учительница немецкого языка. 2я часть

Прозвенел звонок, весь класс поднялся, собираясь домой.
- Стоп! Стоять! Сидеть! - сама не ожидая, достаточно громко, прикрикнула на детей фройлейн Юлия. Дети, как послушные собачки, быстро и четко выполнили команду "сидеть!".
- Вы забыть, мы делать каждый день классний чась! И смотреть этот тетрадь! - классная руководительница взяла в руку дисциплинарную тетрадь и показала ее классу.
- Так, читать! - открыв тетрадь, она нашла нужную страницу, - химия, Антон Серов дрался с девочками. Антон, вставать! Говорить, почему?!
- Я не виноват! Это все Розка! Она поставила мне подножку, и я упал! - вставая закричал мальчик, - я лишь пригрозил ей кулаком, а училка увидела лишь это!
- Роза?! Роза Миллер? Вставать! Идти сюда! - скомандовала учительница. Рыжеволосая девочка нехотя поднялась из-за парты, направилась к доске, еще не совсем понимая, что ее ожидает.
- Зачем ты ставить ногу твой друг? - грозно спросила фройлейн Юлия.
- Говорить! Почему ты молчать?! - не дождавшись ответа, спросила классная руководительница, - ты есть немка? Твой папа плохо воспитать тебя!
- Я не знаю, - тихо ответила Роза. Только сейчас, стоя у доски, когда учительница строго разговаривала с ней, девочка поняла, что ее ожидает. Роза вспомнила, как накануне новая училка наказывала Жапара и на глазах появились слезы, - простите меня.
- Простите? - переспросила фройлейн Юлия, - это еще никогда и ни кому помогать! Ты виноват и ты будешь получать наказание!
У Розы от страха началась дрожь в коленках. Девочка попыталась сделать пару шагов назад, в надежде на... Она была хорошо знакома и с ремнем и с розгами. А получать так, перед всем классом, Розе было еще и стыдно. Но, того, что произошло дальше, ей захотелось просто провалиться сквоз землю.
- Ты ложиться грудью на козел! - заметив попытку провинившейся ученицы, фройлейн Юлия взяла ее за руку и подвела к козлику. Роза от страха и стыда забыла, что можно сопротивляться и дала уложить себя на козлик.
Совершенно неожиданно для всех, а особенно для девочки на козлике, учительница задрала ей юбку и, попа ученицы, одетая в белые трусики, предстала перед всем классом. Роза покраснела как рак, ее руки автоматически оказались на попе, закрывая ее. Одной рукой девочка закрывала попу, а другой пыталась опустить юбку.
- Убрать рука! - строго сказала учительница, - ты получать дюжина ударов тростью. Если твой рука опять на попа, будешь получать трость по рука! Понятно?!
- Да, - глотая сопли и слезы ответила Роза. Слезы уже лились ручьем, хотя порка еще не началась. Девочке было очень страшно и стыдно. И, очень жалко себя. Она не могла представить, как сможет выдержать эту порку. Ведь вчера Жапара пороли через штаны, но он все равно кричал от боли. А на ней лишь трусики. Да, они закрывали всю попу, но были настолько тонкие, что защиты от них, разве что только закрывали интимные места девочки. Иначе бы она точно сгорела со стыда. Хотя и в трусиках Розе было очень и очень стыдно. Она все таки уже большая девочка, точнее девушка. И вот сейчас лежит на козлике попой к верху перед всем классом. Роза пыталась не думать о том, в каком виде она лежит сейчас перед классом и о том, что видят ее одноклассники. Что мальчишки, хоть их и мало в классе, но все же они есть и пялятся на ее попу. Господи, как это стыдно и унизительно. От страха, стыда и всего ужаса предстоящего наказания, Роза начала про себя читать молитву.
- Начнем! - выждав небольшую паузу, сказала фройлейн Юлия, прекрасно понимая, что сейчас чувствует ее ученица. Как ей стыдно и страшно. И поэтому она специально выждала паузу, ведь стыд и страх, это неотъемлемая часть наказания. И девочка должна хорошо и надолго запомнить, что так поступать, как она сделала, нельзя, - я повторять! Если твой рука опять на твой попа, я буду тебя экстра(отдельно) наказать! Я буду бить по твой рука! Понимать?!
Вместо ответа, насколько это возможно, Роза лишь кивнула. Получать по рукам, как недавно получил Ваха. Выглядело со стороны это наказание достаточно страшно. Поэтому девочка крепко вцепилась руками в перекладину между ножками козла.
- Господи, помоги! - прошептала она и, практически сразу же закричала от резкой боли. Трость в первый раз опустилась на ее, практически беззащитную попу, оставив на ней яркокрасную двойную полосу. Роза, конечно же сама не могла видеть эту полосу, но ее одноклассники. Трусики на девочке были белого цвета и настолько тонкие, что сквозь них было достаточно хорошо видно, какой след оставила трость на попе.
Фройлейн Юлия выдержала паузу, давая Розе прийти в себя и полностью "насладиться" болью от первого удара. Украдкой учительница посмотрела в класс. То, что она увидела, понравилось ей. Подростки были под впечатлением от первого удара, от того, что они видели. След на попе Розы потихоньку наливался кровью и становился более ярким и сочным.
Второй удар и еще одна полоска ложиться на попу рядом с первой. Роза опять кричит от невыносимой боли. Ей с огромным трудом удаётся удержаться, чтобы не закрыть руками попу, которая уже после двух ударов горела огнем. А впереди были еще десять болезненных, невыносимых ударов. Но об этом девушка боялась думать. Да и мысли о том, что ее одноклассники смотрят за ее поркой, что ей должно быть стыдно, исчезли. Остались только боль и страх.
Следующие удары были такими же по силе. Роза так же громко кричала, но удерживала руки на перекладине. Так же после каждого удара появлялись новые полоски на ее попе. Так же было очень больно и сил терпеть следующий удар уже не оставалось. А следы от предыдущих ударов становились со временем все сочнее и краснее.
- Ты уже большая девушка! - словно в тумане, услышала Роза голос учительницы, - тебе должно быть стыдно, что ты так кричать как маленькая девочка. Хотя я пороть еще не сильно.
- А вот так сильно! - сказала она и нанесла действительно более сильный удар. От боли у Розы потемнело перед глазами и перехватило на мгновение дыхание. А на ее трусиках появился первый кровавый след, оставленный тростью после этого удара. Невольные зрители в классе с ужасом смотрели на происходящее, понимая что в любой момент они могут оказаться на ее, Розы, месте. А она, Роза, была уже на грани истерики. Девушка орала не переставая, руки, впрочем, как и ноги, дрожали от напряжения. Роза очень боялась не удержаться и закрыть свою попу руками. Сколько еще ударов осталось, она не знала, сбившись уже давно со счета.
- Осталось еще три удар! - громко сказала фройлейн Юлия, - ты терпеть и не кричать так громко. Иначе я добавить еще два удар!
Сказав это, она нанесла еще один очень сильный удар. Удар, который оставил точно такой же, двойной и кровавый след на попе девушки. Сквозь ее тоненькие трусики были отчетливо видны все полосы, оставленные тростью. Некоторые полосы были тёмно-красными, некоторые приняли фиолетовый оттенок. А последние две полосы оставили кровавый след.
Учительница, как обычно, выдержала паузу, давая девочке и прийти немного в себя, и до конца прочувствовать боль от удара. Роза, даже между ударами, не переставала кричать. Ей уже давно было все равно что это стыдно, вести себя так во время порки. Даже если бы она была сейчас абсолютно голой, ей не было бы стыдно. Боль затмила все остальные чувства и эмоции девушки.
Следующий удар и новая порция боли. Девушка была уже на грани истерики, у нее начиналась паника. Она боялась новых ударов, боялась, что не выдержит их.
- И последний удар! - фройлейн Юлия нанесла его с такой же силой, как и последние удары. И опять на трусиках девушки появился кровавый след. Юля сама не ожидала такого результата. Ведь порола она практически без замаха. Скорее всего у девушки была очень нежная кожа.
А Роза, она даже и не поняла, что это был последний удар. Она продолжала кричать от боли, а ее тело все также трясло.
Юлия посмотрела на своих учеников. На глазах у некоторых девочек навернулись слезы. Им было очень жалко Розу, хотя она и не была в числе их подруг. Потом Юля перевела ссвой взгляд на попу, которую она только что выпорола. Все 12 полос от ударов четко просматривались на ягодицах девочки, несмотря на то, что на них были трусики. На этот раз учительница старалась пороть без захлестов и это ей удалось. Результат впечатлил ее и понравился ей. Пока Роза приходила в себя, Юлия любовалась своей работой.
- Ты можешь идти на место! - сказала фройлейн Юлия, когда девочка перестала кричать и потихоньку пришла в чувства. Роза с трудом поднялась с козлика и едва не упала, потеряв равновесие. У нее закружилась голова и перед глазами стало темно.
- Помогите ей, кто-нибудь, дойти до места! - сказала учительница, поддерживая девочку. Лена и Света взяли свою одноклассницу с двух сторон и повели ее на место. Каждый шаг, который делала Роза, отдавался сильной болью в районе ягодиц. Но эта боль вернула ее в реальность и привела в чувства. Последние шаги к своему месту она сделала сама. Но Роза не стала садиться, а взяв свой дневник, пошла назад, учительнице.
- Что это? - спросила фройлейн Юлия, когда Роза протянула ей дневник, - зачем он мне?
- Это дневник, - тихо сказала девочка. Ее руки дрожали, из глаз до сих пор текли слезы. Она стояла перед учительницей, боясь поднять на нее взгляд. Потихоньку к боли от порки возвращался и стыд. И Розе было действительно стыдно. Стыдно, что ее пороли как маленькую девочку, да еще и перед всем классом. Да, ее попа знакома с розгами. Но, уже около года отец больше не наказывал ее так. Мама Розы как-то сказала, что их дочь уже взрослая девушка и негоже наказывать ее как маленькую девочку. С тех пор ни ремень, ни розга не касались ее попы. Правда ее отец понял слова мамы буквально и наказывал ее уже как взрослую девушку. Стыдно Розе было еще и потому, что она так громко кричала во время порки.
- Я вижу, что это дневник. Зачем он мне? - учительница подняла подбородок девушки, тем самым заставив Розу посмотреть ей в глаза, - ты храбрая девушка. Тебе нечего стыдиться. Я знать, я понимать, что тебе было очень больно. Но ты достойно вести себя во время наказания.
- Сегодня пятница, последний учебный день на недели. Бывшая классная всегда в конце недели записывала замечания в дневник, - вытирая набежавшую слезу, ответила Роза.
- Зачем она это делать? - спросила фройлейн Юлия, хотя сама прекрасно понимала зачем. Ей хотелось чтобы это озвучила Роза. И хотя девушке и так было очень стыдно, Юле захотелось еще больше смутить девушку.
- Чтобы... родители... смогли..., - Роза действительно настолько сильно смутилась от этого простого вопроса, что отвечала едва ли не по слогам, - принять... меры.
- Какие меры? - продолжила свою игру с девушкой Юлия, - я хотеть услышать от тебя полное предложение!
- Чтобы...,- девушка покраснела еще больше. Глубоко вдохнув, она выпалила как из автомата, - чтобы родители могли дома наказать нас поркой за плохое поведение!
- Тебя родители наказать поркой за твой поведение и оценка в школе?! - учительнице явно нравилась эта игра с Розой. А та смущалась и краснела с каждым вопросом все больше и больше, - как часто? Чем они тебя пороть?
- Розгами..., - едва слышно прошептала Роза. Она уже ненавидела эту училку. И ей так хотелось провалиться сквозь землю.
- Розгами что? - строго спросила фройлейн Юлия.
- Меня родители наказывали розгами, - на глазах у Розы опять появились слезы, теперь уже слезы не от боли, от стыда. Ей было ужасно стыдно рассказывать об этом.
- Как? - Юля продолжала свою игру, - не заставлять меня вытягивать из тебя каждый слово. Рассказать все сама!
- Раньше отец порол меня розгами по голой попе каждую субботу, независимо от того, провинилась я или нет. Я всегда получала, как он говорил, для профилактики, две дюжины розог. А если я была в чем-то виновата, то получала намного больше, - набравшись смелости, храбрости или наглости, начала рассказывать Роза. Неожиданно для нее самой, стало легче, стыд и смущение стали отпускать, - а год назад мама сказала, что я уже взрослая девушка и не стоит меня наказывать как маленькую. С тех пор отец сечет меня розгами по спине. Правда при этом на мне остается ночная сорочка.
- Я верю, что мне не придётся тебя часто наказывать, - уже более нежно сказала учительница, - ты уже, действительно взрослая девушка. Ты можешь ходить на твой место.
- А дневник я смотреть потом, - вспомнив, продолжила она. Показав рукой на тетрадь, фройлейн Юлия добавила, - сначала смотреть эта тетрадь и наказать хулиганов.
Идя на свое место Роза осмелилась поднять взгляд и посмотреть в класс. Ведь, когда она возвращалась на свое место, то шла с опущенной головой. Ей и так тогда было очень стыдно от того, что произошло, а еще и поднять голову и посмотреть в класс. Тогда это было выше ее сил. А сейчас Роза смогла, ей даже стало интересно, что она увидит. А увидела она совсем не то, что ожидала. Никаких насмешек, даже не было сострадания с ней. Наоборот практически все были восхищённы ею. И это придало еще больше сил и уверенности Розе и она смогла улыбнуться, хоть и сквозь предательские слезы.
- Теперь я вернуться назад. Антон Серов вставать! - строго сказала классная руководительница, дождавшись, пока Роза села на свое место. Юля видела как осторожно девочка садилась на стул, как перекосилось от боли ее заплаканное лицо, прекрасно зная, насколько больно той сейчас.

- Антон, я тебя не забывать! Вставать! - сказала фройлейн Юлия, не дождавшись, пока мальчик поднимется с места, - как там у вас говорят, петцер первый кнут!

- Роза, как по-русски будет это слово, - попросила учительница.

- Стукач! - вытерев слезы, ответила девочка, не поднимаясь с места.

- Спасибо! - поблагодарила Юлия девочку и добавила, обращаясь к Антону, - стукач получать два раз больше! Ты ходить сюда!

- Простите... - только и сумел сказать Антон. Он хоть и поднялся со стула, но не сдвинулся с места. Антон был едва ли не единственным, кого не пороли дома. Хотя, он знал, что такое ремень. Но когда это было в последний раз, этого Антон не смог бы точно сказать. Мама, когда-то очень давно, пару раз шлепнула его ремнем, даже не по голой попе. На нем были трусы. Этого хватило мальчику, он запомнил раз и навсегда, что порка это больно и ему не нужна. Да и родители, они даже и никогда больше не грозили своему сыну ремнем. Мама тоже хорошо запомнила тот единственный случай, и истерику, которую закатил тогда сын. Собственно Антон и не давал повода для наказаний. Он был едва ли не примерным сыном, а в школе почти отличником. Возможно, если бы родители все таки применяли к сыну ремень, то этого почти не было бы, но...

- Антон?! Ты меня слышишь?! Ты должен ходить ко мне! - но от мальчика не последовало никакой реакции. Он стоял с опущенным взглядом, даже не думая выполнять требование учительницы. Ведь теперь Антону грозила первая настоящая порка в его жизни, да еще и перед всем классом. А если учесть что в классе едва ли не одни только девочки, то можно понять состояние мальчика. Он очень сильно испугался и вошел в ступор. Его мозг просто отключился, отказываясь думать о том, что сейчас может произойти.

- Ты есть... Вайх-ай... Файклинг..., - Юлия в этот момент четко осознала, как еще плохо знает русский язык. В моменты, как сейчас, когда она начинала волноваться, когда нужно было что-то сказать, русские слова просто вылетали из головы. Юля пыталась вспомнить, но в голову лезли только немецкие слова.

- Трус, - подсказала со своего места Роза. Девочка понемногу приходила в себя. И, да, она хотела мести. Хотела, чтобы Антон, из-за которого ее так жестоко выпороли, тоже оказался жопой к верху на этом проклятом козлике.

- Антон, ты есть трус?! - спросила фройлейн Юлия, воспользовавшись подсказкой. В ее детство подобное, чтобы кто-то вот так вел себя перед поркой, было просто немыслимым. Тем более перед всем классом. Да, и они тоже был детьми и тоже боялись порки. Это нормально, ведь порка это больно. Но они старались как-то преодолеть страх. Старались не показывать другим, что им очень страшно. А мальчишки, те вообще пытались продемонстрировать всем, особенно девочкам, какие они храбрые. В ее время мальчики специально нарывались на порку к самым суровым учителям. Или нарывались на порку в кабинете директора. Что было намного серьезнее. Ведь там, у директора, пороли по голой попе.

- К сожалению, Антон, я не мочь наказать трус, - сказала классная руководительница, - я мочь наказывать только храбрых мальчиков и девочков. Трус нельзя наказывать. Поэтому я смотреть тетрадь дальше. Я искать других хулиган и наказать их! А ты мочь сидеть!

- И так, я смотреть тетрадь дальше! Физика..., - начала читать фройлейн Юлия. Антон сел на свое место, и к нему вернулась способность думать. Вообще умение думать отличало его от его одноклассников. И сейчас Антон осознал, что может означать для него то, что учительница не стала его наказывать. Осознал что одноклассники, которые и так не очень хорошо к нему относятся, после этого вообще отвернуться от него. Что они будут считать его, Антона, трусом. А ведь это не так. Он, Антон, не трус. Это была лишь минутная слабость. И нужно было срочно что-то делать. Единственное, что пришло мальчику в голову, это подняться и подойти к доске.

- Антон?! Тебе чего? Я разрешить тебе сидеть на твой место! - с удивлением сказала учительница. Хотя примерно на такую реакцию мальчика она и рассчитывала, - ты что-то хотеть?!

- Да..., - но больше он ничего не смог сказать.

- Говорить, что ты хотеть или идти на свой место! - строго сказала фройлейн Юлия, - и, битте, говорить полностью предложения, а не отдельный слово. Для этого ты уже большой мальчик.

- Я... Я..., - Антон пытался собраться с мыслями. Ему стало очень стыдно. Он надеялся что нужно лишь подойти к учительнице, а дальше она все сама. А получатся, что он, Антон, должен просить, чуть не умолять училку, чтобы она выпорола его. А это было так унизительно и стыдно. Но отступать было некуда. Антон понимал, что если он сейчас сдрейфит, даст задний ход, его перестанут уважать в классе. Мальчик глубоко вдохнул, переборов стыд, - фройлейн Юлия, я провинился. Я плохо себя вел на уроке. Я подставил Розу, наябедничав на нее. Я заслуживаю наказания. Пожалуйста, накажите меня!

- Как тебя наказать?! - этого вопроса Антон никак не ожидал и замолчал, покраснев до корней волос. Больше всего ему хотелось сейчас просто провалиться сквозь пол этого кабинета, потому что просто убежать, это не вариант. Антон кожей чувствовал, как все его одноклассники и одноклассницы смотрят на него. Они ждут, как он поведет себя, что скажет. И нужно было что-то решать, стоять просто так и смотреть в пол, это тоже проявление нерешительности, а значит и трусости.

- Почему ты молчать? - спросила Юлия. Она явно наслаждалась этой игрой. Ей нравилась власть над этим, довольно симпатичным мальчиком. Нравилось, как он пытался победить свой страх. Как тяжело это давалось ему, - ты проглотить свой язык?

- Фройлейн Юлия, я был неправ, - Антон собрал остатки свой воли в кулак. Он был умный мальчик и понял, что требует от него училка. Поэтому Антон сказал все с самого начала, чтобы избежать нового унижения. Сказал, что он виноват, что наябедничал на свою одноклассницу, что заслуживает наказания, - пожалуйста накажите меня тростью по заднице.

- Я есть рада, что ты все осознать. А чтобы ты и другие корошо запоминать, что ..., - учительница старалась вспомнить нужное слово. Ей на помощь опять пришла Роза, - запоминать, что стучать ни есть корошо. Что это есть ужасно. Ты получать два дюжина этот трость по твоей жопа!

После слов училки Антона покинули остатки его храбрости и воли, а на глазах навернулись предательские слезы. Юля заметила их и встала так, чтобы никто, кроме нее не заметил этих слез. Она понимала состояние мальчика, его страх перед предстоящим наказанием. Но до сих пор он держался очень достойно. Была ли это минутная слабость или он на самом деле трус? Антон понимал, что если он сейчас не ляжет на этот козлик, то потом его придется туда укладывать силой. Поэтому не поднимая глаз, из которых потихоньку текли слезы, он медленно направился к козлику. Каждый шаг стоил ему огромного напряжения и усилия. Но с каждым шагом решительности у него становилась все меньше и меньше. Антон боялся, что последний шаг он вообще не сможет сделать, не говоря уж о том, чтобы лечь на козлик.

- Ты нужен помощь? - спросила фройлейн Юлия, пытаясь таким образом помочь мальчику, - я брать тебя за ручка, как маленький мальчик и вести к козлик?

Действительно, эти слова подействовали на Антона. Еще только этого унижения ему не хватало, чтобы его вели как маленького мальчика. Собрав остатки силы воли в кулак, он сделал оставшиеся шаги навстречу неизбежности.

Антон замер в ожидании первого удара. Как он оказался на козлике, лег ли сам или ему помогли, этого мальчик не понял, да и не смог бы вспомнить. Как и не помнил, говорила ли что его строгая учительница. Страх, который с самого начала уступил место разуму, отвоевал свои позиции назад. Ведь сейчас было просто не о чём думать. Сейчас оставалось лишь ждать того, что должно произойти. Поскольку Антон был не поротый мальчик, то и не знал, чего ожидать. И в этом ожидании ему хорошо помогал страх, который овладел всем его телом. А был еще и стыд. Стыд, который все это время никуда не девался. Он лишь на мгновение уступал место разуму, возможно где-то и помогал ему.

И был еще один пункт. Зрители. Его одноклассники все как один, смотрели на Антона. И, неожиданно для себя, он это почувствовал это кожей. Антон не знал, что те думают, с какими чувствами смотрят на него. Но то, что они смотрят, он чувствовал каждой клеточкой своего тела. Это ощущение стало трансформироваться в нем в непонятную для него энергию. Энергию, которая щекочет нос, которая тянет на приключения. Одноклассники уже видели, как жестоко и сильно только что получила Роза. Теперь такая же участь ожидала и Антона. И многие переживали за него. И это делало энергию, которую получал их одноклассник, еще сильнее.

А потом пришла резкая, острая, противная, нестерпимая боль. Много боли. И эта боль полностью овладела мальчиком, его разумом и телом, вытеснив на какое-то время все остальные эмоции. Её было очень много. Антон просто растворился в ней. Он не видел границ между ударами, была только лишь нескончаемая боль. Боль... Боль... Боль...

Постепенно, медленно, но верно заявила о себе та энергия, которую Атон получал от зрителей. Потом он почувствовал то, от чего ему стало очень стыдно. Антон почувствовал, как его член становиться больше и больше. Как он упирается в козлик. Включился разум. И заявил о себе стыд. Ведь мальчику казалось, что все видят (а ведь они смотрят, значит видят) как у него оттопырились штаны. Ведь это не нормально, когда так происходит во время порки.

Что произошло потом, Антон не понял. Было ясно лишь одно, что так хорошо ему никогда еще не было. Да, хоть он и был отличником, но, как и все мальчики его возраста, Антон тоже дрочил. Но так, так ярко он еще никогда не кончал.

- Антон, ты меня слышать? - голос училки вернул мальчика в реальность, - ты мочь вставать и идти на свой место!

Попа горела огнем, было очень больно, но и вместе с тем необъяснимо хорошо. Антону, когда он поднялся с козлика, так хотелось расцеловать строгую училку, несмотря на то, что она только что так жестоко выпорола его. А потом он почувствовал, как трусы приклеились к нему. Антону стало опять очень стыдно, ведь он подумал, что все увидели пятно на его брюках. От этих мысля в штанах у него опять зашевелилось. И Антон решил, что лучше всего будет, если он побыстрее вернется на свое место.

- И так, я читать тетрадь дальше, - дождавшись, пока Антон сядет на свое место, сказала фройлейн Юлия. Почему-то она решила несильно пороть Антона. Юле показалось, что мальчику будет и так достаточно, тем более он заработал две дюжины…, - физика.
- И так, я читать тетрадь дальше, - открыв тетрадку, сказала фройлейн Юлия, - физика. Сорвали контрольную работу. Весь класс ушел с урока.

Когда учительница закончила читать эту запись, в классе наступила гробовая тишина. Собственно тихо было и до этого, а сейчас, эта тишина стала какой-то другой, гнетущей. Дети боялись и представить, что может сейчас произойти. От такой строгой училки можно было ожидать все что угодно. И при таком залете мог любой из них, а то и все друг за другом оказаться попой к верху на этом, ставшим уже всем ненавистном, козлике.

Юлия даже немного растерялась. Она никак подобного не ожидала. Весь класс! И что делать? Не наказывать же весь класс. Учительница окинула взглядом весь класс, а потом стала на мгновение задерживать взгляд на каждом из учеников, пытаясь понять, кто был зачинщиком.

- Собрать дневники? - тихо спросила Лена Грицко, когда учительница задержала свой взгляд на ней. Девочка сильно испугалась, что ее сейчас назначат виноватой и, что она окажется на козлике.

- Дневники? Зачем? - удивилась Юлия во второй раз за этот вечер.

- Чтобы Вы смогли записать туда замечания, - все также тихо сказала Лена.

- Да, ты собирать дневники! - попросила фройлейн Юлия. У нее уже была идея, - пока я буду писать в ваш дневник, я хотеть чтобы тот кто предлагать уходить с контрольной работа, сам признаваться. Я не хотеть, чтобы кто-нибудь стучать. Я хотеть чтобы виноватый добровольно говорить. Тот, кто виноват, получать дюжина. А если кто стучать, тот получать два дюжина.

- Спасибо, Лена, - сказала учительница, когда девочка собрала все дневники и принесла ей, - ты мочь садиться.

Заполнение дневников заняло достаточно мало времени. Юлия написала во всех дневниках одно и тоже: "замечаний нет" и расписалась. Закончив с дневниками, она стала украдкой посматривать в класс, ей было интересно, что делают ее ученики.

- Чтобы вам легче думалось, - оторвавшись от дневников, сказала учительница, - если никто не будет признаваться, тогда будет два дюжина получать староста! Кто у нас староста? Встать!

- Я, - поднявшись, едва слышно, сказала Олена.

Девочка была очень напугана подобным решением учительницы. Проблема была не столько в порке. Собственно ее настолько часто пороли, что самой порки девочка не боялась. Но... Проблема была в том, что Олена была негласным лидером класса, была первой красавицей и не только этого класса. Была и другая проблема. Никто не знал, что ее дома часто пороли. Точнее не пороли, а просто избивали. Ее отец, точнее отчим. Не, так-то он очень хороший, любит и маму и сестру Олены. Олена была старшая, а ее сестра была ему родная дочь. Но, когда выпьет, а такое всегда в день получки, ему лучше не попадаться на глаза. Вот накануне как раз такой день и был. Отчим пришел домой пьяный, стал кричать на мать и даже ударил ее. Олена заступилась за мать. За что и отгребла от него. Отчим работал электриком и дома всегда был кабель, который не всегда применялся по прямому назначению… Вот и вчера он схватил кабель, поставил падчерицу на четвереньки, зажав ее голову коленками и начал бить кабелем. Поскольку отчим был пьяный, то удары сыпались куда попало. Бил он всегда очень сильно, но Олена не просила о прекращении, о пощаде. Ей важно было, что он не трогал мать, что той удалось спрятаться от своего мужа в летней кухне. Мама никогда не вмешивалась, когда отчим наказывал девочек поркой, а такие моменты и подавно. Порка, особенно, когда отчим был пьян, всегда возбуждала его. Когда он просто порол девочек, то после уходил с женой в спальню. А в такие моменты...

Чтобы никто не видел ее синей попы и синих ног, девочка после таких бесед с отчимом, всегда надевала длинную юбку, даже если на улице было жарко и рейтузы, которые закрывали не только попу, но и ноги. И вот сейчас ей предстояла порка перед всем классом. Все увидят, какие на ней трусы. А ведь она, Олена, часто хвасталась перед своими одноклассницами, а иной раз и перед одноклассниками, своим красивым нижним бельем(сестра отчима работала в ЦУМе). И вдруг такие трусы. Так же увидят, какие синяки на ее ногах и попе. Это будет таким позором для нее. И это будет конец, она больше не сможет быть лидером. В классе есть достаточно девочек, которые не преминут воспользоваться такой ситуацией и унизить ее, насмеяться над ней, занять ее место в классе.

Кроме этой катастрофы, перед Оленой стояла еще одна серьезная проблема. Из-за того, что вчера отчим так надругался над ней, девочка не смогла подготовиться к контрольной работе. И поэтому сегодня утром она подговорила всех уйти с контрольной. Олена ни на минуту не сомневалась, что ее все поддержат, ведь она была лидером в классе. А теперь девочка стояла перед выбором. Или ей сознаться, что это она спровоцировала класс уйти с контрольной и получить дюжину ударов. Или ей промолчать и получить как старосте класса, две дюжины ударов. Если она сейчас сознается, то найдутся те, кто скажет, что Олена струсила. А это еще один удар по ее репутации. А промолчать и получить две дюжины по уже поротой попе, да еще так, как сечет училка, ей не хотелось бы. Олена украдкой посмотрела на Светку и все поняла. Это была главная претендентка на ее, Олены, место. Злорадная усмешка Светки говорила сама за себя. Её, Олены, вину никто не возьмет на себя. А помощи ждать было неоткуда. Нужно было что-то решать и ее решения ждали все. И ее одноклассники и классная руководительница.

Но помощь пришла. И пришла оттуда, откуда Олена и не ждала. Ваха. Он понял все сразу. Его не было вообще на первых уроках и он, естественно, не мог знать, кто был инициатором. Когда училка сказала, что накажет старосту, то есть Олену, но все продолжали молчать, Ваха все понял. Если бы это был кто другой, то сразу бы признался. Едва ли нашелся в классе кто-нибудь, кто бы посмел так подставить Олену. А взять вину Олены на себя тоже никто не хотел, боялись Светку. Поротая королева не могла оставаться королевой.

- Я предложил уйти с контрольной! - поднявшись, сказал Ваха. Он очень надеялся, что училка не знала о том, что его не было с утра в школе.

- Ваха, ты? - удивленно спросила Юлия. Но посмотрев на него и Олену, вспомнив то, что было накануне, она все поняла. Но и менять ничего не стала, решив лишь проверить парня, - ты не отказаться от свой слово, даже если я пороть тебя по голой жопа?

- Я предложил уйти с контрольной! - достаточно громко и четко повторил парень, - я заслужил наказание!

- Тогда ты ходить сюда! - фройлейн Юлия показала тростью на козлик, - посмотрим, какой ты храбрый, когда лежать на козлик.

- Я не боюсь! - так же четко ответил Ваха и достаточно уверенно направился к козлику.

- Накажите меня, это я подговорил класс уйти с контрольной работы! - храбро сказал мальчик, подойдя к козлику. Он уже расстегнул ремень на брюках и...застыл, осознав, что сейчас ему придется оголяться перед своей Оленой и перед всем классом. Ведь раздеваться ниже пояса, особенно перед девочками, его всегда учили дома, что этого делать нельзя, что это унизительно и стыдно. Да еще и его Олена теперь видела его позор.

- Ваха, что же ты застыл? - с усмешкой спросила его учительница, - или ты испугался и передумал? Тогда я накажу Олену, а ты иди на свое место!

- Нет, я не передумал и не испугался! - Ваха решил для себя, пусть лучше он переживет этот позор, чем его Олена окажется на этом козлике и взял себя в руки. Одним резким движением он снял с себя брюки вместе с трусами и храбро, несмотря на то, что ему было стыдно и немного страшно, лег на козлик. Он просто не мог допустить чтобы эта строгая училка порола на этом проклятом козлике его Олену. Нет, пусть уж лучше он пострадает, пусть ему будет стыдно, но он заступится за свою девушку.

- Начнем! - строго сказала училка, - я буду пороть тебя очень сильно и больно. Как только ты попросишь о пощаде, на твоем месте окажется Олена. Ты меня понял?

- Да! - дерзко ответил Ваха. Конечно же он никогда не будет просить о пощаде, тем более зная, что из-за этого может пострадать Олена. Перед тем, как сказать училке, что он готов к порке, Ваха посмотрел в класс на Олену и она послала ему воздушный поцелуй.

- Теперь училка сможет запороть меня до смерти, я буду просить пощады, - подумал после этого поцелуя Ваха...

- Ваха, что же ты застыть? - строго спросила его учительница, - или ты испугаться и передумать? Тогда я наказать Олена, а ты мочь сесть на свой место!

- Я не передумал, - он не сразу сообразил, что от него хочет училка. Но посмотрев по сторонам, Ваха понял, что он все также стоит у своей парты на своем месте, а не лежит попой кверху на козлике. Что до него еще надо дойти.

Действительно, по мере приближения к козлику, храбрость у Вахи стала потихоньку улетучиваться. И, когда он оказался рядом с козликом и оставалось лишь спустить штаны и лечь на него, Ваха уже начал жалеть, что так поступил. Но пути назад не было. Собрав остатки воли, он расстегнул ремень на брюках и замер. Ему резко стало стыдно. Ваха, в своем порыве помочь Олене, не успел подумать, что ему придется оголяться и перед всем классом и перед самой Оленой. Его руки так и остались на ремне, что делать дальше, он просто не знал. Но раздеться перед всем классом, Ваха просто не мог.

- Ваха, ты испугаться? Почему ты стоять? - спросила учительница, хотя она уже прекрасно поняла причину. Юля видела, как мальчик покраснел, что ему очень стыдно. Но, разве ради любимой девочки он не должен уметь преодолевать все препятствия, в том числе и стыд? - Ваха, значит это не ты говорить весь класс уходить с контрольная работа?

- Я, - но уже не так громко и уверенно ответил Ваха. Он знал, что надо идти до конца, но и понимал, что не может этого сделать. Стыд был намного сильнее его.

- Ваха, ты мочь ходить на свой места. А Олена получит два дюжина удар как староста! - достаточно строго сказала фройлейн Юлия.

- Нет, это я! - закричал Ваха и стал медленно снимать с себя брюки и трусы. Видно было как тяжело ему это давалось, сколько трудов ему стоило сделать каждый следующий шаг. Его руки начали дрожать и перестали его слушаться. Маленькие пуговки на ширинке никак не поддавались, из-за чего Ваха нервничал и еще больше смущался. Как ему было стыдно, стыдно и унизительно. Стыдно, что он сейчас предстанет голым перед всем классом. И унизительно, что он никак не может расстегнуть эти чертовы пуговицы, ведь другие могут подумать, что он просто струсил.

Наконец все пуговки были расстегнуты. Но Ваха не торопился снимать их, он оголил лишь часть попы и остановился. Дальше оголять попу мальчик не решался, ему было очень стыдно. А на его глазах появились слезы. Нет, эти слезы были не от страха, а от стыда. Ведь раздеваться ниже пояса, особенно перед девочками, его всегда учили дома, что этого делать нельзя, что это унизительно и стыдно. Да еще и его Олена теперь видела его позор. Но Ваха решил для себя, пусть лучше он переживет этот позор, чем его Олена окажется на этом козлике.

- Я видеть, что ты храбрый мальчик. Ты мочь оставить свои брюки на твой попа и лечь на козлик! - сказала фройлейн Юлия. Не то, чтобы она решила пожалеть мальчика, просто порка в классе должна проводиться через одежду.

Ваха какое-то время так и стоял с наполовину оголенной попой, не зная что ему делать. А потом не придумав ничего другого, так и лег на козлик, придерживая одной рукой брюки, а другой пытаясь дотянуться до перекладины между ножками козлика.

- Ок, если ты хотеть так, пусть будет так, - сказала фройлейн Юлия, по-своему поняв мальчика. Учительница, подойдя к нему, оголила его попу, аккуратно завернув брюки и трусы, так что открытой осталась только попа мальчика, - я пороть тебя по твой голой попа.

От слов училки на теле мальчика волосы стали дыбом. Он никак не ожидал такого, ведь она только что сказала, что пороть будет через брюки. Ваха уже хотел помешать ей оголять свою задницу, руки уже дернулись, но… Все тот же стыд. Если бы он сейчас стал мешать училке оголять свою задницу, эт было бы проявлением трусости с его стороны, а это для него, как будущего джигита, было более непристойным, чем лежать с голой задницей перед девочками его класса. Ему оставалось одно, достойно вести себя во время порки.

- Ты готов? Я начинать! - Юлия понимала, что сильно нарушала правила, но. Мальчик захотел так. Захотел показать своей девочке, что он готов ради нее на все. Почему бы не помочь ему. И именно поэтому Юля решила выпороть его как следует, беспощадно. Она посмотрела в класс. Все просто замерли. Ну это и понятно, нечасто увидишь одноклассника с голой попой, которого сейчас будут пороть. К тому же в классе почти все девочки. Потом Юля нашла взглядом Олену и подмигнула ей. Олена сразу же покраснела как рак.

Фройлейн Юлия подняла трость и резко, со свистом опустила ее, но не на попу мальчика, а рядом. Тот вздрогнул, его ягодицы напряглись. Юля посмотрела на класс, на их испуганные лица. Она специально очень сильно и резко опустила трость, чтобы показать всем ее возможности.

- Как только ты просить пощады или прекратить порка. Или громко кричать, твой место займет Олена! - строго сказала учительница. Юля хотела таким образом помочь мальчику вытерпеть порку. Ведь зная, что его место может занять его девочка, он будет изо всех сил терпеть. А из-за того, что ударов всего двенадцать, Юля сразу, с первого удара решила пороть мальчика в полную силу.

Первый удар оказался, несмотря ни на что, неожиданным для Вахи. Он с огромным трудом сумел сдержать крик. Боль, резкая, тупая, нестерпимая боль. Такой боли он никогда еще не испытывал, хотя батя порол его регулярно. Перед глазами стало на мгновение темно и он, как и Юлия, услышал реакцию своих одноклассников на этот удар.

Юля, в отличие от Вахи, видела, как и его одноклассники и одноклассницы, какой след на его попе оставила трость. Видела эту белесую двойную полосу. Видела, как она стала наливаться кровью. И так же она видела то, какое впечатление этот удар, этот след произвел на зрителей. До сих пор они видели лишь следы через трусики, когда она порола Розу. А теперь попа голая и все хорошо видно.

Фройлейн Юлия сделала паузу. Собственно она ждала, пока полоса от первого удара полностью нальётся кровью. Второй удар она нанесла также сильно. Ваха, насколько это было возможно на козлике, вытянулся. Его попа напряглась и на ней тут же появилась белесая двойная полоса, которая потихоньку стала наливаться краской. У мальчика от такого удара, от такой боли перехватило дыхание, он, насколько возможно, впился руками в перекладину и прикусил губу. Но все это не помогло. Боль, резкая, тупая боль, пронзающая все его тело, она никуда не делась. Наоборот ее становилось все больше и больше, несмотря на паузу. Юля опять подождала, пока след на попе из белого стал темно красным. А полоска от первого удара уже стала фиолетовой. После этого без всякой жалости или сочувствия она нанесла третий удар. Юля постаралась нанести его еще сильнее. И еще одна белая двойная полоса. На этот раз Ваха не сумел сдержать крик. Ему стало реально страшно. Ведь это был всего лишь третий удар, а он уже не может больше терпеть. Но ведь он должен, иначе училка будет пороть Олену. Нужно гнать все мысли прочь и терпеть! Терпеть! Терпеть!

Юля посмотрела на Олену. У нее на глазах появились слезы. Учительница решила, что эти слезы относятся к мальчику, который из-за нее лежит на козлике, а не из-за того, что он не вытерпит и она окажется на его месте.

Ваха собрал всю волю в кулак и терпел, хотя это было практически невозможно. Боль была запредельная, но… Ради его Олены, он очень старался.

А зрители, его одноклассники, они теперь воочию видели, какие следы оставляет трость на попе. И им стало страшно. Они просто перестали дышать. Кровавые, темно-красные, фиолетовые полосы украшали задницу их одноклассника. После дюжины ударов попа их одноклассника выглядела намного устрашающе чем их попы после порки от родителей. И это было хорошим поводом для размышления, как вести себя дальше.

А Ваха, он сумел выдержать, хотя каких усилий и трудов ему это стоило. После каждого удара, боль от которого невозможно было терпеть, он думал об Олене. О том, что все для нее.

- Надеюсь, она это оценит, - нанеся последний удар, подойдя к мальчику, тихо сказала фройлейн Юлия.

Ваха с огромным трудом поднялся с козлика. Он не мог посмотреть в класс, ему было очень стыдно. Но и натянуть брюки и трусы на поротую попу он тоже не мог. И учительница встала так, чтобы скрыть его от взгляда его одноклассников. Скривившись, он все же аккуратно, осторожно натянул брюки на свою поротую попу.

- На сегодня все свободны. Надеюсь, что вы все сделать правильный вывод и я не пороть вас больше. До свидания! - сказала фройлейн Юлия, когда Ваха наконец-то натянул на себя брюки.