цвета крови происками армянских националистов. Но таков уж характер азербайджанского народа: он не злопамятен, может быстро и искренне забыть нанесенные обиды, вновь обрести друга в лице недавнего врага. Послереволюционные годы ознаменовались сближением азербайджанцев и армян. От былой вражды остались только подернутые дымкой времени грустные воспоминания. А недавние враги искусно скрывали камень за пазухой, ждали удобного случая, чтобы выплеснуть свою злобу и ненависть.
Любознательность привела Абдурахмана в Нахчыван. О периоде его жизни в областном центре мы знаем немного. Тогда многие отправлялись в город в поисках лучшей доли. Здесь представилась возможность обучиться специальности, которой он остался верен на протяжении всей жизни. Случай свел его с местным врачом-стоматологом. Абдурахман внимательно слушал наставления опытного медика, скрупулезно вникал в тонкости работы. Через несколько месяцев он уже самостоятельно выполнял обязанности зубного врача и практически состоялся как стоматолог. Молодой человек тогда и предположить не мог, что большую часть жизни будет оказывать помощь за пределами земли, взрастившей его. Становление Абдурахмана, как опытного врача, произошло уже вдали от Нахчывана. Так распорядилась судьба. Под ее ударами невозможно было не согнуться, предаться тоске и безысходности. Но так поступали слабые духом. Люди с устоявшимся характером выдерживали нечеловеческие испытания, причем еще помогали ближним, тем самым дарили товарищам по несчастью веру в завтрашний безоблачный день.
Молодой Абдурахман не случайно выбрал профессию врача. Помогать страждущим – таков был его удел, и вся его дальнейшая жизнь складывалась так, что оказавшиеся поблизости неизменно искали у него помощи и поддержки. Никогда он не отказывал, ибо прочно засело в сознании памяти знаменитое изречение врача: «Если после разговора с врачом больному не стало легче, то это не врач».
В 1928 году произошло радостное событие в жизни Абдурахмана. К тому времени он состоялся как мужчина, способный прокормить семью, что и те времена было сделать не так легко. Не хватало теперь только подруги жизни и ее он увидел в лице Гезал. В 30-м году у них родилась дочь Рая. Они стойко переносили тяжести судьбы, когда Абдурахман был в первый раз арестован и отправлен вначале на лесоповал в сибирской тайге, а затем на строительство Беломорканала.
Жизнь распорядилась так, что первая жена Абдурахмана умерла и перед вторичным арестом, в 1936 году он женился на Сеидовой Фатма Бегим Миргасым кызы. Эта женщина разделила с ним горькую участь, последовала за ним в казахстанскую ссылку и испробовала все «прелести» жизни спецпереселенца. Фатма Бегим родилась в Абракунисе в многодетной семье. С ранних лет девочки приобщались к нелегким домашним заботам и, как правило, вырастали в заботливых хозяек, для которых дела в семье, ее благополучие и достаток затмевали проблемы, сопровождавшие совместную жизнь. Преданность Фатма Бегим, ее стойкость и крепкий характер, выработанные в течение трудной жизни, нередко помогали Абдурахману. Надежный тыл давал основание заботиться, прежде всего, о материальном обеспечении семьи. Фатма Бегим родила шестерых детей. Была она женщиной малообразованной, но живой ум и выработанный опыт с годами сделали ее под стать мужу и взаимно дополняемые друг другом они вырастили полдюжины мальчиков и девочек, благодарных родителям, сумевшим в непростых условиях поднять их на ноги, дать образование и возможность самим определить жизненный путь.
40 лет прожили вместе Фатма Бегим и Абдурахман. Скончалась она в Баку в 1979 году, оставила неизгладимую память о себе у людей, которые знали ее, и прежде всего, у своих детей.
Не осталось в живых тех, кто непосредственно сталкивался с ним в относительно спокойные 20-е годы. Общественная жизнь текла своим чередом, воплощались в конкретные дела планы московских правителей, новая экономическая политика вдохнула животворную струю в общество, которое только отошло от ужасов гражданской войны и вызванных ею разрухи и голода.
Конец 20-х – начало 30-х годов – отличительная черта в судьбе страны. Именно на стыке двух десятилетий стали претворяться в жизнь планы коллективизации сельского хозяйства. От привлекательного призыва «земля – крестьянам» не осталось и следа. Основываясь на указаниях «сверху», местные власти чуть ли не силой загоняли в колхозы крестьян. Тех, кто сопротивлялся называли «кулаками», и неизменная расправа совершалась над непокорными. Поворотным пунктом в жизни Абдурахмана явился как раз данный период истории.
Не везде крестьяне с восторгом принимали инициативу властей. Дело доходило до открытых столкновений с теми, кто внедрял повсеместно идею обобществления деревенского добра. В некоторых регионах страны войска огнем и мечом усмиряли бунты сельчан, топили в крови естественное стремление тружеников земли не надевать хомут крепостных уже в условиях социалистического государства.
Как и для большинства земледельцев эксперименты, сценарий которых писался в Москве, были неоднозначно встречены и в Нахчыване. Кто-то с готовностью принял нововведение, а нашлись и такие, кто проявлял враждебность и сопротивлялся. Но в условиях тех лет даже приглушенный ропот квалифицировался как открытое неприятие и к человеку, выразившему недовольство применялись репрессии.
Абдурахман в те годы прочно обосновался в Нахчыване и сельские заботы для него как бы отошли на второй план. Нередко он наведывался к родственникам в Арафса, радовался успехам и переживал за неудачи. В Абракунисе тоже было немало проблем и цепкий ум Абдурахмана выхватывал из толчеи событий значительные моменты, на которых он заострял внимание. Невооруженным глазом можно было наблюдать перегибы, с помощью которых власти насаждали чуждые большинству земледельцев правила пользования землей. Протесты не возымели действия и тогда крестьяне отваживались использовать крайние меры – с оружием в руках защищать то, что досталось им от отцов и дедов.
1998 год
Продолжение следует