три Поэта в Летчике

Три поэта организовали в кафе «летчик…» свой поэтический вечер.  Юрий Крылов, Вадим Месяц, Всеволод Емелин. По всей видимости, назло «ковиду». Или, что оказалось верным, просто соскучились друг по другу, потому что зрителей и слушателей приглашали, но они не пришли. Их особо и не ждали. Кроме того, невозможно, как оказалось, вообще, не встречаться. Литературный процесс только так называется – литературным, а на самом деле, это личный процесс. И только кажется, что каждый по себе, а на самом деле не то, чтобы вместе, а сообща, - общий иммунитет. Три поэта и я. Я представился, как критик. Забегая вперёд, скажу, что больше никто не пришел. Я конечно, не добавлял, что я имбайбер. То есть – ресторанный критик. Зачем уточнять? Просто критик. Литературный, так сказать имбайбер.
Мы с Ирой пришли загодя, чтобы пожевать, жевать в присутствии поэтов мы не могли себе позволить. В кафе никого. В кафе даже не зажигали свет. Мы долго мялись в прихожей, пока кто-то не стал измерять нам температуру. Гардероб не работал. И вообще, показалось, что нам не были рады. Я искал свою любимую официантку Аню, но и она предпочла работать в другой день. С трудом, в полумраке нам удалось найти дорогу на веранду, где горел дежурный свет и было совершенно пустынно и прохладно. Мы почувствовали себя в ссылке.
Ну, что жевать во дни Рождественского поста? Салат из овощей, овощной гриль и все гарниры какие были. Картошка фри, опять овощи со сладким пряным соусом и рис. Рис тут варить умеют. Ни одно зернышко не склеивается с другим. Сколько же его промывают, подумал я, что у риса не осталось никакой клейкости? Ну и постное красное вино (то есть, сухое) и постные коктейли (то есть почти компоты с ликером).
Объявление о вечере поэтов висело на странице Юрия Крылова и там значилось, что начало в половине седьмого. Первым, в семь, как самый дисциплинированный, явился Вадим Месяц. Мы не были знакомы и не узнали друг друга. Смотрели подозрительно. «Здесь будут поэтический вечер» - важно заявил я, стараясь отпугнуть незнакомца, но незнакомец сказал: «Я Вадим Месяц». «Ну, тогда вечер состоится», -  ответил я. Мы зрители с Ирой, и есть выступающий. Полный комплект. Во времена современной чумы больше и не надо.
Потом подошли со своими спутницами и два других поэта. Регламент был выбран оригинальный. Десять минут чтения по очереди, в три захода, за временем следила Юлия Крылова. В конце каждый должен был представить следующего выступающего. Вот такое повторяющееся джазовое рондо. В совокупности -  полтора часа. Юрий Крылов, известный издатель, себя рекомендовал, как профессора, и всюду написано, что он поэт. Но, как оказалось, своей книги у него нет. Сапожник без сапог. Сапожник без стихов. Он читал по светящемуся экрану ноутбука. Сидя. Отбрасывая бледные тени. Его поэзия отдавала глубокой лирикой. А потом неожиданно проваливалась в трагизм. Такие стихи доверять читателям не особенно хочется. Наверное, как раз на этой темной веранде их только и можно читать. Стихи, повторюсь, не изданы, процитировать трудно. Про любовь! В интернете не нашел.
Вадим Месяц, только явившийся из Америки, читал по книге, уверенно возвышаясь в полный богатырский рост. Стихи за последний месяц, как он отметил. Тема, не знаю, почему так выбрана: Леруа Марлен. Всем известный магазин. Но здесь эта Леруа обретает фантасмагорические формы. Это была бесконечная поэма, цепляющаяся окончаниями катрен друг за друга, повторяя строки. И я подумал, что это венок. Потребовал «Ключ». Но оказалось, что и тут обманка и тут только иллюзия венка сонетов. А на самом деле – джаз, с повторяющимися квадратами. Вадим и пишет, и читает легко, бегло. У него слово всегда на языке. Позавидуешь такому складу. Он любит писать в кафе или на вокзале. У него было бы уже миллион книг, если бы он не занимался физикой, и бог знает, чем еще. В Сибири, Москве, Америке, Европе… на белом свете.
Всеволод Емелин, которого оставили на закуску, поэт хорошо известный и перетертый. У него и книг достаточно, и выступлений, и он не стесняясь публикует сразу свои новые, как их назвать: воззвания, манифесты, сатиры, памфлеты… Или как он сам более метко их называет: «политпорнография» и «политтоксекология». И нет им названия, - куплеты и стихи он не стесняясь выкладывает в Фейсбуке и они сразу обсуждаются, принимаются неизбежно на ура, заучиваются наизусть. Они всегда ожидаются и посвящены всем актуальным темам современности. Сегодня в газете – завтра в куплете, не про Емелина. В газете об этом чаще сегодня вообще не пишут. Сегодня у Емелина много муки намелено и остроты немеряно.
Емелин читает в непрерывном движении. Кажется, что это тигр в клетке мечется от одной решетки к другой. А может быть, сумасшедший в камере для буйных. В любом случае, остановить моторные движение поэта невозможно. Раньше он читал по рукописям. В руках листы формата А-3 развевались, как крылья и падали вокруг, словно огромные снежные хлопья. Теперь он уверенно держит только что вышедшую книжку «Фейк- ньюз». И читает печатное и непечатное. Всхлипы юродивого, жалобы предпенсионера, неожиданно припечатываются время от времени кувалдой публициста. Издевательства и протесты.
«Никто не пришел на ваш вечер, Маяковский» - писал Андрей Вознесенский. Мы пришли бы. Мрачное время. Пустая веранда. И вечно пламенные поэты. Лирики, трибуны и мечтатели.
Пили хренодер, водку. (Дезинфекция) Курили в холодной. А коньяк в кафе кончился. То есть, выпили все.
Чтоб войти не в скучный до жути
Толерантный западный рай,
А туда, где полковник Путин
Нам прикажет властно: «Вставай!»
Распрямлюсь я всем своим ростом
Засияют вокруг лучи
И ему дрожащий апостол
Сдаст Небесного Царства ключи.