Данте. Персонажи. 1000 лиц Улисса

                из книги "Данте" изд. "Мондадори" 1968 г.
                пер с итальянского

      Улисс( на латыни), по-гречески Одиссей, знаменит своей коварной уловкой с
огромным деревянным конём, позволившей группе греческих воинов проникнуть в Трою;
а они уже открыли ворота остальному греческому войску, осаждавшему город.
Ужасно хитрым был этот ахейский воин согласно античной традиции.
     Но в гомеровских поэмах: более в "Одиссее", нежели в "Илиаде",он представлен,
как психологически сложный характер; Гомер обогащает его, делает его тоньше.
Самой главной чертой становится острота ума и проницательность, - они источники
многообразной и неистощимой изобретательности, которая помогает помогает Улиссу
выбираться из всех переделок, в которые он попадает из-за жадного стремления ви-
деть и узнавать новое( начиная с драматической схватки с гигантом-людоедом Поли-
фемом и заканчивая встречей с прекрасной Цирцеей, обращавшей мужчин в свиней).
    В более поздней традиции фигура Улисса вновь упрощается, исчезает многослож-
ность; по прошествии времени превращается в разные типажи, которые берут за осно-
ву какую-то одну характеристику гомеровской модели. Один из великих трагических
греческих авторов, Софокл, в одних случаях превозносит мудрость героя, в других -
его хитрость. Еврипид же делает ловкость и красноречие персонажа очень подходящим
для сатирических и даже комических сцен. По этому пути пойдут многие авторы.
   Наконец, настанет момент, и философы тоже возьмут Улисса в оборот, чтобы осу-
дить с точки зрения морали, сделав из него тонкого интригана и врождённого лжеца.
В таких неприглядных одеждах Улисс вошёл в латинскую литературу и так в них оста-
вался до тех пор, пока стоики не открыли вновь его античное гомеровское благород-
ство и очарование легенды, которое послужило моделью и для Данте.
Герой, стремящийся к познанию, горячо рвущийся к Непознанному, к путешествию,
из которого нет возврата, далеко за сказочную колонну Геракла, за последнюю чер-
ту знакомого мира, после которой начинается ледяное Ничто.

        "... ни нежность к сыну, ни перед отцом
             священный страх, ни долг любви спокойный
             близ Пенелопы с радостным челом

             не возмогли смирить мой голод знойный
             изведать мира дальний кругозор
             и всё, чем дурны люди и достойны."
            (Данте, "Ад", песнь двадцать шестая, пер. М.Л.Лозинского)

   После Алигьери Улисс снова оказывается в старинной роли хитрого и изворотли-
вого советника, как в шекспировской трагедии "Троил и Крессида"; затем уже в
девятнадцатом веке облачён высоким романтическим ореолом дантовского персонажа:
герой, рождённый "к доблести и знанью".
    Именно таким, но сумеречным, мы находим его у Пасколи и Теннисона; у Д Аннун
цио же Улисс - бесстрашный путешественник, для которого земля и небо слишком
малы. Наконец, в "Улиссе" Джойса он становится символом человека, плывущему по
зыбкому океану Сознательного и Бессознательного.