Выпросил

        В нашей коммунальной квартире, когда там ещё жили Беловы и Дидычуки, все праздники справляли вместе. А мы Люба, Белый и я, разыгрывал какие-нибудь сценки, или Люба играла на пианино. Произошёл этот случай на Новый, кажется, 1960/61 год. Мы уже проводили старый год, встретили Новый, отцы наши были уже в стадии или совершить подвиг, или просто кому-нибудь набить морду. Мамы намекнули нам, чтобы мы что-нибудь разыграли, разрядить обстановку. Я сейчас уже не помню, что мы изображали, помню только, что на мне была одета жилетка отца из козьей шкуры, мехом кверху.
          В самый разгар нашего представления, помню, что все смеялись, раздался громкий стук во входную дверь. Обычно стол ставили в нашей комнате, как самой большой, а представления мы делали в коридоре, открыв обе створки двери в комнату. К входной двери ближе всех оказалась Люба, она открыла дверь, в дверях стоял не знакомый мужик, с сумкой «авоськой» в руках, и уже в приличном подпитии. Он сказал: «С Новым Годом!», и попросил позвать какую-то женщину, назвал фамилию и имя, Люба сказала, что такая здесь не живёт и закрыла дверь. Мы продолжили наше представление, но не прошло и пяти минут, как в дверь снова постучали, к двери подошёл дядя Саша Белов, он сидел ближе всех. В дверях снова стоял тот же мужик, он снова попросил позвать эту женщину, дядя Саша ответил, что ему же сказали, что такой тут не живёт. Тогда мужик спросил: «А где она живёт?», дядя Саша, терпеливо, ответил, что он не знает, и закрыл дверь.

         Наше представление подходило к концу, когда в дверь снова постучали, мы с Белым кинулись к двери и открыли её, в дверях опять стоял тот же мужик. Отцы наши стали «закипать», тётя Лена сказала: «Сидеть!», и подошла к дверям, размеров она была внушительных. Она опять, спокойно всё мужику объяснила, он начал что-то вякать, а на вид он был весьма тщедушен, тётя Лена взяла его за воротник и толкнула вниз по лестнице. Прошло немного времени и снова стук в дверь, открывает Люба, мы уже представление закончили, опять это чудо. С матерными словами, оттолкнув Любу, он зашёл в квартиру, со словами: «Я сам посмотрю…». Тут уже наши мужики не выдержали, теперь-то я понимаю, как он им был в струю, они вскочили, в чём были, сграбастали этого «самоубийцу», и поволокли на улицу.

        Они вытащили его на двор, мы, накинув на себя пальтишки, за ними, дядя Вася, тоже мужик габаритный, держал его за воротник. Отец мой хотел сразу ему врезать, но дядя Саша, по ментовской привычке, решил его допросить. И на первый же вопрос: «Ты кто такой?», у этого идиота, хватила ума ответить: «Да пошли вы все на…!». Это и было спусковым крючком, дядя Саша отстранил отца, рука у него была тяжёлой, кузнец всё-таки, и мог покалечить, и начал равномерно этого мужика обминать, со всех сторон. Бить дядя Саша умел, как-никак бывший разведчик, да к тому же мент. Через пару минут мужик пополз на четвереньках, с девственно чистым лицом, но с явно мокрыми штанами. Праздник у наших отцов удался. Историю эту, во всех подробностях, мне напомнила Люба, теперь уже Любовь Васильевна, при очередном нашем общении по скайпу.