Илька

______________________________________А ведь там должно было стоять пианино…


Илька подошел к окну. Оно выходило на тихую пустынную улицу. Около самого дома был разбит сад. Ветка черемухи дотянулась до первого этажа и теперь покачивалась над письменным столом, наполняя комнату пряным ароматом. Легкий ветерок всколыхнул соцветия, белые лепестки покрыли серое сукно, осыпавшись на письменный прибор.

Из окна хорошо был виден дом напротив. Мальчик каждое утро мог слышать доносившиеся оттуда звуки. Они увлекали его в мир детских фантазий. Иногда он плакал, слушая эту незнакомую и непонятную музыку…

Сегодня мальчик — его звали Илька — долго ждал, когда же раздадутся знакомые звуки, но ничто не нарушало спокойной утренней тишины. Целый день он играл в саду, а вечером вернулся с работы отец, старый доктор, и позвал его к себе в кабинет. От бороды и усов отца пахло табаком. Маленькие цепкие глазки ревниво оглядели сына и, кажется, остались довольны осмотром: в глубине их зажглись хитрые, веселые огоньки.

— Ну, Илья, как дела?

Илька молчал. Надо сказать, что он побаивался отца. С логикой, на которую был способен его шестилетний ум, он давно для себя решил, что отец-врач для него небезопасен: ну правда, если он лечит чужих детей, то, конечно, должен лечить и своих! А что может быть неприятнее фонендоскопа, градусника и других вещей, придуманных для того, чтобы портить детям настроение!

Но сегодня отец как будто не собирался лечить его, и Илька осмелел.

— Пап… можно мне когда-нибудь сходить в дом напротив? Ну просто в гости! Там музыка. Я хочу посмотреть на нее!

— Посмотреть на музыку? — отец усмехнулся. — Ну что ж, это можно, хоть завтра!


*****

Весь следующий день Илька с нетерпением ждал прихода отца. Сегодня он слушал знакомые звуки целое утро. Они разливались и звенели. Так ручей в деревне звенит по острым камням. И вот отец! Он пришел, взял Ильку за руку и повел за собой. Туда, в дом напротив!..

Дверь им открыла молодая женщина. Ильке она показалась сказочно красивой. Отец представился ей, извинился за странный неожиданный визит и сказал, указывая на сына:

— Мой мальчик хочет увидеть музыку! Ваша игра не дает ему покоя.
Женщина улыбнулась и пригласила их войти. В небольшой гостиной стоял рояль, занимавший почти все пространство. Черная полированная крышка его была поднята, на подставке стоял комплект нот. Илька подошел к инструменту.

— Это рояль, — сказала женщина. — Тебе поиграть?

От волнения Илька ничего не мог выговорить и только кивнул головой. И женщина заиграла. Илька так и забыл сесть на пододвинутый к нему стул. Звуки звенели, переливались, смеясь и рыдая. У Ильки щипало в носу, горло сжало словно клещами. Женщина взглянула на него и удивленно сказала:

— О, как он чувствует музыку! Нужно учить его играть! Хочешь попробовать?
Илька подошел к роялю и остановился, не решаясь дотронуться до клавиш. В то же время ему страстно хотелось их коснуться.

— Ну-ну! — подбодрила женщина и подсадила его на вертящийся стул.

Осторожно, словно боясь что-то испортить или сломать, Илька пальцем дотронулся до белой клавиши. Раздался тихий звук — будто кто-то пискнул. Он ударил сильнее. Потом поднял вторую руку и уже обеими начал перебирать клавиши. Звуки были беспорядочные, они не звенели, а как будто кричали. Илька молча слез со стула.

— Почему у меня не получается… как у вас?..

Женщина засмеялась:

— Для того чтобы получалось, нужно учиться. Вот пусть папа купит тебе пианино, и начинай заниматься музыкой!

Через несколько минут отец с сыном вышли на улицу. На одну из самых пустынных московских улиц, где редко можно было увидеть машины, а городской шум вовсе не доносился до окон небольших старинных особняков.

Было поздно, и Ильку уложили спать. Луна заглядывала в маленькую комнату и уплывала за темные занавески. Мальчик уснул. Во сне он видел, что в его комнате стоит черный блестящий рояль, и он играет на нем, совсем как та женщина, похожая на фею.


*****

Целыми днями мама, не уставая, говорила Ильке:

— Кушай, спи, больше отдыхай! Не бегай, не прыгай — тебе это вредно!

…Отец нашел все-таки у него болезнь: сердце!.. Но несмотря на это, Илька бегал, прыгал, играл — словом, делал все то, что делают другие мальчики в его возрасте. Однако в последние дни и мать и отец стали замечать в Ильке странную перемену: он мог часами сидеть у окна и сосредоточенно ударять по столу пальцами. Если кто-то входил в комнату, Илька неизменно краснел и делал вид, что смотрит в книжку.

Как-то вечером он подошел к отцу:

— Пап… купи мне пианино, я хочу, очень хочу играть!.. Хотя бы самое маленькое, самое плохое, a?

Отец удивленно поднял брови и взглянул в полные слез глаза мальчика. Он пообещал в свободное время обязательно поговорить со знакомыми, понимающими в этом деле толк.


*****

Лето стояло жаркое, и в конце июня Ильку отправили на дачу к знакомым. В последний день перед отъездом он не отходил от окна. Сегодня она играла все утро. Ему было страшно уезжать и казалось, что без него музыка прекратится, звуки затихнут, замрут, и он никогда уже больше их не услышит.

…Дни медленно тянулись один за другим. Стояла сильная жара. Изнуряющий зной захватывал все живое. Даже время, казалось, замедлило ход от изнуряющей жары. Оно двигалось как бы нехотя, а к полудню совсем останавливалось, и только когда на землю опускались сумерки, принося с собой прохладу, оно будто наверстывало свой ход.

В сентябре Илька вернулся с дачи. Он загорел и вытянулся. Отец поцеловал его и, увидев в глазах сына вопрос, посчитал нужным сказать:

— Ну вот, я немного освободился и теперь вплотную займусь твоим пианино!

А как-то вечером, разговаривая с женой, он обронил:

— Знаешь, я думаю купить инструмент. Пусть ребенок играет. И вообще, это ведь, в определенном смысле, все-таки ценность!

Уже в воскресенье все пошли смотреть пианино. Самые дешевые образцы стоили больше той суммы, на которую рассчитывал Илькин папа. Был, правда, один инструмент относительно недорогой, но настройщик, попробовав клавиши, выразительно сплюнул в сторону, после чего Илькиному отцу мгновенно расхотелось покупать этот, с позволения сказать, инструмент.


*****

Время шло. Наступила поздняя осень. Сад вокруг дома пожелтел. Все чаще шли дожди. Черемуха под окном золотилась причудливой листвой, и уже на стол осыпались не белые лепестки, а красноватые листья.

Илька заскучал. Уже давно он обратил внимание на то, что шторы в знакомом окне не раздвигаются по утрам, а вечером, когда становится темно, ни одна полоска
света не проникает наружу.

Когда Ильке становилось совсем грустно, он подходил к окну и тихонько ударял по нему пальцами. Стекло глухо гудело. Он отыскал тоненькую железку и попробовал бить ею по стеклу. В этот момент стекло зазвенело колокольчиком. И Илька был доволен: он опять слышал музыку. Но больше всего Илька любил сумерки. В это время в доме еще не зажигали свет, и комнату окутывал мягкий полумрак. Илька забирался с ногами в глубокое кресло и широко раскрытыми глазами всматривался в темноту. Ему казалось, что из темноты выходит женщина-фея, а с ней — целый отряд маленьких гномов в колпачках и с серебряными колокольчиками. Фея взмахивала волшебной палочкой, и колокольчики начинали играть чудесную мелодию. Илька вскакивал с кресла, надевал колпачок и как бы вступал в игру. Но тут входила мать, зажигала свет, и все мгновенно исчезало.

…Сегодня отец подмигнул Ильке и сказал:

— Ну брат, тебе повезло! Встретил знакомого скрипача, он обещал похлопотать насчет пианино!

Илька мгновенно повеселел. Теперь каждый вечер отец сообщал все новые подробности относительно поисков инструмента.

— Жена у скрипача заболела. Сегодня осматривал ее. Достал редкое лекарство, уж как они меня благодарили!

И он многозначительно добавил:

— Неблагодарность была бы странной с их стороны, фактически — злом, но я надеюсь...

Как-то раз отец привел скрипача в дом. Пили чай, долго говорили о чем-то. Илька смотрел на худого лысого музыканта с обожанием. Прощаясь, скрипач потрепал Ильку по голове и сказал:

— Будет тебе, малыш, твоя игрушка. Жди! —  и ушел.

И Илька ждал. Уже подбиралась зима. Начались легкие заморозки. Отец, казалось, был недоволен Илькой. В последнее время он часто выслушал его грудь черной трубкой, качал головой, а мать при этом тяжело вздыхала. Пианино так и не появилось в доме. Каждое утро, просыпаясь, Илька долго не открывал глаза. Во сне он все время играл на своем пианино и каждый раз думал:

— Вдруг это было не во сне, а на самом деле?..

Но место, которое уже давно освободили под пианино, по-прежнему было пусто. Скрипач, наверное, забыл свое обещание.

Еще летом Илька забросил все свои игрушки. Полк оловянных солдатиков, кавалькада машин, цветное лото — все перешло во владение соседской девочки — белокурой, голубоглазой, похожей на куклу с витрины игрушечного магазина.

Однажды утром — это было в воскресенье — Илька уверенно сказал отцу:

— Папа, а сегодня нам точно привезут пианино!.. Нет, ты не смейся. Вот увидишь!

Целый день он находился в каком-то лихорадочном волнении и никак не хотел идти гулять: все чего-то ждал. По мере того как приближался вечер, волнение его возрастало. Когда за окном сгустилась темнота, он не залез, как всегда, в кресло слушать музыку волшебных гномов, а тихонько прошел в коридор и уселся на сундук. На лестнице за дверью стоял какой-то шум, и через минуту в передней задребезжал звонок. Илька подлетел к двери, открыл ее и замер: по лестнице несли пианино!
Илька сразу узнал его, хотя оно все было закрыто, и только кусочек черной блестящей крышки выглядывал из-под серого чехла. Илька хотел закричать от радости, он хотел броситься в комнату за отцом, матерью, но вдруг услышал:

— На какой этаж несем? — это спрашивал высокий, здоровенный парень.

— Выше-выше! — ответили сверху.

Пианино пронесли мимо… Из-за широкой спины парня вынырнула соседская девочка: «Илька, я к тебе играть, можно? Что с тобой, это же я звонила!»

Дверь все еще была открыта, и Илька сидел на сундуке, глядя на лестницу. Девочка удивленно покачала голубым бантом и удалилась, возмущенная таким невниманием. Когда отец вышел за чем-то в коридор, Илька все еще сидел на сундуке.

— Что с тобой?

Илька молчал. Старый врач долго смотрел на сына: худой, с черным хохолком на затылке, совсем малыш… Он взял его на руки и отнес в постель.

Илька уже засыпал, когда услышал, что где-то наверху тихо-тихо играет музыка. Пианино... наверное, то самое... Каждый звук почему-то больно отдавался в груди, и Илька морщился от боли.


*****

Всю зиму Илька болел. Он часто простужался и неделями ходил с завязанным горлом.

— Ничего, Илька, придет весна, будет тепло, и ты поправишься, — успокаивал отец.

А весной Ильке стало хуже. Теперь он почти не вставал с кровати. Мать не разрешала ему подходить к окну, оберегая от сырого ветра. Перед домом вскоре зазеленели первые кусты. А потом совсем потеплело. На пустое место у окна, куда предполагали поставить пианино, перенесли Илькину кровать.

По вечерам, приходя с работы, Ильку осматривал отец. А потом нахмурившись уходил к себе в кабинет. С каждым днем у него на лбу, казалось, появлялись новые морщины, много морщин… Матери он как-то сказал: «Пианино, как видно, нам не купить: слишком дорого! Тут люди продают старый рояль. Нам — по карману. Пусть Илька пока на нем позанимается. Я уже договорился, на днях должны привезти».
Прошла неделя. Илька совсем ослаб. В тот день было очень душно. Небо заволокло тучами, собирался дождь. Отец Ильки как-то раньше обычного вернулся с работы.

— Пап, расскажи что-нибудь, — попросил Илька.

Отец задумался.

— Ну что тебе рассказать, Илька?.. На улице идет дождь, очень сильный...

Он широко распахнул окно. Ветка черемухи перегнулась в комнату. Вода ручьями стекала по тонкому стволу. Крупная капля упала на стол.

— Смотри, Илька, черемуха плачет! — он обернулся к сыну и побелел…


*****

…Уже несколько минут кто-то усиленно звонил в дверь. Отец встал. Неестественно выпрямившись, старательно ступая ногами, он вышел из комнаты и открыл дверь.

— Сюда, что ли? — услышал он грубый мужской голос.

И… в коридор с неимоверными ухищрениями внесли рояль. Это был очень старый инструмент, лак на его крышке облупился, крышка откинулась, и можно было увидеть белые клавиши, казалось, отливавшие перламутром.

— Куда ставить, скажите? — уже не грубо, а настороженно, тихо прозвучал тот же голос.

На секунду перед, казалось, окаменевшим отцом мелькнуло место у окна, почему-то пустое… А ведь там спал его сын, Илька…